ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКОЙ 9 страница

Бели расположить (в порядке убывания) названия качеств, отличающих образцовую нравственную личность, то самыми употребимыми чертами оказываются следущие:

у студентов у школьников умеющий прийти на помощь умеющий прийти на помощь добрый честный честный добрый ему можно доверять уважающий других умный вежливый сдержаный соблюдающий правила этикета трудолюбивый уступающий место в транспорте общительный культурный умеющей держать слово умеющий держать слово понимающий ситуацию жертвующий личными и человека интересами отзывчивый не способный обидеть отвественный умный Всего перечень черт, которыми описывают порядочного че­ловека, состоит более, чем из ста определений. Приведенные выше 12 черт, чаще других называемые школьниками и сту­дентами, могут служить иллюстрацией к основным тенденциям»

Повременные представления о порлдочном человеке_______________________Э9_

обааруженяым нами. Так мы не сомневаемся, что продолже­ние исследования (которое планируется), уточнив многие де­тали, оставит без изменения первую «троицу» называемых черт, так как она означает сохранность основных нравствен­ных ценностей нашего народа: милосердия (помощь), правды (честность) и добра...

«Позвольте, — может возразить читатель, — Ведь доста­точно заглянуть в газеты, чтобы усомниться в той картине, которую Вы пытаетесь изобразить!» Да, действительно. Хотя, казалось бы, трудно уже чем-то удивить, но вот сентябрьский выпуск газеты «Известия»: «В Прионежском районе Ленин­градской области на днях взяли крупную бандитскую группи­ровку, полгода промышлявшую рэкетом. Самому старшему рэкетиру стукнуло 9 лет. «Крестный отец» банды — 8-летний мальчик Вася, хорошист из 2 «Б» обычной средней школы. Вежливый, дисциплинированный ребенок из интеллигентной семьи...» Может быть, этот Вася тоже смог бы хорошо расска­зать о порядочном человеке»? Хотя тон бы его все равно вы­дал. Какое-то явное неблагополучие может скрываться и за всеми этими списанными «Мазаями», шуточками...

Подрастая, человек обязательно проходитт путь запечатле-ния образцов поведения. Каково созидающее значение этих образцов, удалось показать С. Г. Якобсон в эксперименте *Бу-ратино и Карабас». Для эксперимента специально отбирали самых «жадненьких» малышей-дошколят. Рассказывали им про доброго Буратино и жадного Карабаса-Барабаса, потом просили распределить игрушки. Отобранные дети, естествен­но, делили: «Это мне, это мне, это опять мне». Но потом им предлагали решить: они поступили как поступил бы хороший Буратино или — как злой Карабас? Софья Густавовна расска­зывала (и даже показывала — описание эксперимента мы Приводим по ее устному докладу), что происходило дальше. Каждый, все без исключения дети испытали что-то близкое к потрясению. У них не хватало сил произнести страшное: «Как Карабас-Барабас», а некоторые, отвернувшись от картинок, могли только пальчиком указать на ненавистное изображение: *Как ...этот». Зато потом они и делили игрушки! «Это — ре­бятам, это ребятам и это — ребятам». Отучающий от жадности Ффект оказался стойким. Как важно в детстве узнать, что Кйрабас — злой, жадный и плохой. А если вдруг во взрослом **йре что-то перевернулось — и плохой, жулик, бандит пред- с экранов как смелый, мужественнный, почти хороший?

100 М И. Воловикова, Л. Л Гренхова

На такую подмену и мог попасться 8-летний «хорошист Вася из интеллигентной семьи».

В нашем эксперименте среди школьников отмечен 31 случай описания не-порядочного человека. В образах «непорядочных» людей отрицательное поведение представлено в лицах, что яв­ляется, по нашим наблюдениям, характерным для некоторых из 7—8-ми летних детей [4]. Кроме 3-х случаев отрицательные образы (в терминах когнитивной психологии — «нет-эталоны» или дистракторы) выступали в паре: положительный образ сравнивался с отрицательным, что, возможно, согласуется с данными Т. А. Ребеко о связи дистракторов с фактором науче­ния [6]. Само появление таких нет-образов, с нашей точки зре­ния, говорит о сохранности стремления разобраться в нравст­венных законах (а их воплощение в реальной жизни за послед­нее время не стало более простым). Обратимся к протоколам.

Двенадцатилетняя школьница пишет: «В моей жизни не было таких случаев, и я не помню таких литературных героев, которые на своих поступках доказали бы, что они порядоч­ные. Но могу просто описать множество случаев из жизни не­знакомых мне людей. Сейчас в наше время очень мало оста­лось настоящей молодежи. Многие девчонки и ребята с ран­них лет увлекаются сигаретами, спиртным, наркотиками и т. д. Многие не учатся, живут отдельно от родителей, в подва­лах, на стройках, воруют, занимаются разбоем. У многих дев­чонок в наше время существуют связи со взрослыми мужчи­нами, а есть такие девчонки, которые в раннем возрасте ро­жают детей, даже не узнав, кто их отец. И если мне придется встретиться с настоящим порядочным человеком, я буду очень рада, потому что таких людей в нашем мире осталось очень мало. Но порядочному человеку действительно можно сказать, что он порядочный, этот человек не будет заниматься тем, чем я только что описала, он будет жить в нормальной семье, с родителями, учиться».

Набор требований к порядочному человеку {у школьников) в 75% случаев содержал в себе определение положительных черт, сделанное через отрицание: «не»: «не пьет», «не курит») *не ругается матом», но даже такому бедному набору качеств 25% школьников не смогли привести соответствующего поло­жительного примера: «Порядочный человек следит за собой, за своей разговорной речью, не чавкает, не бьет ложкой или вил­кой по тарелке, не облизывает свою тарелку, не ругается нецен­зурными словами, всегда здоровается, перед уходом прощается-

представления о порядочном человеке

Такого человека называют порядочным человеком. Я таких людей не знаю, поэтому не могу ничего о них сказать» (д., 12 л.). Возможность указать литературного героя в качестве образцо­вого порядочного человека, конечно, снизила процент тех де­тей, которые не смогли привести никакого примера.

Всего 37,5% школьников смогли описать в качестве образ­цового конкретного человека, с которым они встретились в жизни и который произвел на них большое впечатление. Ока­залось, что это коррелирует с когнитивной сложностью отве­тов (коэффициент ранговой корреляции по Спирмену равен 0,59; уровень значимости О); отмечена также корреляция ког­нитивной сложности с возрастом (коэффициент ранговой кор­реляции по Спирмену равен 0,18; уровень значимости 0) и тендером (коэффициент 0,19; уровень значимости 0,004): дево­чек больше, чем их ровесников занимают нравственные вопро­сы (возможно, потому, что они раньше начинают задумывать­ся о качествах, которые должны быть у будущего отца их бу­дущих детей).

То, каким будет отпечаток в душе подростка от первых столкновений со «взрослыми» проблемами, определяется во многом поведением близкого взрослого человека: «Я считаю порядочным человеком своего футбольного тренера ... Влади­мир Михайлович был честный всегда. Когда мы собирались на Чемпионат России по футболу среди 1984—1985 г., то он наот­рез отказался брать старших как под ставков. И я думаю, что в этом проявилась его порядочность. Но не только в этом он был порядочным, и во многих других делах он был честный со всеми» (м., 12 лет).

Но все-таки главные заяечатления нравственных образцов начинаются в семье. Они могут определяться реакцией окру­жающих людей на близкого взрослого: «Я считаю порядочным человеком своего дедушку. Он никогда не говорит о людях плохо за глаза, всегда выполняет свои обещания. Он честно трудился и никогда не использовал свое служебное положение ^н личных целях. Я часто слушал, как другие люди с уваже­нием говорили о нем и называли его порядочным человеком* I^м •> 12 лег). Большую роль играют семейные предания: «Когда была война, моя бабушка работала в госпитале, лечила ране-^аЫх солдат и спасала людей от смерти. Ей приходилось бегать ^По Домам, где ее вызывали. Она работала днями и ночами, и иногда ей приходилось покупать на свои последние деньги ле-4>ства и бинты для других, совершенно незнакомых людей.

102______________________________________М И Воловакова, Л Л Гренково

Вот теперь, когда она уже пожилая, ее все знают и уважают в округе, где она живет. Есть люди, которые сейчас к ней прихо­дят и благодарят за то, что она их вылечила. Она всегда была верна своему мужу, т. е. моему дедушке, до самой его смерти. Она будет жить вечно в памяти других людей» (д., 12 лет).

Дети верно и тонко чувствуют, что окончательную черту под нравственной оценкой всей жизни человека подводит смерть. Разлучая с близкими, это таинство прощания многое высвечи­вает и делает явным для людских взоров: «...После шести лет дедушкиного проживания в С. на его похоронах присутствова­ло около ста человек, что свидетельствует о его положении среди знакомых с ним людей за столь короткий срок прожи­вания в этом городе. Конечно, здесь тема далеко не исчерпана, однако уже то, о чем было сказано, можно принять за образец человека, как личности» (м., 14 лет).

Выбор в качестве образца порядочного человека близкого взрослого (чаще всего дедушки или отца) особенно характерен оказался для мальчиков. В целом картина оказалась такой. Девочки-подростки выбирали (те, кто вообще кого-то выбра­ли): девочку-сверстницу (36%); женщину более старшего воз­раста (как правило, бабушку или маму) (14%); мальчика-сверстника (11%); мужчину более старшего возраста (как пра­вило, отца или дедушку) (17%). Мальчики-подростки в каче­стве порядочного человека называли: взрослого мужчину (от­ца, дедушку, дядю) (47%); мальчика-сверстника (28%); взрос­лую женщину (маму или бабушку) (7%). Мальчики также ча-ще.чем девочки, на роль порядочного человека выбирали ли­тературного героя-мужчину, который совершает героические поступки, рискуя своей жизнью, защищая Родину и честь. Для мальчиков порядочный сверстник (мальчик) — это также тот, кто помогает в критических ситуациях, рискуя своей жизнью и благополучием. В описании девочек-подростков об­раз порядочного человека выступает как образ помощника и защитника. Рассказ о порядочной девочке встретился лишь в одном протоколе мальчика-подростка: «В июле я находился в лагере. Сам лагерь был замечательный, там были созданы хо­рошие условия для отдыха. Однако то, с чем мне пришлось столкнуться, удивляло. Большинство из отдыхавших матери" лось и почти все курили. Если у кого-нибудь кончались сига­реты, покупал их у своих друзей или подруг. Многие юноши * девушки пили, и не только водку и вино, но и лосьон. ...Но, # счастью, такие были не все. В этом же лагере мне довелось

ih

Современные представления о порядочном человеке_____________________103

общаться с другим человеком. Она была на год старше меня, приехала из Украины. Общаясь с ней, удивляешься ее духов­ному богатству, чистоте, искренности и целеустремленности».

Самая печальная нота, прозвучавшая в детских рассказах, заключалась в представлении о том, что нравственность, поря­дочность — это категории прошлого: порядочные люди, это какие-то другие люди, жившие в прежние времена; порядоч­ным может быть только кто-то из старших {дедушка, бабуш­ка), но теперь они не встречаются («Все люди сейчас погрязли во лжи. Они обманывают как себя, так и других. Хотя пожи­лых людей можно назвать порядочными... Они выросли в бо­лее простое время, когда не было ни лжи, ни обмана...» — д., 14 л.). Не исключено, что скрытой формой отрицания воз­можности появления порядочных людей в наше время являют­ся и рассказы о мальчике (девочке), уступающем (уступающей) место в трамвае. В каждом таком рассказе старушка, которой герой уступал свое место, описывалась яркими красками (ко­торые, увы, повторялись из сочинения в сочинение): у бабуш­ки дрожали руки, ноги, у нее была палочка и прочее, и прочее (хотя и тут правдивый рассказ себя сразу же обнаружил: мальчик уступил место, а бабуля его тут же обругала).

Но именно здесь, среди «слабеньких» протоколов встрети­лось то, что способно пролить свет на нравственную проблему. Даже отказываясь ее обсуждать, даже имея нарушения в нравственной сфере, ребенок способен всею душою отозваться на прямо поставленный вопрос: «что же собою представляет по-настоящему порядочный человек?» Совесть, этот таинст­венный внутренний голос, обнаруживает себя в самых, каза­лось бы, трудных случаях, и ребенок выплескивает на бумагу свое искреннее страдание: «Я еще в своей жизни не встречал порядочного человека и себя я не считаю порядочным челове­ком, потому что не слушаюсь учительницу, плохо веду себя на перемене» (м., 13 лет). Другой пример (особенно зачеркива­ния) — явный свидетель внутреннего страдания от такого не- <, соответствия и происходящего буквально «на глазах» потря- , сения, вызванного прямым вопросом о нравственном образце: * «У меня нет порядочных друзей, я пишу правду. Они все уже, i Что-нибудь совершили плохое. Например мой друг В. ...(в |' скобках густо зачеркнуто). Я тоже, что нибудь совершал пло- f ^хое и очень плохое. Например дрался, и даже иногда прино- , ^сИл телесные повреждения, но я (зачеркнуто) ненарочно. Я ³Делал очень много нехорошего и злово, но я извеняюсь»

b

104 МИ. Воловикова, Л. Л Гренкова

(густо подчеркнуто многими волнистыми линиями, орфогра­фия сохранена) (м., лет 12—13).

Анализ всех протоколов показывает, что у подростков есть интерес к вопросам нравственности: иногда яркий и очевидный, иногда замаскированный плагиатом и шутками, т. е. в положи­тельной или отрицательной форме, но он есть. Самое важное, с нашей точки зрения, это те моменты (их немного), когда прото­кол отражал процесс осознания значимости нравственной сфе­ры. Связано это с совестью: пониманием своего несоответствия нравственному эталону, даже если этот эталон не был представ­лен для ребенка в виде конкретного лица. Как эти подростки (хотя и не самые «положительные») открыты для духовного самоанализа, как они нуждаются в опыте построения исповеди! Дети, благодаря не утраченной еще искренности, способны к внутренней работе, сензитивны духовности (духовности в прямом смысле слова, т. е. способности к различению духа доб­рого и светлого от злого и темного, вызывающего в душе сму­щение, тревогу, страх). Достаточно понаблюдать, как 13-летняя девочка (возможно, несколько «вредноватая») не может напи­сать про себя, что она — образец нравственности («этикета», по ее словам): «Однажды одна девочка из моего класса попросила у меня линейку, я ей дала. Но когда я ее попросила: «Дай мне, пожалуйста стирашку!» Но она сказала: «Отстань, я занята, не лезь!» Я считаю, что она не совсем порядочный человек, но все-таки правила этикета я соблюдаю. Ну не coeceMl*

Это «не совсем» дает надежду на нравственное исправление. Но как нужен рядом духовно опытный взрослый, и лучше все­го, если бы им оказался священник. Детская исповедь, это чу­до, так мало знакомое нашим современникам, а еще в конце прошлого века протоиерей Иоанн Сергиев (праведный Иоанн Кровштадский) предупреждал: «Не оставляйте детей без внима­ния относительно искоренения из сердца их плевел грехов, скверных, лукавых и хульных помышлений, греховных привы­чек, наклонностей и страстей; враг и плоть грешная не щадят детей, семена всех грехов есть в детях; представьте детям все опасности грехов на пути жизни, не скрывайте от них грехов, чтобы они, по неведению или невразумлению, не утвердились в греховных навыках и пристрастиях, которые растут и приносят соответствующие плоды по приходе детей в возраст».

Религиозность — важнейшая черта прежней России, ныне в рассказах школьников в прямой свой форме, почти не пред­ставлена. Исключением является описание случая большого

Современные представления о порядочном человеке 105

потрясения, вызванного смертью любимой бабушки: «...Умер­ла бабушка. Мне было тяжело перенести утрату. Я очень долго плакала. На похороны пришла моя близкая подруга. Видя мои страдания, она позвала меня в коридор. Поговорила и ус­покоила меня. Она отвела меня в сторону. Мы с ней прогово­рили 2 часа. Она мне говорила многое: «Ира, я тебя понимаю, тебе очень тяжело, но пойми, пожалуйста, рано или поздно это должно случиться. Но ведь жизнь на этом не кончается. Тебе еще жить и жить! Со временем эта рана заживет и тебе станет лучше. Пойми, мы не властны над жизнью человека, ибо нам ее дает мать, а забирает Господь. Ничего уже не поделаешь с этим, подружка!» Я, благодаря ей, пережила трудную минуту своей жизни...» (д., 12 лет).

Но в другой своей форме — в утверждении вечных ценно­стей христианства, прежде всего, любви, религиозность рас­творена как в детских, так и во взрослых протоколах.

Дети говорят о своей любви к бабушкам, дедушкам, мамам и папам: «Например, моя бабушка, она в самом деле культур­ная. Она не обзывала никого, приглашала в гости к столу, угощала сладким, она была добрый, хороший, нужный, чест­ный человек. Она была самая красивая. И я ее очень люблю», {д., 13 л.). Они запоминают рассказы взрослых о том, как те строят свои отношения с другими людьми: «У моего дяди на редкость обостренное чувство личной ответственности. Не только за то, что делает сам, но и за дела тех, кто трудится рядом. Как-то получилось, что из-за аварии на подстанции прервалось энергоснабжение. В результате оказались «обесто­ченными» сразу три домны. Бригада, в которой тогда работал дядя, только что провела нелегкую вечернюю вахту. Он пони­мал: люди устали, имеют полное право на отдых. Поэтому сказал просто «без агитации» — «Кто может, пусть останет­ся». И сам взялся за инструмент. Остались все. Работали до Утра, пока домны не были затушены» (д., 13 л.).

Запечатление происходит не только умом, но и всем суще­ством подрастающего человека. Особенно запоминаются дета­ли и события, вызвавшие большой сердечный отклик, даже ли это была встреча с незнакомым человеком: «Вот со мной ^s Экизни произошел такой случай. Я ехал на велосипеде по тротуару, а сзади меня ехал какой-то мальчик, он ехал за пока не стало ни кого на улице, а потом он прибавил и я прибавил ходу, но он в конце кондов догнал ме-

а ударил мне ногой по раме велосипеда, я упал, разбил себе

 

106 МИ Валовикова, Л Л Гренкова

руку и коленку. Я не мог даже встать. А он взял и уехал, даже не посмотрел на меня. Но хорошо, что по дороге шла порядоч­ная женщина. Она помогла мне встать и довела меня до дома, а велосипед довез мальчик, который шел с ней. Я никогда не за­буду этот случай и эту женщину с мальчиком* {и., 12 лет).

Стремление подражать образцам у подростков может быть осознанным: «У нашей семьи есть знакомый, обладающий почти всеми этими качествами, но он все же друг моих роди­телей, а не мой. Мне бы очень хотелось встретить такого чело­века в будущем самому и походить на него» (м., 13 л.).

Нравственный образец — это не перечень конкретных черт, с выбором нравственного эталона неразрывно связан поступок человека, т. е. запоминается (как мы и ожидали) другое лицо в нравственном действии. Приведем два примера (они очень яркие):

«На осенние каникулы нашему классу дали прочитать книгу, которую найдешь не в каждой библиотеке. Я не могла ее найти. Позвонив Кате, мы договорились с ней, что я к ней приеду, а она будет ждать меня на остановке. В тот день была дождливая погода, дул холодный ветер, но автобусы были за­биты битком. Я ждала 1,5 часа и пошла домой. Позвонив моей однокласснице я удивилась, что Катя до сих пор на остановке. Вот что значит порядочный человек!!!» (д., 12 лет).

«У меня был случай, когда я сидел за партой в школе со своим лучшим другом и кто-то меня сзади толкнул, я вскочил и сказал, кто это сделал, но никто не ответил и я сел. А учи­тель в это время был за дверью и услышал мой громкий голос и зашел в класс. Он слросил, кто это сделал, я уже хотел ска­зать, что это я крикнул, но мой сосед встал и сказал, что это он крикнул. Он взял вину на себя, и двойку поставили ему, а не мне. Поэтому я считаю, что он порядочный человек» (м., 13 лет). Исключительность такого случая не стала исключением в наших протоколах, так как именно здесь обнаружилось то общее, что объединяет (пока) детей (школьников) и взрослых (студентов). Самые искренние рассказы связаны как раз с ис­ключительными случаями, которые долго не забываются, ос­тавляя в душе человека большой след.

«На одной вечеринке у моих знакомых пропала видеокассе­та. Заподозрили одну девушку, которая несколько раз без при­чины выходила из квартиры, а до этого ее уже замечали а привычке уносить чужие вещи. Ей стали угрожать, пугать и т. я-с требованием вернуть. Она отрацала свою вину. Один молодой

рпредставления о порядочном человеке 107

человек признался, что это сделал он. Он ушел домой, а кассе­ту потом нашли — оказывается, родители дали посмотреть ее соседям* (м„ 23 г.).

В рассказах взрослых особое место заняло утверждение нравственности, сделанное через отрицание «не* (в более силь­ном выражении: «нетерпение ко...») — нетерпение ко лжи, к беспринципности, взятничеству, подлости, подхалимству, к предательству, не жадный, не обманьшает, не мстительный, не сплетничает, не влезает в чужую жизнь, не предаст, не подве­дет, не унизит другого, не выдаст чужую тайну.

Определение через отрицание у взрослых оказалось связано с возможностью доверять описываемому лицу (коэффициент ранговой корреляции по Спирмену равен 0,58; уровень значи­мости 0, а по группе, где было организовано доверительное общение, коэффициент корреляции еще выше — 0,77).

На теме «доверие» следует остановиться особо. Среди при­водимых студентами примеров эта тема заняла центральное место. «Ему можно доверить любую тайну и он никому ее не откроет, не бросит в трудную минуту и защитит» (м., 18 л.); ♦Никогда не участвует в обсуждении чужой жизни, поступков. Можно доверить любую проблему» (ж., 19 л.); «Когда челове­ку становится известна какая-то соблазнительная информация интимного свойства, например, о чем-то происшедшем внутри какой-го семьи, и он сдерживается и не разбалтывает это всем знакомым...» (ж., 20 л.) Подобных примеров множество среди рассказов взрослых, что и следовало ожидать: в образец (эталон) порядочности прочно вошла способность не подчи­няться давлению, осуществляемому десятилетиями на госу­дарственном уровне, требующему доносить, предавать, осуж­дать и обсуждать.

«Есть вещи, которые он никогда не сможет сделать, по­тому что это претит его внутреннему миру» (м., 18 лет).

Выбирая образ «безусловно порядочного человека» испы­туемые подчеркивают в нем те черты, где «образец» не пере­ступает нравственный закон, то есть, где у него сохранна «нравственность невинности* (слова С. Л. Рубинштейна [6]), или нравственная чистота, внутреннее чувство границ допус­тимого в нравственной сфере. На этих-то людей, на их поведе­те и ориентируются те, кто хотят оставаться нравственными Людьми. Размытость внешних границ допустимого (когда вес-¹¹¹ себя «как все» может означать участие в общем нравствен­ном падении) делает внутренние границы важными и значи-

108______________________________________М И Воловикова, Л Л Гренкова

мыми не только для самих их •«обладателей», но и для многих людей, запечатлевающих их поступки.

Эти поступки, запомнившиеся нашим взрослым испытуе­мым (особенно в той же группе с доверительным общением), говорят о том, что совершенно противоположно словам одного из школьников: *быть порядочным человеком очень хорошо». Нет, чтобы быть образцом нравственности в глазах другого че­ловека, нужно, по житейским меркам, стать как бы не очень сообразительным, неадаптивным.

«Когда человек М просит человека Д оказать П услугу, то человек Д не берет платы с человека М, потому что они сосе­ди» (м., 24 г.).

«Он обращается на «Вы» к известному в деревне алкашу, ко­торого никто не уважает. Дело в том что это показатель того, что для него в первую очередь важно, что это человек, не зависимо от того, какое он занимает социальное положение» (м., 18 д.).

«Женщине понравился женатый мужчина, но вместо того чтобы кокетничать и «уводить», она даже в сторону его не смотрит» (ж. 23 года).

«Он не воровал на заводе, хотя и был начальником», (ж., 24 года).

В общем, если резюмировать кратко, то можно воспользо­ваться определением одного из школьников: «Порядочность — это такой человек...» В представлениях людей, действитель­но, нравственность существует как некий образец (эталон). Исследование его по описательным характеристикам позволя­ет обрисовать общую картину нравственных приоритетов в той или иной группе людей. Но описание запечатлевшегося нрав­ственного действия, поступка дает возможность узнать глав­ное, что определяет выбор того или иного лица в качестве об­разца. В этом действии другой человек становится живым нравственным символом: символом, позволяющим узнавать в поведении, словах и даже облике как других людей, так и се­бя самого в разные периоды жизни, соответствие или несоот­ветствие нравственным образцам.

В чем еще символичность нравственного образца — живого человека, запечатленного в нравственном действии или по­ступке? Как всякий символ он «прозрачен», т. е. в более позд­них запечатлениях просматриваются ранние, идущие из детст­ва, а через образы конкретных нравственных личностей про­свечивает сам нравственный идеал — первообраз всякого добра, правды и справедливости. Возможны, наверное, такие момеН-

(7одреденкыв представления о порядочном человеке

ты человеческой истории, когда этот первообраз почти полно­стью закрывается от людских глаз, как туманом, всяческой неправдой и враждой. Задача исследований, подобных опи­санному здесь, состоит в том, чтобы проверять: видно ли еще что-то «из-за тумана», просвечивает ли еще образец правды, любви и добра и является ли он еще образцом — или «нет-эталон» заменил свое «нет» на маленький как бы плюсик.

По нашему наблюдению, между поколениями в современной российской действительности лежит некая грань, связанная с * дефицитом положительных нравственных запечатлений. Наше главное и основное богастго — «добрые люди Руси» — как бы расходовалось и расходовалось десятилетиями и сейчас слой этот истончился так, что относительно взрослым (студентам) еще удалось увидеть, встретиться с кем-то, кого они могут описать как нравственный образец, а теперешним подросткам сделать это уже труднее (напомним, что всего одна треть школьников смогла указать такое конкретное лицо). Сетования детей на то, что «нравственность» — это то, что было в прошлом, во времена дедушек и бабушек, имеют под собою и реальные основания.

У каждого народа есть свои пути поддержания и восста­новления нравственности. Для России всегда большую роль играло слово — устное (рассказы, сказания), письменное (ве­ликая русская литература) и живые свидетельства — образы конкретных лодей. Нравственная чистота оставляет свой осо­бый отпечаток ва самом лице человека, во всем его облике. Оно как бы светлеет, преображается.

Самые высокие образцы нравственности на Руси собою яв­ляли подобие Первообразу. Есть особенно почитаемый в нашем народе чин святости — преподобные. Пре-подобный — это в высшей степени подобный Богу, тот, кто, во время земной жиз­ни принял иноческие (монашеские) обеты и соблюдал их до конца. Монашествующие, странники, юродивые Христа ради, просто нищелюбивые и добрые миряне всегда пользовались у нас особой любовью. Они поддерживали высокий образец нрав­ственности, являя собою пример для тех, кто видел их или ОДьпцал о них. Нравственный закон запечатлевался не только в их словах, делах, но и в самом облике. Хотя бы отдаленное представление о том, как они воздействовали на других людей, может дать относительно недавнее воспоминание (опубликован­ное в книге О. Н. Вышеславцевой «Пастырь во времена безбо­жия». Спб, 1995). Его мы и предложим читателю вместо за­ключения.

110__________________________________________М. И. Боювшссад, Л. Л. Гренкова

Ольга Николаевна рассказывает о своем пребывании в мо­настыре: известной еще до революции Глинской пустыни, сла­вившейся своими подвижниками. И вот, возвращаясь домой, паломница сидела в вагоне поезда, вся погруженная в воспо­минания о Глинской. «Вдруг с шумом раскрывается дверь, влетает авоська, затем въезжает огромный чемодан, а на ди­ван в полном изнеможении плюхается девушка лет 18-ти, страшно неискусно накрашенная, с торчащим во все стороны перманентом. Я ласково заговариваю с ней, предлагаю чаю, монастырского хлеба. Она ест молча, не спуская с меня глаз. Потом неожиданно спрашивает: «Откуда Вы едете?» — «Из гостей». — «Нет, этого не может быть. Из командировки? Нет, не похоже. Из санатория? Нет. Ну скажите мне, пожа­луйста, мне очень надо знать, откуда Вы едете». — «Хорошо, я скажу, только Вам это будет непонятно. Я еду из монасты­ря». — «Я так и знала, что из необыкновенного места!» Она вдруг вскочила и убежала куда-то. Вернулась умытая, без косметики, волосы смочены и аккуратно подобраны. *Я сей­час все Вам расскажу про свою жизнь!» И она рассказала мне, что отец ее погиб на фронте, а мать во время бомбежки, когда ей было б лет.Ее отправили в детдом для сирот погибших. Ко­гда оаа была в 4 классе, они с ребятами ходили за ягодами из интерната. И вот однажды они увидели в лесу монаха в рясе. Он молился... До самой осени ребята встречались со старич­ком-монахом... А осенью крестил всех детишек в Оке, но дол­жен был уйти, не мог больше оставаться в тех местах. Напос­ледок долго беседовал с ребятами, учил их быть братьями и сестрами, никогда не оставлять друг друга, переписываться, если разлучат. Это был его завет. «И знаете, как мы его вы­полняли!» — горячо сказала моя новая знакомая. И добавила: «А ведь он очень похож на Вас, что-то у Вас в лице есть то же, что и у него».