Ч. Ломброзо

Содержание лекции:

1. Сущность управления криминологическими процессами.

Управление криминологическими процессами (УКП) – это деятельность государства (субъект управления) по изменению объекта управления (криминологических процессов) определенными средствами для достижения его (объекта) оптимального состояния[2].

Данная дефиниция является простым следствием аксиомы всеобщего детерминизма, изучения законов и закономерностей криминологических процессов. Эффективность управления криминологическими процессами (отношение результата к затраченным усилиям) имеет тесную корреляционную положительную связь с объясняющими криминологические процессы теориями. Это обусловлено тем, что от качества объясняющих теорий зависит точность прогнозирования криминологических процессов, а, следовательно, и планирование мероприятий по предупреждению, качество государственных программ по управлению криминологическими процессами.

Математическая модель (теория) любого криминологического процесса строго определена уравнением: , где y – управляемая (объясняемая) переменная, икс с соответствующим индексом – управляющие или объясняющие переменные, а f – правило, связывающее левую и правую части уравнения. Название переменных говорит само за себя – управляемые и управляющие! Проще говоря, любой криминологический процесс, например, грабежи, разбои, убийства, активность полиции, процессуальные и уголовно-исполнительные ограничения – это следствия соответствующих причин, которые мы сгруппировали в три множества – космо-теллурическая среда, биологические и социальные факторы.

Подобно тому, как эффективно только этиотропное лечение болезни, когда врач знает её причины, и воздействует на них, дабы излечить больного, «лечение» общественных болезней не может идти по иному пути. Симптоматическое лечение, хотя и может на какое-то время ослабить боль, мало эффективно. Точно также и в противодействии преступности государство должно воздействовать на причины, её порождающие, «корни, дающие силы сорнякам», а не затрачивать колоссальные средства на борьбу с «вершками».

Из математической теории нам также хорошо известно понятие оптимум, под которым понимается достижение какого-либо заданного состояния объектом управления: 1) минимума; 2) максимума; 3) конкретного значения.

В идеале, задавая целевую функцию (ЦФ), нам бы хотелось полностью исключить преступность из жизни общества и государства. Кстати, такая цель ставилась в СССР. Преступность считалась пережитком буржуазного общества. Целью управления криминологических процессов обычно является минимизация масштабов того или иного криминологического явления, например, снижение уровня преступности, уменьшение численности лиц, содержащихся в местах лишения свободы, снижение материального ущерба, причиняемого преступлениями, подрыв основ организованной преступной деятельности и т.п.

 

Теоретическилюбую болезнь легко вылечить, признав её нормальным состоянием, и исключив из перечня нозологических форм. Вот только боль останется. Точно также можно вычеркнуть из списка преступлений некоторую разновидность деяний. Проблема будет состоять только в том, что сами то такие деяния останутся, и получат стимул дополнительного развития. Например, в начале 90-х годов ХХ столетия из списка преступлений была исключена спекуляция, и число таких деяний многократно увеличилось, поскольку разрешает противоречие между индивидуальной и коллективной свободой в пользу индивидуальной. Индивиду кажется, что он выигрывает в противоборстве с обществом, но это опасная иллюзия. На самом деле «в сухом остатке» он не расширяет, а сужает личную свободу.

Практически, оказывая воздействие на преступность или её структурные составляющие, мы всегда затрачиваем на это ресурсы, которые, как известно, ограничены. Например, начальник полиции может минимизировать уличную преступность в своем районе, бросив все силы и средства на патрулирование улиц. В результате он получит две проблемы: 1) уровень уличной преступности, к его сожалению, не будет снижаться линейно или с положительным ускорением по мере наращивания сил и средств; 2) по всем остальным линиям работы полиции будет нарастать ком проблем. То есть начальнику придется willy-nilly (волей-неволей) принимать оптимальное решение о распределении ограниченных ресурсов по всем линиям работы, и де-факто соглашаться на определенный уровень уличной преступности.

История вопроса.

Традиционно в учебной и научной литературе по криминологии рассматривались и рассматриваются темы, посвященные предупреждению преступности или профилактике преступного поведения. Так, профессор Виктор Васильевич Лунеев в своем курсе мировой и российской криминологии выделил две главы «Социально-правовой контроль преступности и планирование борьбы с ней» (глава 12) и «Предупреждение (минимизация) преступности» (глава 13)[3].

Авторы международного американского курса криминологии посвятили данной тематике два больших раздела: 1) уголовная юстиция; 2) проблемы контроля преступности»[4].

Яков Ильич Гилинский в своем учебнике криминологии эту тему назвал «социальная реакция на преступность», и посвятил ей три главы: 1) социальный контроль над преступностью (глава 15); 2) наказание – криминологический подход (глава 16); 3) профилактика преступлений (глава 17)[5].

В описательной криминологической литературе отмечается: «Предупреждение преступности — это система мер, предпринимаемых государственными органами, общественными организациями, представителями власти и другими лицами, направленных на противодействие процессам детерминации преступности, имеющие целью ресоциализацию потенциальных преступников, предотвращение совершения новых преступлений».

Традиционно, в согласии с философским мироощущением, криминологи в России выделяли три вида предупреждения преступности:

1) Общее предупреждение;

2) Особенное (специальное) предупреждение;

3) Индивидуальная профилактика.

Имеется обширная литература, раскрывающая данные виды предупреждения преступности.

В.В. Лунеев, придерживаясь устоявшейся схемы, ведет речь об обще социальных мерах минимизации преступности (1), специально-криминологических мерах предупреждения преступности (2), профилактике индивидуального преступного поведения (3), а также добавляет сюда виктимологическую профилактику преступлений. Кроме прочего, он ведет речь о проблемах правового обеспечения профилактической работы и международных основах борьбы с преступностью и ее предупреждения[6].

В той же работе В.В. Лунеев уделяет специальное внимание вопросам «планирования и программирования борьбы с преступностью и ее предупреждения»[7].

Генрих Михайлович Миньковский выделял: общегосударственные и региональные меры, осуществляемые в отдельном административно-территориальном образовании (область, район); местные меры, ограничивающиеся пределами одного муниципального образования или населённого пункта; объектные меры, осуществляемые в конкретной организации; контингентные меры, направленные на определённые социальные группы[8].

Критика. Данный подход страдает рядом серьезных недостатков: 1) ограничивает круг криминологических явлений и процессов только преступностью; 2) является описательным, то есть не предлагает математических конструкций решения соответствующих криминологических задач; 3) сужает проблему управления криминологическими процессами только до предупреждения.

2. Управление структурными составляющими преступности.

Изучая закономерности криминологических процессов, мы выяснили, что число убийств зависит от степени неравенства в распределении доходов народонаселения. Между переменными модели существует сильная положительная связь, и получено уравнение, описывающее данную зависимость. Таким образом, была построена теория, объясняющая число убийств степенью неравенства в распределении доходов народонаселения. Для 90-х годов ХХ столетия в России данная теория давала очень точные предсказания числа убийств в зависимости от степени неравенства в распределении доходов народонаселения. Если бы правительство Российской Федерации, разрабатывая целевую программу противодействия убийствам в России, пользовалось данной формулой, то довольно точно могло управлять числом убийств, совершаемых в стране, изменяя коэффициент Джини через соответствующие экономико-правовые механизмы.

Скорректированное (исключение влияния временного эффекта) оценочное корреляционное уравнение зависимости: показывает, что при изменении коэффициента Джини на 0,1 число убийств в стране изменяется на 8813 (88133,8·0,1) единиц. Поскольку тангенс угла наклона в корреляционном уравнении положительный – связь положительная – с ростом коэффициента Джини линейно растет и абсолютное число убийств. Свободный член в уравнении криминологического смысла не имеет, поскольку отрицательный. Можно рассчитать и эластичность числа убийств по коэффициенту Джини, то есть показать, насколько процентов изменится число убийств при изменении коэффициента Джини на 1%. Для линейной функции эластичность не постоянна, и зависит от значения независимой переменной:

.

Таблица №1. Эластичность числа убийств по степени неравенства в распределении доходов народонаселения.

x	Эластичность, %
0,218	1,360
0,26	1,285
0,318	1,222
0,398	1,169
0,409	1,164
0,381	1,178
0,375	1,182
0,381	1,178
0,398	1,169
0,394	1,171

 

Рис. №1. Эластичность убийств, аппроксимированная степенной функцией.

Из таблицы №1 и рисунка №1 видно, что с ростом коэффициента Джини эластичность снижается, но остается выше 1,16%. То есть, практически всегда изменение коэффициента Джини на 1% влечет изменение числа убийств более чем на 1%.

Аналогичные расчеты можно выполнить для связи между числом безработных и краж на Украине для 2010 года[9], а также для других парных и множественных зависимостей. Не секрет, что многие структурные составляющие преступности тесно кррелированы с употреблением населением алкоголя и наркотических средств, другими, как простыми, так и сложными факторами.

 

3. Математическая модель оптимального уровня криминологического процесса.

Было бы желательно довести уровень какой-либо структурной составляющей преступности до нуля, но это требует определенных ресурсных затрат, а ресурсы (материальные, кадровые, особенно, интеллектуальные весьма и весьма ограничены), и, кроме того, мы не можем бросить все силы и средства на решение какой-то одной криминологической задачи, предав забвению остальные. Следовательно, мы можем лишь оптимизировать наши усилия с учетом граничных условий и ограничений, доведя уровень какого-либо криминологического процесса до заданного моделью уровня. К.К.Сио отмечает: «В каждом случае для получения эффективного решения необходимо: 1) определить содержание проблемы и поставить цель; 2) установить все относящиеся к делу факторы, ограничения и зависимости; 3) в пределах наложенных ограничений по срокам и стоимости собрать как можно больше необходимых данных; 4) провести анализ этих данных; 5) выявить альтернативные решения и оценить их в терминах затрат и выгод; 6) выбрать оптимальное решение. Отсюда следует, что эффективная выработка решений – это искусство выбора лучшей среди имеющихся альтернатив. Этот выбор производится при трех возможных состояниях знания: определенность, риск и неопределенность»^[10].

В случае определенности лицо, принимающее решение заранее знает исход для каждой альтернативы, и в этом случае уместно применять такие методы оптимизации, как линейное и нелинейное программирование, предельный анализ и приростной анализ прибыли.

В условиях риска лицо, принимающее решение, располагает лишь оценками вероятностей альтернативных исходов, и критерием по каждому возможному решению выступает ожидаемая стоимость. Существуют два подхода к измерению вероятности: 1) априори – методом дедукции; 2) апостериори – путем статистического анализа первичных статистических и экспериментальных данных. Для принятия решения в условиях риска используется достаточно широкий спектр методов, в частности, вычисление и анализ ожидаемых стоимостей, изучение вариации временных или пространственных рядов, анализ полезности, построение дерева решений и другие методы.

В условиях неопределенности, когда трудно оценить даже вероятности конкретных исходов применяют такие аналитические методы, как критерий решений Вальда, альфа-критерий решения Гурвица, критерий решения Сэйвиджа, критерий решения Лапласа и некоторые другие методы.

Рассмотрим пример. Средний материальный ущерб от всех совершенных в Российской Федерации преступлений за период с 2001 по 2005 годы составил 189139,5 миллионов рублей^[11]. За тот же временной период в среднем ежегодно регистрировалось 2939901 преступлений. То есть на каждое совершенное преступление в среднем приходился материальный ущерб: 189139,5 миллионов рублей/2939901 преступлений=0,064 миллионов рублей на одно преступление. В таком случае среднюю функцию материального ущерба общества и функцию доходов преступного мира можно выразить, как у=0,064∙х, где у – материальный ущерб от преступлений в рублях или доходы преступников в рублях, х – число совершенных преступлений, шт. Предположим, что борьба с преступностью (в затратах на одно преступление) государством и обществом^[12] финансируется по гиперболической функции вида: s=0,1+ , где s – затраты на борьбу с преступностью. Тогда имеем:

 

 

Рис. 1. Функции у(х), s(x) и q(x)=y(x)+s(x).

Легко заметить, что минимизация числа преступлений сопряжена с повышенными расходами, которые ускоренно возрастают в функции s(x) особенно после прохождения точки в 3-4 преступления (то есть здесь уже требуются значительные дополнительные вложения чтобы подавить хотя бы одно преступление.

Очевидно, что функции у(х) и s(x) – функции издержек государства и общества в нашем случае взятые в расчете на одно преступление. Только в первом случае – это ущерб от совершения преступлений, а во втором – затраты на борьбу с преступностью. Следовательно, суммируя функции у(х) и s(x), мы получаем суммарные расходы государства и общества связанные с уровнем преступности в стране, приведенные на одно преступление, которые необходимо минимизировать. Для этого ищем минимум функции q(x): q(x)→min. Находим точку с координатами (3; 0,4586).

Таким образом, минимальный ожидаемый суммарный ущерб от совершенных преступлений и расходов на борьбу с преступностью при прочих равных обстоятельствах составляет 0,4586 млн. рублей на 3 преступления в год. Из них ущерб от преступлений составит у=0,064∙3=0,192 миллионов рублей, а расходы на борьбу с преступностью: s=0,1+ =0,266 миллионов рублей.

 

4. Концентрация сил и средств противодействия развитию криминологических процессов на основных стратегических направлениях. Теория массового обслуживания и её роль в управлении криминологическими процессами.

Очевидно, что силы, способные оказывать противодействие криминологическим процессам, ограничены, и их нецелесообразно распылять. Изучая приведенный уровень преступности, её структурных составляющих по социальному пространству за определенное время, следует выявлять регионы с более или менее выраженными криминологическими процессами, повышенными бета-коэффициентами крайм-рисков преступности, исследовать факторы подобного состояния дел, и принимать конкретные меры по снижению здесь криминогенной напряженности.

Весомую роль в управлении криминологическими процессами должна играть математическая теория массового обслуживания. По своей математической природе она является составной частью такого раздела математики как исследование операций. Куда бы не обратили взор, везде в юридической сфере видим очереди, обслуживание субъектов правовых отношений и иных клиентов. Органы внутренних дел, следственные изоляторы, исправительные колонии, нотариат, адвокатура, суд – всё это, в сущности, системы массового обслуживания. Так, в дежурные части органов внутренних дел течет многомиллионный поток заявлений, которые ставят в очередь на обслуживание. Например, в 2014 году органами внутренних дел Российской Федерации было зарегистрировано 29288545 заявлений и сообщений о происшествиях, рассмотрено 13563081 заявлений (сообщений) об административных правонарушениях, зарегистрировано 2190578 преступлений[13]. Возбужденные уголовные дела ожидают свою очередь к дознавателям, следователям, прокурорам, судьям. В очередь на допрос стоят подозреваемые, обвиняемые, свидетели, потерпевшие и другие участники уголовного судопроизводства. В экспертные учреждения течет поток заявок (постановление о назначении экспертизы) на проведение экспертиз. В следственные изоляторы течет поток заключенных под стражу обвиняемых и подозреваемых, в колонии поток осужденных.

При выработке научно-обоснованных правовых норм, подготовке соответствующих законов и подзаконных нормативно-правовых актов, в частности, приказов и инструкций, не говоря уже о научно обоснованной реализации правовой базы, теория массового обслуживания является незаменимым научным инструментом.

СУЩНОСТЬ ТЕОРИИ МАССОВОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ заключается в построении математических моделей, обеспечивающих оптимальное создание и эффективную работу систем массового обслуживания различных случайных (вероятностных, стохастических) процессов, оптимизацию очередей, удовлетворение требований клиентов различных систем массового обслуживания.

 

5. Государственное управление преступностью через структуру и уровень наказаний.

Наказание – это функция от правонарушения, устанавливающая зависимость между отрицательными (по действующему законодательству) деяниями субъектов правовых отношений и отрицательной юридической ответственностью в виде санкций: R=f(X), где Х – отрицательные деяния субъектов правовых отношений, R – санкции. На рисунке №1 показано поле отрицательной юридической ответственности и эталонная линия (функция) справедливости.

Рис.№1. Поле отрицательной юридической ответственности в III квадранте декартовой системы координат.

 

Как видно из рисунка №1 поле наказаний (отрицательной юридической ответственности) находится в третьем квадранте прямоугольной (декартовой) системы координат. По оси абсцисс располагается независимая переменная – «деяния», а по оси ординат зависимая переменная - санкции. То есть перед нами усеченная модель юридической ответственности - без включения первого, второго и четвертого полей, соответствующих тем же I, II, IV квадрантам декартовой системы координат. Полноценная эксплуатация всей системы координат и введение дополнительных степеней свободы уточняет и конкретизирует простейшую базовую модель теории наказаний.

Принято считать, что основной рычаг, которым обычно пользуется государство в регулировании уровня преступности в стране, это уголовное наказание. Неслучайно ч. 2 ст. 43 УК РФ (понятие и цели наказания) гласит: «Наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений».

К сожалению, до настоящего времени не было проведено соответствующих исследований, которые бы доказали эффективность конкретных видов уголовного наказания в сдерживании конкретных видов преступлений. Есть отдельные расчёты, показывающие, что смертная казнь по существу не сдерживает насильственную преступность, которую призвана подавлять[14]. В странах, практикующих смертную казнь, уровень убийств статистически значимо отличается от уровня убийств в странах, не практикующих данный вид уголовного наказания. В странах, где смертная казнь применяется, уровень убийств существенно выше, чем в странах, где она не применяется.

Одна из ключевых задач современной криминологии как раз и состоит в том, что установить конкретные криминологические закономерности, связывающие конкретные виды преступлений и наказаний. Только в этом случае можно будет организовать понятное управление соответствующими видами преступлений, через соответствующие виды наказаний. Очевидно, что исследователям нужно будет доказать или опровергнуть гипотезу о том, что конкретный вид наказания сдерживает конкретные виды преступлений. Если с ростом числа наказаний соответствующий уровень преступности будет падать, то имеет смысл «ломать здесь копья», а если нет, то нет – нужно будет искать новые формы управления соответствующим преступным поведением.

Необходимо знать, каковы эффекты воздействия наказаний на преступления в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе. Так, увеличивая число осужденных к лишению свободы за совершение конкретного вида преступлений, государство, во-первых, лишает их возможности совершать за пределами колючей проволоки подобные деяния, по крайней мере, на то время пока они прибывают в изоляции. Во-вторых, надеется на то, что какая-то часть из числа ранее осужденных после освобождения из мест лишения свободы прекратит преступную деятельность (специальная превенция). В-третьих, полагает, что реальная угроза уголовного наказания отвратит от совершения подобных преступлений некоторую часть потенциальных преступников (общая превенция). В-четвертых, надеется возместить полностью либо частично ущерб, причиненный преступной деятельностью, а в-пятых, просто отомстить преступнику за содеянное.

То есть целями уголовного наказания являются общая (1) и специальная превенция преступности (2), возмещение ущерба, причиненного преступной деятельностью (3), а также ограничение дееспособности потенциальных преступников (4) и отмщение им за содеянное (5). То есть государство выстраивает некоторую функцию вида y=f(x₁,x₂,x₃,x₄,х₅), где у – уровень преступности, x₁ – число осужденных (приговоренных к различным видам уголовного наказания), x₂ - число задержанных и заключенных под стражу, x₃ – число лиц, осужденных к лишению свободы, x₄ – число лиц, уничтоженных в ходе правоохранительной деятельности государства, х₅ – сумма возмещенного материального ущерба причиненного преступной деятельностью.

Ясно, что связь криминологического явления «преступность» с такими криминологическими явлениями, как число задержанных, заключенных под стражу, осужденных и осужденных к лишению свободы является прямой, поскольку, чем больше будет совершено преступлений, тем больше будет задержано, арестовано и осуждено. Тем больше будет материальных издержек государства на противодействие преступности. С другой стороны, криминологическое явление «преступность» связано с этими же криминологическими явлениями и обратной связью – чем больше будет задержано, арестовано и осуждено лиц, совершивших преступление, тем меньшее количество преступлений будет совершено, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Именно в этом заключается кажущийся парадокс наказания – преступность связана с эффектом наказания положительной и отрицательной связью, но парадокса нет потому, что речь идет о разных составляющих сложного феномена преступности. То есть в отношении прошлых преступлений – связь прямая, а в отношении потенциальных – обратная.

Между тем, в среднесрочной и долгосрочной перспективе, через определенное время задержанные, арестованные, осужденные попадают в общую социальную среду, где могут продолжить преступную деятельность. В местах лишения свободы кроме отвращения к уголовному наказанию у них появляется преступный опыт, разрушаются социально-полезные социальные связи и, напротив, возникают новые негативные связи в преступном мире, что негативно отражается на уровне и структуре преступности в дальнейшем. Само применение уголовно-правовых санкций является, как ранее отмечалось, затратным делом, а государственный бюджет имеет соответствующие ограничения.

В истории изучения наказаний существуют диаметрально противоположные взгляды: оттого, что наказание чрезвычайно важно и полезно (оценка близка к 100%), до того, что оно только усиливает социальную напряженность и является чрезвычайно вредным атавизмом (оценка близка к -100%). Многие же видят у наказания, как положительные, так и отрицательные стороны. Следует признать, и та и другая крайние позиции встречаются достаточно редко.Вообще говоря, получив эмпирическое распределение сложившихся оценок, мы вовсе не уверены, что в какой-то части этого распределения на самом деле присутствует истина. Если люди определенным образом представляют себе порядок вещей, имеют на сей счет мнения, то из этого вовсе не следует факт присутствия в разнообразных точках зрения истины, но отсюда определенно вытекает, какие воззрения преобладают, каков разброс мнений, и, соответственно, возможное поведение изучаемой популяции.

Важно отметить, если государственное принуждение чрезмерно, свобода в обществе убывает по авторитарному типу, то противники государственного принуждения обычно говорят о вреде государственного принуждения. Те же, кто является яростным адептом наказания, явно переоценивают его роль и пользу, хотя польза государственного принуждения действительно заметно возрастает по мере снижения уровня свободы по анархическому типу, когда чрезмерно велико общественное насилие и резко возрастает потребность в его сдерживании. В любом случае, когда уровень свободы ниже, чем уровень свободы в точке абсолютной демократии политическая система испытывает более или менее заметные деформации, величина которых возрастает по мере снижения уровня свободы, а, следовательно, разрыва, преобладания одного вида насилия над другим[15].

Яростныеприверженцы наказаний обычно заявляют: «Безнаказанность порождает преступность», а их полные противники обратное: «Наказание порождает преступление». В первом случае между наказанием и преступлением устанавливается линейная обратная зависимость (в ней может меняться только тангенс угла наклона, показывающий эффективность репрессивного воздействия, чем он больше, тем более эффективно наказания подавляют преступления). Их крайние оппоненты утверждают, что между наказаниями и преступлениями существует положительная прямая зависимость, в которой тангенс угла наклона определяет степень вредного воздействия наказаний на уровень преступности или иных правонарушений.

К сожалению, реальных измерений, обосновывающих ту или другую позицию, практически, нет.

Немного истории.

Эрих Фромм рассматривает три типа культур, существующих в истории человечества – культуры группы «А», культуры группы «В» и культуры группы «С»: «Система «А»: жизнеутверждающие общества. В этой системе все идеалы, институты, обычаи и нравы направлены на сохранение и развитие жизни во всех её сферах. Враждебность, насилие и жестокость встречаются в минимальных проявлениях, практически отсутствуют репрессивные институты: нет ни преступлений, ни наказаний, институт войны отсутствует полностью либо играет минимальную роль. Детей воспитывают в духе дружелюбия, телесные наказания не практикуются. Женщины и мужчины пользуются равными правами. Отношение к сексу положительное и в целом толерантное. В обществе почти не обнаруживаются зависть, тщеславие и жадность…В целом в обществе преобладает хорошее настроение, депрессивные состояния составляют редкое исключение. В системе группы «А» встречаются и охотники, например, мбуту, и земледельцы, и скотоводы, как зуни. Среди них могут быть общества, сравнительно хорошо обеспеченные продуктами питания, а бывают и довольно-таки бедные. Это указывает на то, что простые очевидные экономические факторы (богатство или бедность, охота или земледелие и т.д.) не являются достаточным основанием для объяснения путей формирования характера общества. Главное качественное различие между общественными системами типа «А», «В», «С» состоит в том, что первые две системы являются жизнеутверждающими, в то время как система «С» по сути своей жестокой или деструктивной, то есть может быть названа садистской или некрофильской»^[16]. Только деструктивные типы культур создают тюрьму, суд и судилище, которые наращивают деструктивные, разрушительные силы данного общества, увлекая его к смерти. Фашизм, сталинизм, маоизм …все это оттенки мрачных некрофильских культур современности, и мы часто наблюдаем патологию нормальности^[17], когда относительно здоровый человек попадает в общество похожее на психиатрическую клинику, ему может показаться, что он не нормальный в отличие от подавляющего большинства, населяющих его, «нормальных садистов и шизофреников»[18].