Перспектива
Пережив все, изложенное в предыдущих четырех частях этой книги, и несколько отодвинув в сторону мрачные тени последующих событий, включая тяжелейшие страдания многих известных мне людей, я хотел бы теперь, насколько удастся, повернуться лицом к позитивным заключениям. Только обобщая все, чему мы научились в границах приобретенного опыта, можно сформулировать некий проспект будущей работы.
Моя задача длительное время сводилась к переоценке большого числа впечатлений и фактов, пустых и содержательных заключений и убеждений, на которые должно опираться определение перспективы. Каждый из моих коллег по прошлой работе, видимо, по-разному расставляет акценты над всем тем, чему он лично научился. Как представляется, так происходит потому, что каждый из нас ограничен разными рамками рассмотрения проблемы к рамки эти тоже меняются со временем. Проблема относилась к странам Третьего мира.
Это был новый вид марксизма. Это было использование старых методов для реализации последних достижений науки. И это было революцией в управлении. Именно так, но тут было еще многое: ко всему этому имела отношение кибернетика жизнеспособных систем и ни одно из мероприятий, осуществляемых нами, не было центральным, и вряд ли нечто подобное можно будет предпринять где-нибудь еще...
Где еще? По приглашениям приходилось мне бывать во многих странах для обсуждения на высоких правительственных уровнях использование кибернетики в системе управления. У каждого правительства свои проблемы, как и у фирм, которые меня приглашали. Постепенно я понял то общее, что есть у всех; им оказалось признание неблагополучия в ведении дел — признание того, что все известныеим средства управления давно испытаны и не оправдались, что нужно искать радикально новый подход к их решению. Сейчас хорошо дела не идут нигде, в любых институтах, но этот факт далеко не везде признается, и поэтому многие руководители и министры искренне верят, что более настойчивое использование устаревших неэффективных мер в конце концов все же приведет к успеху. Поэтому, если говорить, основываясь на науке управления, мир разделяется на две части по степени понимания надвигающегося кризиса. Таковы общие условия моего вовлечения в решение этой проблемы, и этого вполне достаточно, чтобы начать раздумывать о том, как двинуться повсеместно вперед.
За показатель кризиса принимается сегодня ожидаемая потеря управления, другими словами, крах кибернетического механизма работы всех институтов. Такое утверждение не означает неспособность предложить решения; оно означает, что институты стали неуправляемыми. Можно, конечно, вспомнить, как во время второй мировой войны в Великобритании ширилось исследование операций как многодисциплинарная наука для решения плохо сформулированных проблем с неизвестными путямиих решений. Это была крайне радикальная атака на проблемы, которыми генералы, склонившись над запыленными столами в перерывах между военными действиями, надеялись управлять, но их надежды быстро рассеивались на земле, в воздухе и на море, как только начинались бои. Именно тогда кризис был признан, радикальные переоценки можно было бы сделать и, что более важно, предлагаемые новые решения можно было проверять (и они обычно оправдывались). В современной Великобритании кризис стал общепризнанным понятием, как и исследование операций. Переоценки проводятся уставшими людьми, на которых можно полагаться, как на тех, кто не предложит новых идей... Короче говоря, положение дел стало действительно серьезным.
Возвращаясь теперь к теме предчувствия кризиса как ожидаемого кибернетического срыва, хотелось бы подчеркнуть, что первым и важнейшим уроком чилийского опыта, очевидного для меня, является требование "ДЕЙСТВУЙ БЫСТРО!". Во всяком случае, мы так и поступали и могли так поступать, поскольку угрозы нависали над страной и были реальны. Усвоив этот урок, я поспешил предложить суть моих рекомендаций четырем другим странам, но в каждом случае надвигающийся на них кризис взрывался раньше, чем можно было приступить к работе. Тем временем сохраняют ценность обе гипотезы относительно надвигающегося повсеместно кризиса и стратегия быстрых действий. (Я не называю страны, поскольку не стремлюсь к упоминанию моего имени вих истории и поскольку прогресс еще возможен.)
Скорость реализации решений, с которой мы выступаем в защиту кибернетики в системах управления, в равной мере касается ученых-кибернетиков и бюрократов. Никто, как представляется, не получил высшей научной степени "доктор философии" за сглаживание острых углов и рекомендацию плохо доказанных решений. Но, как я упорно доказывал ранее и пытаюсь доказывать вновь, если большинство проблем управляющего должны быть решены к среде, то таков характер его положения и с этим обязан считаться ученый-управленец» иначе он никуда не годится. Возможно, такому ученому установившейся стиль будет стоить потери престижа, проведения научной работы, но фактически ничего лучшего ему не остается, кроме того, чтобы сказать: "Возможно, достоверность моего совета ниже, чем я бы хотел, но я сделал все, что мне позволили собранные данные иих анализ в столь короткий срок". Именно в силу этих обстоятельств весьма важно быть всесторонне вооруженным и заранее овладевать своим оружием. Именно по этой причине публикуются фундаментальные открытия и ценятся эксперименты в любой области их проведения; здесь приходит на ум сравнение со скоростью действий хирурга. Что касается бюрократа, то ему серьезно угрожает любая переоценкаим ситуации, и особенно радикальная, но больше всего ему угрожает быстрое решение вопроса. Бюрократическая система по самой своей природе не может поддерживать быстрых действий, в этом главная сила ее положения, ее деятельности, поскольку тактика проволочки истощает энергию реформы. На том же основании бюрократы не могут быстро остановить стремительные действия, если они достаточно определились. Срочные меры срабатывают в кризисной ситуации, когда ничто другое не поможет, но они трудно осуществимы. Насколько я теперь понимаю, ошибки в нашей работе в Чили, по-видимому, связаны с границами кризиса в стране. Все мы знали, каковы наиболее характерные черты чилийского кризиса, и пытались с ними считаться. Но особенности кризиса доводились до нашего сведения как нечто дополнительное — "произошло то-то", "здесь мы рискуем", "это касается только..." определенного места или времени.
По всем этим причинам я пытался очертить границы применимости кибернетики управления так, чтобы они охватывали причины действия кризисного механизма. Такие границы можно описать. И если следующий раздел главы и множество страниц, посвященных изложению этой темы, покажутся мрачноватым предисловием к Перспективе, как названа эта глава, то, значит, пришло время реально взглянуть на мир, в котором мы живем.
Кибернетика кризиса
Если кибернетика — наука об эффективной организации, то тогда такая наука должна использоваться для разработки моделей организаций, соответствующих быстро меняющемуся обществу и его столь же быстро меняющимся институтам, из числа которых фирма была избрана нами примером для этой книги. В предыдущих четырех главах модель жизнеспособной системы рассматривалась применительно к разным уровням всевозможных организаций и даже к уровню целого государства. Те, кто утверждает, а такие есть, о неправомерности использования одной и той же структурной модели и одинаковых информационных критериев при таком разнообразии их использования, не согласны с тем (возможно, из-за непонимания), что вся теория кибернетики жизнеспособных систем основана на теории рекурсивности, которая обозначила особый набор структурных инвариантов во всех таких системах. Даже на цитологическом уровне, например, вполне удобно обсуждать то, что происходит в каждой отдельно взятой клетке, пользуясь языком и логикой, развиваемыми в данной книге.
(Метасистема содержится в ядрах клетки, в которых размещена определяющая поведение ее подразделений система 5, называемая ДНК, включая систему удвоения и адаптации (4) и планирования работы всей клетки (3). Непрерывная направленность деятельности (система 3), по-видимому, обеспечивается также совместными действиями с митохондрией в ее дыхательной деятельности, которая располагает также главной антиосцилляторной (система 2) регулирующей ролью в организации использования кислорода. Реснички являются "краем" (система 1) клетки, которые также воспринимают сенсорные данные относительно окружающей среды.)
Есть, однако, и другие рискованные утверждения. Говорят, что несмотря на развитие и другие важные следствия теории кибернетики, позволившие объяснить жизнеспособность системы, смешно ожидать ее использования для проведения в жизнь социальных изменений. Основанием для подобного утверждения служит то, что такая попытка была бы (и якобы предпринималась в Чили) политически "наивной". Такой ярлык, звучащий как "примитивный или безграмотный", устраивает тех, кто намекает на детскую наивность. Нет, однако, сомнения в том, что использование такого ярлыка в политическом контексте настолько преднамеренно уничижительно и выглядит как оскорбительное поношение; поскольку "безграмотность" означает не только недостаток мастерства владения предметом, но и недостаточное проникновение в его суть, отсутствие должной квалификации и соответствующего опыта. Если таково толкование этого термина, то я продолжу и стану утверждать, что все политические акты наивны, и тогда, следовательно, приписывание политической наивности ничего нам не говорит (за исключением того, что комментатор уклоняется от существа вопроса, когда от него требуется как следует подумать).
Поскольку характер этой части книги определился моим личным изложением событий в Чили, я использую абстрактные кибернетические аргументы вслед за воспоминаниями о событиях, отразившихся на моей собственной жизни, благодаря их "политической наивности" в том понимании, которое приведено в надежде побудить читателя прерваться и оглянуться на весь свой жизненный опыт. Если при этом у читателя возникнут параллели, то кибернетические утверждения станут ему более понятны.
Первый пример относится к тому времени, когда я был еще мальчиком — к 1936 г. Где-то между официальным объявлением и коронацией Эдуард VIII отказался от престола. Это стало потрясающим событием для всего населения Великобритании, и особенно для мальчика, рожденного в атмосфере всеобщего благополучия. Благодаря в основном пособничеству магнатов прессы, правительству удалось удержать в секрете начальный период конституционного кризиса до тех пор, пока он практически не закончился, и, возможно, не так (нет средств узнать точно), как если бы он развивался даже при весьма далеком от демократии способом. Если я и был удивлен этим событием, то еще больше поражался тому сильному расхождению в его оценках, которое наблюдалось в нашей семье, между моими школьными наставниками и в прессе. Известные сегодня факты стали всеобщим достоянием спустя многие годы и нужно также учесть, как бывает при любом историческом событии, что были и другие более общие факты, утерянные теперь навсегда. Однако в течение 25 — 50 лет после всего этого люди, особенно те, кого еще не было на свете в то время, считают, что событие это сохраняет свою "значимость".
Теперь перенесемся на десять лет вперед. В 1946 г. я, молодой офицер, служил в Индии; в то время готовилось в высшей мере важное решение, определяющее будущее всего этого полуконтинента. Был я тогда достаточно наивен, если воспользоваться обсуждаемым нами словом, чтобы удивляться представлению о положении дел в Индии, господствующему тогда в Великобритании. Прежде всего было крайне трудно понять, что же происходит на самом деле. "Письма из дома", армейские инструкции и ответственная индийская пресса (информированная из других столиц, кроме Лондона) излагали совершенно разные версии. Так в данном случае происходило не просто из-за попустительства магнатов прессы, а из-за чего-то другого, и это было ясно.
Тогда я не знал, что атомное сожжение Японии было одобрено премьер-министром Эттли в условиях (как он позже признал), когда он не имел ни малейшего представления о том, что произойдет, кроме того, что будет более мощный взрыв. Это обстоятельство как-то уменьшило мою готовность выступать в защиту Японии. В марте следующего, 1947 г. я, вероятно, был последним англичанином, предложившим тост "За здоровье короля-императора". В таких условиях мы покинули раздробленную Индию, обреченную на резню, дальнейшее раздробление, казни и даже официальные войны. Конечно, все это сохраняет "значимость" и сейчас...
Последующее десятилетие перемещает нас в 1956 г., к дате, заметно отразившейся на всей Европе из-за венгерских событий. Что касается меня, то я тогда работал в английской металлургической промышленности и уже накопил некоторый опыт применения теории кибернетики, который отражен и в этой книге — Мозг фирмы. Но я тогда еще не был освобожден от обязанностей офицера запаса первого резерва. В это время возник кризис из-за Суэцкого канала, национализированного президентом Египта Насером. И снова совершенно невозможно было узнать правду о том, что происходит. Поступали сообщения о том, что Англия, Франция и Израиль действуют сообща, но тут же следовали решительные заявления нашего правительства, отрицающие этот, ныне хорошо известный, факт. Как и в предыдущем случае, страна глубоко разделилась, и не по линиям партийной принадлежности, так как весь остальной мир, по-видимому, осуждал действия, предпринимаемые Великобританией против Египта. Пока стягивались вооруженные силы, последовало серьезное заявление о возможном призыве на службу военных резервистов, и мне, следовательно, пришлось раздумывать о том, какой будет моя позиция, если моя фамилия появится в числе избранных для участия в этой операции. Теперь, спустя более четверти века, этот случай также видится мне "в его значимости". Возможно, мне простят теперь мое сознательное возражение стать снова в строй как позицию, которую я тогда занимал. Однако для обоснования возражений того времени нужно было обладать доказательствами моей правоты, но такие доказательства как всегда появляются слишком поздно. Отсутствие фактов, скорее чем недостаток этики, разделило всю страну, хотя, как теперь представляется, факты становились известными всему миру по мереих свершения.
Я с самого начала предупредил, что буду рассказывать об этих трех случаях из моей жизни в надежде вызвать у читателя подобные моим воспоминания. Других примеров я не предлагаю отчасти потому, что многие из них развивались драматически по мере того, как мир "становился меньше" благодаря развитию техники, а отчасти и потому, что чем больше приближаешься к событиям последних лет, тем меньше согласия в том, что же в действительности произошло. Как бы там ни было, мы в данном случае не намерены проводить исторический анализ этих трех моментов новейшей истории — написано множество книг о каждом из них. Вместо этого мы намерены показать, как весь набор кибернетических методов может быть применен к изучению политических систем в наше время — время развития их кризисного состояния — и продемонстрировать выводы, которые таким образом могут быть извлечены, при кибернетическом подходе к анализу, чего нельзя сделать, если не стоять на твердой научной почве. Иначе говоря, все эти случаи будут рассмотрены исходя из основных принципов кибернетики, вытекающих из закона о требуемом разнообразии, а примеры послужат для того, чтобы показать их действительную суть с точки зрения кибернетика.
В каждом кризисе, где бы он не проявился в современном мире, много заинтересованных сторон, а национальные границы не являются абсолютным барьером для многих видов вмешательства.
Рис.48 (Сравните с рис.6 и 7)
На рис. 48 приведены три наиболее заинтересованные стороны (А, В и С), имеющие общие интересы (заштрихованный круг) в запутанной ситуации развивающегося кризиса. Прежде всего, пользуясь кибернетическим подходом, рассмотрим поведение одной из трех.
Сторона А, область интересов которой очерчена амебообразной фигурой, прежде всего заинтересована в превращении разнообразия, содержащегося в этом кризисе, в ее реальную способность воздействия на ситуацию. Иначе говоря, если сослаться на рис. б гл. 2, то сенсорная информация (об этом кризисе), поступающая в сенсориум (в принимающий решения "мозг" стороны А), должна быть сбалансированаим так, чтобы он поддерживал свое разнообразие, соответствующее разнообразию, генерируемому в ходе кризиса. То же самое справедливо в отношении ее моторного выхода (проведения в жизнь принимаемых решений) и предполагаемого влияния этих решений на кризисную зону. Это справедливо и в отношении ее ана-стомотик ретикулума, соединяющего его сенсорную и моторную пла
ты (см. рис. 7 и следующее за ним объяснение). В хорошо регулируемой системе должны соблюдаться четыре главных кибернетических требования, обеспечивающих стабильность подобного взаимодействия. Рассмотрим их поочередно.
1. В системе должен выполняться закон Эшби о требуемом разнообразии. Любая ситуация, на которой внезапно сосредоточивается внимание руководства, демонстрирует стремительно растущее разнообразие. Все человеческие дела связаны с таким огромным разнообразием, что постоянно находятся под угрозой потери стабильности. Но они, требуя особого внимания с учетом исторической эпохи и ее фазы, обычно наращивают разнообразие в максимальном темпе, пытаясь найти полистабильные решения при разбалансированности действий их подсистем. Типично также стремление любой другой системы (в данном случае А) по внутренним соображениям к не вполне системному созданию и восприятию разнообразия, что приводит к явным пренебрежениям интересами других пересекающихся с ней систем (в данном случае В и С) в условиях нарастающего собственного дисбаланса.
Если рассматривать последнее замечание применительно к нашей фирме, то подобная угроза ее внутреннему спокойствию не вызывает особой тревоги. Так происходит, поскольку общая заинтересованность в достижении цели связующих звеньев, управляющих системой 1 в качестве участника и действующего компонента жизнеспособности системы, достаточно сильна (это может видеть любой наблюдатель). Следовательно, мощное ограничение разнообразия по горизонтальной оси является, по всей вероятности, результатом гомеостатического взаимодействия с центральной вертикальной осью. В более или менее теологически настроенных (многонациональных) системах, таких как целые страны, перспективе ограниченного разнообразия в области пересекающихся интересов не уделяется должного внимания просто из-за скромных размеров области пересечения их теологических основ. Вполне стоит отметить тем не менее, что некоторые страны и, конечно, международные движения более четко фокусируют свои цели, чем многие другие. Подумайте о том, как увеличительное стекло фокусирует солнечные лучи, чтобы загорелась трава...
Если уж предметом нашего изучения является глобальная ситуация, то перспективы здесь действительно мрачны. Космонавты, наблюдавшие Землю с больших расстояний, доложили нам, что она воспринимается ими как явно органическое явление; поэтому системы А, В, С, являясь тремя великими блоками мощи наших дней, должны рассматриваться в качестве разделяющих ответственность за обеспечение существования человечества. Однако понимание этого обстоятельства зависит от создания модели и в данном случае от модели, разработанной очень далеким от нас Человеком, скажем, на Луне. Говорит ли что-либо модель, созданная самим Богом, о продолжении существования человечества, известно только ему самому; сможет ли согласованная модель обитателя Земли, если она сможет не удаляться по крайней мере до Луны, описать будущее человеческого рода? Некоторым утешением, вероятно, может служить признание, что все эти модели космически жизнеспособных систем рекурсивны по отношению друг к другу...
Предыдущие разделы написаны сжато, и возникает опасность, что они могут перерасти в "не ту" книгу. Упор здесь сделан на роль модели (рис. 48), сформированной с учетом влияния анастомотик ретикулума и критерия внутренней стабильности, которой добивается сторона А. Как было совершенно очевидно для многих в Великобритании в соответствующее время: в 1936 г., судя по модели отказа от престола, в 1946, судя по модели предоставления независимости Индии, и в 1956 г. по модели Суэца — всем этим моделям настолько недоставало разнообразия, что фактически терялось демократическое управление этими событиями. Здесь приведены мои личные примеры с тем, чтобы читатель сравнилих со своими. И если бы мы сегодня собрались вместе, то никто из присутствующих не усомнился бы в том, что подобными примерами можно было заполнить еще несколько страниц книги в доказательство того, как наши международные, национальные и местные системы управления пытались и пренебрегли необходимостью удовлетворять закон Эшби, и как они поэтому провалились на глазах у всех. Первой причиной этого является тот факт, что разнообразие, демонстрируемое во время кризисов, неизбежно сокращалось так, чтобы соответствовать модели, конструкция которой отвечает их сенсорно-моторному ретикулуму.
Есть эмпирическое доказательство такому явлению (такие же, как приведенные нами), но его содержание более надежно выясняется путем анализа обязательно используемых при этом средств. Прежде всего необходимо принять во внимание неадекватность разработчика модели. Он не всеведущ в понимании предмета и в определении параметров фильтров, устанавливаемых в сети сбора информации. В такое положение попадает всякий, кто смотрит и собирает информацию об окружающем его мире: он может видеть только узкий спектр видимого света, слышать в пределах диапазона слышимых частот и так далее. Когда речь идет о понимании политической ситуации, те, кто отвечает за разработку познавательной модели, проявляют исключительную избирательность .в отношении того, что считать нужной информацией. Почему так происходит?
Во-первых, потому, что те, кому поручается разработка модели, либо имеют одинаковые взгляды на предмет, либо одинаково заинтересованы в данной ситуации, либо располагают особыми источниками, по которым судят о том, какая информация является подходящей для дела.
Во-вторых, хотя подобная группа может с жаром обсуждать созданную ею модель, но вся она в целом и каждый ее участник должны наблюдать за другими ситуациями, тогда как участники кризиса заняты только своей.
В-третьих, встает проблема временного придерживания информации (как было в случае отречения от престола), серьезного ее искажения или умышленной дезинформации (как было с интерпретацией индийской дилеммы) и, наконец, использования информационных каналов (как было с Суэцем), когда сообщается заведомая ложь.
Тогда, снова обращаясь к рис. 48, можно видеть, что сенсорная входная информация формируется согласно модели ретикулума, который получает информацию непосредственно из ответственного управленческого центра (отмеченного кружком), находящегося в рамках интересов стороны А; этот центр питается информацией (см. штриховую линию), на пути которой имеется некоторый ослабляющий фильтр. Как утверждается, все это вопрос техники, тогда как закон Эшби безоговорочно отрицает такой подход разработчиков системы, поскольку такая модель, создаваемая ретикулумом, не обеспечивает требуемого разнообразия; повторяю: разнообразия, а это нечто иное, чем информация. Суть сказанного часто неверно понимается, и это необходимо подчеркнуть, имея в виду опыт нашей работы в Чили.
Ответственным управленческим центром в А вполне может быть министерство иностранных дел страны А, заинтересованной в развивающемся кризисе в стране Х (см. заштрихованную область пересекающихся интересов А, В и С). Тогда преобразователем информации (жирные точки на рис. 48) о развивающемся кризисе будет посольство страны А в стране X. Нельзя себе представить недостаток информации по линии министерства иностранных дел страны А и его посольства А. Если страна А потребует факты от своего посольства в стране X, то она их, конечно, получит. Если посол в стране Х располагает фактами, соответствующими политике его министерства иностранных дел, то он, конечно, направляет их в МИД. Теперь вернемся к ранее предложенному мной определению информации. Информация — это набор фактов, изменяющих нас. Факты, требуемые и направляемые в МИД относительно развивающегося кризиса, выбираются из числа тех, которые известны как способные вызывать изменения. Это звучит резонно. Кому в дни кризиса нужен такой бесспорный факт, что в стране Х расцвели розы? Организация обсуждаемого нами посольства такова, что обеспечивает передачу таких фактов, которые превращаются в информацию и тем самым вызывают новые решения или мероприятия. Но все сказанное опирается на бесспорное существование концептуальной модели в дипломатическом корпусе страны А, располагающей разнообразием, требуемым для восприятия разнообразия, генерируемого разрастающимся кризисом. Если требуемое разнообразие модели дипломатов недостаточно, то положение министерства иностранных дел как системы становится неопределенным, поскольку важные данные трансформируются при обработке внутри его модели в "ложную" информацию, которая вызывая изменения, создает такое положение, когда сторона А начнет (с полным правом) направлять ошибочные директивы в отношении управления данным кризисом.
Стремясь разобраться в том, что можно было бы сделать во избежание уменьшения разнообразия при подобном подходе к делу, мы столкнулись с признаваемой всеми практической трудностью. Указывается, что модель, которой придерживаются дипломаты страны А, принимается ими как группой, члены которой, как правило, имеют много общего. Такая группа, возможно, не единодушна в том, что они вообще используют какую-либо модель. Члены группы рассматривают себя в качестве мудрых интерпретаторов фактов; они пренебрегают таким обстоятельством, что интерпретируют факты, исходя скорее из концептуальных моделей данной части мира, чем из общего международного положения, а выбранные факты признают, поскольку считают их полезными для своей концептуальной модели с большей вероятностью, чем признают их важность в отрыве от контекста, как если бы они были независимыми ценностями, найденными как драгоценности по блеску под солнцем. Но полезность подобных приблизительных моделей можно повысить, если преднамеренно создать подгруппы, о несогласии которых друг с другом заранее известно., и обратить их внимание на используемые модели. Тогда в ходе работы они обеспечат требуемое разнообразие, но другие следствия их расхождений, конечно, останутся. Рассмотрим крайний пример. Предположим, что посольство Великобритании в Чили укомплектовано сверху донизу явными и убежденными марксистами, такими, каким был сам Альенде, склонными реализовать советскую марксистскую модель. Тогда политика английского правительства не приняла бы такой курс, который оно проводило с 1970 г. и до конца правления Альенде, поскольку не было бы группы А в Великобритании, как не было бы общеизвестной модели у тех англичан, которые наблюдали события на месте. Для начала этим можно было бы удовлетвориться; вероятно, так было бы обеспечено требуемое разнообразие. Но беда в том, что министерство иностранных дел в Лондоне сочло бы невозможным верить тому, что слышит из своего посольства, как неспособного проводить те мероприятия, которые это министерство проводило бы на основе концептуальной модели как не соответствующей модели в Сантьяго. Тогда, вероятнее всего, МИД Великобритании стал бы получать сенсорные данные из посольства ClIIA в Чили и события развернулись бы точно так, как и было.
Все это, конечно, является частью вопроса о политической наивности, обсуждаемого в данной главе, когда любой пример вызывает поток сильнейших эмоций, связанных с его содержанием. В предыдущем абзаце было намерение показать на примере, как, в общем, трудно поддерживать требуемое разнообразие в концептуальных моделях, сложившихся в головах людей после того, как кризис уже развернулся. В "нормальных" условиях, если так бывает в наши, дни требуемое разнообразие обеспечивается моделями малого разнообразия, поскольку "нормально" само по себе означает малое разнообразие. Следовательно, если ожидается кризис и его модели составлены достаточно точно, так, что разнообразие может быть увеличено до любых требуемых величин, то разработчики встретятся с невероятно трудной задачей. Например, я организовал в Чили три разные системы связи с тремя различными группами, готовыми использовать эти системы, если произойдет ожидаемая попытка переворота (которая состоялась); а я буду вне страны и в безопасности (как и было) таком случае потребовалось кодировать информацию, выражаться в завуалированной форме, чтобы не насторожить ожидаемую цензуру. Таким образом, в данном случае присутствовали три различные модели, достаточно точные и полностью разработанные, которые, как предполагалось, были способны генерировать требуемое разнообразие, создаваемое развивающимся кризисом. Когда же события развернулись, то ни одна система не оказалась адекватной. Одна провалилась полностью, что. вероятно, произошло вследствие психологической травмы, вызванной переворотом. Вторая успешно адаптировалась в течение короткого периода времени, но не смогла продолжать увеличивать разнообразие в дальнейшем даже располагая большими возможностями передачи информации. Третья полностью адаптировалась и, следовательно, успешно функционировала длительное время. Однако для этого потребовались огромные усилия и изобретательность на обоих ее концах, и по необходимости система стала настолько сложной, что тоже произошел срыв.
Представьте тогда себе, пожалуйста, основываясь на законе Эшби, огромные трудности разработки системы, способной создавать требуемое разнообразие в условиях разворачивающегося кризиса. По определению, кризис имеет эмоциональное содержание; вместе с тем -считается, что его успешное преодоление зависит от точности и своевременности информации. Трудно, конечно, всякому участнику кризиса воздержаться от эмоционального реагирования (и теперь, оглядываясь назад и вспоминая о действиях английского правительства я могу трезво критиковать себя за разработку кодов). А важность информации действительно столь велика, что чувство уверенности в системе, которая выдает Вам ее, в высшей мере важно в такое время. (Возвращаясь к прошлому, я могу критиковать ее ограничения, в частности состояние связи между пятью ее верхними уровнями социально-экономической рекурсии.) Однако как бы мы ни подчеркивали важность этих двух важнейших тем во время политического кризиса, а скорее всего именно поэтому, такое подчеркнутое требование должно обеспечиваться, поскольку оно абсолютно: все подсистемы, находящиеся в гомеостатическом взаимоотношении, должны обеспечивать генерацию требуемого разнообразия, чтобы воспринимать разнообразие других исходя из принципа, который гласит, что концептуальная модель должна управлять как динамикой эмоций, так и выбором информации.
2. Информационные каналы сохраняют передаваемое разнообразие. В предыдущих главах четко обозначена разница между разнообразием и информацией. Путаница между этими двумя понятиями особенно распространена, когда исследуются каналы передачи информации. Многим известно, что любой данный канал связи может передавать ограниченное количество информации за определенное время и эти параметры измеримы. Благодаря плодотворной работе Шеннона (см. ссылку D в списке литературы), разработавшего математические методы, позволяющие определить единицу информации, передаваемой по каналу связи с разными параметрами, стало возможным технически правильно строить линии связи. Десятая теорема Шеннона, на которую я обращаю внимание читателя, указывает, что емкость канала должна превышать номинальную величину его пропускной способности в битах, так как в системе присутствует "шум". Известно также, что математическая теория связи касается прежде всего побитовой передачи информации, но не имеет отношения к семантике информации, иначе говоря, к тому, что означают эти биты для получателя информации. Часто наблюдается также непонимание фундаментальной связи десятой теоремы и систем управления. Некоторые специалисты, почувствовав такую связь, начинают утверждать, что десятая теорема и закон о требуемом разнообразии говорят одно и то же, тем самым положив начало спорам о приоритете и праве собственности между Эшби и Шенноном. Политическое содержание настоящей дискуссии позволяет решить проблему, которая, вне всякого сомнения, чисто академическая, трудность же здесь возникла прежде всего потому, что мы хотим различать три понятия вместо привычных двух (поскольку при дихотомии соответствующее целое делится пополам). Три этих понятия таковы: поток битов и поток разнообразия, и оба они относятся к теории информации, а семантический смысл к этому не имеет никакого отношения.
Это обстоятельство требует разъяснения: один бит информации не располагает достаточным разнообразием (способностью различать возможные состояния), чтобы различать более двух состояний. Теория связи способна справиться с этой проблемой, обеспечивая возможность передачи двух битов. Такая организация связи позволяет различать четыре различных состояния и, следовательно, справиться с тремя из них, а при наличии существенной мощности избавиться от помех, возникающих из-за шума. Такая схема согласно теории Шеннона работоспособна, если располагает достаточным временем, чтобы передать два бита. Она будет работоспособной в смысле закона Эшби и справится с задачей за половину времени, требуемого по Шеннону, если бит заменить на недавно изобретенную единицу измерения "квартиль". Все это иллюстрирует точный смысл случая, когда при двух подходах к проблеме утверждается одно и то же относительно информационного канала. Необходимо, однако, отметить, что идентичность результата интересна только в случае, если есть возможность создать любую из таких систем. Если мы вынуждены использовать азбуку Морзе, то в нашем распоряжении только короткий и длинный импульсы, так как нельзя произвольно менять их длину, чтобы достичь разнообразия квартиля, и, следовательно, передача данного сообщения потребует большего времени. И так далее: число практических вариантов увеличивается, поскольку может быть повышена скорость передачи, при условии, что "линии" способны работать с большой скоростью, а приемное устройство с такой же скоростью может декодировать информацию. Предположим, что перерыв между импульсами при пользовании азбукой Морзе можно тоже изменить, поскольку перерывы разделяют отдельные буквы или группу букв. Все это означает, что при тщательно сформулированном определении азбука Морзе в конечном счете тоже передает квартили... Обобщая все сказанное (т. е. то, что говорилось о различении бинарных сигналов согласно десятой теореме о требуемом разнообразии), можно утверждать, что закон Эшби формулирует более общий принцип применительно к каналам связи, поскольку выбор между временем передачи и сложностью сигнала не может быть точно определен выбором конкретной базы формирования сигнала, такой, как, скажем, бинарная. Однако констатация этого обстоятельства в качестве критики теоремы Шеннона абсурдна и смешна, поскольку цитируемая нами книга Шеннона начинается с проверки им различных цифровых принципов для достижения качественной связи Очевидна возможность использования любой цифровой системы исчисления, такой как десятичная, логарифмическая с основанием е или 26-ичная (как число букв в латинском алфавите). Цифра 2 в качестве базы обеспечивает множество преимуществ (см. мою книгу Cybernetics and Management, ссылка В5 в списке литературы). Заметим, однако, что все сказанное, хотя и расширяет наши представления о технике связи, ни коим образом не касается семантики связи.
Развивающийся кризис как область пересекающихся интересов А, В, С вызовет рост разнообразия в X, и сторона А знает это. Она соответственно сформулирует план своих действий, назовем его "О" (нуль), который она намерена реализовать в стране Х при определенных условиях, сведенных воедино под заголовком "Критерии стабильности", частью которых составители пренебрегли. Следует заметить, что нельзя рассчитывать на успех плана "О", если он не обеспечивает роста разнообразия с той же скоростью, с которой оно нарастает в стране кризиса. Такое утверждение справедливо и не зависит от емкости каналов связи, как было показано в п. 1. Предположим теперь, что кризис углубляется. Предположим далее, что где-то вдалеке, в стране А, некто нажимает кнопку, чтобы передать продолжительный сигнал по линии связи. Конец этого продолжительного сигнала будет означать вступление в действие плана "О". Логично предполагать, что система связи бинарна и передает только один бит информации. Практически было бы лучше располагать некоторой избыточностью: например, кнопку можно было бы нажать десять раз с регулярными интервалами. Тогда было бы передано десять битов информации вместо одного необходимого, но при этом создалась бы возможность различать разнообразие, равное 1024 вместо 2. Тогда и степень защиты от ошибки, вызванной шумом в канале связи, возросла бы в тысячу раз. (Что снова передали команду? Неужели сказали "нуль"?) Однако такое обсуждение по-прежнему касается лишь разнообразия внутри канала связи, а не семантического разнообразия сообщения.
Семантическое разнообразие, переданное одним битом (или защищенное согласно десятой теореме десятью битами), представляет полное разнообразие плана "О". Он может определять миллион состояний, а может и миллиард. Какое разнообразие, предусматриваемое страной А в отношении кризиса, целиком определяется способностями разработчиков плана "О" предвидеть сложности данного кризиса заранее? Все это не имеет никакого отношения к емкости канала связи, защищенного по Шеннону или нет, в смысле математической теории связи, до тех пор пока осуществима передача 1 (сигнал) и 0 (План 0). Этот пример, хотя и упрощенный, побуждает нас к дальнейшему обсуждению предмета. Выделенные курсивом слова напоминают также о необходимости уяснить, что само существование каналов связи находится под угрозой: они могут быть перерезаны, могут быть арестованы агентура и другие представители-иностранцы, подавлены радиосигналы. В этих условиях настоящий кибернетик без колебаний должен пользоваться рекомендациями таких гениев, как Эшби и Шеннон, и, конечно, позаботиться об избыточности в каналах связи анастомотик ретикулума и линиях передачи информации. Обзор используемой в Чили системы кодирования, на которую мы недавно ссылались, проясняет всю эту проблему.
А. Каждый код создает возможность использования канала связи с затуханием, поскольку (скажем) пятиэлементный код может обозначить (скажем) пятьдесят элементов кризиса (в этом и смысл кодирования) .
Б. Емкость канала (по Шеннону) любой единичной линии передачи должна обеспечивать сохранность разнообразия (по Эшби) данного кода как продукта своего времени и как необходимого набора символов (например, 1 бит/ 0,5 с = 1 квартиль/с) или в данном случае отдельный сигнал или отдельная буква означают указание из числа приемлемого набора возможных вариантов.
В. Емкость канала (по Шеннону) не поддается расчету, поскольку он (А) сетчатый структурно и (В) семантичен по подразумеваемому смыслу. Тогда, если обращаться с емкостью канала как с рассчитываемой величиной, такой канал во время кризиса может не сработать, поскольку требуемая от ретикулума самоорганизация может в принципе превзойти любой конечный предел.
Г. Адекватность всего ретикулума как генератора модели регулирования кризиса (по Эшби) может быть рассчитана через параметры разнообразия, которые она может кодировать (на сенсорной плате), и должна быть сбалансированной относительно разнообразия, которое можно будет декодировать (на моторной плате), т. е. только с учетом гомеопатического соответствия разнообразию развивающегося кризиса, когда вся цепь связи замкнута.
Д. Поскольку любой канал связи, идущий в ретикулум исходящий из него, неизбежно находится под угрозой как в физическом смысле, так и в смысле целостности используемого кода, то должна создаваться возможность использования других каналов связи и других кодов. В нашем случае было по три и того, и другого.
Е. Избыточность, встроенная в нашу систему заранее, обеспечивала возможность перехода работы на любой из трех каналов в критические моменты принятия решения.
Что касается иллюстрации этих аргументов на примере использования кодов в Чили, то опасности и трудности, с которыми мы столкнулись, в равной мере относились ко всем трем системам. Первый срыв, как упоминалось ранее, произошел из-за психологического травмирования, т. е. был связан с пп. А, Б. Второй канал работал, но вскоре прекратил работу по причине, соответствующей п. Г. Успех третьего, как мне представляется, случаен и объясняется наличием открытого ключа в кодирующей системе, который очень хорошо работал в рамках важнейших условий п. В, но работа даже этого канала неизбежно была сорвана под тяжестью растущей сложности функционирования. Общий срыв (мой) объясняется пп. Д, Е; этот аспект проблемы вполне стоит того, чтобы над ним задуматься кибернетику.
Такой критерий, как Е, был введен практически без всякой критики как результат создания систем. Разработчики этих систем были близкими друзьями и это, как казалось (до начала работы), означало увеличение вносимого ими разнообразия Если каждый согласен с двумя другими, то, скажем, семантический смысл и разнообразие, вносимые каждым из трех сообщений в разных кодах, будут одинаковыми; при этом и защита информации о принимаемых действиях. и ее оперативная ценность будут в высшей степени велики. Они особенно значительны, если в каждом из трех каналов связи используется свой один из трех кодов. Это хорошо с кибернетической точки зрения, но плохо тактически - очевидна большая опасность для отдельного работника системы связи (и для оперативных планов группы в целом) знать больше, чем необходимо для выполнения порученной работы в кризисной обстановке, связанной угрозой военного переворота. Я соответственно установил каждой системе свой код и даже не намекал людям, работающим на других каналах, что действуют еще и другие коды (по двум другим каналам). Все вместе взятое и привело к провалу типа Е и, следовательно, явилось ошибкой метасистемных пропорции. По изложенным ранее причинам я бы повторил ту же ошибку, но мне следовало бы искать варианты, чтобы избежать трудностей, упомянутых в п. Е.
Этот эпизод о чилийских кодах изложен не только во имя полноты отчета и не для преуменьшения трагизма событий. Если бы втянутые в конфликт люди могли ясно представлять себе, что обозначенные здесь факторы касаются их и касаются ситуации, в которой они находятся, то разрядка конфликта означала бы для них более чем объятия при встрече в аэропорту. Касаясь общественных конфликтов в постиндустриальную эпоху, заметим, что в них всегда присутствуют три (по крайней мере три) стороны (управленцы, работники и правительство), а это отрицает подход к ним с позиции обычной бинарной логики. Однако в их распоряжении целый набор моделей и кодов, которыми можно было бы воспользоваться, но ни одна из сторон не проявляет к этому интереса (возможно, по неведению). Тогда, быть может, политическая наивность и является характеристикой самой политической деятельности в большей мере, чем деятельность комментаторов или тех, кто вмешивается со стороны. Эта деятельность, возможно, еще в большей мере, чем экономическая наивность, характеризует экономическую жизнь. Мы, конечно, не можем, пользуясь тем же подходом, говорить о военной наивности, поскольку здесь детский подход к решению задач приводит к гибели военнослужащих.
Рис.49 (Сравните с рис.6—8 и 48)
Если схему, представленную на рис. 48, расширить до схемы, приведенной на рис. 49, то станут видимыми и другие проблемы наивности, как и причины изложения и комментариев к приведенным выше объяснениям. Продвигаясь дальше в объяснении механизма, лежащего в основе схемы, представленной на рис. 48 как результат обобщения схем на рис. 6 и 7, нам придется ссылаться на теорию управления техникой, привлечь рис. 8 и сопровождающие его объяснения. Прежде всего изложим требования к мосту, который должен быть переброшен в мозге читателя для понимания того, что реальности политического кризиса создают столь большое разнообразие, что оно превышает любые попытки представить анастомотик ретикулум, который бы охватывал все инварианты, лежащие в основе такого сложного поведения. Такой мост перебрасывается между явно слишком хаотичным клубком событий, которые необходимо представлять, и явно слишком лаконичным их изображением несколькими линиями и символами, не отражающими богатство ситуации. Такой мост работает и в обратном направлении. Кибернетики потратили всю свою профессиональную жизнь, шагая по такому мосту. Без него они оказывались в положении, которое или явно не соответствовало делу, поскольку предоставляло полную свободу действий на одном конце моста, или обрисовывало непреодолимые трудности на другом. Попробуем и мы перейти такой мост.
Рисунок 49 — другое представление предшествующей схемы, здесь опущены аттенюаторы, ведущие к уменьшению разнообразия при первоначальном изучении природы кризиса, поскольку это обстоятельство уже подробно изложено. Линия передачи от "входа" к "выходу" передает информацию, вызывающую действия. Как нам известно, на самом деле она не единственная, а представляет собой массу запутанных кабелей. Каждая их нить находится под угрозой повреждения, снижения ее надежности, способности порождать "шум" и ухудшения пропускной способности. Кроме того, каждая нить, согласно теореме Шеннона тоже представляет источник риска как передатчик важных данных, а сам телефонный кабель, несмотря на случайную избыточность его каналов, не вносит существенного улучшения, поскольку не создавался специально как сеть с избыточностью, способной надежно обеспечить информационную потребность. Даже в таком случае при всей важности этих замечаний нам прежде всего важно знать не об этих дефектах, а только о тех, которые уменьшают разнообразие. Соответствует ли природа канала, создаваемого жгутом внутри кабеля, обеспечению разнообразия по Эшби, его возможности различать все состояния системы, которые будут возникать по мере развития кризиса? Ответ на такой вопрос отрицателен. Именно по этой причине разнообразие показано как уменьшающееся на пути от входа из А к сенсориуму, а концептуальная модель теперь представлена как с учетом цепи обратной связи. Оправдать отрицательный ответ на наш вопрос можно было бы на стадии описания схемы, но это намного легче сделать, когда описание завершено.
Функция прямой передачи f (a) неизбежно настолько сложна, что ее никоим образом не удается выразить с помощью неизвестных Уравнений, объединяющих мириады неизвестных переменных, учитываемых анастомотик ретикулумом, который ими манипулирует. Это не означает, что функцию f (a) нельзя точно записать. Конечно, это можно сделать, поскольку сенсориум является черным ящиком, перерабатывающим входные данные в выходные (перечитайте опре деление в гл. 2), а функция определяется как их отношение. Вполне правомерно спросить: как в условиях порождающего большое разнообразие кризиса и возникающего при этом хаоса можно говорить "просто" об отношении входных данных к выходным? На каком основании вообще его можно рассматривать в качестве содержательной функции, когда черный ящик может быть всего-навсего генератором случайных чисел, поглощающим входящую информацию, игнорирующим ее и произвольно выдающим случайные данные на выход? Ответ на такой вопрос — хорошо подмечено. Споры по этому вопросу стоят того, чтобы посвятить им несколько абзацев.
В сенсориуме находится концептуальная модель, определяющая порядок его работы как принимающего решения и функцию прямой передачи. Как показано в п. 1, такая модель не располагает требуемым разнообразием. Именно по этой причине она может вести себя последовательно. На схеме (рис. 49) проставлена жирная точка там, где "входные данные" вводятся в сенсориум. Такое "введение" сопровождается гомоморфным преобразованием многого в одно разнообразие. Иначе говоря, поступающее разнообразие (уже обязательно уменьшенное) будет вновь уменьшено, поскольку концептуальная модель не может всего охватить.
Предположим, например, что от нас ожидают каких-то действий как реакции на демонстрацию сценки, заполненной фигурами, произвольно меняющими свой цвет, когда одна из заранее указанных фигур приобретает особый желтоватый оттенок. Если нас обяжут смотреть на эту сценку через цветной светофильтр, уменьшающий число цветов до основных, то мы лишимся интересующей нас цветовой границы, т. е. не будем располагать разнообразием, требуемым для различения указанного оттенка желтого цвета. Мы сделаем много ошибок, но по крайней мере все отобранные нами фигуры будут скорее желтого цвета, чем красного. Предположим далее, что появится волшебница и превратит нас в собак. Сетчатка глаза собак не имеет цветных колбочек, и их концептуальная модель такой сценки совершенно лишена цвета, она построена на контрасте. Тогда наше представление относительно интересующего нас оттенка желтого цвета станет совпадать в такой модели с оттенками других цветов на некотором эквивалентном уровне серости. Цель этой иллюстрации — показать, что независимо от уменьшения разнообразия в ходе передачи информации разнообразие теряется на переходе в сенсориум, поскольку на этом переходе может распознаваться только то разнообразие, которое способна различать сама концептуальная модель.
Из этого следует, что разнообразие собственной модели для стороны А, определяет разнообразие данного кризиса. Здесь кроется причина, в силу которой ее функция прямой передачи сравнительно проста и согласуется с отношением вход-выход, поскольку разнообразие на входе было уменьшено на начальном этапе восприятия кризиса, при передаче и окончательно при формировании концептуальной модели. Неудивительны тогда заявления типа "Лучше быть мертвым, чем красным" .неудивительно тогда, что та или иная этническая группа становится предметом насмешек, тогда как другая (а именно "мы") остается безгрешной. Тогда в пределе, даже если такой дихотомический трюк проваливается, его куммулятивный эффект на все три вышеупомянутых аттенюатора разнообразия приводит к потере способности различать подобные трафареты, сколь бы грубыми они не были, тогда разнообразие сенсориума сведется к ЕДИНИЦЕ. Получится нечто лучшее, чем ничего. Наличие кризиса признается, но он неповторим и непознаваем. Неудивительно тогда, что реакция на него, как предсказывалось ранее, будет случайной. Но даже и такая реакция косвенно скажется, если речь идет о жизнеспособных системах. Поскольку такая случайная реакция имеет метасистемный смысл, она скажется на выживаемости. В подобном случае можно ожидать реакции, которая предвиделась как случайная граничащая с шизофренической. Для выживания, если неизвестно, что творится вокруг, лучше вести себя тихо, чем прыгать в седло и "мчаться, куда глаза глядят".
Следующий шаг в изучаемом нами процессе действительно странен Как видно из схемы на рис. 49, имеющийся здесь усилитель относится к числу очень мощных. Примем во внимание наличие основного требования, упомянутого в п. 1, согласно которому "в принципе" необходим баланс разнообразия во всей сенсорно-моторной части анастомотик ретикулума как следствие применимости закона Эшби к кризисной ситуации при условии замкнутости регулирующей его цепи связи. Все, что говорилось до сих пор относительно этой цепи, обеспечивающей каналы связи для достижения поставленной цели (цепи, которая начинается с непрерывной регистрации кризисных событий в заштрихованной области, через ввод информации о нем в А, через модель, представленную передаваемой вперед функцией f (a), ведет к существенному подавлению разнообразия в данной концептуальной модели. Самоорганизующая жизнеспособная система, будучи и самосознательной, понимает такое подавление информации. Вероятно, она не очень ясно осознает, почему происходит именно такое подавление разнообразия, и по этой причине в подобных обстоятельствах мы часто говорим не столько о реагировании, сколько о "сверхреагировании". Слишком активно работающий мощный усилитель разнообразия реагирует слишком бурно, он, так сказать, "испуган по Эшби" в том смысле, в каком человек, взявшийся за перила обзорной площадки на крыше небоскреба, испугается по Ньютону" и отпрянет назад, вместо того чтобы спокойно отступить.
Из этого следует вывод, что упрощения, заложенные в модель регулирования, лишают ее требуемого разнообразия, а восстановление того что упущено, в основном производится криком. Не путайте звуковое усиление с усилением разнообразия. Провозглашая поразительную банальность или грубо упрощенную оценку с апломбом высоты своего положения, политик пытается создать впечатление, что, поскольку ничто не может быть столь наивным, нет никакой наивности и в его заявлении. При разработке модели, как и при ее внедрении, должны учитываться весьма деликатные обстоятельства, которые не понять со стороны или не в национальных интересах объявлять. Во всяком случае, всегда молчаливо подразумевается, что модель может обеспечить соответствие росту разнообразия в кризисной ситуации. Она этого сделать не сможет, а тот факт, что подобное заявление было сделано без достаточного основания, чаще всего подтверждается самоуверенными докладчиками, подбадривающими себя фразами типа "ради бога, это же всем известно"... или, как любят говорить в Соединенных Штатах, "Давай, болтай..." Они же заявляют, что модель регулирования, вводящая функцию f (a), не обеспечит требуемого разнообразия.
Таким образом, если бы меры, принятые в период кризиса, базировались только на информации, переданной по линиям связи, как было описано, то, конечно, возникли бы серьезные ошибки. В таком случае нам следует воспользоваться возможностью контроля ошибок, обеспечиваемого обратной связью сервомеханизма (см. рис. 8 и последующие объяснения, включая математические выкладки, приведенные в конце гл. 2). Сигнал на выходе сравнивается с сигналом на входе в компараторе, который вырабатывает сигнал ошибки. Этот сигнал поступает в линию прямой передачи в соответствии с набором правил, формирующих функцию обратной связи Р (а). В гл. 2 показаны обстоятельства, при которых цепь обратной связи начинает оказывать преобладающее влияние. Кроме того, заранее оговаривалось, что благодаря работе цепи обратной связи "выходной сигнал станет значительно "чище", чем можно было бы предполагать в таких случаях", когда на входе присутствует шум (в данном случае это было доказано). Однако при анализе кризиса такое защитное устройство, как представляется, не сработает надлежащим образом, возможно, просто из-за его отсутствия. Но если бы это защитное устройство было, то результат его работы, по-видимому, не оказал бы положительного влияния, поскольку кризисы чаще сопровождаются увеличением нестабильности и непредвиденными столкновениями, чем относительным успокоением и неожиданным равновесием сил.
Вероятно, стоит помнить, что концептуальная модель, формирующая информационную функцию f (a), выбрана не потому, что она дает лучшее представление о событии, а потому, что способна влиять на мероприятия, выбираемые среди общепринятых и приемлемых для руководителей. Открытие великих истин не регистрируется нашей концептуальной моделью просто потому, что открытие есть нечто совершенно новое, и поэтому "великая истина" не может немедленно использоваться в качестве средства изменения ситуации. По этой причине только функция обратной связи F (a), как воздействующая на процесс в линии прямой передачи, должна реализовываться в модели меньшего разнообразия, чем в той, которая реализует функцию f (a). К сожалению, с кибернетической точки зрения, когда добиваются стабильности, и, возможно, к счастью для свободы слова, такая функция обратной связи существует и направлена против стабильности. Стабильность, очевидно, обеспечивают средства массовой информации. Они увеличивают видимость разнообразия, как об этом говорилось ранее, и тем самым превращают всю динамическую систему, представленную на рис. 49, b угрожающе неустойчивую, о чем мы знаем, и не располагающую, как мы того опасались, разнообразием, требуемым для управления кризисом. Дело в том, что разнообразие, обусловленное кризисом, вероятнее всего, будет возрастать, а "соответствующее" этому разнообразие регулирующего его механизма, описанного нами, никак не удается обеспечить.
3. Преобразователи информации не уменьшают и не увеличивают разнообразие. Роль преобразователей информации уже несколько раз обсуждалась в ходе рассмотрения предполагаемого регулятора кризиса. Стоит напомнить о том, что преобразователи информации вступают в действие всякий раз, когда информация должна кодироваться или декодироваться при переходе границ нашей системы, и что надлежащим образом сконструированный преобразователь не должен оказывать влияние на богатство и разнообразие проходящей через него информации. Фактически все такие преобразователи из числа рассмотренных нами (жирные точки на рис. 49) не выдержали испытания на качество конструкции, а вся группа их, к обсуждению которой мы сейчас приступим (все они не разрабатывались в свободном обществе), по-видимому, и виноваты в создании проблем, упомянутых в конце предыдущего раздела этой главы. Входящие в эту группу преобразователи информации обозначены на рис. 49 как Т1 — Т4. Неприятности начинаются, когда информация преобразуется для ввода в цепь обратной связи в точке Т1. В настоящее время этот преобразователь, управляющий нашей концептуальной моделью с помощью функции обратной связи F (a), отошел в прошлое — лет 50 тому назад он разрабатывался как часть дипломатического регулятора. Вероятно, он обеспечивал прохождение всего разнообразия по линии прямой передачи и даже, возможно, защищал механизм регулирования кризиса от шума на входе, как от него требовалось теоретически. Но сегодня, как упоминалось, информационный поток на входе в точке Т1, по-видимому, заменился сведениями средств массовой информации. Возможно, более точно следовало бы сказать, что время реакции средств массовой информации стало настолько кратким, что соответствующие дипломатические подразделения уже не располагают временем, чтобы взять в свои руки инициативу в этой области. Такая гипотеза должна объяснить полную перемену ролей в обеспечении информацией дипломатических служб, но всеобщее с этим согласие выглядит даже более странным, чем в общем может показаться (для западных стран), как это вскоре будет объяснено.
Во всяком случае, в рамках регулятора кризиса, структуру которого мы стараемся понять, кажется практически невозможным разделить дипломатические информационные сообщения от сообщения новостей средствами массовой информации, поскольку каждая стремится обогнать, и предвосхитить другую — по крайней мере так это выглядит в глазах общества и, следовательно, в глазах хитрых политиков (независимо от того, в какой мере они лично не удовлетворены сложившимся положением). Например, официальные заявления заинтересованных в данном кризисе иностранных правительств или посольств привычно принимаются средствами массовой информации за истинные, хотя журналисты и пытаются частично оценить их эффект, раньше чем он как-то проявится. Так происходит потому, что средства массовой информации ничего другого сделать не могут, в том числе и опровергнуть подобные заявления. Не могут они с этим ничего сделать не только в погоне за скоростью реакции, но также из-за формы их воздействия, иначе говоря, из-за явного преобладания телевидения над всеми средствами массовой информации. Стоит напомнить, что в процессе возбуждения мозга ни с чем не сравнимая роль отводится визуальному входу как доказательство огромной способности распознавать разнообразие, заложенной в сетчатке глаза и оптических нервах, а также в зрительном центре коры головного мозга. Все это подтверждается и социально той удивительной пропорцией, в которой средний гражданин уделяет время наблюдению телевизионных передач, и не менее убедительно структурным разнообразием позиций редакций. Верно, что позиции членов редакционных коллегий обычно сталкиваются и это воспринимается в качестве признака свободного общества. Но как богатство, так и непрерывность разнообразия, передаваемого из Т1, неизбежно будут информировать концептуальную модель за счет содержательности функции обратной связи F (a), заставляя тем самым отказываться от регистрации "великих новых истин" и вынуждая причастных к кризису политических деятелей функционировать в рамках объединенной модели, навязанной им. К глубочайшему сожалению, политики, пытающиеся увеличить разнообразие своих средств в точке Т1, привлекая источники с большим разнообразием, получают ответы, которые должны звучать (и выглядеть) уклончиво или быть затуманены наукообразием или болтовней — во всяком случае, они должны оставаться непостижимыми. Это, по-видимому, научно и ясно обосновывает причины, в силу которых политики уклоняются от честных ответов на задаваемые общественностью вопросы в сторону наивно выглядящих призывов к "здравому смыслу" и т. п. Они вынуждены действовать в рамках предоставленной им структуры и имеющегося в ней разнообразия, чтобы генерировать мнимое разнообразие, о котором уже упоминалось.
Как следствие недостатков обратной связи, ее преобразований в точке Т1, концептуального моделирования, и соответственно трансформации функции F (a) и ее решительно преобладающего влияния в начале процесса, стимулирующего действия, осуществляемые в условиях уменьшающегося разнообразия структуры, начинают возникать серьезные трудности. Прежде всего начинается реверс ролей в управлении. По предсказуемым и понятным причинам политики вынуждены сразу же предлагать реакцию на развивающийся кризис в виде модели, которая явно не располагает должным разнообразием. Они пытаются создать дополнительное разнообразие, делая устрашающие заявления; но такое разнообразие мнимо, и если они не относятся к числу выдающихся хитрецов, то их заявления выглядят глупо. Именно здесь-то и появляется "журналист-исследователь" (никем не избранный и никому не подотчетный), который начинает навязывать публике свою бедную разнообразием обратную связь, принимая на себя роль защитника интересов широкой общественно ста — роль, по своему происхождению принадлежащую политикам.
Сколь бы проникновенными ни были наши комментарии, кибернетическим фактом, по-видимому, является то, что центральная система обратной связи, представленная на рис. 49, не склонна действовать в качестве демпфирующей — она будет увеличивать нарастание кризисных событий, если не проявлять исключительную осторожность. Если реверс ролей в управлении проявляется первым, что кибернетически выглядит крайне необычным (несмотря на всеобщее согласие), то его окончательным проявлением может стать... война. Когда речь идет о подобных процессах, такое утверждение справедливо как для семейных дел, так и в человеческих делах в самом широком смысле: как для отдельной фирмы, так и страны в целом. Люди боятся войны, поскольку она связана с кровопролитием и жестокостью, которые они видят повсеместно, в особенности на экранах своих телевизоров. Их объяснения подобных действий опосредованы доступными им структурами малого разнообразия, а поскольку такие структуры кибернетически некомпетентны, подобные объяснения вызывают страх и тем самым лишь увеличивают риск.