Вместо предисловия

Ошибка природы

http://ficbook.net/readfic/389894

Автор: Straga. (http://ficbook.net/authors/Straga.)
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, Экшн (action), Повседневность, Hurt/comfort, Стёб
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Макси, 106 страниц
Кол-во частей: 10
Статус: закончен

Описание:
Влюбиться в мента - то еще удовольствие.
А если вы оба парни?
Саша Штольц, молодой следователь, только что закончивший академию, испытал на собственном опыте народную мудрость: "Любовь зла, полюбишь и...мента".

Публикация на других ресурсах:
Запрещена.

Примечания автора:
Это вторая часть "Природного цикла", в ней рассказывается о повзрослевшем Саше Штольце.
О времени, когда он был школьником, написано тут - http://ficbook.net/readfic/382441
Как можно было понять из описания, "Ошибка природы" - это типичный служебный роман.
Правда, с поправкой на место работы главных персонажей. >.<
Автор намеренно взялся писать о милиции, то есть об органах внутренних дел до реформы.
На это есть много причин, но к рассказу они не относятся, это личные тараканы автора.
Картинка в тему - http://s002.radikal.ru/i198/1209/d0/3cc0eb1b50b8.jpg
Квартира № 27 (примерный план) - http://s019.radikal.ru/i635/1209/9b/f218bda396c6.jpg
2-е отделение милиции (план здания) - http://s018.radikal.ru/i505/1209/db/51170616651e.jpg
И по поводу рейтинга. В 9 главе он будет NC-17. А в остальном - скучное (но правдивое) повествование о милицейских буднях.

Вместо предисловия

Совсем скверно стало, когда мать поняла, что Пашка не вернется домой.
В маленьком городке, где шагу нельзя было ступить, чтобы не встретить знакомых, сын, как считала Марина Владимировна, намеренно выставил ее на посмешище – открыто заявил о своих извращенных предпочтениях, став жить с мужчиной. И, подумать только, с кем? С этим отмороженным Штольцем, ее пасынком…
Сашка никогда раньше не слышал, чтобы мать кого-нибудь оскорбляла так, как двух его старших братьев. С одной стороны, он мстительно торжествовал, понимая, что семейные разборки испортили парням «медовый месяц». С другой стороны, Сашке делалось страшно, когда он начинал думать о последствиях. Что если мать узнает еще и о его похождениях? Оказаться на улице, тем более за несколько недель до выпускных экзаменов, он совсем не хотел. Если же исходить из того, как мать вела себя с Пашкой, его она тоже вряд ли пощадит.
Поэтому он молчал. Молчал, слушая крики матери о том, что, только бросив своего «хахаля» и пройдя лечение в психиатрической клинике, Пашка снова завоюет право стать частью их семьи. Молчал, когда она грозила тюрьмой Штольцу, уверяя, что не простит ему совращение сына.
Странно, думал при этом Сашка, раньше мать всегда сочувствовала своему пасынку. Он смутно, но помнил те времена, когда отец был еще жив и, время от времени мать пыталась взять его приступом, чтобы он вернул Димку домой. Однако отец был непреклонен. Он по каким-то своим причинам не желал видеть старшего сына рядом. Теперь мать приплела к оскорблениям еще и это. Мол, Серафим Львович с самого начала прозрел в нем гнилое нутро, поэтому и ограждал «ее мальчиков» от всей этой скверны.
Ай да Серафим Львович, ай да экстрасенс, думал при этом Сашка. И как это он при таких способностях не разглядел то, что они с Пашкой того же поля ягоды? А ведь жили вместе, вроде как воспитывались не без его участия… Не то, что Димка, годами пропадавший по чужим городам…
Успокоилась мать как-то внезапно. Сашка даже испугался, когда однажды субботним утром услышал на кухне ее пение и учуял запах пирогов. Потом оказалось, что мало испугался. Сильнее накатило, когда мать на его дежурную просьбу помириться с Пашкой спросила о том, кого он имеет в виду.
- Твоего сына.
- Ты – мой сын.
- Твоего старшего сына.
- Ты у меня один, Сашенька, ты что?
Вот тогда Сашка испугался не на шутку. Подумал было, что мать тронулась умом от всех потрясений, но Димка его успокоил.
- Люди часто ненавидят то, что не понимают, - сказал тогда Штольц, - Куда проще все отрицать и притворяться, что ничего не произошло, чем принять и постараться понять.
Мать и правда делала вид, будто бы ничего не было. Вот только Сашке стало от ее опеки доставаться гораздо чаще и сильнее. Ночные гулянки, пиво и парни как-то внезапно исчезли из его жизни. Не потому, что нужно было готовиться к экзаменам, а потому, что мать установила за ним тотальный контроль. Было много слез и разговоров о его благополучии. Сашка злился, однако терпел. Несколько раз он готов был взбунтоваться, но останавливало то, что он все же любил свою мать и не хотел причинять ей еще большую боль. Впрочем, крышу над своей головой он тоже любил. Тем более, продержаться нужно было совсем немного – после выпуска из школы, Димка обещал ему организовать переезд и учебу в Москве…
Вот только Саша не принял в расчет мать и то, что она всё сделает по-своему.
В июле, когда Сашка наконец-то получил вожделенные корочки о среднем полном образовании и ждал только возвращения братьев, укативших отдыхать, Марина Владимировна преподнесла своему сыну сюрприз. Она затеяла переезд.
Напрасно Сашка пытался скандалить, мать была непоколебима. Она резко вспомнила о «всяких извращенцах», которые, по ее словам, так и кружат вокруг ее сына. Требовались кардинальные меры, чтобы оградить ребенка и, она нашла выход – переехать в областной центр, где жила ее двоюродная сестра. Марина Владимировна подозрительно быстро договорилась на счет временной съемной квартиры, работы в больнице и даже ВУЗе для Сашки. Собственно, парня никто и не спрашивал. Его ставили перед фактом. События в его жизни начали развиваться так стремительно, что он не успевал на них реагировать адекватно. Главное же - никого не было рядом, чтобы помочь ему застопорить разогнавшуюся мать или хотя бы сказать, что все будет хорошо.
Таким образом, к концу августа Сашка уже обосновался на новом месте. Примерно тогда же он вспомнил, что за всеми заботами, связанными с переездом, забыл поинтересоваться, в какое учебное заведение мать отнесла его документы, пока он командовал грузчиками и собирал мебель. Раньше как-то само собой разумеющимся было, что он будет учиться в консерватории. Не беда, что его фортепиано осталось в другом городе, долго ли перевезти? Но в связи с событиями последних месяцев Сашка не мог не подозревать, что судьба в лице матери отмерит ему еще один неприятный сюрприз. Так и получилось.
Марина Владимировна, заметно нервничая, на вопрос сына о том, в каком ВУЗе ему предстоит учиться, потупив глаза, скромно ответила:
- В милицейской академии.
Челюсть Сашки подметала пол все то время, пока мать торопливо обосновывала причины такого решения. Во-первых, она хотела сделать из сына «настоящего мужчину», защитника и оплот семьи, в чем консерватория ей никак помочь не могла.
- Ты же знаешь, там слишком много этих…ну, ты понял, о ком я…
Во-вторых, заявила Марина Владимировна, муж ее двоюродной сестры был заведующим одной из кафедр в академии. Он смог устроить так, чтобы Сашу приняли туда без экзаменов и позже всех. Произнесенное «по блату» покоробило Сашу и стало последним, что перевесило чашу его терпения.
- Заберу документы при первом же удобном случае! – заявил он матери, - И уеду в Москву!
Но прошло пять лет и, в этом июне курсант следственного факультета Александр Штольц отметил свой успешный выпуск из академии. Ни в какую Москву он так и не уехал.
Если бы у него спросили, жалеет ли он о своем выборе, он затруднился бы ответить. В самом начале его примирила с выбором матери возможность поселиться в общежитии и избавиться от ее вмешательства в его жизнь, а часто приезжавшие к нему в гости братья, с которыми Сашка виделся втайне от матери, смеялись, что его намерения изменились, едва только он оценил количество симпатичных парней на квадратный метр академии.
Вот уж да, в парнях у него недостатка не было за эти годы. Как он умудрился не спалиться перед преподавательским составом, Сашка сам удивлялся.
Вообще он был на хорошем счету у преподавателей. Именно поэтому, когда курсантов начали распределять на службу, Сашке предоставили нехилых размеров карт-бланш – самому выбрать отдел. Он мог бы остаться жить вместе с матерью, но хотелось совсем иного. Поэтому он назвал свой родной город.
Теперь пришел его черед ставить мать перед фактом. Против системы не попрешь, он убеждал ее в этом все пять лет, пока учился. Марине Владимировне ничего не осталось, как смириться и отпустить сына.
А про элемент добровольности при распределении она так никогда и не узнала.
Саша в совершенстве научился молчать.