Квантовая перспектива

Слово «квантовый» в контексте нашей дискуссии относится ко всей системе измерения природы — действительности в ее полноте. Оно включает не только большой, видимый мир вокруг нас, но также субатомный мир, вплоть до предельного уровня перехода. На таком тонком уровне все выглядит и происходит совсем по-другому, чем то, что мы воспринимаем с позиций нашей сегментированной перспективы. Там не существует твердых или неизменяемых предметов. Напротив, там находится мир бесконечной динамической энергии; в одно мгновение частица есть частица, а в другое — это волна, затем это просто форма в огромном бесконечном поле. В этом квантовом мире, которого мы коротко коснулись в главе 3, всеобщность, или целостность, — это огромная картина, метафизическая реальность, хотя мы не можем наблюдать ее.

Наши чувства, например, сообщают нам, что мы являемся собственниками твердого тела и что оно существует как таковое во времени и в пространстве, и все же, как указывал доктор медицины Ди-пак Чопра (и подтвердил это практически во всех своих выдающихся книгах): «Это всего лишь самый поверхностный слой реальности… Ваше тело как будто бы состоит из твердой материи, которая может распадаться на молекулы и атомы, но квантовая физика говорит нам, что каждый атом — это более чем на 99,9999 процента пустое пространство, а субатомные частицы, движущиеся с молниеносной скоростью по этому пространству, на самом деле — пучки вибрирующей энергии».

Иначе говоря, в то время как мы отделяем себя от земли, по которой ходим, или от стула, на котором сидим, в то время как мы можем считать, что все эти тела, включая наши собственные, — это куски различной материи, на квантовом уровне ничто не является отделенным одно от другого. Квантовое поле существует внутри нас, вокруг, проходит через нас, и все мы — не независимые сегменты, а часть взаимосвязанной гораздо более огромной совокупности. Отсюда, если мы не что иное, как микрокосм этой метафизической Вселенной, которая поддерживает нас, значит, те предметы, которые мы наблюдаем в реальности, подобны нам.

Таким образом, не может существовать аспектов огромного целого, не связанных с другими. Все является частью всего. Мы и Вселенная — это одно целое. Это касается особенно вопросов сознания, которое само — просто продукт, произведенный миром, в котором мы живем. С точки зрения Брюса Ли, знание легко приобретается, поскольку является почти полностью продуктом искусства упрощения: «Высшая точка развития на самом деле не представляет собой ничего особенного. Это всего лишь простота, способность выражать наибольшее с помощью минимального. К украшательству приходят на полпути к высшей точке».

Относя этот принцип к боевым искусствам, Ли однажды сказал своему ученику Дэниелу Ли:

Вот что это такое: если ты можешь двигаться со своими инструментами из любого угла, тогда ты можешь приспособиться к любому объекту перед тобой, и чем более неповоротлив, более ограничен этот объект, тем легче для тебя ударить его, не прицеливаясь. Вот что это означает! На самом деле, твое тело используется для того, чтобы прийти к своего рода реализации в этом отношении, что бы ни представляло собой твое стремление.

Эту концепцию простоты, способности увидеть под внешним слоем общий знаменатель, который соединяет всю огромную совокупность, Ли превосходно выразил в своем более раннем интервью в журнале «Черный пояс», в ноябре 1967 г.:

Подавляющая часть ее заключается в простоте. Каждое движение в джит кун до — это движение для движения. В этом нет ничего искусственного. Я всегда считал, что простой путь — это правильный путь. Джит кун до — это просто непосредственное выражение чувств с помощью минимума движений и энергии. Чем ближе к истинному пути кунгфу, тем меньше выражения затрачивается впустую.

Ли продолжал тогда работать над этой «простой» концепцией:

Лучшая иллюстрация здесь — та, которую я позаимствовал из дзэн. До того как я изучил это искусство, удар кулаком для меня был просто ударом кулаком. Удар ногой был ударом ногой. После того как я изучил его, удары больше не были просто ударами. Теперь, когда я понимаю это искусство, удар кулаком — это просто удар кулаком, удар ногой — это просто удар ногой.

Давайте внимательно вчитаемся в это утверждение, используя боевые искусства как метафору, с тем чтобы полностью охватить его значение. Ли упомянул, что, перед тем как он начал изучать боевые искусства, удар кулаком был для него «просто ударом кулаком», а удар ногой — «просто ударом ногой», потому что именно так это виделось глазу, не искушенному в знаниях о боевых искусствах. Однако после многих лет серьезных занятий боевыми искусствами Ли мог видеть, что в разных стилях действительно существовали как легкие, так и более существенные различия в способе нанесения этих ударов кулаком и ногой. Он мог заметить, например, разницу в способе выбрасывания кика в стиле кикбоксинга муэй-тай, в корейском искусстве таэквондо и в годзю-рю каратэ. Он мог также различить особенности ударов в западном боксе, кунг-фу, Вин Чун, кэнпо и т. д. После того как он внимательно рассмотрел механику, лежащую в основе всех этих нюансов, он понял, что разница заключалась не в «стилях», в которых развились все эти кики, но, скорее, в их кинезиологических корнях, или механическом общем знаменателе, который разделял эффективную технику от неэффективной.

Во всех этих изысканиях и тренировках он фактически совершил полный круг, так как в результате, после всех трудов и занятий, понял, что удар кулаком — это просто удар кулаком, а удар ногой — в конечном счете просто удар ногой. Это прозрение привело его в области боевых искусств конца 60-х годов к действительно крайне революционному выводу: «Человек, живое существо, творческая личность всегда более важны, чем любой признанный стиль или система».

Когда в 1972 г. его попросили объяснить это утверждение, Ли дал следующий ответ:

Я имею в виду вот что: хочу сказать, что человек всегда находится в процессе познания, в то время как «стиль» — это нечто завершающее, установленное, отвердевшее, понимаете? То есть вы не можете стать таким, потому что вы каждый день узнаете что-то новое, по мере того как растете, становитесь старше. Ни один человек не должен ограничиватъся одним подходом. Мы должны подходить к этому с учетом нашего собственного «я», понимаете? Искусство — это наше выражение самих себя, в то время как, если вы приходите, скажем, к японскому стилю, вы тогда выражаете себя в японском стиле — вы не выражаете себя.

Глава 12
Вы — это мир

Все больше и больше… это становится все более и более простым для меня как для человека. И все больше и больше я исследую себя, и все больше и больше вопросов образует все более и более длинный список. И я вижу все более и более ясно.

Брюс Ли

Дорога к просвещению и подлинному миру ума представляет собой самопознание, или, как называл Брюс Ли это явление, «духовную реализацию». В письме, которое Ли как-то написал другу в Гонконг, он описал продуктивность и радость, которых может добиться человек, научившись включать в себя этого «внутреннего воина»:

Когда покойный д-р Чарлз П. Штейнмец, электрический гений, был еще жив, кто-то спросил его мнение вот по какому вопросу: «В какой отрасли науки люди добьются наибольшего прогресса в следующие двадцать пять лет?» Он помолчал, подумал несколько минут, и затем ответ его прозвучал, как вспышка: «В духовной реализации». Когда человек придет к сознательному жизненно необходимому пониманию тех огромных духовных сил, которые заключены в нем самом, и начнет использовать эти силы в науке, бизнесе и жизни, его прогресс в будущем не будет знать себе равных.

Для Ли было важно, что мы учимся приводить в действие этого «внутреннего воина», или «огромные духовные силы, заключенные в нас», с тем чтобы лучше понимать Вселенную вне нас и наше место в ней. Иначе говоря, из понимания самого себя вытекает понимание других и пути нашего мира в целом. Ли понимал, что Вселенная, будучи саморегулирующейся системой, проходила свой путь согласно ву-цзе, или никем не установленным правилам,

и, таким образом, индифферентна к нашим индивидуальным желаниям и надеждам. Это реальный факт, который ощутимо очевиден: люди, которых мы горячо любим, в конце концов уходят; продвижение, которого мы искрение желаем и которое означало бы для нас решительное изменение в жизни, не всегда к нам приходит; на каждую услышанную молитву приходится миллион, как нам кажется, не услышанных. Вселенная, таким образом, при всем своем величии и славе, остается вне нашего волевого контроля.

И все-таки, как указывал Фрэнсис Бэкон, «чтобы приказывать природе, надо ей подчиняться», и для Ли это означало, что, если мы можем соединиться с Дао, если мы можем познать тот путь, которым оперирует Вселенная, и нашу роль в нем, мы можем также узнать, какими силами, если таковые имеются, мы располагаем, чтобы спроектировать определенные аспекты пашей жизни в пределах параметров нашей ли, с тем чтобы максимально увеличить наши шансы на прочное здоровье, успех и самовыживание, а также, конечно, на достижение самых нереальных замыслов и спокойствия духа. Ли кратко сформулировал это: «В конечном счете, цель моих планов и всего, что я делаю, — найти истинное значение жизни — спокойствие духа… Для достижения этого спокойствия духа несомненную ценность имеет учение о беспристрастности Дао и дзэн».

С этой целью Ли обратился к Дао и его концептуальным основам: ву-цзе, ли, инь — ян, закону невмешательства в природу и закону гармонии. Из них Ли узнал, что человек — часть природы, а не что-то, противоречащее ей, и что понимание цели или значения жизни должно прийти изнутри, выявиться в процессе самоанализа и самопознания. Иными словами, через процесс осознания всего, что относится к реальному для вас, не только в физическом смысле, но и в интеллектуальном, эмоциональном, а также духовном.

Ли обнаружил, что боевые искусства — это один из видов деятельности, который предоставляет возможность самопознания по всем этим категориям: «Я изучаю боевые искусства, потому что я считаю, что они, как зеркало, отражают меня самого. Лично я верю, что все виды знаний — не. важно, какие — в конечном счете означают самопознание».

Придя к пониманию этих вещей, Ли стал смотреть на свою деятельность преподавателя в области боевых искусств как на средство, с помощью которого человек мог соприкоснуться с «внутренним воином», или истинным «я»:

Способ, с помощью которого я учу, как и вообще все виды знания, в конечном счете означает самопознание. Поэтому мои ученики приходят и просят меня не столько научить их, как разделаться с кем-либо, сколько объяснить, как выражать самих себя через жест — будь то гнев, решимость или что-то еще. Так что, иными словами, то, что я объясняю, — это то, за что они платят мне, — попытка освоить искусство выражения человеческого тела с помощью единоборства.

Как считал Брюс Ли, самая высокая ступенька лестницы личных успехов — это следование честному самовыражению. Его достижение, по мнению Ли, требовало от человека стать «мастером жизни» — результат строгой приверженности к духовной и интеллектуальной честности.

В сущности, я всегда был мастером боевых искусств по выбору и актером — по профессии. Но, сверх того, я надеюсь реализовать себя вместе с тем как мастера жизни… Отсюда следует, что быть мастером боевых искусств означает также быть мастером жизни. Поскольку жизнь — это процесс постоянного развития, человек должен следовать вместе с этим процессом и открывать для себя возможности реализоваться и развиваться.

Чем больше вчитываешься в слова Ли, тем более очевидной становится высшая ценность для него метода использования искусства как средства достижения свободы и как инструмента, с помощью которого можно осуществить самопознание. Искусство как концепцию не нужно воспринимать в смысле чистого единоборства. Если вы вспомните идею, высказанную в главе 1 относительно истинного значения кунг-фу, вы обратите внимание, что она проявляется в любой вещи, в любом деле, через которое человеку открывается владение самим собой. Без сомнения, в этом заключалось убеждение Ли, так как он считал, что мастер может быть кем угодно, от танцора до режиссера фильма. Рассуждая о природе искусства и его связи с самопознанием, Ли выразил свои мысли на бумаге.

Искусство требует совершенного мастерства в технике, отражения, проявившегося в душе.

Искусство — это выражение жизни, оно выходит за пределы времени и пространства.

За каждым движением стоит музыка души, ставшая видимой. Искусство обнаруживается в физическом понимании внутренней сущности вещей, оно придает форму связи человека с НЕСУЩЕСТВУЮЩИМ, с природой абсолютного.

Творчество в искусстве — это физическое раскрытие личности, которое корнями уходит в Несуществующее. Его воздействие — это углубление личностного измерения души^[3].

Ли утверждал, что мастерство артиста само по себе не означает художественного совершенства, так как искусство, по определению, — вечно развивающийся процесс, другими словами, поступательное движение в психическом развитии человека. И поскольку это так, совершенство такого процесса не может обнаруживаться в выстроенных методах или отработанных техниках, а должно исходить из человеческой души. Брюс Ли говорил: «Художественная деятельность состоит не в самом искусстве как таковом. Она проникает в более глубокий мир, из которого все художественные формы вещей, внутренне пережитых, вместе проистекают и в котором гармония души и космос в Несуществующем имеют свой выход в реальность»^[4].

Знаменитый греческий философ Платон (427–347 гг. до н. э.) в одном из своих диалогов сравнил душу человека с колесницей, влекомой двумя лошадьми в противоположных направлениях. Кучер колесницы, который представляет наш контролирующий центр, он уподоблял Разуму, а две лошади были Дух (который Платон считал нашей благородной эмоцией) и Аппетит. Брюс Ли, с другой стороны, рассматривал душу — или внутреннее «я» — как синтез только двух сил: естественного инстинкта (то есть нашего спонтанного, чистейшего «я») и контроля (или нашего логического, выстроенного «я»). В своем знаменитом «Потерянном интервью» Ли представил следующую аналогию:

С одной стороны, существует естественный инстинкт, а с другой стороны, существует контроль. Вам надлежит гармонично объединить их. Ибо если вы развиваете только одно измерение, скажем, естественный инстинкт, вы будете весьма ненаучны. Если же вы доведете до крайности контроль, вы внезапно станете роботом и перестанете быть человеческим существом. Поэтому я стремлюсь учить успешной комбинации двух этих составляющих. Это не чистая естественность или чистая неестественность. В идеале, это неестественная естественность или естественная неестественность.

Для западного ума с его тысячелетней обработкой в духе культа теоретических знаний иногда бывает непросто воспринять такую нестрогую натуралистическую философию. Наша культура в настоящее время, — а возможно, и со времен древних греков — не сочетает философию и искусство со спортивными устремлениями, такими, как боевые искусства. Но точка зрения Брюса Ли совершенно очевидно заключалась в том, что все они, философия, искусство, единоборство, — просто грани одного и того же целого.

Что касается меня, то, в конечном счете, боевые искусства означают честное выражение себя. Сейчас это очень трудно делать. Я имею в виду, что для меня было бы легко, как для мастера боевых искусств, устроить шоу и петушиться, купаться в петушином чувстве по поводу того, какое впечатление производит на вас моя техника, какой классной она вам кажется. И я мог бы так и продолжать всю эту липу, не видя, что я все это делаю, чтобы произвести впечатление, вместо того чтобы действительно выражать себя. Но выражать себя честно, не лгать самому себе. А выражать себя честно, это, мой друг, очень трудно.

Так как же научиться достигать этого уровня честного самовыражения? Брюс Ли учил, что вы можете научиться честно выражать себя только через непоколебимую приверженность своему решению узнать настоящего себя и далее — через выражение своих убеждений и чувств реального себя как можно более честно — не выражение мимолетного эмоционального состояния, но свои честных, сокровенных чувств, идущих из глубины вашей души. Это, указывал Ли, нелегкий процесс. Это процесс, который требует ежедневной тренировки ума, так же как и тела. На самом деле, только через понимание возможностей тела и ума и пределов этих возможностей человек способен действительно прийти к сколько-нибудь значимому ощущению духовной реализации. Брюс Ли говорил:

Вы должны тренироваться. Вы должны держать ваши рефлексы наготове, чтобы, когда вы захотите, они служили бы вам. Когда вы хотите двигаться, вы двигаетесь. А когда вы двигаетесь, вы полны решимости двигаться! Не принимая даже на один процент уменьшение ваших честных чувств! Таким образом, это как раз то, к чему нужно себя готовить, тренироваться. Слиться со своими чувствами, чтобы, как только вы подумали, это было бы уже здесь.

Для Ли именно это было вершиной человеческих достижений — не успех, не денежное вознаграждение, не мнение или оценка других, но честное выражение человеческой души своему ближнему.

Спокойное, удовлетворенное осознание, с которым Брюс Ли смотрел на жизнь, происходило от глубокого понимания самого себя — того, что он — часть всеобъемлющего, вечного процесса

Чего большего можно просить в жизни, чем быть самим собой? Реализовать свои потенциальные возможности, вместо того чтобы растрачивать энергию на попытки сделать своим отвлеченный образ, который не ваш, но на который затрачивается жизненно важная энергия. Перед нами великая работа, она требует преданности и очень, очень много энергии. Чтобы расти, чтобы делать открытия, нам нужна увлеченность — то, что я испытываю каждый день, — иногда это связано с чем-то хорошим, иногда — с чем-то расстраивающим. Но что бы ни случилось, вы должны дать внутреннему свету вывести вас из темноты.

В собственной жизни, например, Ли считал, что нет ничего ужасного в том, что он не получил главную роль в телевизионном сериале «Кунг-фу», потому что он знал, что он стремился развиваться и получить ее, честно выражая самого себя. Через этот процесс честного самовыражения он, фактически, выполнил свой долг как человеческое создание наиболее полно, а это, в конечном итоге, — единственная по-настоящему важная вещь.

Поскольку самопознание — это ключ к двери в ли, то есть в нашу истинную природу, Ли только качал головой, когда видел, что другие неправильно оценивают его слова и просто пытаются копировать то, что он делал. Подобное поведение абсолютно не имело смысла, потому что для успеха важно не «быть как Брюс Ли», а то, что, будучи Брюсом Ли, полностью выражая честные чувства, эмоции и природу его внутреннего «я», он добивался успеха.

Иначе говоря, Ли нашел путь, позволяющий оставаться неизменным в потоке естественного саморазвития, без того, чтобы втолкнуть его во что-то, что было бы противно сути его природы. Стараться стать тем, чем вы не являетесь, путем копирования способов или манер другого человека — это внешний фасад, вей, или уловка, а вам следует быть не-старающимся (ву-вей), просто расти и развиваться в своем собственном русле. Каждый должен делать это для самого себя. Ли пытался объяснить этот в высшей степени индивидуальный способ личного роста во время беседы с гонконгским диктором Тедом Томасом.

Когда я играл в телесериале «Зеленый Шершень», тогда, в 1965 г., я оглядывался по сторонам и видел множество человеческих существ. А когда я посмотрел на себя, я увидел, что я там единственный робот. Я не был собой. Я пытался накопить внешнюю уверенность, внешнюю технику — найти способ двигать рукой и так далее, — но никогда не задавался вопросом: «Что Брюс Ли сделал бы, если… — это слово «если» — такое случилось бы со мной?» Когда я смотрю вокруг, я всегда учусь чему-нибудь, а это значит всегда быть самим собой и выражать себя. Верить в себя. Не бродите в поисках успешной личности, чтобы скопировать ее. Мне кажется, это как раз то, что распространено здесь, в Гонконге. Все время копируют чью-то манеру поведения, но никогда не заглядывают глубже. Никогда не начинают с самого начала, с основы своего существа, не задают вопрос: «Как я смогу быть самим собой?»

Знание самого себя является решающим моментом. Для человека более важно знать себя, чем знать кого-то другого, потому что, только если вы знаете себя, для вас возможно также по-настояще-му узнать другого человека. Ли замечал, что слишком многие из нас смотрят на людей, добившихся успеха, как на конечный результат совокупности правильных действий. К сожалению, несмотря на то, что это в достаточной степени верно, концепция «правильных действий» у каждого индивидуума своя. Замок к двери, запирающей наше эго, или самосознание, которое разделяет нас с естественным, спонтанным подлинным «я», нельзя открыть другим ключом, кроме ключа самопознания. Отмычки, то есть подходящего для всех подхода к сатори, не существует.

Если вы попытаетесь воспользоваться чьим-то путем в достижении просвещения, вы закончите тем, что будете пытаться добиться своего насильственным путем (вей) и измучаетесь, как если бы вы пытались втиснуть ногу 9-го размера в обувь 3-го. Попытка использовать чужой опыт ведет также к тому, что в индуизме называется «майя» (ложный образ), и в результате вы примете за истинное побуждение свои претензии. То есть вы спутаете себя — реального — с ложным образом. В этом случае окажется, что вы на всю оставшуюся жизнь завязнете в мираже раздвоенности, теряя из виду основополагающее единство всех вещей, и всегда будете искать ключ к двери в то, что в конечном итоге окажется не вашем истинным «я», а опустошенной душой.

Брюс Ли объяснял эту проблему в следующих строчках из эссе, которое он написал в начале 1973 г. и озаглавил «В моем развитии»:

Большинство людей живут ради поддержания своего образа. Именно поэтому, в то время как некоторые имеют свое «я» точкой отсчета, большинство не имеют ничего, кроме пустоты. Поскольку они слишком заняты проецированием самих себя на «то» или «это», они в конце концов растрачивают попусту всю энергию на создание воображаемого фасада, вместо того чтобы сосредоточиться на развитии и расширении своих потенциальных возможностей или выражении и применении этой сконцентрированной энергии для эффективного общения. Когда одно из таких человеческих созданий видит, как мимо проходит самореализующийся человек, он не может не сказать: «Ну вот, есть же что-то настоящее!»

Ли считал, что все, что заменяется путями и убеждениями других людей, вместо того чтобы научиться взращивать и развивать свои собственные, — это шаг в неверном направлении. По этой причине Ли был против доктрин или, лучше сказать, догм организованной религии.

Когда летом 1972 г. журналист Алекс Бен Блок задал ему вопрос о том, какую религию он исповедует, Ли ответил: «Вообще никакую».

Блок попытался оказать на него давление и спросил, верит ли он в Бога.

«Если быть совершенно откровенным, на самом деле — нет», — сказал Ли.

Ответы Ли на эти вопросы, безусловно, понятны, если учесть глубину и природу его философии. Ли был убежден, что мы — создания самосотворенной души, которая была частью огромного вечного процесса развития. Поэтому любой человек или организация, которая придерживается какого-то вероисповедания, или же, выражаясь языком боевых искусств, «стиля» как идеала, движется в неверном направлении, уходя от духовного роста и познания собственного «я». Ли говорил канадскому журналисту Пьеру Бертону:

Стиль ведет к… разделению людей, потому что каждый имеет свою собственную доктрину, затем доктрина становится евангельской истиной, которую вы уже не в силах изменить. Но если у вас нет никакого стиля, если вы просто говорите: «Вот я, человеческое создание, как я могу выразить себя целиком и полностью? Если вы можете сделать это, тогда вы не создаете стиль, потому что стиль — это кристаллическая структура. Этот же путь представляет собой процесс постоянного роста.

Таким образом, трата времени на поиски чего-то сверхъестественного, того, что, по определению, находится за пределами реального мира, чтобы получить ответы на вопросы этого мира, влечет за собой эту старую как мир проблему, с которой мы сталкиваемся каждый раз, когда пытаемся понять природу, отступая от нее, вместо того чтобы просто жить своей жизнью в соответствии с ее предписаниями. В то время как идея фигуры сверхъестественного отца на небе, безусловно, предлагает беспредельный комфорт и привлекательна для многих из нас на Западе, Ли больше интересовался делами, которые совершаются поближе к дому — такими, как соприкосновение со своими внутренними энергетическими циклами и проникновение в их взаимосвязь с квантовой схемой вещей.

Однажды младший брат Ли, Роберт, спросил его, верит ли он в Бога, на что тот ответил: «Я верю в сон».

Много лет спустя мне представился случай спросить Брэндона, сына Ли, какова его жизненная философия. Он на секунду задумался, затем на его губах заиграла хитрая улыбка, и он ответил: «Ешь, а не то умрешь!»

Хотя эти замечания отца и сына, возможно, свидетельствуют прежде всего о бойкости языка, они тем не менее приоткрывают природу истинного мира философии Брюса Ли, которая заключается в том, что нашей заботой, пока мы живем на этой земле, должны быть вопросы, касающиеся нашего выживания в этом мире, взаимоотношений с другими людьми и с окружающей средой, которая сформировала нас. В этих саморегулирующихся, хотя взаимосвязанных отношениях нет ничего, что стояло бы вне природы, с тем чтобы направлять ее, как мы на Западе представляем себе действия Бога.

Это возвращает нас к аналогии Брюса Ли, касающейся Гуаньинь (см. главу 3). Тело — это саморегулирующийся организм, а Вселенная — это просто продолжение тела. Следовательно, Вселенная — это саморегулирующийся организм, органический процесс, который на китайском языке называется «цзы-чжан», или «из себя так».

Кажется все-таки, что Витгенштейн был прав, по крайней мере, в смысле универсалий. Мир — воистину все, что значимо (хотя, возможно, было бы лучше, если бы ему посоветовали просто оставить его как есть). Иначе говоря, мы как отдельные человеческие создания — просто зубцы в космическом колесе, которое мы называем Вселенной. Мы — часть естественного процесса развития. То есть мы — мы все — часть мира, а не что-то отдельное, что-то в стороне или высоко в царстве облаков. Мы выросли из этого мира, как миллионы других форм жизни, которые нас окружают, и поэтому, наверно, не можем быть выше или независимы от естественных законов, которые регулируют его через способ «из себя так». В этом смысле решения «мирских» проблем просты и не противоречат афоризму дзэн, процитированному Ли, о чем мы говорили ранее в этой книге: «Летом мы потеем, зимой дрожим от холода».

Мы нуждаемся в отдыхе, чтобы функционировать на всю ту мощность, на которую только способны, и если мы не будет достаточно есть, то умрем.

Если все это кажется довольно простым, то это потому, что так оно и есть. Идея заключается в том, чтобы убрать лишнее, чтобы увидеть истину, процесс отбрасывания до тех пор, пока нам не станет понятно. У некоторых людей есть трудности с подобной точкой зрения, так как абсолютная простота всего этого может оказаться неудобной, а иногда и трудной для постижения. Как вывел сам Брюс Ли, «это действительно трудно — передать простоту».

Вся эта гипотеза о религии и высших существах с божественными планами, по определению, не имеет дела с мирскими заботами и жизнью такой, какова она есть, и теперь она проходит сквозь нас. Она, напротив, имеет дело с потусторонними гипотезами о духовных царствах и о постижении правил и требований, которые нужно выполнять, чтобы войти в эти царства. Она исходит из общемировой точки зрения, что Вселенная имеет монархическую структуру, на вершине которой находится иудейско-христианский Бог в качестве небесного Отца. Такая концепция, как мы узнали из главы 3, несовместима с точкой зрения Ли на мир как демократический, саморегулирующийся и органичный по природе.

Ли, например, не слишком верил, что мы — то есть наши истинные «я» — каким-то образом помещены в этот мир, поскольку мы выросли из него, так же как любой другой живой организм, который разделяет с нами место па этой планете (обратите внимание на отрывок из эссе «Эко-дзэн» Алана Уотса в приложении к этой книге, где приводится полное обоснование этой позиции). Еще раз, нет переживающего без переживания, а умственная отстраненность, требуемая для размышления над подобными потусторонними проблемами, — просто еще одно средство абстрагирования от реальной действительности, которое побуждает нас отойти в сторону от жизни как таковой в целях проведения анализа.

Брюс Ли считал, что следует просто жить жизнью — не анализировать ее, в то время как анализирование создает досаждающие проблемы, живая жизнь делает нас более похожими на иву, и в конечном итоге мы освобождаемся от духовного бремени. В связи с этим Ли утверждал, что реальный человек — это «Я» (с большой буквы), которое Алан Уотс называл «я» Вселенной. На этом предельном уровне существования человек вообще не отделяется от всего остального, что происходит в данный момент.

Философия Ли предоставляет средство освобождения от чрезмерного самопознания, и именно поэтому его «путь» не предполагает веру в какое-либо кредо, выполнение ритуалов или повиновение какому бы то ни было авторитету. То, что излагал Ли, было просто средством подправить духовное зрение человека через коррекцию астигматизма эго, или самосознания. Как говорил Ли, «то, что человек должен преодолеть — это сознание, сознание самого себя».

Хотя этот процесс требует некоторого времени, чтобы достаточно развиться, Брюс Ли утверждал, что это не просто вопрос возраста, или, как некоторые любят выражаться, зрелости.

Такой вещи, как зрелость, не существует. Вместо нее есть постоянный процесс развития. Потому что, когда есть зрелость, это своего рода окончательный вывод и остановка. Это конец. Это происходит, когда гроб закрыт. У вас может происходить ухудшение вашего физического состояния в долгом процессе старения, но ваш личный процесс ежедневных открытий продолжается. Вы продолжаете. узнавать все больше, и больше о себе самом.