Рациональное неведение

Этот феномен имеет две стороны. Во-первых, коллективный характер решения означает, что при большом числе участников позиция отдельного индивида не имеет большого значения. Допустим, что кто-то уже располагает информацией о менее дорогостоящем варианте производства общественного блага. Однако решение принимают все вместе, и, чтобы распространить информацию, о которой идет речь, требуются существенные затраты. Вообще коллективное решение предполагает, что влияние индивида на исход выбора невелико, а это, при прочих равных условиях, снижает заинтересованность в выработке и демонстрации обоснованной точки зрения. Итак, роль индивида в принятии решения ограниченна. Во-вторых, на него приходится лишь малая часть выгод и издержек, которые формируются в процессе реализации решения. Это также ограничивает индивидуальную заинтересованность в том, чтобы вносить значительный вклад в общественный выбор. Чем многочисленнее группа, принимающая решение, тем ярче проявляется описанный феномен.

Рациональное неведение в большой степени влияет на общественный выбор. Именно этим в первую очередь объясняется незаинтересованность большинства избирателей в проведении частых референдумов, на которых они могли бы высказать свои точки зрения по наиболее важным политическим вопросам, а также готовность довольствоваться, как правило, расплывчатыми обещаниями кандидатов на выборные должности. Более того, даже минимальный интерес к таким обещаниям и само участие в выборах при наличии большого числа голосующих оказывается нерациональным с точки зрения вполне эгоистического избирателя, и теория общественного выбора вынуждена объяснять политическую активность рядовых граждан наличием альтруистических мотивов, стремлением к самовыражению и т.д.

С рациональным неведением связан феномен так называемойфискальной аллюзии, который заключается в недооценке налогоплательщиками альтернативных издержек производства общественных благ. Представители государства, непосредст­венно заинтересованные в расширении его активности, способны убеждать граждан в целесообразности налогового финансирования за рамками, в которых предельные издержки создания общественного блага не превышают действительного значения предельной выгоды, которую это благо приносит типичному потребителю.

Рациональное неведение проявляется в поведении не только избирателей, но и членов коллективных органов государства и местного самоуправления:

парламентов, различного рода комитетов, комиссий и т.п. Конечно, в подобных случаях уже в силу несопоставимо меньшего, чем все население, числа участников общественного выбора этот феномен дает о себе знать гораздо слабее. Однако, с одной стороны, неспособность индивида полностью предопределить решение, а с другой — разделение политической ответственности между всеми участниками ослабляют заинтересованность в глубокой проработке собственной позиции. Мы увидим, что это, в частности, облегчает действие групп специальных интересов.

В силу рационального неведения общественный выбор, при прочих равных условиях, уступает частному в полноте выявления допустимых альтернатив и тщательности их оценки.

Представительная демократия

В современных государствах избиратели, как правило, непосредственно не принимают решений, касающихся производства того или иного общественного блага, размеров конкретного налога и т.п. Как уже отмечалось выше, это — функция политиков, которые благодаря голосам избирателей получают право распоряжаться ресурсами государства. В борьбе за голоса политики объединяются впартии, которые выдвигают политические программы и оказывают своим представителям систематическую поддержку.

Рассмотренные в предыдущей главе закономерности коллективного принятия решений, разумеется, распространяются на выборы органов власти в условиях представительной демократии. В частности, сохраняет силу теорема о медианном избирателе. Важно напомнить, впрочем, что она относится лишь к ситуациям, когда оцениваемые альтернативы можно расположить на одной шкале. Применительно к выборам между партиями и их кандидатами это соответствует сведению многообразия политических программ к спектру типа: "правые — левые", "консерваторы — либералы" и т.п. Подобный спектр действительно обнаруживается во многих зрелых демократиях, особенно тяготеющих к двух­партийной системе.

Однако в реальной политической жизни необязательно каждый из изби­рателей пользуется своим правом на участие в голосовании. Если программы двух кандидатов на выборную должность чрезмерно сближаются, тяготея к медианной позиции, то избиратели могут проявитьбезразличие. Значение может иметь такжеотчуждение от кандидата, программа которого слишком далека от позиции избирателя, даже если она относительно ближе ему, чем программы других кандидатов. В обоих случаях активность избирателей снижается, что при определенных условиях может сказаться на результатах голосования. Существенно, как расположена мода (или моды) распределения избирателей по их отношению к программам, т.е. в каких областях политического спектра происходитконцентра­ция предпочтений избирателей.

пусть предпочтения избирателей распределены так, как показано на рис. 5.1. На нем по оси Р откладываются некоторым образом проранжированные позиции избирателей, по оси N — их число, соответствующее той или иной позиции, М — точка, фиксирующая медианную позицию, а К — точка, отвечающая модальной позиции. Если бы не было безразличия и отчуждения, победа была бы гарантирована канди­дату, занявшему позицию М. Однако, например, для избирателя, привер­женного позиции S, различие между М

и К может оказаться менее значимым, чем отдаленность обеих этих позиций (в том числе и более близкой ему М) от его собственных взглядов, так что этот избиратель не станет голосовать. В то же время те, кто привержены, например, Q и R, примут участие в голосовании за кандидата, отстаивающего позицию К. В подобной ситуации кандидат, принимающий точку зрения медианного избирателя, может проиграть.

Особенности рассмотренного слу­чая связаны с тем, что распределение позиций избирателей являлосьасим­метричным, хотя иунимодальным. Отклонение от точки зрения медианного избирателя может быть обусловлено и полимодальностью распределения.

Обратимся к рис. 5.2. На нем Р, N и М обозначают то же, что на преды­дущем рисунке. Q и R — две модальные позиции, вокруг которых концентри­руются предпочтения избирателей.

Ситуация, изображенная на рисунке, предполагаетполяризацию общественных настроений. Если феномен отчуждения ярко выражен, т.е. избиратели склонны голосовать лишь за тех кандидатов, чьи мнения очень близки к их собственным, то выборы могут свестись к соперни­честву тех политиков, чьи платформы соответствуют Q и R. Если же отчуждение выражено не столь сильно и избиратели готовы голосовать за политиков, имеющих лишь относительно более близкие им взгляды (например, по принципу "наименьшего зла"), то и в случае поляризации способна победить медианная позиция.

Обмен голосами

Если предметами общественного выбора становятся варианты решения сразу нескольких самостоятельных вопросов, то может сложиться ситуация, когда участники выбора прибегнут кобмену голосами (в литературе на русском языке имеются примеры использования по отношению к этому явлению также анг­лийского термина логролинг)¹. Стремление обменяться голосами предполагает, что участник в неодинаковой степени заинтересован в победе предпочитаемых им альтернатив по разным вопросам.

Обратимся к простейшему примеру. Пусть двум участникам, например политическим партиям, имеющим равные количества голосов в парламенте, предстоит решить два вопроса. Первый из них касается программы наращивания военных расходов (В), второй — программы увеличения расходов на культуру (К). Первый участник (обозначим его I) выступает в пользу В, но против К, второй, которого обозначим II, — наоборот. Будем считать, что каждая из партий адекватно отражает предпочтения своего электората, причем внутри электората партии предпочтения полностью одинаковы.

-----------------------------------

' Вообще говоря, проблема обмена голосами обусловлена самой природой коллективного принятия решений, и необязательно, что обмен совершается в государственных органах. Однако на практике логроллинг характерен именно для представительных органов государства и местного самоуправления, поскольку именно в них один и тот же круг людей постоянно прибегает к голосованию для принятия решений по разнообразным вопросам и существуют технические возможности обмена. В этой связи логроллингу уделяется место в данной, а не в предыдущей главе.

Если оставить в стороне интенсивность предпочтений, ни одна из программ не получит поддержки обеих партий. Но допустим, что для типичного члена электората I принятие В эквивалентно чистому выигрышу в 100 денежных единиц, а принятие К — проигрышу в 50 денежных единиц. Подразумевается, что как выигрыш, так и проигрыш отражают положительную или отрицательную полез­ность программ, а также налоги, которые необходимо уплатить для их финанси­рования. В описанной ситуации для I победа В важнее, чем поражение К. Иными словами, предпочтение по одному вопросу выражено сильнее, чем по другому. Может случиться так, что для II, в свою очередь, принятие ^важнее, чем поражение В; например, чистый выигрыш от Коля типичного избирателя II составляет 80 единиц, а чистый проигрыш от В — только 60 единиц. Тогда I и II имеет смысл обменяться голосами. В обмен на поддержку В II проголосует за К и наоборот.

Результатом логролинга в подобных обстоятельствах оказывается улучшение по Парето.. Совместное принятие В и К по сравнению с отказом от обеих программ, означает для избирателя партии I выигрыш, эквивалентный 50 денежным единицам, а для избирателя II — выигрыш, эквивалентный 20 единицам. В данном случае мы сталкиваемся с частным случаем преимуществ от обмена.

Вместе с тем логролинг нередко имеет и негативные последствия. Очевидно, что нести их могут не сами участники добровольного обмена голосами, которые не станут действовать себе в ущерб, а те, кто в обмене не участвует. Проблема негативных аспектов логроллинга — типичная проблема экстерналий.

Представим себе, что программы В и К дебатируются в парламенте, в котором представлены не только партии I и II, но также партия III. Пусть партиям I и II принадлежит по 30% мест и каждая из них выступает от имени 30 млн. избирателей, а партия III имеет 40% мест и ее поддерживают 40 млн. избирателей. Предпочтения избирателей каждой из партий по-прежнему считаются гомо­генными. Положительные или отрицательные величины индивидуального чистого выигрыша типичных сторонников каждой партии в случае принятия программ В и К приведены в табл. 5.2 (для I и II ничего не меняется по сравнению с предыдущим примером).

Согласно наиболее общему пониманию группы специальных интересов она представляет собой совокупность индивидов, для которых одни и те же меро­приятия вызывают однонаправленные приращения полезности (положительные или отрицательные). С этой точки зрения, каждый человек принадлежит к многим группам, нередко сам того не сознавая. Но для того чтобы группа интересов могла проявить себя в процессе общественного выбора как реальный субъект, она должна быть способной к целенаправленному коллективному действию. Как отмечалось в параграфе 2.4, коллективное действие обеспечивает создание об­щественного блага, а условием коллективного действия выступает использование селективных стимулов. Общественным благом для членов группы является реализация ее общего интереса, например, получение права на налоговую льготу, субсидию или иные преимущества.

Преимущество, получаемое индивидом от политического успеха его группы, нередко заключается в расширении доступа к частным благам. Так, налоговая льгота представляет собой, по сути, предпосылку увеличения дохода, которым индивид способен свободно располагать. Доход индивида не может рассматри­ваться в качестве общественного блага. Однако налоговая льгота — это все же не денежная сумма как таковая, а право уплачивать относительно меньший налог

при условии принадлежности к данной группе. Для тех, кто входит в группу,

такое право обладает несоперничеством и неисключаемостью. Соответственно преимущество приобретается за счет тех, кто к группе не принадлежит.

Если совокупность индивидов, имеющих некоторый общий интерес, способна обеспечить своих членов селективными Стимулами для коллективных действий с целью повлиять на законодательную или исполнительную власть, она обычно создает организацию, котораязанимался лоббированием. Лоббисты разъясняют позицию группы специальных интересов, стремясь представить ее в наиболее выгодном свете, устраивают пропагандистские кампании и иными средствами привлекают на свою сторону политиков и влиятельных чиновников.

Следует иметь в виду, что членам представительных органов, как и избира­телям, в определенной степени свойственно рациональное неведение. Электорат парламентария, избранного от одного из многочисленных округов, получает лишь часть выгод и несет лишь часть издержек, связанных с политическими решениями общенационального масштаба. К тому же влияние отдельного парламентария на принятие решения обычно не очень велико. Если парламентарий представляет, например, сельский округ, то ему нет смысла самостоятельно подробно разби­раться в вопросах политики по отношению к отдельным отраслям промышлен­ности'. В этой связи способно проявляться неведение, при прочих равных условиях усиливающее влияние лоббистов,

Когда селективные стимулы отсутствуют или недостаточны для объединения, индивиды или корпорации нередко занимаются лоббированием в одиночку. В подобных обстоятельствах может возникать феномен"эксплуатации больших малыми". Допустим, потенциальным предметом лоббирования является введение импортного тарифа, выгодного для отечественных производителей. Пусть тариф способен принести им по 100 руб. в расчете на единицу определенной продукции. Представим себе, что эту продукцию производят одна крупная компания, на долю которой приходится 1 млн. единиц продукции в год, и 20 малых, каждая из которых производит по 50 тыс. единиц. Эффективная лоббисткая кампания в пользу импортного тарифа может стоить, например, 50 млрд. руб. Если совместные действия производителей отрасли не обеспечены организационно, то, например, при вероятности успеха, равной I/ 2, крупной корпорации выгодно самостоятельно заняться лоббированием в надежде окупить расходы на него всего за год. При этом корпорация фактически будет действовать не только в собственных интересах, но и в интересах своих мелких конкурентов. Успешное лоббирование доставит им выгоды, хотя они не участвуют в издержках.

"Эксплуатация больших малыми" может иметь место, когда при общей заин­тересованности в некотором результате соотношения индивидуальных издержек и выгод, связанных с его достижением, существенно различаются внутри группы, причем для некоторого ее "ядра" или даже отдельного члена выгоды перевешивают полные, не разделенные с другими членами затраты. Понятно, что "большие" члены групп часто выступают инициаторами придания группе организационного единства.

В параграфе 2.4 отмечалось, что обеспечить сплоченность группы при прочих равных условиях тем легче, чем меньше ее состав. Это общая закономерность, но, когда речь идет о борьбе за преимущества посредством политических действий, у сравнительно малых групп обнаруживается еще одна сильная сторона.

' Значение указанных обстоятельств уменьшается, когда парламентарии связаны жесткой партийной дисциплиной, а партии действуют в масштабе всей страны.

Если члены группы немногочисленны, каждый из них способен получить значительную выгоду при небольших потерях для других членов общества. Например, добиться снижения налога наполовину относительно легче группе, включающей 1 % налого­плательщиков, чем охватывающей 10% их общей численности. Ведь в первом случае льгота меньше стоит обществу, порождает меньшую дополнительную нагрузку на остальных налогоплательщиков и, следовательно, более приемлема для них.

Вместе с тем имеется другая сторона дела. В условиях политической демо­кратии узкие группы специальных интересов, казалось бы, не должны располагать большими шансами на успех, поскольку он предполагает завоевание большинства голосов. Если группа мала и стремится к завоеванию преимуществ, которые не достанутся аутсайдерам, как может она получить поддержку? Объяснение связано с двумя уже известными нам инструментами: лоббированием и обменом голосами. Энергичное, щедро финансируемое лоббирование способно оказывать сущест­венное влияние на политические решения.

Что же касается обмена голосами, то механизм его использования для принятия решений в интересах групп, каждая из которых составляет лишь меньшинство общества, был продемонстрирован в предыдущем параграфе. Так, ситуация, представленная в табл. 5.2, — это случай реализации специальных интересов электората партий I и II за счет более многочисленного электората партии III.

Представим себе, что имеется 10 хорошо организованных групп специальных

интересов, каждую из которых активно поддерживают всего по 3% избирателей или членов парламента. Каждая из групп предлагает программу общественных расходов или налоговых льгот, выгодную исключительно для ее членов. При полноте информации, отсутствии лоббирования и логролинга ни одна из подобных программ не имела бы каких-либо шансов быть одобренной большинством. Но допустим, что 30% голосующих из числа не принадлежащих к данным группам плохо информированы и подвержены влиянию пропаганды в пользу предлагаемых программ (последнее, как правило, все же предполагает, что программы составлены так, чтобы не возлагать слишком большое бремя на эту крупную относительно нейтральную группу). Тогда те, кто отстаивает специальные интересы, скоорди­нировав свои усилия, обменявшись голосами и проведя совместную пропаган­дистскую кампанию в поддержку "пакета" из 10 программ, смогут обеспечить

его принятие 60% голосов.

Существенно, что при описанных обстоятельствах провести "пакет" решений, каждое из которых предполагает перераспределение в пользу малой группы, легче, чем любое из этих решений в отдельности. Группам специальных интересов удается, сформировав "пакет", включить механизм логроллинга и к тому же разделить между собой затраты на формирование благоприятного для них общественного мнения.

В принципе группы специальных интересов могут преследовать не только перераспределительные цели. Члены каждой группы заинтересованы в приум­ножении экономического потенциала своей страны, поскольку при прочих равных условиях от этого способны выиграть все граждане. Иными словами, узкий специфический интерес группы сочетается с так называемымохватывающим интересом всей нации или очень значительной ее части. Проблема, однако, в том, что охватывающие интересы играют доминирующую роль лишь для очень l большихохватывающих групп, которые включают все население либо весьма существенную его долю. В самом деле, когда речь идет, например, о трех четвертях населения, улучшение положения такой группы достижимо скорее за счет общего экономического прогресса страны, чем за счет перераспределительного наступ­ления на остальную четверть общества; ведь даже при успехе такого наступления на долю типичного члена большой группы досталось бы немного. Когда же группа мала, ей, если оставить в стороне перераспределительную активность, достается лишь небольшая часть общего выигрыша от экономического роста, зато пере­распределение способно доставить более ощутимые преимущества. ,

Большие охватывающие группы обладают слабой способностью к само­организации, малые группы специальных интересов значительно превосходят их в этом отношении. Значит, в странах с развитой структурой хорошо организован­ных групп интересов можно ожидать отвлечения огромных сил и средств на перераспределительную активность. Именно ей в преобладающей степени посвящают себя хорошо организованные группы, что позволяет характеризовать их какперераспределительные коалиции. М. Олсон показал, что их деятельность относительно замедляет экономический рост.

Это происходит по трем причинам. Во-первых, перераспределение само по себе связано с потерями, обусловленными в первую очередь дестимулированием производственных усилий (вспомним параграф 3.2). Во-вторых, лоббирование и т.п. требует ощутимых затрат. В-третьих, наличие организованных групп замедляет адаптацию индивидов к меняющимся объективным условиям функционирования экономики. Ведь, например, при наличии сильных профсоюзов и организаций предпринимателей изменение уровня оплаты труда конкретного работника зависит не только от его персональных переговоров с конкретным нанимателем, но и от тарифных соглашений, пересмотр которых предполагает длительные процедуры согласований сначала позиций каждой из сторон в отдельности, а потом итогового решения.

Влияние групп специальных интересов способно надолго блокировать позитивные изменения. Обратимся к рис. 5.3. По оси L отображается количество труда, занятого в производстве, ось У— денежный масштаб. Кривая N отражает предложение труда (связь между его предлагаемым количеством и ставками

заработной платы, фиксируемыми на шкале Y). Кривая М отражает спрос на труд, который соответствует предель­ному доходу, получаемому от приме­нения его единицы. Оптимальной была бы, очевидно, занятость в размере Q, что соответствовало бы точке Е, в которой пересекаются N и М. При этом могла бы иметь место добровольная незаня­тость части трудоспособного населения, например некоторых замужних женщин. Так, при L = Р запросы "предельного работника" выше, чем готовы предло­жить работодатели. Если же равновесие

достигается при L < Q, например, L = X, то налицо вынужденная безработица, влекущая, как известно, потери для общества.

При свободных индивидуальных сделках между работниками и работо­дателями без вмешательства государства заработная плата должна была бы обладать достаточной гибкостью, и безработица могла бы удерживаться на естественном уровне. Но если существует мощный профсоюз, действующий исключительно в интересах тех работников, которые уже заняты в отрасли, он способен при благоприятной для себя ситуации закрепить заработную плату на уровне WR предопределяя тем самым вынужденную безработицу в размере (Q~ X). К анало­гичному результату, но при худших условиях для занятых, способно привести соглашение между работодателями не повышать заработную плату сверх Wy. Такое соглашение возможно, если действующие в отрасли предприниматели в состоянии предотвратить вхождение в нее новых работодателей, например, используя привилегии, полученные от государства.

Таким образом, действие хорошо организованных групп специальных интересов может обусловливать жесткость заработной платы и связанную с ней вынужденную безработицу.

В демократическом обществе вряд ли допустимо мешать группам людей, объединяемых общими интересами, создавать организации для их защиты. Однако, стремясь к повышению эффективности функционирования общественного сектора, целесообразно, во-первых, при прочих равных условиях способствовать оформлению охватывающих групп и, во-вторых, с предельной осторожностью относиться к попыткам групп специальных интересов завоевывать для себя перераспределительные преимущества посредством влияния на государство.