Женская психология и секс

Я заметил, что в сексуальной сфере люди проявляют чудовищную невежественность, что впоследствии при­водит их к заболеваниям.

Свойственная всем людям сексуальная потребность, будучи врожденной, требует, однако, очень большого ис­кусства воплощения, позволяющего через биологичес­кое действо совершать прорыв к более широким гори­зонтам. Все испытывают сексуальное влечение и потреб­ность выразить его, однако когда это происходит, возни­кает фрустрация и искажение чувств.

Раньше я считал наличие сексуального опыта нор­мальным явлением, хотя сам от него отказался, полагая, что для людей с другой волевой установкой он может быть позитивным. Но впоследствии я осознал, что секс почти всегда приводит к развитию патологии.

Как правило, взаимоотношения пары базируются на стереотипе, в соответствии с которым каждый использует партнера по своему усмотрению, а не на основе позитив­ной телесной потребности. Следовательно, люди вступа­ют в сексуальные отношения будучи глубокими неве­ждами.

При сексуальной ошибке — физической или эмоцио­нальной, в первую очередь, исчезает эфирное поле: чело­век перестает излучать витальность. Люди неспособны на позитивный секс, если им недостает этого излучения благодати или они не находят благодатного партнера.

Причину этого следует искать в комплексах, в реф­лективной матрице и мониторе отклонения: человек неспособен осуществить свой собственный жизненный акт и достичь благосостояния из-за дисфункции в самом себе, ему не хватает аутентичности для точного настроя в каждый данный момент.

В сексе происходит проникновение в клеточную интим­ность организма. Любая женщина прекрасно знает, что она может принять в себя мужской пенис, не призна­вая его, но она предает саму себя, открывая свою ин­тимность в моменты эмоционального эротического оргазма[85].

Эротизм присутствует постоянно, но подобный тип исполнения психоэротической функции приводит к ра­дикальному загрязнению организма человека.

Результаты многочисленных экспериментальных ис­следований позволили мне сделать вывод, что любому человеку, независимо от того, к какой культуре он прина­длежит, лучше воздержаться от секса, в позитивности которого он пока не уверен. Конечно, у человека остает­ся ощущение неудовлетворенности, но, по крайней ме­ре, не происходит разрушения. В некоторых случаях мо­жно прибегнуть к мастурбации, позитивность которой также, в свою очередь, зависит от характера фантазий субъекта в этот момент.

Состояние благодати эротизма есть упорядоченное излучение, которое подобно солнцу, заходящему над пре­красной морской бухтой: неяркое, но ласковое, оно при­тягивает своей нежной, безупречно отточенной, про­зрачной мягкостью. Притягивая, оно усиливает удоволь­ствие, приводя человека в состояние, близкое к экстазу. Это — световой эффект, который, однако, действует внут­ри. Первые эротические отношения должны вызывать подобные ощущения, чтобы в дальнейшем любящие смогли, по возможности, достичь и величия природы.

Человек может долго обходиться без секса, как бы суб­лимируясь: он вкладывает всю свою энергию в социаль­ную, экономическую, интеллектуальную, научную дея­тельность.

На личном опыте я убедился, что, люди, знакомые с основами онтопсихологии и воздерживающиеся от сек­са, достигают исторического успеха, а не сумевшие ему противостоять — терпят поражение.

Эротизм представляет собой место силы, источник. «Эрос» означает «место возникновения силы». Это — ос­нова духа. По этой причине все религии, особенно като­лицизм, неистовствуют при одной только мысли о сексе: достаточно мысли и согласия, чтобы совершить смерт­ный грех. Выдающиеся философы, заложившие основы знаний на Западе, — блаженный Августин, св. Амвросий, св. Фома, св. Джероламо, св. Кирилл – понимали, какой вред могут нанести душе человека определен­ные действия или определенный образ мыслей. Эро­тизм захватывает весь внутренний мир субъекта.

«Смертный грех» означает, что субъект мертв перед лицом реальности жизни, он больше не причастен ре­альности Бога. Он становится аутсайдером: даже остава­ясь по-прежнему частью общества, он утрачивает возмо­жность контакта с Бытием. Бытие отвергает того, кто своим поступком сам ставит себя в такое положение. Та­ким было поначалу настоящее религиозное воспитание, которое затем приобрело безликий, массовый характер.

Эта проблематика не затрагивает посредственность: многие люди, обладающие минимальной витальностью, не задумываются, заниматься сексом или нет. Напро­тив, высокоразвитые, умные, чувствительные люди, превышающие средний уровень, неизбежно испытыва­ют на себе разрушительные последствия сексуального «психического преступления». У умных людей больше возможностей, но одновременно на них лежит и боль­шая ответственность.

В мои намерения не входит создание и проповедова­ние новой философской системы, я просто подчеркиваю тот факт, что за эротизмом стоят взаимосвязанные вариа­ции собственной реальности человека, учитывать кото­рые ему следует не в силу необходимости или ради соблюдения какого-то внешнего закона. Стремясь к жиз­ненному успеху ему стоит принять это за позитивную норму. Чтобы добиться осуществления индивидуальных амбиций, необходимо быть умелы­ми строителями своей реальности.

Мысль формализует: она создает инструменты и ситуации. Чтобы претворить успех в конкретных фактах своей жизни, не­обходимо овладеть оптической технологией, то есть техни­кой и стилем жизни, способными принять реальность и использовать ее. Как хорошему рыбаку требуются отлич­ная сеть и прекрасное знание моря, так и человеку в жиз­ни нужно уловить Бытие в соответствии с мерой собст­венной индивидуальности.

3.2.2. Последствия сексуальных отношений[86]

Рассматривая тему секса, мы попадаем в лабиринт сло­жной психической структуры. В самом начале фрейдизм обвинили в аморальности. Безусловно, у Фрейда были со­вершенно иные намерения и, кроме того, он — будучи воспитанным в духе еврейской морали (архаичной и не такой гибкой, как наша западная) — в исследовании чело­веческой психологии вовсе не собирался затрагивать оп­ределенные области, догадываясь о соответствующей ре­акции моралистов. Если, в конечном счете, в его учении появились такие понятия, как Эдипов комплекс, ораль­ная стадия, анальная стадия и т.д., и создалось впечатле­ние, что абсолютно все представляет собой либидо в сек­суальном смысле — именно из-за этого его обвинили в со­здании психологии извращенного секса, — то произошло это потому, что анализ истерии заставил Фрейда обра­титься к определенным темным пятнам, связанным со странным эротизмом.

Сексуальность (и связанная с ней аффективность) и агрессивность наиболее подвластны монитору отклоне­ния. Эти два инстинкта, в сущности, едины: между агрес­сивностью и эротизмом как основными инстинктами нет никакого различия. На начальном этапе агрессив­ность представляет собой любовь, которая затем приоб­ретает защитный и, наконец, деструктивный характер, но в ее основе лежит эрос[87].

При реалистическом подходе правильность пережи­вания эротического опыта определяется способностью контролировать уровень эроса: если у индивида есть эта способность, то все хорошо, если же ее нет, то он стано­вится жертвой самого опыта удовольствия, запуская ши­зофрению, искажение, саморазрушение.

Основной эрос может проявляться самыми разнооб­разными способами. Здоровым способом является спо­соб функциональный, благодаря которому субъект во время эротического переживания становится сильнее, благодаря удовольствию, усиливает все прочие свои позиции, всегда оставаясь полным хозяином, стоящим в центре всего. Если удовольствие уводит его от ядра самого себя, это плохо. Именно на основе этого крите­рия можно проводить психотерапию. Нельзя оценивать модель поведения и удовольствия саму по себе и для себя: следует исходить исключительно из ее эффектив­ности, то есть функциональности, для психофизичес­кой целостности субъекта.

Религии также могут служить удобным пристанищем для многочисленных форм невроза и шизофрении. Без религии больных у нас было бы больше, поскольку, бла­годаря религии, многие люди, несмотря на патологию, по-пре­жнему продолжают играть свою роль в обществе. Я гово­рю о религии как о социальном институте, системе, тра­диции, вере, не имея в виду сакральное, ибо сакральное само по себе, не будучи системным, принадлежит только бесконечности души: истинный Бог никогда не вписыва­ется ни в какую систему. Такая вера позволяет очень мно­гим молодым и не очень молодым людям — от древней старушки до экзальтированной личности — находить се­бе оправдание; это — прекрасная защита. Без религии многим не удалось бы найти подходящей роли в общест­ве: она позволяет существовать многочисленным идентичностям.

Если секс, пусть даже приемлемый для общества, не соответствует норме природы, разрушительные пос­ледствия могут оказаться весьма и весьма серьезными. Когда мы что-то нюхаем, запах, проникая по сенсор­ным путям в наш организм, предполагает в нем некое изменение, обусловленное природой того объекта, ко­торый испускает этот запах. Например, если упорно принюхиваться к запаху разлагающегося тела, можно постепенно почувствовать страдание, боль не только в области легких, но особенно в желудке, ощутив при этом тяжкий груз навалившейся странной усталости, вплоть до обморока. Все это вполне понятно. Трудно понять другое: при поцелуе, например, происходит не­что большее в плане психики, чем простое прикоснове­ние губ, но мы не отдаем себе в этом отчета. Следова­тельно, еще меньше мы способны понять сущность сек­суальных отношений.

В большинстве случаев людям недоступен здоровый секс, поскольку они неспособны «проконтролировать», как последствия сексуальной связи скажутся на состоя­нии их кожи, внутренних органов, мозга и сердца. Во время сексуального акта тела разными способами взаи­модействуют друг с другом, но, как правило, превалиру­ет худший. Существует аксиома: если взять две вещи — здоровую и больную, то возобладает больная, ибо она бо­лее ядовита. Здоровье, напротив, более организованно и более сложно, поэтому в своем полном совершенстве неспособно оказать сильное внешнее воздействие. Бо­лезнь же дезинтегрирована, у нее больше динамики, больше силы проникновения.

Никто, кроме специалиста, не в состоянии проконт­ролировать последствия сексуальной связи и проверить целостность психической деятельности, как это можно сделать на уровне нейронов, клеток и общего тонуса ли­чности. Эти последствия могут прогрессировать на про­тяжении многих лет, и их нелегко устранить, ибо субъ­ект продолжает любить пережитый им опыт. Я говорю о формальном заражении определенного типа, а не о внеш­нем химическом заражении: нарушается нормальная фор­ма действия способов бытия субъекта.

Это не значит, что партнер выступает в роли убийцы: связь становится патологической тогда, когда субъект ра­ди подобной любви смещает всю динамику своей лично­сти и изменяется во всех отношениях (делах, чувствах) настолько, что сводит на нет свою победоносную форму; со временем это может привести его к саморазрушению.

В основе любой ошибки, препятствующей развитию личности, всегда кроется секс. Человек в свободе поступков, в свободе половых отношений, свободе поце­луя не отдает себе отчета в происходящем, но организм регистрирует все очень точно: так бывает, когда съеда­ешь понравившееся великолепное с виду блюдо, кото­рое на самом деле отравляет организм. В своих процес­сах и движениях природа совершенна и неумолима.

Сексуальная проституция возникает в результате бес­конечного обмена взглядами и прикосновениями: речь идет о крайне подвижной капиллярной чувствительно­сти. Генитальный эротизм — это самая простая и безыску­сная форма, но существуют и другие, например, эротизм слуховой. Эротизм соткан из бесчисленного множества от­тенков. Когда дело доходит до совокупления, то с точки зрения энергии и формы все уже свершилось. Если же ос­тановиться раньше, то, по крайней мере, можно спасти свой организм, избежав внутреннего разложения.

Когда я говорю о «разложении», это не аллегория. Бы­ло бы интересно совместно с физиологом, химиком, невропатологом и физиком, обладающим базовыми зна­ниями в области энергии, проверить с помощью фото­съемки и физиологических замеров, что происходит во время точно выбранного полового акта, а что — во вре­мя ошибочного акта. Можно было бы увидеть зависи­мость реакции нейронов от испытываемых партнерами чувств — живость и подвижность или смерть. При патоло­гическом сексе происходит необратимое разрушение отдельных нейронов; при каждой ошибке субъекта сотни их гибнут, что в итоге приводит человека к болезни, если он будет продолжать упорствовать.

Последствия секса могут привести даже к смерти. Есть люди, которые из-за совершенных сексуальных ошибок уже никогда не самореализуются. Многие не за­болевают, но навсегда остаются на уровне посредствен­ности, не достигая оптимальных результатов и не реали­зуя собственные амбиции.

Сексуальная вина закрывает доступ к метафизическо­му опыту, перекрывает вход в Бытие, оставляя субъекта на биологическом человекоподобном уровне массы, лишая его своего рода ясновидения, возможности восприятия любви, экзистенциальной данности. В наиболее запу­щенных случаях она может даже вызвать шизофрению или невроз. Это — подготовительный период для болез­ни психосоматического характера, которая убивает ор­ганизм. Даже один единственный половой акт может сы­грать роль пускового механизма.

Единственная возможность восстановить психоорга­нический порядок — это заплатить всю цену кармы. Кар­ма представляет собой историко-материальное следст­вие ошибки. Наши ошибочные выборы вызывают изме­нения в нас самих, поскольку любой половой акт, каким бы он ни был, затрагивает висцеротональную целост­ность. Через этот открытый доступ и в дальнейшем орга­низуются и разум, и чувства. Потом мы прекращаем эту связь, забывая о ней, но порядок, установившийся в нас в процессе общения, отныне формализует и организует наш образ жизни.

Восстановление утерянной целостности, с точки зре­ния потенциала и роста, требует осознания совершенной ошибки. После этого необходимо исторгнуть ее из себя, ибо карма поддерживает свое существование благодаря какой-то части нас самих, которая остается связанной с этой ситуацией, продолжая ее любить. На сознательном уровне ошибка может оставить о себе приятное воспо­минание, но согласно схеме организации нашей приро­ды, произошедшее событие повлекло за собой наруше­ние порядка.

Отказавшись от ошибки, необходимо остановиться и подождать, пока природа сама заново скоординирует си­лу; но это может произойти только после того, как субъ­ект осознает ошибку и откажется от нее. Впрочем, нельзя претендовать на то, что природа немедленно вос­становит свою целостность; на это требуются месяцы, а то и годы — все зависит от того, какой вред причинил се­бе субъект. Надо подождать, чтобы природа возобнови­ла свой бег, однако, необходимо устранить историчес­кое препятствие на ее пути.

Я постоянно замечаю в людях привычку жить плохо, непонимание очевидности последствий собственного образа жизни и упрямство в поведении, которое и приво­дит к негативным результатам, вызывающим их жалобы.

С одной стороны, на словах человек стремится к тому, чтобы ему было хорошо, а с другой — упорно продолжает распоряжаться своей жизнью самым невыгодным обра­зом. Поняв, что связь с человеком, объектом или дейст­вием влечет за собой психологический или экзистенци­альный регресс, бесполезно упорствовать, требуя, чтобы эти другие — человек, объект или действие — изменились. Другой — таков, каков он есть; выбор должен делать субъ­ект. Если связь неудачна, не пытайтесь ее изменить — это нефункционально, ибо в такой борьбе обе стороны про­являют агрессивность. Ненавидящие друг друга люди уподобляются цепным псам, поэтому такая связь разру­шает изнутри их обоих. Ненависть — это патология любви, ошибочной по отношению к самим себе.

Если субъект хочет, чтобы ему было хорошо, он дол­жен отличаться от других, а не стараться им подражать. Стремясь к успеху, невозможно достичь рая, изначально присущего жизни, если действовать «как все», ибо эти «все остальные» страдают, им плохо[88].

Если индивиду плохо, но он упорно продолжает под­держивать губительные для него отношения, значит, ли­бо его партнер — вампир, либо он сам испытывает пато­логическую потребность в этой ошибочной связи. Не из­менив самого себя, нельзя достичь продуктивной связи лишь сменой партнера, которая только усугубит положе­ние, поскольку данный выбор субъекта будет по-прежне­му соответствовать тематическому отбору комплекса.

Приведу примеры из своей практики. В первом слу­чае клиент обратился ко мне по поводу нарушений сер­дечной деятельности. С помощью психотерапевтичес­кого исследования я обнаружил, что психологической причиной этих нарушений была любовная связь. Как только он прекратил эту связь, аритмия сердца исчез­ла. Через несколько лет (пять или шесть) мой клиент вступил в новую любовную связь и с новой подругой по­вел себя точно таким же образом, как и с предыдущей спутницей. Аритмия возобновилась. Сновидения ука­зывали на ту же рутинную ситуацию, что и в прошлый раз. Услышав мое заключение, клиент заявил, что не может жить без женщины. Я ответил, что в таком слу­чае ему следует либо научится управлять этими отноше­ниями, либо, если он на это неспособен, отказаться от них, иначе он умрет.

В другом случае у субъекта образовалась злокачествен­ная опухоль, и ему предсказали летальный исход макси­мум через шесть месяцев. Он прошел у меня психотера­пию, которая позволила обнаружить, что причиной за­болевания послужили его взаимоотношения с женой. Я объяснил ему, что, если он хочет жить, им надо расстать­ся. Клиент последовал моему совету и развелся. Опухоль исчезла на четыре года. За это время он, крупный биз­несмен, сумел возобновить свою деятельность на между­народном уровне. Однако через некоторое время он вер­нулся к жене, и опухоль образовалась снова.

Речь идет о некоей константе: человек продолжает упорно следовать той модели поведения, которая воз­вращает его к перенесенной болезни, к перенесенному несчастью. Патология никогда не возникает случайно, поскольку комплекс подталкивает индивида к партнеру определенного типа. Поэтому человек, который хочет хорошо жить, должен полностью измениться, устранить образ рефлективной матрицы. Это — выбор «или-или», ибо жизнь неумолима, математически точна, экономична, серьезна.

Современные люди — как мужчины, так и женщины — утратили ощущение реального эротизма. Энергетиче­ские центры, составляющие организм человека, облада­ют своим особым разумом, устанавливающим собствен­ный порядок. У полового органа, например, у пениса, свой собственный разум. Будучи точным, этот орган слу­жит критерием оценки ситуации, откликаясь или нет на возникающие в данный момент вибрации. Мужчина луч­ше сохранил эту чувствительность, чем женщина, поэто­му он подчиняется объективности пениса, который реа­гирует или нет в отношении определенного типа жен­щин (не все эрекции относятся к сексуальной связи), проявляя таким образом свою сексуальность. В сексе мужчина может быть свободнее женщины, поскольку для него эти отношения связаны с внешним выражени­ем, тогда как для женщины — с внутренним[89].

Сознание женщины перестало синхронно отражать ее природное состояние. Почти всегда то, как женщина проживает сексуальные отношения, вызывает в ней внутреннее растройство и приводит к негативным для нее последствиям. Зачастую, когда женщина испытыва­ет потребность в сексуальных отношениях, либо ее соз­нание ошибочно, либо — в силу преждевременного ста­рения — она неспособна испускать сигнал жизненного влечения: нарушение равновесия природного эротизма приводит ее к органической карме.

Отдельные сексуальные ошибки развиваются затем в ментальную навязчивость.

Некоторые аспекты женской психологии состоят из ярости в сочетании с потребностью во вложении, кото­рое, как правило, находит выход в ревности. Это незре­лые формы, которые женщины определенного типа не­избежно испытывают в своей жизни. Мужчина служит для них внешним поводом, а не реальной причиной. Без такого внешнего повода у женщины возникла бы психо­соматическая болезнь. Это — вечный комплекс отмще­ния женской психики, «черная женщина», превращаю­щаяся затем в убийцу.

Проблема заключается в том, что женщина всегда ве­дет двойную игру, не несет за это полной ответственно­сти, поэтому она вынуждена играть роль, навязываемую ее собственным сценарием. Однако распоряжаться соб­ственной силой можно лишь тогда, когда дело и скрытые помыслы совпадают: соответствие «вывески» и внутреннего ощущения человека в его далеко не самой глубоко скрытой части.

Для достижения определенных целей можно исполь­зовать маску как притворство. Однако если субъект не отдает себе отчета в том, что он разыгрывает театр, то маска со временем обретает плоть[90], превращая, в конце концов, окончательно и бесповоротно его самого в мас­ку. Даже если в какой-то момент, когда игра зашла уже до­статочно далеко, человек попытается снять маску, то уже не сможет понять, где его истинное «Я», а где маска.

Надо приспосабливаться к жизни, при этом никогда не опускаясь с высоты собственного становления до уровня посредственности, и никогда не доверять маске, которая используется для этой адаптации.

Логико-историческое «Я» женщины отличается от ее организмического целого. Пока женщина улавливает собственную органику сквозь призму стереотипов (Лилит, старуха, рефлективная матрица), она предлагает себя в качестве инфантильной наживки, которую мудрый муж­чина избегает. Встретив мужчину, способного опосредо­вать метафизическое, она не в состоянии его распознать. Даже пережив с ним определенные ощущения, она ниче­го не запомнит. Женщину, действующую в соответствии со стереотипами, всегда отличает регрессивная тенден­ция. Один из тактических приемов ее негативной психо­логии состоит в том, чтобы сокрушаться о сладостном прошлом, патологически шантажируя настоящее.

В сексе необходимо поддерживать определенную фор­му нежности, мягкости; в этом истинный путь психичес­кого секса. Эротизм – это побеждающая форма, высшая точ­ка индивида, воплощающегося как феноменология духа. Секс благоприятен, если субъект твердо уверен в том, именно такой секс ему необходим. Поэтому я часто сове­тую отказаться от секса, чтобы, по крайней мере, избе­жать ошибки. Человек, задуманный в соответствии с оп­ределенным природным порядком, свободен только в рамках этого природного порядка. Удовольствие должно быть также и преображением метафизического, притяга­тельностью причины; удовольст­вие должно притягивать ум, в про­тивном случае о сексе лучше за­быть.

С другой стороны, секс в подлинный момент представля­ет собой порыв жизни, благода­ти, это необыкновенный двигатель креативности, кон­такта, обновления, силы, это — высшая сила природы, озарение и трансцендентность.

Кроме того, одним из правил секса или любви являет­ся следующее: необходимо обращать внимание на пред­мет высшего честолюбия партнера — неважно, мужчина это или женщина. Иногда женщины, которые внешне владеют великолепным набором женственности, внут­ренне устремлены к некоему метафизическому ориенти­ру, следовательно, надо обращать внимание на несущую структуру изначально присущей им формы. Если такие личности ориентированы на общественную деятель­ность, то совершенно ясно, что чувственные порывы для них весьма второстепенны.

Нельзя воспринимать чувство как нечто всепоглоща­ющее, ибо это привело бы к патологии; всецело субъект объединен только с жизнью, — с самим собой и с жиз­нью[91]. Возлюбленный или возлюбленная — это нечто присоединенное, взаимосвязанное. Однако нельзя полностью обожествлять, абсолютизировать любимого, даже если он претендует на это. В таком случае этим он губит себя, ибо жизнь пользуется всем (любовью, едой, успехом...), но преследует очень высокую цель реализации. Мы причастны непрерывному акту творения, мы появились на свет не для того, чтобы пополнять род путем биологического воспроизводства: некоторые рождены сотворцами бытия.

Истинно любящий, уловив эту трансцендентную на­правленность любимого, не вмешивается в его внутрен­ний мир, не присваивает себе послание, предназначен­ное Богу (жизнь): Богу — богово, Кесарю — кесарево. Красота и величие секса и любви дарованы только тем любящим, которые умеют с уважением относиться к ме­тафизической позиции своего партнера.

3.3. «Смотри у меня!» в женщине[92]

В период отрочества (двенадцать-пятнадцать лет) на­чинается формирование женской красоты, которое био­логически завершается к шестнадцати-восемнадцати го­дам. В этот период женщина ощущает себя баловнем природы, который привлекает к себе внимание и вступа­ет в мир взрослых с явным преимуществом. На нее все более посматривают мужчины, и даже собственный отец, не подавая вида, предпочитает любоваться ножка­ми дочери, а не своей жены. Девушка обладает приматом тела.

Однако в то время, когда она осознает эту дарованную природой привилегию, что-то внутри говорит ей: «Смо­три у меня!». Этот императив становится неким навязчи­вым оком, вмешивающимся в привилегию природы. На­пример, в определенных ситуациях (прогулка с парнем, поездка на море и т.д.) девушка не может открыто про­явить себя, поэтому она вынуждена скрывать то, что хо­тела бы продемонстрировать[93]. И тогда витальный ин­стинкт находит другие пути, чтобы ускользнуть от этого «Смотри у меня!».

Современное общество, ужасное, даже извращенное, никому не позволяет быть свободным, поэтому девушка-подросток растет с ощущением внутренней кастрации, и всевидящее око «Смотри у ме­ня!» становится зародышем прогрессирующей кастрации. Это знакомо всем женщинам.

Это материнское око, даже если мать умерла или соз­дала новую семью, продолжает существовать в женщине и в сорок, и в шестьдесят, и в девяносто лет.

За происхождением и внешней формой материнско­го ока стоит нечто другое, более опасное: оно рождается в связи с матерью и семьей, но не является ни той, ни другой. Ча­сто женщина, будучи сама матерью, испытывает страх перед «Смотри у меня!» со стороны дочери: дочь высту­пает по отношению к матери как «Сверх-Я». Женщина обнаруживает это око в любом поведении и в любом ин­стинкте, благодаря которым она могла бы внутренне вы­расти, стать больше.

Великой задачей, стоящей перед мировой психологи­ей, является устранение этого ока, которое иногда гово­рит, иногда принимает образ матери, отца, брата, учите­ля, Христа. Оно может принимать самый различный об­лик, но не является ни одним из них. Это — основа нега­тивной психологии.

Первым симптомом негативной психологии является то, что это око кастрирует инстинкты субъекта, сковы­вая страхом его жизненность, ослепляя ее: неотвязно присутствующее внутреннее око исключает самостоя­тельный выбор. У субъекта нет реальных ориентиров, есть только навязанные: он вынужден делать не то, что действительно хорошо, а только то, на что это око ука­зывает как на правильное.

Мать обычно знает о своем присутствии в дочери и в какой-то глубинной части себя не желает его терять. Между обеими женщинами на бессознательном уровне уже существует очень тесная связь, более глубокая, нежели любой выраженный сексуальный акт, подобная психиче­скому инцесту. Мужчины не могут этого понять, но жен­щины знают, что способны вступить в тесный контакт с другой женщиной, даже если та находится в другом кон­це комнаты.

По моему мнению, научная психология пока еще далека от понимания женщины. Я считаю, что женщина представляет со­бой удивительное создание, однако, пока она не достиг­нет того уровня, который позволит ей стать совершенно свободной и полностью распоряжаться собой, у меня не будет особого доверия к психологии будущего, ибо дей­ственная психология должна быть создана состоявши­мися женщинами.

Я знаю истинную женщину по ту сторону ее сознания, но, беседуя с ней, убеждаюсь, что она совершенно не по­нимает ни своего величия, ни своей благодати.

Это — вопрос сознания: женщина отстает в понима­нии собственного величия.

3.4. Основы негативной психологии[94]

Даже несмотря на то, что онтопсихологию отличает позитивная и оптимистическая мудрость, в клиничес­ком плане она сталкивается с проблемами, которые ино­гда характеризуются негативностью. Экзистенциальный путь не всегда легок, и ни одной цели нельзя достигнуть просто так, без усилий. Это всегда открытый проект, но его реализация требует завершения.

Негативная психология порождается инфантилиз­мом некоторых субъектов, глубоко фрустрированных по собственной вине. Для компенсации этой базовой фру­страции им необходимо что-то украсть у других. Это — жизненная потребность. Чтобы пояснить столь трудную тему, приведу один пример.

Я поместил двух своих маленьких дочек в приют, кото­рым руководили очень благочестивые монахини. Однаж­ды младшая вернулась домой очень усталой, без обычно­го блеска в глазах и румянца. Выглядела она в меру ожив­ленной, внешне все было в порядке, но мне показалось, что что-то не так, ее жизненная сила пошла на убыль. По­наблюдав еще немного, я убедился, что с ней действитель­но что-то происходит. В приюте сестра-воспитательница сказала следующее: девочка была такой доброй, и в ней было столько жизненной энергии, что у руководительниц приюта совершенно естественно возникла мысль ее при­сутствием скрасить одиночество нескольких старушек-пенсионерок, которые жили неподалеку. Чтобы вдохнуть в них жизнь, в жертву приносили жизнь ребенка.

Традиция объединять стариков и детей представляет собой один из способов компенсировать старость за счет детства. Нетрудно заметить, что при этом состоя­ние старого человека улучшается, а уровень витальности ребенка падает.

Подобное явление характерно для любых человечес­ких отношений, связывающих двоих: в выигрышном по­ложении всегда оказывается негативный, больной. Бо­лее сильный из них, лучший, терпит поражение, его жизненный тонус понижается, тогда как жизнеспособ­ность худшего, того, кто стоит на более низком уровне, повышается. Впрочем, мышление больного или негатив­ного индивида остается неизменным, однако, он укреп­ляется за счет жизни другого. Предположим, что это происходит на бессознательном уровне. Подобное воз­никает во многих семьях, в которых устанавливается се­мантическое поле определенного типа. Пассивный субъ­ект не отдает себе в этом отчета, но семантические поля реагируют так, как выгодно жизнеспособности больно­го, ослабляя более жизнестойкого человека.

Так, например, у друзей-студентов, которые учились на одном факультете, я заметил следующее: если они за­нимались по отдельности, самостоятельно, то быстро и хорошо справлялись со своими учебными заданиями, а если же вместе, то у одного из них отдача падала, зато другой показывал блестящие результаты.

Есть люди, которые рядом с другими реализуют себя внешне, но при этом не реализуется их личность, их ин­дивидуальный психологический рост. Они просто поль­зуются — не меняя собственную личность — энергией другого, а не его сознанием, культурой, богатством лич­ности. У тех позитивных индивидов, которые выступа­ют как бессознательные доноры, уменьшается работо­способность и замедляется развитие.

Иногда эту ситуацию можно заметить у сексуальных партнеров. В своей клинической практике я часто реко­мендовал партнерам, когда у одного из них возникали ка­кие-либо нарушения в деятельности организма, особен­но сердца, желудка и легких, попробовать пожить раз­дельно, или как можно меньше общаться, или не спать вместе, в одной комнате, чтобы посмотреть, какие это даст результаты. Каждый раз я обнаруживал, что боль­ной восстанавливал свои жизненные силы, обретая но­вое органическое равновесие. Однажды я предложил своим клиентам-партнерам на время расстаться, причем это не вызвало никаких осложнений, так как совпало с отпуском. Я обнаружил, что за это время здоровье пас­сивного субъекта восстановилось.

Однако с возвращением субъекта в семью полностью возвращался и недуг. Например, смерть от инфаркта почти всегда настигает больных дома, в семье, причем это никогда не происходит в результате травмы или фи­зического перенапряжения. Они умирают у себя дома, в своей постели, в окружении жены и детей.

Другой мой пациент, который привык вкладывать все силы и волю в то, чтобы максимально реализовывать собственную жизнь для себя самого и для общества, в ка­кой-то момент окунулся во всепоглощающую любовь к женщине. Внешне все было как нельзя лучше, их отно­шения отличались безупречностью, однако, с тех пор как молодым человеком овладела эта любовь, он, странным образом, перестал достигать наивысших ре­зультатов. Раньше он жил открыто и постоянно разви­вался; но с появлением любви, которая ему казалась сча­стьем, молодой человек перестал видеть сны, исследо­вать которые было бы весьма интересно. Отсутствуют также пока и какие-либо видимые признаки его неудач. Хуже всего то, что на него воздействует негативность этих отношений, которые ему представляются единст­венной, всепоглощающей любовью в его существова­нии, но которые разрушают его жизнь, поскольку созда­ется — пусть даже бессознательно и с лучшими намерени­ями — ситуация вампиризма.

Подобный феномен можно наблюдать и в семье, ког­да ребенок находится вместе со взрослым — носителем негативной психологии (мама, папа, бабушка, дядя или брат...): полный жизни малыш совершенно искренне ставит себя в вампирическую зависимость от одного из взрослых. Эта ситуация губительна для жертвы, но имен­но сама жертва сознательно стремится к негативному индивиду[95]. Негативный индивид, даже не сознавая того, заставляет циркулировать энергию через свое семанти­ческое поле, при этом высасывая жизнь другого. Это — очень тяжелая ситуация, но при внимательном изуче­нии сновидений с помощью онейрической карты можно определить тип взаимодействия: кто отдает, а кто полу­чает. Анализ органических последствий выявляет нега­тивность этой связи.

Было бы негуманно из этого делать какие-либо выво­ды морального или политического характера. Я просто рекомендую очень дипломатично и осторожно предуп­редить позитивного индивида, достигшего определен­ной зрелости, о том, в какой ситуации он находится и что его ожидает, но решать в любом случае должен он сам, а не психотерапевт. Пассивный индивид и сам мо­жет последовать за активным индивидом — носителем негативной психологии. Это — тоже выбор: многие вы­бирают смерть от любви.

Тем, кто наделен негативной психологией, психоте­рапия может помочь, прививая им чувство ответствен­ности. Негативность индивида вызвана его фрустраци­ей, которая возникает вследствие неполноценности или ошибочности субъекта по отношению к самому себе: он не формализует точным образом собственный порядок жизни. Негативному индивиду, при его согласии, можно помочь, научив его, как жить, как выбирать себе жизнь, как быть могущественным, динамичным, позитивным, как жить хозяином, а не вампиром. Здоровая жизнь воз­можна как для позитивного, так и для негативного инди­видов, и все-таки негативному измениться труднее.

Все определяет воля человека. Характерный негатив­ный индивид может измениться, если действительно этого захочет. В противном случае ему нельзя помочь, дабы не посягать на свободу личности, вмешиваясь в принадле­жащий только ему мир его субъективности. Однако, как только при проведении онтопсихологической терапии подтверждается наличие клинической ситуации, труд­ностей обычно не возникает.

Иногда негативность индивида, не находя «позитив­ной» жертвы для своего вампиризма, смещается в об­ласть хронического заболевания — злокачественной опу­холи, СПИДа, туберкулеза и т.д. Последней стадией раз­вития ситуации для негативного индивида, который не может найти контакт с чужой жизненной энергией и изъять ее, является наступающая после периода непре­рывной фрустрации тяжелая форма психосоматическо­го заболевания. Таким образом, ради выживания он на­чинает разрушать самого себя.

Субъект с негативной психологией не сознает губительных последствий своего влияния на других до тех пор, пока его в этом не убедит анализ, рационально и конкретно демонстрирую­щий существующее положение. Вначале негативный ин­дивид не осознает себя таковым, будучи убежденным в своей доброте и альтруистичности — вплоть до миссио­нерства и посвящения значительной части жизни спасе­нию ближних. Почти всегда его крайне удивляет то, что он оказывается носителем негативной психологии.

Негативная психология представляет собой некую си­туацию — в данном контексте я говорю о негативной психологии просто как о существующей ситуации — однако тщательный и глубокий анализ показал, что ее действие вызывает многочисленные осложнения и ее мо­жно обнаружить и на высоких уровнях.

Почти всегда она маскируется под моральные стерео­типы. Типичная маска негативной психологии — это не­кий моральный стереотип: маска семьи, преподавателя, молодого человека, любви, ревности и т.д. Она ассими­лируется с каким-то стереотипом, особо почитаемым об­ществом, и поэтому справиться с ним нелегко, однако, сновидения и анализ поведения указывают на него со всей определенностью.

У негативной личности логико-историческое «Я» сов­падает с искажающей решеткой. Подобные субъекты столько ошибались и столько теряли, что, в конце концов, идентифицировались с монитором отклонения. Речь идет о людях, которые уже знают, что они бесчест­ны и нечистоплотны, но при этом сохраняют внешнюю безупречность, соблюдая все более педантично законы и правила общественной жизни. Чем больше их внутренняя пусто­та, тем совершеннее форма, сте­реотип. Обычно в своей среде они слывут образцом по­ведения во всем.

Отношения негативной психологии могут проявиться также во взаимодействии психотерапевта с невротиком. Невротик упорно не расстается со своей навязчивой иде­ей, а психотерапевт направляет его, увлекая за собой и да­руя ему жизнь. После многих напряженных усилий имен­но невротик начинает навязчиво преобладать над глубин­ной аутентичностью психотерапевта, поскольку типичный невротик привыкает к стилю психотерапевта, познает и впитывает его особенности, его доброту, его чувствительность. Он научается тому, как надо разговари­вать и как настраивать психотерапевта, чтобы привлечь его внимание и выкачать его жизненные силы[96].

Анализируя пациентов психиатрических клиник, больных шизофренией, я обнаружил, что лечившие их психиатры утрачивали свое рациональное равновесие, обретая после общения со своими больными латентную форму шизофрении. Главный врач одной клиники, в ко­торой я некоторое время занимался этими исследовани­ями, высокопрофессиональный и компетентный специ­алист, стал жертвой вампирического воздействия одно­го не совсем обычного шизофреника, который передал ему свою психическую болезнь посредством весьма свое­образного семантического поля. Передача психической болезни от одного субъекта к другому возможна, ибо психика гораздо более склонна к заражению, чем биологическая клетка, поэтому собственную аутентичность сохранить нелегко.

Психика невидима, следовательно, ее трудно контро­лировать с целью поддержания состояния здоровья и ау­тентичности: достаточно раскрыться в какой-то нега­тивной ситуации — и какое-либо повреждение гаранти­ровано. Через некоторое время равновесие вновь вос­станавливается, но, если негативная связь будет упорно поддерживаться, то и в личности, прежде бывшей пози­тивной, сложится характерная негативность, так как он-то Ин-се, в конечном счете, обвиняет субъекта в глупо­сти и неумении защитить собственное благо, в пособни­честве, пусть и без злого умысла, разложению жизни.

Онто Ин-се не допускает никакой наивности, ибо оно всегда строго научно, точно и удивительно безошибоч­но. Онто Ин-се неспособно ошибаться: оно либо есть, либо его абсолютно нет. На его языке «да» значит «да», а «нет» — «нет». Поэтому, если определенная ошибка не ус­траняется, изначально позитивный субъект постепенно становится все более и более негативным. Негативная психология развивается поэтапно, но если какие-то дей­ствия регулярно повторять, то вырабатывается привыч­ка и формируется характерность негативной личности.