Время застенчивых

Тексты для обсуждения

Ведущие журналисты о смысле профессии

Дмитрий Соколов-Митрич

Время застенчивых

- Здравствуйте, вы прочитали мой текст? - Прочитал. - Будете печатать? - Нет. - Почему? - Слабоват, не дотягивает до нашего уровня.

Так выглядел стандартный диалог между редактором и внештатным автором лет десять назад. После чего оскорбленный до глубины души автор разворачивался и уходил, повторяя про себя мантру о том, что в этом издании работают одни козлы и моральные уроды. Теперь же "стандартный разговор", как правило, имеет героическое продолжение:

- Слабоват? А, ну ясно! Вы же конформистское издание, не можете себе позволить публиковать смелые тексты.

- А вам слабо написать так, чтобы кроме политической смелости были логика, интересный угол зрения и элементарная стилистическая грамотность?

- Это все отговорки. Вы просто боитесь меня публиковать.

После такого диалога покидать кабинет редактора гораздо приятней. Никакой обиды, никаких угрызений творческого самолюбия и главное - никакой необходимости совершенствоваться, работать над собой и все такое. Ты и так уже бэтмен, ты герой, ты просто слишком прогрессивный и радикальный, вот тебя и не печатают в этом реакционном гадюшнике. Но ничего. Ты запустишь сейчас ноутбук, залезешь в любимую социальную сеть и выставишь свое творение на всеобщее обозрение. А чтобы его прочитали не только родственники, друзья и твоя девушка, снабдишь преамбулой о том, что текст отказались печатать там-то и там-то. Потому что цензура, а как же!

И никакие доводы не помогают - даже самые очевидные. Раньше я переживал, а потом просто перестал тратить время на объяснения. А некоторым, особо одаренным и неисправимым, чтобы побыстрей отвязались, вру на поражение: "Слушай, отличный текст, но уж больно смелый, зараза, мы таких не печатаем. Потерпи немного, старик, скоро придет и твое время".

И "старик" лет двадцати от роду, гордый и польщенный, заговорщицки говорит "спасибо", уходит с высоко поднятой головой и в знак благодарности даже не упоминает об этом разговоре в своем блоге.

В такой радикализирующейся среде все меньше появляется толковых и талантливых авторов, с которыми можно иметь дело. Точнее, появляется-то их достаточно, но крайне мало тех, кто способен наплевать на самолюбие и работать. Талант - это ведь не тысяча долларов, которые мама дала тебе в школу на обед. Талант - это кусок сырого мяса. Из него можно суп сварить, а можно сгноить его или собакам скормить.

Варить суп - это время и труд. А собак покормить - одно движение руки. И вот уже они, довольные, рвут добычу на части, рычат от удовольствия и целых пять минут хвостом виляют. Ну а чтобы мясо сгноить, вообще никаких усилий не требуется.

Оглянитесь вокруг. За редким исключением все серьезные журналисты сформировались в 90-х и начале нулевых. В то время, когда, если тебе говорили: "Фигня", - ты не мог тешить себя иллюзией, что это означает что-то другое. Более молодые почти без остатка разделились на циничных конформистов и романтичных нонконформистов. Что, в сущности, всего лишь разные способы скормить свой талант собакам.

Физика и география информационного поля стремительно меняются, но удивительно, с каким упорством новое поколение журналистов не хочет пользоваться открывшимися возможностями в полной мере. Сегодня можно стать известным, даже не переступив порога ни одной редакции. Технологии гласности позволяют максимальную независимость. Но, как у любого нового явления, тут свои ловушки. Главная - в том, что перестала работать формула "выживает сильнейший". На новом информационном поле выживает слабейший. Тот, у кого развиты не голосовые связки и локти, а сдерживающие лобные доли и еще - тот невидимый мускул, который удерживает человека от скороспелого тщеславия.

Избавление от "душителей" столь же благотворно, сколь и коварно. Человек высвобождает в себе не только творческую энергию, но и много всякой гадости, которую его вчерашние враги любезно и совершенно бесплатно фильтровали. Теперь придется сдерживать собственные слабости самим, а это дело непростое. Вспомните, какую фигню стали снимать мэтры советского кино, когда исчезла цензура. А во что превратились звезды эстрады без худсоветов? Глядя на некоторых из них, понимаешь всю мудрость слов святителя Николая Сербского: "Тот лишь ненавидит врагов своих, кто не познал, что враги - не враги, но друзья взыскательные".

Информационный век - уникальное время в истории человечества. Впервые на лидирующие позиции выходят люди застенчивые. Они создают новые технологии, становятся миллиардерами, в крайнем случае - властителями дум. Для того чтобы предложить миру плоды своего труда и таланта, им больше не надо точить зубы, набивать кулаки или добавлять гибкости позвоночнику. Технологически выход на рынок упростился до предела, достаточно щелкнуть мышью. Но это даже не главное - выходя на сцену, застенчивый человек с изумлением обнаруживает, что конкуренции практически нет. Конкуренты отсеялись благодаря своим голосовым связкам, зубам и локтям. Сегодняшние наполеоны лежат в клиниках для наркоманов, бомжуют на вокзалах, блещут в маргинальных политических движениях, в лучшем случае - ходят в мелких предпринимателях или руководят преступными сообществами. А наследуют новую эпоху люди застенчивые и кроткие. Впрочем, где-то я об этом уже читал.