Картина пятая
Сад на даче у Любецких. Беседка, скамейка, кусты. Наденька с чашкой молока в руках. Вбегает Александр.
АЛЕКСАНДР:Надежда Александровна!
НАДЕНЬКА:Александр Федорыч!
АЛЕКСАНДР:Вы меня ждали! Боже мой, как я счастлив!
НАДЕНЬКА:Я ждала? И не думала! Вы знаете, я всегда в саду.
АЛЕКСАНДР:Вы сердитесь?
НАДЕНЬКА:За что? Вот идея!
АЛЕКСАНДР:Ну, дайте ручку... Что это, вы молоко кушаете?
НАДЕНЬКА:Я обедаю.
АЛЕКСАНДР:Обедаете в шесть часов, и молоком!
НАДЕНЬКА:Вам, конечно, странно смотреть на молоко после роскошного обеда у дядюшки? А мы здесь на даче живем скромно.
АЛЕКСАНДР:Я не обедал у дядюшки, я еще вчера отказался.
НАДЕНЬКА:Где же вы были до сих пор?
АЛЕКСАНДР:Сегодня на службе до четырех часов просидел.
НАДЕНЬКА:А теперь шесть. Не лгите, признайтесь, уж соблазнились обедом, приятным обществом?
АЛЕКСАНДР:Честное слово, я не заходил к дядюшке... Разве я тогда мог бы к вам попасть об эту пору?
НАДЕНЬКА:Вам это рано кажется?
Александр хочет подойти к Наденьке.
Не подходите, не подходите ко мне, я вас видеть не могу!
АЛЕКСАНДР:Полноте шалить, Надежда Атександровна!
НАДЕНЬКА:Я совсем не шалю... Скажите, где же вы до сих пор были?
АЛЕКСАНДР:Обедал у ресторатора на скорую руку...
НАДЕНЬКА:На скорую руку! Бедненький! Вы должны быть голодны. Не хотите ли молока?
АЛЕКСАНДР:Дайте, дайте мне эту чашку... (Протянул руку, но Наденька допила молоко и опрокинула чашку вверх дном.)
НАДЕНЬКА:Посмотрите, Александр Федорович, попаду ли я каплей на букашку, вот что ползет по дорожке?.. Ах, попала! Бедненькая, она умрет! (Подняла букашку, дышит на ладонь.)
АЛЕКСАНДР:Как вас занимает букашка!
НАДЕНЬКА:Бедненькая! Посмотрите: она умрет... что я сделала!.. (Букашка поползла по руке, и Наденька резким рывком сбросила ее на землю и раздавила ногой.) Мерзкая букашка!.. Так где же вы были?
АЛЕКСАНДР:Ведь я сказал...
НАДЕНЬКА:Ах да, у дядюшки... (Пошла к дому.)
АЛЕКСАНДР:Куда же вы?
НАДЕНЬКА:Куда? Как куда? Вот прекрасно! К маменьке.
АЛЕКСАНДР:Зачем? Может быть, мы ее обеспокоим.
Стоят молча, глядя друг на друга. Входит мать Наденьки Марья Михайловна.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА:Александр Федорыч!
АЛЕКСАНДР:Здравствуйте, Марья Михайловна! (Целует у нее руку.)
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА:Что ж вы к обеду не пришли? Мы вас ждали до пяти часов.
АЛЕКСАНДР:Служба задержала. Я вас прошу никогда не ждать меня долее четырех часов.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА:И я тоже говорила. Да вот Наденька — «подождем» да «подождем».
НАДЕНЬКА:Я! Маман, что вы! Не я ли говорю: пора, маман, обедать. А вы сказали: нет, надо подождать, Александр Федорыч давно не был, верно, придет к обеду.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА:Смотрите, смотрите: ах, какая бессовестная! Свои слова да на меня же! Я говорю: ну, где теперь Александру Федорычу быть? уж половина пятого. Нет, говорит, маман, надо подождать...
АЛЕКСАНДР:Надежда Александровна! Ужели я так счастлив, что вы думали обо мне?
НАДЕНЬКА:Не подходите ко мне! Маменька шутит, а вы готовы верить!
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА:Не верьте, не верьте, Александр Федорыч! Зачем же скрывать? Александру Федорычу, верно, приятно, что ты о нем думала... Я кликну вас кушать. (Уходит.)
НАДЕНЬКА:Не стоите вы!.. заставить так долго ждать себя!..
АЛЕКСАНДР:Наденька! (Объятие. Целуются.) Как сон!..
НАДЕНЬКА:Что это такое? Вы забылись! Я маменьке скажу!
АЛЕКСАНДР:Надежда Александровна! Не разрушайте упреком...
НАДЕНЬКА:Вы меня очень любите?
АЛЕКСАНДР:Очень... (Снова целуются.)
НАДЕНЬКА:Ужели есть горе на свете?!
АЛЕКСАНДР:К сожалению, есть...
НАДЕНЬКА:Какое же?
АЛЕКСАНДР:Бывает — бедность.
НАДЕНЬКА:Бедность! да разве бедные не чувствуют того же, что мы теперь? Вот уж они и не бедны. (Смеется.)
АЛЕКСАНДР:Ангел! Ангел! (Сжал ей руку.)
НАДЕНЬКА:Ах, как вы больно жмете!
Александр покрывает ее руки поцелуями.
Знаете ли, говорят, будто — что было однажды, то уж никогда больше не повторится! Стало быть, и эта минута не повторится!
АЛЕКСАНДР:О нет! Это неправда! Мы дружно пройдем по жизни...
Наденька (перебивая). Ах, перестаньте, перестаньте... Мне что-то страшно делается, когда вы говорите так...
АЛЕКСАНДР:Чего же бояться? Неужели нельзя верить самим себе?
НАДЕНЬКА:Я не знаю.
АЛЕКСАНДР:Отчего? Надо верить! Нас не одолеет ничто точно так, как и теперь здесь в саду никакой звук не тревожит этой торжественной тишины...
ГОЛОС МАРЬИ МИХАЙЛОВНЫ. Наденька! Александр Федо-рыч! Где вы?
НАДЕНЬКА:Слышите!..
ГОЛОС МАРЬИ МИХАЙЛОВНЫ. Александр Федорыч! Простокваша давно на столе!
НАДЕНЬКА:За мигом невыразимого блаженства — вдруг простокваша! (Смеется, убегает.)
АЛЕКСАНДР (один). И дядюшка хочет уверить меня, что счастье — химера, что нельзя безусловно верить ничему, что жизнь... бессовестный! Зачем он хотел так жестоко обмануть меня! Нет, вот жизнь! так и воображал ее себе, такова она должна быть, такова есть, такова будет, такой я ее сделаю сам! Иначе нет жизни! (Убегает вслед за Наденькой.)