Латинский язык в XXI веке. Зачем?

PRAEFATIO

 

 

Границы моего языка отражают границы моего мира.

Людвиг Витгенштейн (1889 – 1951)

латинский язык в XXI веке. Зачем?

Первое, что вспоминают обычно о латинском языке, ─ что это язык мертвый и древний.

Да, мертвый. Но не потому, что не используется. Используется, и много: латинский язык знает большинство образованных гуманитариев во всех странах мира, на нем издаются книги, газеты и журналы, есть теле- и радиовещание, множество сайтов в интернете, есть государство Ватикан, где латинский язык ─ государственный. В то же время в мире есть много небольших народов, народностей и племен, говорящих на своем особом языке, отличающемся от языка соседей. Язык самого маленького племени – живой, пока живы эти люди, пока они мыслят и общаются на нем. Язык становится мертвым тогда, когда перестает жить народ. Латинского народа сейчас нет, потому и язык его остается мертвым, сколько бы им не пользовались люди других народов. Все, даже много пользующиеся им, первым языком мышления и общения имеют другой язык, свой родной живой (русский, английский…).

Да, древний. На этом языке говорило племя, с VIII века до н. э. известное в средней части Аппенинского полуострова (современная Италия) и называвшее эту область ─ Latium Лациум, себя ─ Latini Латины, свой народ ─ populus Latinus народ латинский, свой язык ─ lingua Latina язык латинский.

Легенда рассказывает, что в 753 г. до н. э. основан и назван по имени одного из братьев-основателей (Ромул и Рем), главный город латинов ─ Romа Рома (по-русски называют его Рим). Жители города Roma, а позднее и все жители Римского государства называли себя Romani Романи (римляне). Они были очень воинственны и завоевали огромные территории вокруг Средиземного моря.

В I веке до н. э. наследник Гая Юлия Цезаря Октавиан Август сделал почетное воинское звание "imperator" постоянным титулом главы государства, и государство стало называться Imperium Romanum Империя Римская, по-русски мы говорим Римская империя. Империя как единое государство просуществовала до V века н. э.

Между тем история культуры и языка охватывает период гораздо больший, чем политическая история самого Римского государства.

В середине II века до н. э., завоевав Грецию, римляне познакомились с намного более высокой, чем их собственная тогда, культурой древней Греции (известны письменные памятники на древнегреческом языке, созданные еще в XV веке до н. э., расцвет греческого государства и культуры ─ V век до н. э.). Проявив себя достаточно гуманными победителями, римляне признали превосходство греческой культуры и поняли необходимость учиться у побежденных греков. С этого времени греческий язык стал вторым языком государства, римляне обязательно знали греческий язык, начали строить красивые, украшенные по-гречески, дома, носить греческую одежду, учиться греческим искусствам и наукам, развивать их у себя на родине на своем латинском языке.

Так к I веку до н. э. римская культура объединила исконно латинские начала и многовековые замечательные достижения греков. Создалось то, что позднее стало называться античной культурой (латинская + греческая).

Во II веке н. э. Римская империя достигла максимума своего могущества и своих размеров (см. Additiones. Карта Римской империи, где затемнены территории, входившие в состав империи). Империя объединяла множество этносов, у каждого из которых изначально были своя земля, культура, история, обычаи, верования. В этом была сила единого государства, но это же было и его слабым местом, поскольку противоречия между многими своеобразными этносами неизбежны.

Понятно, что единство любого государства помимо военной, политической и экономической общности обязательно связано также с единством государственного языка, в Римской империи ─ латинского. Однако статус латинского языка в разных областях Римской империи был разным.

На востоке Римской империи (восточнее Греции) по островам и побережью Средиземного и Черного морей задолго до прихода римлян расселились греки, добавив к местным языкам свой греческий. После завоевания этих территорий римлянами латинский язык не вытеснил греческий и местные языки, но всегда сосуществовал с ними, оставаясь преимущественно языком властных структур.

На западе Римской империи (западнее Аппенинского полуострова) ситуация была совершенно иной. Сюда римляне пришли после Греции, после расцвета собственной культуры в I веке до н. э. В войне римляне были значительно опытнее небольших народов Западной Европы и завоевали их. Так же и латинский язык был языком намного более мощной культуры, чем у местных малых народов, и постепенно вытеснил эти языки, полностью заменив их для всех многочисленных народов.

II─V века.Внутренние противоречия на огромной территории империи нарастают. Управление из одного центра осложняется различиями менталитетов у разных народов, постепенно все более четко осознававших свою самобытность и позволявших себе все более активные выступления против централизованного правления из Рима. Одновременно усиливается давление внешних врагов, со своими территориальными претензиями.

V век. Противоречия регионов с центром и действия внешних сил сделали свое дело. В 476 году Великая Римская Империя окончательно распалась. И в это время проявилось всегда существовавшее различие между Востоком и Западом ─ дальнейшая судьба восточных и западных народов стала совершенно разной. На востоке, где латинский язык был языком власти, с уходом этой власти перестал активно использоваться и латинский язык. Жизнь продолжалась, как и до римлян, на местных и греческом языках.

На Западе же и после конца власти Рима латинский язык продолжал быть единым и единственным. Языки малых народов, населявших территорию Европы до прихода римлян, со временем вышли из употребления, уступив место более сильному латинскому языку. После распада Римской империи народы Запада при полной теперь политической самостоятельности продолжали говорить все на том же общем латинском языке. Другие языки за пять веков господства Рима в Европе не сохранились.

Многие века латинский язык продолжал быть живым языком. А все живое движется и развивается. Развивался и латинский язык. Постепенно в нем, как во всяком живом языке, происходили изменения. Изменения эти в разных областях и у разных народов были разными ─ языки народов, живших на Пиренейском полуострове (ныне Испания и Португалия), стали отличаться от языков, например, народов Франции или Причерноморья (ныне Румыния и Молдова). Но еще много столетий эти языки были очень близки, сохраняя наследство своего общего прародителя ─ латинского языка.

В Средневековье в Западной Европе почти на равных использовались латинский язык и языки, возникшие на его основе, но со своими изменениями и особенностями: итальянский, испанский, португальский, французский, провансальский, румынский... По происхождению от языка римлян (Romani) эти языки теперь называются романскими. Всего сейчас живут и процветают 10 романских языков, прямых потомков латыни.

Последние века средневековья в Западной Европе ─ период становления профессионального образования, использовавшего латинский язык. С конца IX века известна медицинская школа Салерно (юг Италии), просуществовавшая около тысячи лет. Основные положения концепции, развивавшейся в Салерно, изложены на латинском языке в труде "Салернский кодекс здоровья", написанном Арнольдом из Виллановы.

В XII веке в Болонье (Италия) основан первый европейский университет. Вскоре, к началу XIII в., были созданы университеты в Париже, Оксфорде, Кембридже, Монпелье, славившемся своим медицинским факультетом.

XIV-XVI века в Европе ─ эпоха Возрождения: возрождения интереса к чувствам человека во всем их индивидуальном своеобразии, возврата к философии гуманизма в его лучших традициях ─ традициях античного гуманизма, античной культуры, классических латинского и древнегреческого языков. Философия Возрождения и художественная гуманистическая новолатинская литература продлили жизнь классической латыни, но к этому времени национальные языки народов Европы достигли уже такой степени развития, что в сферах бытового общения и литературы смогли вытеснить латинский язык.

Тем не менее, и в XVII─XVIII веках латинский язык ещё сохранял свои позиции в науке, образовании, католицизме. Без образования не может быть науки, это понятно, сами же наука и религия по природе своей интернациональны, поэтому для них необходим единый межнациональный язык. Итальянец Андреас Везалий (XVI в.), англичаниин Уильям Гарвей (XVII в.), русский М.В. Ломоносов (XVIII в.) в повседневном общении говорили и писали на родных итальянском, английском, русском языках, ведь обыденные разговоры о еде-житье мало кому интересны. Но о научных трудах и открытиях ученые хотят сообщить коллегам во всем мире и хотят, чтобы их труды их пережили. Такие тексты они писали на понятном всем образованным людям общепризнанном международном языке науки ─ латинском.

XIX век очень сужает употребление латинского языка. К этому времени окончательно осознается самобытность итальянского народа, хотя и наследника латинского народа, но вполне самостоятельного. Народа латинского нет, язык его мертв, это очевидно. Поэтому продолжение традиции писать полные тексты на латинском языке постепенно становится все большим анахронизмом. Научные работы по-латыни ещё пишутся, но уже очень редко. Отдельные же самостоятельные национальные языки расширяют сферу своего влияния, принимая на себя функции умершего отца ─ латинского языка.

XX век впервые столкнулся с проблемой научного наименования (термина). До тех пор название открытию обычно давалось автором совершенно произвольно, без обязательной связи с остальными названиями-терминами науки. В результате терминология большинства наук представляла собой несистематизированный набор отдельных названий. Лавина слов росла, понять ее становилось все сложнее, запомнить ─ все невозможнее. Для преодоления проблемы родилась наука "Терминология". Первое, что было сформулировано, это само понятие термина, его признаки и критерии, которым он должен соответствовать.

Итак, термин. Слово, конечно, латинское, terminus ─ граница как обозначение края и конца, как определение точных размеров. Русское "определение" образовано так же: о-предел-ение, где элемент -предел- соответствует латинскому termin-. Критерий определенности, точности и однозначности для термина самый главный, поскольку термин обозначает не любое понятие, но понятие научное. Научное же понятие ─ результат научного анализа. Термин, его называющий, должен адекватно отражать суть явления, для правильности понимания иметь одно единственное значение, для преемственности науки быть устойчивым, никогда не меняться. Иными словами, термин должен быть точным, ёмким, однозначным и постоянным.

Слово живого языка точным бывает, но однозначным и постоянным ─ нет. Живой язык живет в головах живых людей и развивается по мере того, как эти люди живут и мыслят. А мыслят они постоянно, потому и значения слова в живом языке часто изменяются: касса – помещение, касса – аппарат, платить деньги в кассу, платить не в кассу. А сказать не в кассу? Ни помещения, ни аппарата, ни кассира, ни вообще даже денег никаких. Старое слово касса получило новое значение. Крыша сначала была у дома, защищала от непогоды. Потом мысль пошла дальше, крыша оторвалась от непогоды, стала защитой вообще, появилась и у человека. Потом вместе со следующей мыслью крыша вдруг "поехала". Куда затем "поедет" эта крыша, не знает никто, но "поедет" она определенно.

Для живого разговорного и литературного языка это естественно, нормально и хорошо, богатство значений слов отражает богатство мыслей, создает богатство языка. Но для научного понятия и называющего его термина такое движение значений совершенно недопустимо. Слово-термин должно всеми и всегда пониматься точно и однозначно. Даже если с развитием науки выяснится, что старый термин уже не совсем правильно отражает сущность предмета, то все равно, чтобы не прерывалась традиция и преемственность научного знания, термин сохраняется: 2500 лет назад древние греки сделали слово “атом” из приставки а- (не-) и корня -том- (деление), чтобы обозначить далее неделимую, мельчайшую, частицу вещества. Атом давно разделен, но все равно называется “а-том”. Термин, как слово науки, не меняется. Только бытовой разговорный и литературный язык может позволить себе вольное обращение со словом и его значением, язык науки, напротив, строг и консервативен.

Вот тут-то и удобны мертвые языки. Они не развиваются, значения их слов не изменятся уже никогда: если 2000 лет назад латинское слово “aqua” означало "вода", то и сейчас это – "вода" (аквариум, акватория, "Bonaqua", "Aqua minerale"…), и через 2000 лет тоже будет "вода".

XX век, поняв необходимость серьезного отношения к терминологии, оценил незаменимость мертвых древнегреческого[1] и латинского языков с их не изменяющими значения словами для образования терминов. К тому же основы многих наук были заложены ещё в древней Греции, а развитие наук в Европе в Римскую эпоху, средние века и позже шло на латинском языке. Поэтому современным наукам, базовая терминология которых уже и так состоит из терминов древнегреческого и латинского происхождения, не только не нужно их менять, но, наоборот, даже очень удобно продолжать традицию и для образования новых терминов пользоваться уже известными греческими и латинскими словами: древние греки словом κυβερνητική kybernetike называли искусство управления кораблем, когда же в середине 20-го века выделилась наука об общих законах управления, эту новую науку назвали старым древнегреческим словом "кибернетика", и его корень "-кибер-", на каком бы языке он не был написан, понятен всем. В анатомии, гистологии, эмбриологии, микробиологии, патологической анатомии и клинических дисциплинах, а также в фармакологии, фармакотерапии эта традиция никогда не прерывалась и продолжается по сей день.

XXI век. Многие тысячелетия общение людей определялось возможностями личной встречи, либо доставки письменного текста. То есть общение всегда напрямую зависело от пространства и времени. После появления поезда-самолета-телефона-телеграфа расстояния как бы сжались, время сократилось, однако все равно зависимость общения от расстояния и времени оставалась.

В новом веке и тысячелетии есть принципиально новый способ общения. Общедоступный интернет решил обе проблемы сразу ─ и пространства, и времени. Теперь мы можем говорить с любым собеседником, в каком бы месте на Земле он ни находился, можем видеть его на экране, как если бы были рядом. Нам уже не важны ни расстояние, ни время. Можно общаться сколько угодно.

Но! Техника решала технические вопросы и решила их, дала человечеству возможность общения. Техника-то дала, да как взять? Есть компьютер, есть микрофон и камера, есть экран, на нем люди в Сиднее, Торонто, Сеуле, везде. Поговорить можно, а на каком языке? С новыми возможностями перед человечеством встала новая проблема ─ проблема языка для такого, в глобальных масштабах, общения. Путей решения этой проблемы, теоретически, несколько:

─ Распространить повсеместно один из живых современных языков, заменив все языки. Некоторым кажется, что сейчас это происходит с английским. Но в глобальных масштабах такое невозможно, никто не откажется от родного языка ради чужого, неизбежный вопрос предпочтения породит конфликты. Может быть распространить один из живых языков, не вместо, а вместе с родными языками? И что, каждый выучит два языка? Нереально, всех билингвами не сделать. В глобальных масштабах такое решение невозможно, останется неизбежный вопрос предпочтения одного языка остальным, останутся конфликты.

─ Распространить повсеместно искусственный язык с упрощенной грамматикой и интернационализированным словарем. Такие проекты начали появляться уже в XVII веке, с тех пор было выдвинуто свыше 350 проектов. Наиболее удачным был язык волапюк, он достиг даже некоторого распространения, но ненадолго ─ с 1880 по 1889 гг. За последние сорок лет было предложено более ста пятидесяти проектов искусственного языка, из них наибольшую известность получил эсперанто. С таким, искусственным, языком решается сложный вопрос превосходства одного живого языка над остальными, но все равно остается проблема, как всех людей научить кроме их родного языка еще и искусственному языку. Это абсолютно нереально, идея вытеснения существующих живых национальных языков единым искусственно созданным всемирным языком заведомо утопична.

Итак, заменить все языки одним, общим для всего человечества, невозможно, добавить всем к родному языку еще другой, реальный или искусственный, и сделать всех билингвами ─ нереально.

─ Третий путь: обратить внимание на то, что во многих языках есть много общего, и расширять использование этого уже известного всем общего. Это вполне реально.

В европейских и западных языках очень много общего, и оно ─ греческое и латинское.

Значит, возрождать эти мертвые языки?

Нет, не языки. Чтобы ответить на этот вопрос, надо подумать о том, что вообще такое язык, что в нем есть? Есть слова, они называют предметы и явления, есть грамматика, она связывает отдельные слова в предложения, образующие речь и текст. Грамматика и слова живых языков нужны живым людям для живого общения. Грамматика мертвого языка, сыграла свою роль в становлении грамматик следующих языков. Но, так же, как и тексты на мертвых языках, для большинства современных людей грамматика мертвых языков неактуальна. А вот слова мертвых древнегреческого и латинского языков используются человечеством уже не одно тысячелетие и продолжают использоваться.

Продолжение и расширение употребления давно всем известных неизменяющихся слов из мертвых языков ─ тот третий путь решения насущной проблемы общения в XXI веке, когда не задевается самолюбие народов, не требуется выучивание дополнительного языка, но используется существующее интернациональное достояние и всем известное знание. Это вполне реально, и по этому пути человечество уже идет.

Ситуация парадоксальна, но понятна ─ именно потому, что лексика мертвых языков не изменяется, она не уходит, продолжает работать и работает все больше, очень помогая человечеству.

Латинскими и латинизированными греческими словами и элементами слов пользуются все языки во всех областях жизни – от бытовых "BonAqua" и "автомат" до узконаучных "томограф" и "синхрофазотрон". В мире нет человека, каким бы ни был его родной язык, кто не знал бы приставку "анти-, anti-". Никто не вспоминает об авторских правах греков – "αντί-" в сложных словах древнегреческого языка означало "против, напротив". Но всегда, когда надо образовать сложное слово с таким значением, и теперь используется эта греческая приставка: анти-патия, anti-pathy, anti-pathie (греческая приставка + греческий корень), антидождь, antimacassar[2], antimite[3], антисуши, антиколлектор (греческая приставка + корень любого языка). По модели греческой βιβλιοθήκη [biblio-teke] книго-хранилище, библиотека, делаются картотека, фонотека, потом паркетотека, платека… и даже дискотека, в которой уже ничего не хранится, но происходит действие.

Не языки латинский и древнегреческий, но слова латинские и греческие продолжают служить людям. Эти слова сохранили свою функцию международного средства для называния предметов и явлений. В странах европейского и американского континентов основным источником пополнения терминологии и вообще создания новых слов традиционно остаются греческие и латинские слова: бионика – электроника, мотор – мотивация, вентилятор – вентиляция, эскалатор – эскалация, экскаватор – трактор, формат – деформация – трансформатор – трансформация, – реформатор, продукция – продукты, клавиша – клавиатура, редактор – редактура, депозит – девальвация, excell, Logitech, delete, процессор, навигатор, спектрограф, томограф, минус – плюс, консенсус – контракт, все мини-, супер-, гипер-, все мега-, микро-, макро-, нано-, теле-, все auto-, audio- и video-, все интер-(плоть до -нета), все -pedia (вплоть до Wikipedia и Parkopedia), космос и bus, инфляция с кризисом, еще сотни тысяч старых, как мир, давно известных всем и вновь живущих в новых языках, слов.

Это и есть тот единственно удобный, самый легкий, приемлемый для всех, естественно продолжающий многовековые традиции путь общения в глобальных масштабах, по которому человечество шло давно, идет сейчас, и будет идти дальше.