Высшее руководство

Системой 5 завершается иерархия рассматриваемых нами систем. Почему, собственно, мы считаем, что здесь ее "конец"? Во всяком случае мы уже сроднились с идеей, что всякая система входит в ме­тасистему более высокого порядка и только она компетентна опреде­лять структуру системы нижеследующего порядка. Мы знаем из ма­тематической логики (или математики), что формальный язык, в котором мы определяем любую систему, вероятнее всего будет недо­статочным: он приводит к неразрешимым положениям, которые мо­гут быть разрешены только на метаязыке, принятом в системе высшего порядка. Тогда логически мы окажемся связанными беско­нечной регрессией языков и систем, в то время как с точки зрения физиологии и управления мы подошли к необходимому концу.

Во всяком случае так происходит не из-за дефектов теории логи­ки, а из-за того, что физиология в целом ограничена пределами ана­томии. Коль скоро система определена в соответствии с избранной нами классификацией, она должна иметь конечные: границы, пред­писанные ей по определению. Например, если мозг человека опреде­лен как некая масса ткани, содержащаяся во внутренней части головы, то конечными границами мозга по необходимости становит­ся черепная коробка. Если бы избрали классификацию атомной фи­зики для описания мозга, то обнаружили бы, что электрон в мозге никоим образом не ограничен черепом, поскольку сохраняется веро­ятность его проявления в любой момент где-то еще в мировом про­странстве. Конечные границы системы являются, таким образом ско­рее функцией используемой классификации, чем "реальности" — именно по этой причине они всегда логически неудовлетворительны, Мозг и фирма, следовательно должны, ожидать столкновения с не­разрешимой проблемой в точке, где они выходят за рамки метаязы­ка, на котором они понятны. Проблема человека и его озабоченность смыслом своего существования во вселенной безусловно относятся к их числу, а планы деятельности фирмы всегда в конечном счете столкнутся с недостаточностью метасистемного руководства. Это ни в коем случае не означает простую невозможность получения содер­жательной информации. Это значит, что мы лишены инструмента­рия для понимания подобного явления.

Несмотря на все сказанное проблема остается, поскольку мы огра­ничены нашими анатомическими возможностями и где-то должны остановиться, но почему мы хотим остановиться именно здесь? От­вет был дан в гл.4 при обсуждении эвристических подходов (п. 11), когда было сказано, что конечным критерием жизнеспособности дол­жна быть безусловно способность к выживанию. Это физиологиче­ский и экологический критерий, но конечно, никак не логический.

Вся эта книга посвящена жизнеспособным системам. Ясно, что должны быть критерии "независимой" жизнеспособности, хотя в действительности любая система входит в большую систему и никог­да не бывает полностью изолированной, полностью автономной или полностью свободной. Поскольку мы признаем существование от­дельных объектов, таких как камень, даже в неживом мире по их характерным признакам, то точно так же признаем существование жизнеспособных систем по их признакам и отличаем их от систем, которые их поддерживают или в которые они входят, именно по та­ким критериям, как жизнь или смерть.

Когда жизнеспособная системй погибает, ее физическое существо­вание продолжается как наблюдаемое взаимодействие со смежными системами. Но она теряет свои отличительные признаки, а именно ее связи как жизнеспособной системы. Именно так можно говорить и о фирме, и о человеке. Когда фирму поглощает крупная организа­ция, то вначале держателей ее акций и служащих заверяют, что ее имя и особенности будут сохранены. Ее имя не пропадет — в конце концов ее добрая репутация стоит денег. Ее руководство будет ею полностью управлять. Но в жизни будет иначе. Репутация большей корпорации ценнее, чем меньшей, так что старое имя фирмы быстро заменяется именем корпорации и чаще всего через несколько лет ис­чезает совсем. Что касается правления поглощенной фирмы, то оно вскоре почувствует, что свобода его действий серьезно ограничена. Оно должно перестать быть директоратом и становится группой уп­равления. Короче говоря, фирма становится одним из подразделений нового целого — частью системы 1.

Несмотря на все это, она, как и другое подразделение корпора­ции, должна оставаться жизнеспособной. Отрасль промышленности, к которой принадлежит корпорация как ее элемент, тоже должна ос­таваться жизнеспособной. Тогда, чтобы установить крайнюю точку в бесконечной логической регрессии метасистем, достаточно экологи­ческого условия ее жизнеспособности, решающего проблему индиви­дуальности, хотя она и не решает проблему бесконечности метасистем.

Возможно, мы не обогатили теорию организации .изучаемых нами систем, будь то мозг или фирма, добавив новые уровни метасистем. Они не требуются для объяснения жизнеспособности. Поэтому рас­ширение модели приводит в результате к идентификации подсистем и даже к транссистемам (так можно назвать системы, которые иног­да принимают характер более чем одной системы). Это в результате не ведет к идентификации новой метасистемы — системы 6. Тогда все жизнеспособные организмы представляются в одинаковой мере уязвимыми в той точке, где кончается логика.

Все это верно. Однако, поскольку мы, люди, обладаем самосозна­нием, один выход нам оставлен. Мы можем попытаться отрешиться от нашего сознания и нашей фирмы и посмотреть на самих себя со стороны. Такая операция по отношению к человеку часто называет­ся исследованием, освидетельствованием совести. И мне приходилось слышать от официальных представителей некоторых корпораций ссылки на "совесть фирмы". Однако я предпочитаю называть такую способность высшим управлением.

Этот термин был введен в гл.1 по аналогии с тем, что мы назвали "высшей арифметикой". Он ни в коем случае не относится к стар­шинству (сравните с выражением "высшее руководство"), из-за чего оказывается довольно неудачным, поскольку звучит так, будто все дело в старшинстве. Однако нет такого принятого или общеупотре­бительного термина для этого действительно весьма деликатного по­нятия, из-за чего он может быть неверно понят теми, кто не следил за нашими рассуждениями. Мы не можем сказать "метаруководст-во", поскольку в таком случае пришлось бы включать в это понятие все, что мы знаем и поняли об управлении жизнеспособными систе­мами, входящими в систему 5. Но это не метасистемная, а почти внесистемная деятельность. Если мы не будем осторожны, то это

может звучать так, будто мы пытаемся ввести нечто мистическое особенно для тех, кто ведет речь о совести человека.

Управление на наивысшем уровне — это забота о разработке пла­нов и прежде всего забота о жизнеспособности системы. Дело в том, что если, как мы утверждали, жизнеспособность есть критерий ин­дивидуальности и организационной структуры, то весьма важно, чтобы все понятие об управлении не нарушало этого принципа. На­чало мудрости здесь, как мне представляется, именно в том, чтобы признать индивидуальность. Эта идея возвращает нас ко всем шко­лам современного представления об управлении, но я не припоми­наю, чтобы управляющие признавали единство этих понятий. При­ведем несколько примеров.

Целостность и достоинство отдельной личности многократно под­тверждены учеными, изучающими поведение человека, а в послед­ние годы и различные организации. Соответственно управляющие встают на путь нового понимания необходимости привлечения к участию в делах организации ее работников, которые ранее счита­лись просто служащими или в лучшем случае винтиками в машине. Человек — это индивидуальность. Человек — это жизнеспособная система. Во-вторых, посмотрите, каким путем руководители пришли к созданию подотчетных им общих для всей организации центров управления стоимостью и прибылью, возглавляемых подотчетными им руководителями. Идея подотчетности — важнейшее понятие: эти центры тоже жизнеспособные системы. В-третьих, в наши дни круп­нейшие предприятия активно ведут процесс децентрализации. Их важные подразделения тоже жизнеспособные системы. В-четвертых, нельзя не заметить, что по мере того, как предприятия становятся все больше и больше и все сложнее и сложнее, превращаясь в кор­порации и конгломераты, они начинают терять "чувство" своей ин­дивидуальности. По этой причине в наши дни делается упор на письменное изложение целей предприятия, реорганизацию правле­ния, создание экспериментальных подразделений на высшем уровне управления, такого как "отдел президента", и на общее для всего предприятия — корпоративное планирование. Все эти процессы возникли как ответ на необходимость восстановить единство и инди­видуальность фирмы, поскольку фирма тоже жизнеспособная систе­ма.

Если желательно проверить применимость принимаемых ныне об­щих тенденций в управлении, то следует посмотреть и на все другие организации. Профсоюзы считают себя также жизнеспособными ор­ганизациями, поскольку они стремятся к самосохранению. Многое угрожает сегодня их индивидуальности, что в большинстве своем связано со сменой технологий, и приводит к устареванию первона­чально установленных профсоюзом целей. К сожалению, реакция профсоюза на это в целом сводится к утверждению своей индивиду­альности в старых рамках, тем самым лишь усиливая угрозу их су­ществованию. Это, однако, всего лишь обвинение их в неверной стратегии, истинная цель их выживания остается прежней. Новые государства (как мне кажется) делают ту же ошибку, и в этом слу­чае безошибочно видны доказательства их стремления утвердить свою индивидуальность в качестве первейшего условия существова­ния. Это ведет к тому, что я называю "авиационным синдромом", в силу которого любая молодая страна считает нужным обзавестись своей государственной авиацией независимо от того, имеет ли это для нее экономический смысл или нет. Такой же феномен, но под другой личиной, можно видеть и у зрелых государств, считающих, что им угрожают. Мы ввязываемся в любые технические проекты, не взирая на их стоимость или необходимость, чтобы подтвердить свою индивидуальность и тем самым показать, что мы действительно существуем. Примерами этому служат высадка человека на Луну Соединенными Штатами и проект "Конкорд" Великобритании и Франции.

Подведем итог. У абстрактной логической проблемы, которую представляет собой бесконечность, неограниченная регрессия мета­системы есть экологический ответ, данный природой. Он в индиви­дуальности жизнеспособных систем, вих решимости быть самими собой и выжить. В таком случае мы должны предполагать, что лю­бая организация как жизнеспособная система, входящая в нечто бо­лее крупное жизнеспособное целое, должна быть организационно ре­курсивна. Это справедливо как общее утверждение, хотя ранее оно упоминалось в качестве дополнительного обстоятельства. Во всяком случае, как было показано на рис.27, все изображенные там подраз­деления структурно подобны и повторяют целое. Отсюда следует

 

Теорема о рекурсивных системах