В. От интеллекта - к креативности

Мы уже отмечали значение, которое в современной имплицитной теории лично­сти приобрели факторы, связанные с воображением и спонтанностью за счет ин­теллекта (в «ущерб» ему), — переменной, которая имела гораздо больший вес в имплицитных теориях в более отдаленное время. Качества, относящиеся к «ин­теллектуальным способностям», благодаря своей важности для социальной груп­пы и своей роли в применяемых в наше время различных технологиях продолжа­ет, конечно, использоваться, но их имплицитные определения сильно изменились в ходе истории.

Мы не будем излагать недавнюю историю, так как этот параметр изучали мно­гие ученые-психологи. Совершенно очевидно, что невозможно использовать экс­перименты для исследования соответствующих понятий в другие периоды, но Некоторые историки могут дать аргументы социальному психологу. Детьен и Вер-нан (Detienne, Vernant, 1974) изучали хождение в течение нескольких веков исто-РИи Древней Греции специфической категории способностей — metis, которую °ни называли «умом хитрости».


Глава 10. Эпистемология здравого смысла


Д. Модели социального представления о личности в действии 315


 


Чтобы понять, как функционирует это качество, они показывают, что необхо­димо учитывать одновременно технические традиции, мифы и различные систе­мы власти в греческом обществе.

Выработанная в мире ремесленников, рыбаков, моряков, которым приходи­лось сталкиваться с враждебным окружением, владея весьма примитивными тех­нологиями, metis представляет собой форму практического интеллекта, основан­ную на хитрости, которая одна только может помочь совладать с материальными трудностями. Они показывают, что это понятие подчиняется «правилам логики» и образует логически последовательную совокупность интеллектуальных и прак­тических приемов, сочетающих проницательность, предусмотрительность, осто­рожность, ловкость и бдительность. Она требует, кроме того, очень большой опытности и длительного научения. Хотя metis не имеет ничего общего с длин­ными рассуждениями греческих ученых об интеллекте, которыми полны наши учебники, она имплицитна и эффективна на уровне повседневной жизни. Авторы подчеркивают решающую роль софистов в переходе от понятия в терминах тра­диционной metis к интеллекту, определяемому особым классом интеллектуалов. Детьену и Вернану удается даже описать «факторы эпохи» (факторы времени). Новое социальное представление «предполагает радикальную дихотомию между бытием и становлением, разумно понятным, сверхчувственным и чувственным опытом. Metis приводит в действие не только ряд оппозиций между антитезами. Сгруппированные попарно, эти противоположные понятия объединяются друг с другом и образуют полную систему антиномий, определяющих два плана реаль­ной действительности, которые взаимно исключают друг друга. С одной стороны, сфера бытия, единичного, непоколебимого, ограниченного прямого и неподвиж­ного знания; с другой — сфера становления, множественности, неустойчивости, смещенного и колеблющегося мнения».

В этих рамках для metis, которая характеризовалась постоянным колебанием между двумя полюсами, ставшими противоположными, места уже не остается.

Ле Дизэр (Le Disert, 1983) особенно интересуется социальным представлением способности, «новой» как на теоретическом уровне, так и на уровне распростра­нения среди определенной публики, — креативности. В этом исследовании пока­зано, что названное понятие фактически передает очень общее представление и о личности, и о ее положении в социальной формации. Эта модель функционирова­ния интеллекта, одновременно индивидуалистическая и антисоциальная, тесно связана с другими представлениями (экология, ремесленничество и руссоистские мифы о природе человека).

По своей природе эта способность может быть представлена только образном схемой бурной спонтанности, стесненной, блокированной материальными пре­пятствиями, оковами, латами или «законсервированной культурой». Со стороны индивида — возможности (потенциал), жизнь, а со стороны общества — принуЖ" дение, трафарет и рутина. Было показано также, что эта модель присутствует У столь различных социальных категорий, как инженерно-технические кадры или преподаватели. Социальное представление о креативности существует в несколь­ких вариантах, которые объясняются местом и социальной функцией каждой и этих двух групп.

Ле Дизэр изучает функционирование этого представления у преподавателей, предложив им описать самого умного или самого креативного ученика, и показЫ'


 

Ш Имплицитные теории интеллекта и креативности

I—1 Оценки, полученные 1—' для шести факторов

Рис. 10.6. Имплицитные теории интеллекта и креативности. Оценки, полученные для шести факторов, описанных в табл. 10.4

вает различие, существующее между обеими имплицитными теориями, и их про­явление в отчетах педагогов.

Мы предложили двум группам студентов-психологов описать с помощью ма­териала теста 16 PF идеально умного индивида в одной группе и идеально креа­тивного индивида — в другой. (Материал этот уже использовался для выявления имплицитной теории, функционирующей при восприятии других людей вооб­ще.) Мы можем вычислить оценку для каждого фактора, рассчитав среднее всех оценок, данных испытуемыми каждому качеству, составляющему фактор. Резуль­таты могут быть представлены на рис. 10.6.

В общем, люди, имеющие одну из этих способностей, по-видимому, экстравер­ты, независимые и относительно малосклонны к тревоге. Мы без удивления кон­статируем различие между обоими представлениями в факторе V, но это различие далеко не самое значительное и не самое интересное. Креативность и интеллект, вероятно, различаются и даже противостоят друг другу в некоторых других фак­торах. Креативный индивид в большей степени экстраверт и более склонен к тре­воге, чем интеллектуал. Максимальное различие наблюдается в факторах III и IV, касающихся воображения и спонтанности. В отношении этого последнего качест­ва можно даже говорить о противоположности в понимании способностей. Чело­век творческий воспринимается как более независимый, чем умный человек.