Лишь в том случае, если сорвут тебе эту процедуру.

Так ли уж? Разве от этого они становятся счастливее? Вот я понимаю, что если урву несколько тайн у Бога – стану счастливее… Сейчас я говорю практически на ощупь. У меня эти вещи не продуманы, хотя такое ощущение, что в своем очень обобщенном диагнозе я, в принципе, прав. Эти люди уничтожают свою собственную природу. С нашей точки зрения – они извращенцы, и мы копаем памятник, не обращая внимания на прокурора. Но мы такие же извращенцы с их точки зрения. Это означает, что вопрос научной этики в данном случае неуместен. Он декорирован. Мне кажется, он нуждается в глубочайших психоаналитических и этологических исследованиях, которые, несомненно, появятся. Потому что вряд ли эти мысли мне одному пришли в голову.

Культура дает огромные возможности для сублимации. В простой производственной деятельности сублимация такого рода просто невозможна. Скажем, столяр, который занят своим делом – он ведь не может сделать антистол!

И сказать, что на самом деле это и есть настоящий стол…

Да. А в культуре это явление повсеместно… Советская власть дает примеры из жизни, что называется. Я несколько лет работал в селе Новосельское, на раскопках. Познакомился с председателем колхоза, Валерием Гордиенко. Он был студентом моего отца, и мы с ним подружились. Очень дельный председатель. Совершено неуместный для той эпохи и государственного режима. Он был бы великолепным фермером. Мы с ним ехали по какому-то полю. Он мне и говорит: «На самом деле это растут не помидоры. Это кукуруза. Потому что у нас по плану…». И так далее. Потом спрашивает: «Как ты думаешь, а что там растет?» Я отвечаю: «Кукуруза». Он говорит: «Ты думаешь, это кукуруза? Ничего подобного – это буряк. Потому что по разнарядке мы должны засеять буряковое поле, и мы сдаем кукурузу под видом буряка».

По-видимому, это явление общечеловеческое. Таких людей большинство, а мы – ненормальные. И получается, что культуру, на самом деле, делают они. У них своя логика, своя этика. Я себе ее плохо представляю. С большим напряжением, я бы сказал.

Но мы-то делаем науку, а не они.

В том-то и дело, что неясно. В глобальном культурном процессе – мы антикультура. Но, тем не менее, культура человечества существует.

С этой точки зрения, Ван-Гог – представитель антикультуры. Но мода на его живопись возникла в среде традиционной культуры.

Это все частные проявления. Я имею в виду не это. Мы говорим о деятельности, которая уничтожает само понятие культуры. И задает стандарты этого уничтожения. И они не имеют никакого отношения к истинному научному или художественному поиску. Это антипоиск.