Адовы круги цейтнота

 

Злейший враг стра­те­га - стрел­ки ча­сов. Ос­т­рая нех­ват­ка вре­ме­ни - в шах­ма­тах это на­зы­ва­ет­ся цей­т­но­том - от­б­ра­сы­ва­ет нас к так­ти­чес­кой иг­ре, пос­т­ро­ен­ной лишь на чис­тых реф­лек­сах. Ког­да не хва­та­ет вре­ме­ни для­ точ­ного рас­че­та и над­ле­жа­щей оцен­ки по­зи­ции, на­ше стра­те­ги­чес­кое ви­де­ние за­ту­ма­ни­ва­ет­ся эмо­ци­ями и ин­с­тин­к­та­ми. Тут мо­жет под­вес­ти да­же са­мая раз­ви­тая ин­ту­иция! Вне­зап­но шах­ма­ты ста­но­вят­ся по­хо­жи­ми на иг­ру в ру­лет­ку.

Четвертого мар­та 2004 го­да мои ча­сы не­умо­ли­мо от­с­чи­ты­ва­ли вре­мя в важ­ней­шей пар­тии су­пер­тур­ни­ра в ис­пан­с­ком Ли­на­ре­се. Я иг­рал бе­лы­ми с бол­гар­с­ким грос­смей­с­те­ром Ве­се­ли­ном То­па­ло­вым, бу­ду­щим чем­пи­оном ми­ра по вер­сии ФИ­ДЕ. Са­мый зна­чи­мый тур­нир го­да за­вер­шал­ся, и я шел на вто­ром мес­те, но в слу­чае по­бе­ды мог ре­аль­но пре­тен­до­вать на пер­вое. У ме­ня ос­та­ва­лось все­го де­сять ми­нут, а на дос­ке бы­ла обо­юдо­ос­т­рая по­зи­ция и наз­ре­ва­ла бу­ря: я скон­цен­т­ри­ро­вал про­тив чер­но­го ко­ро­ля боль­шие си­лы и вел ата­ку, бро­сив на про­из­вол судь­бы свой фер­зе­вый фланг.

Я ви­дел мно­го­обе­ща­ющее про­дол­же­ние, но в рас­че­тах ни­как не мог най­ти ни­че­го кон­к­рет­но­го: у обе­их сто­рон воз­ни­ка­ло слиш­ком мно­го воз­мож­нос­тей. Про­дол­же­ние выг­ля­де­ло пер­с­пек­тив­но, да и ин­ту­иция под­с­ка­зы­ва­ла мне, что оно дол­ж­но быть хо­ро­шим. Ког­да на мо­их ча­сах ос­та­лось лишь во­семь ми­нут, я сде­лал ход. Нас­тал че­ред по­по­теть То­па­ло­ву - и он на­шел не­ожи­дан­ную для ме­ня за­щи­ту, пос­та­вив пе­ре­до мной проб­ле­мы, на ре­ше­ние ко­то­рых у ме­ня ос­та­ва­лись считанные ми­ну­ты…

Осталось че­ты­ре ми­ну­ты. Стоп, а не был ли его пос­лед­ний ход ошиб­кой? Вер­ный сво­ему бо­ево­му сти­лю, То­па­лов вмес­то обо­ро­ни­тель­но­го хо­да от­ве­тил кон­т­р­вы­па­дом. Для про­дол­же­ния ата­ки я дол­жен по­жер­т­во­вать фи­гу­ру… Мои уг­ро­зы серь­ез­ны, но ес­ли ата­ка вдруг зах­леб­нет­ся, я про­иг­раю! Так что об­рат­но­го пу­ти уже нет… Сер­д­це пры­га­ло у ме­ня в гру­ди, раз­го­няя ад­ре­на­лин по все­му те­лу. Я чув­с­т­во­вал, что ре­ша­ющий удар где-то ря­дом. Мой сле­ду­ющий ход ко­нем от­к­ры­вал ладье ата­ку на его ко­ро­ля. Но ку­да пой­ти ко­нем - на е6 или на е4, впе­ред или на­зад?!

Осталось две ми­ну­ты. Мозг «ска­ни­ро­вал» оба аль­тер­на­тив­ных нап­рав­ле­ния на пре­дель­ной ско­рос­ти, пы­та­ясь най­ти вер­ный путь в го­ло­вок­ру­жи­тель­ном ла­би­рин­те ва­ри­ан­тов. Я пред­с­тав­лял, как бу­ду от­ве­чать на хо­ды со­пер­ни­ка: ес­ли сю­да, то ту­да, ес­ли так, то этак. На че­ты­ре хо­да впе­ред, на пять, на шесть… Но у ме­ня уже не бы­ло вре­ме­ни на ана­лиз, дос­та­точ­но глу­бо­кий для то­го, что­бы быть в нем уве­рен­ным.

Одна ми­ну­та! Тут мне по­ме­ре­щи­лось, что ход ко­нем на­зад про­иг­ры­ва­ет. Взвин­чен­ный до пре­де­ла, я по­шел ко­нем впе­ред и… сра­зу же ощу­тил, что упус­тил луч­ший шанс. То­па­лов от­ре­аги­ро­вал быс­т­ро, от­с­ту­пив ко­ро­лем к цен­т­ру, и вы­яс­ни­лось, что ре­ша­юще­го уда­ра у бе­лых нет. За ос­тав­ши­еся се­кун­ды я мог толь­ко ша­хо­вать неп­ри­ятель­с­ко­го ко­ро­ля, вы­нуж­дая его хо­дить взад-впе­ред. Ничья пов­то­ре­ни­ем хо­дов ли­ши­ла ме­ня шан­сов на по­бе­ду в тур­ни­ре… Я ис­пы­ты­вал внутреннюю опус­то­шен­ность. Как же он от ме­ня ус­коль­з­нул? Где я упус­тил вы­иг­рыш? По­че­му в кри­ти­чес­кий мо­мент да­ла сбой моя ин­ту­иция?

Как по­ка­зал ана­лиз, ход ко­нем впе­ред был и впрямь ошиб­кой. Пой­ди я ко­нем на­зад, на по­ле е4, то есть «не­вер­ным пу­тем», уда­ля­ясь от чер­но­го ко­ро­ля, - это да­ло бы бе­лым ре­ша­ющую ата­ку. За дос­кой мне при­ви­де­лось, что в кон­це это­го ва­ри­ан­та ферзь То­па­ло­ва ус­пе­ва­ет, дав шах мо­ему ко­ро­лю, вер­нуть­ся в обо­ро­ну - и вы­иг­ры­ва­ют уже чер­ные! Ког­да пос­ле пар­тии То­па­лов ска­зал мне, что ход «конь е4» вы­иг­ры­вал, я воз­ра­зил: «А как нас­чет ша­ха фер­зем на cl?» Но по оза­да­чен­но­му вы­ра­же­нию его ли­ца я вдруг по­нял, что этот ход был не­воз­мо­жен, ибо ферзь во­об­ще не мог по­пасть на по­ле с1. Пол­ное зат­ме­ние! По иро­нии судь­бы, вы­иг­ры­ва­ющий ход ус­т­ра­нял клю­че­вую фи­гу­ру обо­ро­ны - как раз та­кую стра­те­ги­чес­кую цель я и дол­жен был прес­ле­до­вать, ес­ли бы мне хва­ти­ло вре­ме­ни под­к­ре­пить ее рас­че­том.

В свя­зи с этим про­ма­хом ме­ня боль­ше все­го встре­во­жи­ло то об­с­то­ятель­с­т­во, что до­пу­щен он был в так­ти­ке, а ведь быс­т­рый и глу­бо­кий рас­чет - од­на из силь­ней­ших сто­рон мо­ей иг­ры. Я всег­да был уве­рен, что смо­гу про­ана­ли­зи­ро­вать ос­лож­не­ния луч­ше лю­бо­го со­пер­ни­ка. И ког­да нас­ту­пал мо­мент для на­не­се­ния ре­ша­юще­го уда­ра, ма­ло ко­му уда­ва­лось спас­тись.

После Ли­на­ре­са-2004 моя уве­рен­ность в се­бе по­шат­ну­лась. Ра­зу­ме­ет­ся, ник­то не зас­т­ра­хо­ван от оши­бок, но проз­ве­нев­ший зво­нок вы­зы­вал опа­се­ния. В свои со­рок лет я был за­мет­но стар­ше боль­шин­с­т­ва со­пер­ни­ков, чей воз­раст не пре­вы­шал трид­ца­ти, а то и двад­ца­ти лет. Ес­ли на мои ре­зуль­та­ты на­чи­на­ет вли­ять воз­раст и моя так­ти­ка да­ет сбои, то как дол­го я смо­гу ос­та­вать­ся на вер­ши­не? Пе­ред оче­ред­ным воз­в­ра­ще­ни­ем на сце­ну мне на­до бы­ло тща­тель­но про­ана­ли­зи­ро­вать все ас­пек­ты сво­ей иг­ры, в осо­бен­нос­ти - так­ти­чес­кое зре­ние.

Как по­ка­за­ли мои даль­ней­шие по­бе­ды, я все еще на­хо­дил­ся в неп­ло­хой фор­ме, и в дей­с­т­ви­тель­нос­ти проб­ле­ма бы­ла не в са­мой цей­т­нот­ной ошиб­ке, а в том, что я заг­нал се­бя в цей­т­нот. В пос­лед­ние го­ды я иг­рал в тур­ни­рах не­час­то, и не­дос­та­ток прак­ти­ки по­рою ска­зы­вал­ся в кри­ти­чес­кие мо­мен­ты. Это вы­ра­жа­лось в не­ре­ши­тель­нос­ти и не­до­ве­рии к точ­нос­ти сво­его рас­че­та: дра­го­цен­ные ми­ну­ты тра­ти­лись на пе­реп­ро­вер­ку ва­ри­ан­тов, ко­то­рые сле­до­ва­ло ра­зыг­ры­вать очень быс­т­ро. Так бы­ло и в пар­тии с То­па­ло­вым… Са­мые луч­шие пла­ны и хит­ро­ум­ные так­ти­чес­кие за­мыс­лы мо­гут по­гиб­нуть из-за цей­т­но­та - пря­мо­го след­с­т­вия на­шей не­уве­рен­нос­ти.

Хорошая стра­те­гия мо­жет стать жер­т­вой пло­хой так­ти­ки

Книги Уин­с­то­на Чер­чил­ля од­ни из мо­их лю­би­мых. Упор­с­т­во - не­ко­то­рые на­зы­ва­ли это ка­чес­т­во уп­рям­с­т­вом - про­ни­зы­ва­ло все гра­ни его ха­рак­те­ра. Пред­ло­жен­ная Чер­чил­лем во­ен­ная кам­па­ния в Дар­да­нел­лах во вре­мя Пер­вой ми­ро­вой вой­ны за­вер­ши­лась тя­же­лей­шей ка­тас­т­ро­фой, но чет­верть ве­ка спус­тя ему хва­ти­ло муд­рос­ти осоз­нать, что ос­нов­ной за­мы­сел был вер­ным, и дос­та­ло му­жес­т­ва пов­то­рить по­пыт­ку.

В 1915 го­ду Чер­чилль, бу­ду­чи гла­вой Ад­ми­рал­тей­с­т­ва, убе­дил Ка­би­нет ми­нис­т­ров и со­юз­ни­ков Ве­ли­коб­ри­та­нии в не­об­хо­ди­мос­ти на­па­де­ния на ту­рец­кий по­лу­ос­т­ров Гал­ли­по­ли, что­бы соз­дать ли­нию со­об­ще­ния с Рос­си­ей и вы­ну­дить Гер­ма­нию от­к­рыть но­вый фронт. Ан­г­лий­с­кие вой­с­ка и ко­раб­ли от­в­ле­ка­лись со сре­ди­зем­но­мор­с­ко­го те­ат­ра во­ен­ных дей­с­т­вий и нап­рав­ля­лись в про­лив Дар­да­нел­лы, стра­те­ги­чес­кий пункт, раз­де­ля­ющий ев­ро­пей­с­кую и ази­ат­с­кую часть Тур­ции.

Начало во­ен­ной опе­ра­ции бы­ло за ан­г­ли­ча­на­ми, но на этом их ус­пе­хи за­кон­чи­лись. По при­бы­тии на мес­то вой­с­ка бы­ли пос­тав­ле­ны под ко­ман­до­ва­ние Иена Га­миль­то­на, пло­хо зна­ко­мо­го с опе­ра­тив­ной об­с­та­нов­кой. Он раз­де­лял от­ветственность с дву­мя дру­ги­ми во­ена­чаль­ни­ка­ми, но ник­то из них не осу­щес­т­в­лял об­ще­го ко­ман­до­ва­ния опе­ра­ци­ей. Один так­ти­чес­кий про­мах сле­до­вал за дру­гим, и ан­г­лий­с­кие вой­с­ка нес­ли тя­же­лые по­те­ри. Стой­кая обо­ро­на ту­рок при­ве­ла их к по­бе­де и воз­вы­ше­нию пол­ков­ни­ка Мус­та­фы Ке­ма­ля, впос­лед­с­т­вии ос­но­вав­ше­го Ту­рец­кую рес­пуб­ли­ку и из­вес­т­но­го как Ата­тюрк.

Англичане в кон­це кон­цов от­с­ту­пи­ли, по­те­ряв око­ло двух­сот ты­сяч че­ло­век и три ко­раб­ля. Это уни­зи­тель­ное по­ра­же­ние сто­ило Чер­чил­лю выс­ше­го пос­та в Ад­ми­рал­тей­с­т­ве. Но в мае 1940-го, в су­ро­вый час ис­пы­та­ний, его вновь поз­ва­ли в пра­ви­тель­с­т­во, и он воз­г­ла­вил Ка­би­нет ми­нис­т­ров Ве­ли­коб­ри­та­нии. В 1941 го­ду, ког­да Гер­ма­ния на­па­ла на Со­вет­с­кий Со­юз, Чер­чилль пер­вым осоз­нал, что со­юз­ные го­су­дар­с­т­ва стол­к­ну­лись с проб­ле­мой, схо­жей с во­ен­ны­ми зат­руд­не­ни­ями 1915 го­да: как и Рос­сия в на­ча­ле Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, СССР ис­пы­ты­вал ос­т­рую нех­ват­ку ре­сур­сов.

Поэтому од­ной из пер­вых ак­ций ан­г­ли­чан, уже в июле 1941-го, ста­ла сог­ла­со­ван­ная с СССР ок­ку­па­ция Ира­на - с целью на­ла­жи­ва­ния су­хо­пут­ных ком­му­ни­ка­ций и ли­ний снаб­же­ния для Со­вет­с­ко­го Со­юза (снаб­же­ние по Се­вер­но­му мор­с­ко­му пу­ти бы­ло не­бе­зо­пас­ным и не­дос­та­точ­ным для за­тяж­ной вой­ны). И уже в ок­тяб­ре со­юз­ные стра­ны на­ча­ли пос­тав­ки про­до­воль­с­т­вия и во­ен­но­го сна­ря­же­ния в СССР, воп­ло­щая в жизнь нес­быв­ший­ся план 1915 го­да. Эти пос­тав­ки ока­за­лись очень важ­ны для на­шей стра­ны, осо­бен­но в 1943 го­ду, ког­да че­рез Иран в Со­вет­с­кий Со­юз еже­ме­сяч­но при­бы­ва­ло свы­ше 300 000 тонн про­до­воль­с­т­вия, бо­еп­ри­па­сов и все­воз­мож­ной тех­ни­ки.

Черчилль по­ни­мал, что не­уда­ча его гал­ли­поль­с­кой во­ен­ной кам­па­нии не сви­де­тель­с­т­во­ва­ла об оши­боч­нос­ти его стра­те­ги­чес­ко­го пла­на. Вы­вод: не­за­ви­си­мо от по­лу­чен­но­го ре­зуль­та­та, наш ана­лиз как си­ту­ации, так и дей­с­т­вий всег­да дол­жен быть объ­ек­тив­ным и тща­тель­ным.

Сейчас, ана­ли­зи­руя си­ту­ацию, сло­жив­шу­юся в на­шей стра­не пе­ред пре­зи­ден­т­с­ки­ми вы­бо­ра­ми 1996 го­да, я по­ни­маю, что са­мой прин­ци­пи­аль­ной ошиб­кой, в том чис­ле и мо­ей, бы­ла под­дер­ж­ка Ель­ци­на по прин­ци­пу мень­ше­го зла. Это был от­каз от глав­но­го прин­ци­па де­мок­ра­тии, сос­то­яще­го в том, что про­це­дура важ­нее пер­со­на­лий. То, что тог­да мно­гие ду­ма­ющие лю­ди в Рос­сии сог­ла­си­лись иг­рать в эту иг­ру, и при­ве­ло нас к се­год­няш­ней си­ту­ации. По­это­му, вы­ра­ба­ты­вая так­ти­ку дей­с­т­вий се­год­ня, я ис­хо­жу из то­го, что до­пус­кать та­кую ошиб­ку мы боль­ше не име­ем пра­ва. Прин­ци­пи­аль­ным для оп­по­зи­ции яв­ля­ет­ся вы­ра­бот­ка тех про­це­дур, ко­то­рые поз­во­лят еди­но­му кан­ди­да­ту быть пред­с­та­ви­те­лем рос­сий­с­ко­го на­ро­да, а не оче­ред­ным но­мен­к­ла­тур­ным выд­ви­жен­цем.

В шах­ма­тах мы ви­дим мно­го при­ме­ров, ког­да хо­ро­шая стра­те­гия тер­пит не­уда­чу из-за пло­хой так­ти­ки. Од­на-един­с­т­вен­ная оп­лош­ность мо­жет по­гу­бить са­мый блес­тя­щий за­мы­сел. Еще бо­лее опас­ны в дол­гос­роч­ной пер­с­пек­ти­ве ус­пе­хи пло­хой стра­те­гии, дос­тиг­ну­тые бла­го­да­ря хо­ро­шей так­ти­ке или чис­той уда­че. Та­кое мо­жет сой­ти с рук один раз, но очень ред­ко слу­ча­ет­ся дваж­ды. Имен­но по­это­му важ­но ана­ли­зи­ро­вать свои ус­пе­хи так же вни­ма­тель­но, как и не­уда­чи.

По мет­ко­му вы­ра­же­нию Паб­ло Пи­кас­со, «ком­пь­юте­ры бес­по­лез­ны, пос­коль­ку они мо­гут толь­ко да­вать от­ве­ты». Ре­ша­ющее зна­че­ние име­ют воп­ро­сы! По­иск и фор­му­ли­ро­ва­ние пра­виль­ных воп­ро­сов - за­лог ус­пе­ха в осу­щес­т­в­ле­нии ва­шей стра­те­гии. Мо­же­те ли вы ска­зать, что ва­ши так­ти­чес­кие ме­то­ды и пов­сед­нев­ные ре­ше­ния сог­ла­со­ва­ны с дол­гос­роч­ны­ми це­ля­ми? По­ток ин­фор­ма­ции уг­ро­жа­ет раз­мыть ва­ше ви­де­ние стра­те­гии, уто­пить его в циф­рах и де­та­лях, рас­че­тах и ана­ли­зах. Что­бы стать по-нас­то­яще­му силь­ным так­ти­ком, на­до иметь в сво­ем ар­се­на­ле, с од­ной сто­ро­ны, стра­те­ги­чес­кое ви­де­ние, а с дру­гой - ана­ли­ти­чес­кое мыш­ле­ние. И то, и дру­гое раз­ви­ва­ет уме­ние заг­ля­ды­вать в бу­ду­щее.

Уин­с­тон Чер­чилль (30.11.1874 - 24.01.1965),

Ве­ли­коб­ри­тания

Ры­царь без стра­ха и уп­ре­ка

Ве­ли­кий го­су­дар­с­т­вен­ный де­ятель, ора­тор и пи­са­тель, дваж­ды премь­ер-ми­нистр (1940-1945; 1951-1955) и во­ен­ный ли­дер Ве­ли­коб­ри­та­нии в пред­с­тав­ле­нии не нуж­да­ет­ся. Но я вклю­чил сэ­ра Уин­с­то­на Чер­чил­ля в свою пор­т­рет­ную га­ле­рею, что­бы под­чер­к­нуть его осо­бую роль в мо­ем раз­ви­тии и по­ка­зать, в чем мне ви­дит­ся ве­ли­чие его лич­нос­ти. Иметь соб­с­т­вен­ных ге­ро­ев по­лез­но не толь­ко де­тям.

В Со­вет­с­ком Со­юзе на Чер­чил­ля смот­ре­ли с не­ко­то­рым по­доз­ре­нием. Филь­мы о вой­не ри­со­ва­ли до­воль­но од­но­бо­кий об­раз ан­г­лий­с­ко­го ру­ко­во­ди­те­ля: его жес­т­ко кри­ти­ко­ва­ли за огол­те­лый ан­ти­ком­му­низм и ску­по, лишь в ме­ру не­об­хо­ди­мос­ти, на­де­ля­ли от­дель­ны­ми по­ло­жи­тель­ны­ми чер­та­ми. Со­вет­с­кие лю­ди ку­да мень­ше зна­ли о ро­ли Чер­чил­ля во Вто­рой ми­ро­вой вой­не, чем о его Фул­тон­с­кой ре­чи. В 1946 го­ду, гос­тя у пре­зи­ден­та США Тру­мэ­на в его род­ном шта­те Мис­су­ри, он пре­дуп­ре­дил мир о гря­ду­щей эпо­хе «хо­лод­ной вой­ны» и «же­лез­но­го за­на­ве­са».

Ра­зу­ме­ет­ся, в СССР ис­то­рия Вто­рой ми­ро­вой вой­ны пре­под­но­си­лась тен­ден­ци­оз­но. Сог­лас­но со­вет­с­ким учеб­никам, на­ши со­юз­ни­ки США и Ве­ли­коб­ри­та­ния, сра­жа­ясь на так на­зы­ва­емом вто­ром фрон­те, ока­зы­ва­ли нам лишь нез­на­чи­тель­ную под­дер­ж­ку, пос­коль­ку хо­те­ли, что­бы… нацис­ты уби­ли как мож­но боль­ше ком­му­нис­тов, а ком­му­нисты - на­цис­тов. Од­на­ко бла­го­да­ря рас­ска­зам мо­его дя­ди и де­душ­ки я ра­но уз­нал об ог­ром­ной про­пас­ти меж­ду офи­ци­аль­ной про­па­ган­дой и дей­с­т­ви­тель­ностью.

В на­ча­ле 90-х го­дов я на­чал боль­ше чи­тать по-англий­с­ки и об­на­ру­жил мно­жес­т­во за­ме­ча­тель­ных выс­ка­зыва­ний Чер­чил­ля. Они-то и при­ве­ли ме­ня к от­к­ры­тию его тру­дов по ис­то­рии, с ко­то­рых на­ча­лось мое под­лин­ное вос­хи­ще­ние лич­нос­тью это­го че­ло­ве­ка, ка­ва­ле­ра ры­царско­го ор­де­на и ла­уре­ата Но­бе­лев­с­кой пре­мии по ли­те­ра­ту­ре.

Са­мой важ­ной для ме­ня чер­той Чер­чил­ля бы­ла его спо­соб­ность про­ти­вос­то­ять об­щес­т­вен­но­му мне­нию и сме­ло выс­ка­зы­вать свои взгля­ды на об­ще­че­ло­ве­чес­кие проб­ле­мы. Как ми­ни­мум триж­ды ис­то­рия до­ка­за­ла его пра­во­ту в важ­ней­ших по­ли­ти­чес­ких воп­ро­сах XX ве­ка. Во-пер­вых, он пре­дуп­реж­дал об уг­ро­зе боль­ше­виз­ма и при­зы­вал «убить это­го мла­ден­ца в ко­лы­бе­ли, преж­де чем он вы­бе­рет­ся на­ру­жу» (эта фра­за ци­ти­ро­ва­лась в со­вет­с­ких кни­гах как до­ка­за­тель­с­т­во его враж­деб­нос­ти по от­но­ше­нию к СССР). Во-вто­рых, он твер­до выс­ту­пал про­тив Гит­ле­ра и на­цис­тов, в чем смог най­ти об­щий язык да­же со Ста­ли­ным. В-треть­их, в сво­ей Фул­тон­с­кой ре­чи он пуб­лич­но объ­явил об уг­ро­зе для Ев­ро­пы со сто­ро­ны СССР пос­ле Вто­рой ми­ро­вой вой­ны: «Я чув­с­т­во­вал се­бя обя­зан­ным ука­зать на тень, ко­то­рая, как на За­па­де, так и на Вос­то­ке, па­да­ет на мир».

В пер­вом слу­чае его сло­ва бы­ли ос­тав­ле­ны без вни­ма­ния, и мы рас­п­ла­чи­ва­ем­ся за это до сих пор. Во вто­ром слу­чае его ус­лы­ша­ли, но слиш­ком поз­д­но, не ус­пев убе­речь мир от пот­ря­се­ний Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. В тре­тий раз его ус­лы­ша­ли вов­ре­мя: зна­ме­ни­тая речь под­тол­к­ну­ла Тру­мэ­на к бо­лее ре­ши­тель­ным дей­с­т­ви­ям для сдер­жи­ва­ния со­вет­с­кой эк­с­пан­сии и спа­се­ния За­пад­ной Ев­ро­пы, а так­же Юж­ной Ко­реи и Тай­ва­ня.

Зна­ком­с­т­во с твор­чес­т­вом Чер­чил­ля про­изош­ло в ключе­вой мо­мент мо­ей жиз­ни. Кру­ше­ние СССР от­п­ра­ви­ло старые бит­вы на свал­ку ис­то­рии, и я ис­кал но­вые идеи. Он вдох­но­вил ме­ня на по­иск ак­тив­ной ро­ли в сов­ре­мен­ном ми­ре, где по­ли­ти­ки, увы, ред­ко ре­ша­ют­ся про­ти­вос­то­ять дав­лению оп­ро­сов об­щес­т­вен­но­го мне­ния.

Ма­ло­из­вес­т­ный фраг­мент ве­ли­кой Фул­тон­с­кой ре­чи Чер­чил­ля, про­из­не­сен­ной 5 мар­та 1946 го­да (хо­тя «же­лез­но­го за­на­ве­са» уже нет, мис­сия, о ко­то­рой он го­во­рил, по-преж­не­му име­ет пер­вос­те­пен­ное зна­че­ние):

«Аме­ри­кан­с­кие во­ен­ные, стал­ки­ва­ясь с серь­ез­ны­ми ситу­аци­ями, обыч­но озаг­лав­ли­ва­ют свои ди­рек­ти­вы сло­ва­ми «ге­не­раль­ная стра­те­ги­чес­кая кон­цеп­ция», и в этих сло­вах зак­лю­чена ве­ли­кая муд­рость, ибо они по­мо­га­ют сфор­му­лиро­вать сто­ящие пе­ред ни­ми за­да­чи с пре­дель­ной яс­нос­тью. В чем же зак­лю­ча­ет­ся на­ша ге­не­раль­ная стра­те­ги­чес­кая кон­цеп­ция, ко­то­рую нам с ва­ми нуж­но при­нять се­год­ня? Не в чем ином, как в обес­пе­че­нии бе­зо­пас­нос­ти и бла­го­денствия, сво­бо­ды и проц­ве­та­ния всех муж­чин и всех жен­щин во всех до­мах и во всех семь­ях на всей зем­ле».