Глава 4. КЛАССИФИКАЦИЯ ЮРИДИЧЕСКИХ ФАКТОВ ПО
"ВОЛЕВОМУ ПРИЗНАКУ" (НА ДЕЙСТВИЯ И СОБЫТИЯ)
Е.В. Васьковский понимал под юридическими фактами (facta) обстоятельства, порождающие перемены в правах, которые могут быть произведены волею заинтересованных лиц (например, договор) или происходить независимо от воли (например, истечение срока) <70>. То есть уже при определении юридических фактов он разграничивал их по признаку отношения к человеческой воле.
--------------------------------
<70> Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. М.: Статут (Классика российской цивилистики), 2003. С. 138.
"Волевой" признак позволил создать главенствующую в отечественной теории юридических фактов классификацию: на основании признака зависимости от наличия проявления воли в юридических фактах был проведен основной водораздел юридических фактов на две большие группы - юридические события и юридические действия.
Именно в силу того, что данная классификация признается основной классификацией в теории юридических фактов, в настоящей работе она замыкает ряд анализируемых классификаций. Иной подход не позволил бы со всей четкостью провести разграничения по иным критериям: анализ правовой литературы позволяет говорить о том, что большинство исследователей, классифицируя юридические факты по иным, нежели человеческая воля, критериям, невольно учитывают одновременно и "волевой" критерий. Так, разграничение юридических фактов на факты однократного действия и продолжительного воздействия может встретить возражения, основанные на том, что одни и те же факты (например, двусторонние сделки) могут одновременно оказываться в различных подразделениях, и это при том, что разграничение по характеру воздействия не предусматривает использования волевого критерия.
Итак, рассматриваемая классификация, как уже было указано, в зависимости от наличия проявления воли в юридических фактах разграничивает все юридические факты на юридические события и юридические действия.
Группа юридических фактов, которая не зависит от наличия в них проявления воли (юридические события), не допускает более подробного разграничения в зависимости от избранного критерия человеческой воли (и в силу этого в данном параграфе не рассматривается).
Другая группа юридических фактов, в которой прямо проявляется человеческая воля, - юридические действия - предусматривает и дальнейшее (более дробное) разграничение составляющих ее юридических фактов по тому же ("волевому") признаку.
Исходя из того, что юридическое действие представляет собой единство воли и волеизъявления, можно говорить о том, что для всякого юридического действия недостаточно только наличия воли - воля должна себя реально проявлять. Вследствие сказанного дальнейшая классификация производится в зависимости от особенностей внешнего проявления воли, или, как принято говорить, изъявления воли.
§ 4.1. Разграничение юридических действий
на дозволенные и недозволенные
Вторым уровнем разграничения сегодня признается деление юридических действий в зависимости от соответствия изъявлений воли нормам права на правомерные действия и неправомерные действия - правонарушения.
Подразделение юридических действий на правомерные и неправомерные (в зависимости от соответствия изъявлений воли нормам права) не может не вызывать возражений, поскольку эта классификация, безусловно, не является совершенной и в некоторых случаях не позволяет дать характеристику тем или иным юридическим действиям.
Так, в литературе длительное время ведется дискуссия о том, можно ли рассматривать недействительную сделку в качестве правомерного действия (сделки). Анализируя правовую природу недействительных сделок, одни ученые признают ее одной из разновидностей сделки, относя недействительность больше к последствиям сделки, нежели к самой сделке. Другие исходят из того, что, поскольку сделка недействительна и поэтому неправомерна, она не может быть отнесена к числу правомерных действий и, следовательно, не является сделкой. Иные идут дальше и прямо причисляют недействительную сделку к правонарушениям. Длительность и ожесточенность этой дискуссии объясняется отчасти несовпадением в определении понятия "сделка", отчасти - иными причинами <71>.
--------------------------------
<71> О дискуссии по данному вопросу см. подробнее: Матвеев И.В. Правовая природа недействительных сделок. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 12 - 19; Гутников О.В. К вопросу о понятии недействительных сделок // Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика / Отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2006. С. 78 - 86.
Для целей настоящей работы нет нужды в подробном изложении и анализе противоположных позиций участников указанной дискуссии, которой и без того уделяется значительное внимание в литературе. Но нельзя не отметить, что предлагаемая авторская классификация юридических фактов по "волевому" признаку будет способствовать "снятию напряжения" в том числе и в упомянутом вопросе.
Переходя к подразделению юридических действий в рамках рассматриваемой классификации, для более "выпуклого" их разграничения представляется правильным одновременно рассматривать и вопросы недействительности юридических действий, то есть ситуаций, когда в составе юридического факта имеется дефект. То, что вопросы недействительности будут подниматься только применительно к юридическим действиям - юридическим фактам, в которых проявляется воля субъектов ("действием называется проявление воли" <72>), вряд ли вызовет возражения. Едва ли серьезно можно обсуждать проблемы недействительности применительно к юридическим событиям, происходящим вне зависимости от воли человека.
--------------------------------
<72> Мейер Д.И. Русское гражданское право. В 2-х ч. По исправл. и доп. 8-му изд. М.: Статут (Классика российской цивилистики), 2003. С. 175.
Итак, критикуя правильность подразделения юридических действий на правомерные и неправомерные, можно предложить классифицировать юридические действия на дозволенные и недозволенные. Это предложение подразумевает под собой не только терминологическое отличие классификаций, но отличие сущностное.
Подразделение юридических действий на дозволенные и недозволенные не является новым - эта классификация использовалась раньше. Разграничивая юридические действия на дозволенные и недозволенные, правоведы исходили, по сути, из признака направленности воли действующего лица на создание юридических последствий (эта классификация используется и сегодня для разграничения правомерных действий на юридические акты и юридические поступки; она будет рассмотрена дальше). Иными словами, под дозволенным действием понималось действие, умышленно направленное на установление, изменение или прекращение правоотношений; недозволенные действия рассматривались как действия, происходящие помимо воли действующего лица, но влекущие при этом юридические последствия <73>. В некоторых современных работах также можно встретить указание на недозволенные и дозволенные действия, однако здесь они употребляются только как синонимы соответственно неправомерных и правомерных действий.
--------------------------------
<73> Дормидонтов Г.Ф. Указ. соч.
Использование предлагаемой классификации в современных условиях подразумевает разделение юридических действий в зависимости от соответствия изъявлений воли общим дозволениям права на недозволенные действия (действия, в отношении которых имеется прямой запрет закона) и дозволенные действия (действия, относительно которых существует общее дозволение закона). При кажущейся схожести с разделением юридических действий на правомерные и неправомерные предложенная классификация выгодно отличается: она не только исключает выход за рамки двучленного деления юридических действий, но и позволяет дать им более четкую характеристику.
Разграничение юридических действий на дозволенные и недозволенные охватывает всю сферу правовой действительности, которая характеризуется наличием двух противоположностей. С одной стороны, это дозволенные действия - действия, которые призваны порождать нормальные для гражданского оборота юридические последствия и требуют применения регулятивных норм, с другой стороны, недозволенные действия - проступки и правонарушения, которые нарушают гражданский оборот, вызывают потребность его восстановления и, как следствие, требуют применения охранительных норм права.
Под дозволенными действиями следует понимать действия, относительно которых существует общее дозволение закона, то есть в действующем законодательстве отсутствует прямой запрет на их совершение. К числу дозволенных действий можно отнести, в частности:
совершение сделки;
издание акта государственным органом или органом местного самоуправления;
проведение публичных торгов;
государственную регистрацию юридических лиц;
вынесение решения органом юридического лица;
выпуск ценных бумаг и т.д.
Впрочем, наличие общего дозволения закона не препятствует признанию судом упомянутых действий недействительными в том случае, если при их совершении были нарушены конкретные правовые предписания. А для признания недействительными этих действий по общему правилу требуется предъявление специального иска. Статья 12 ГК РФ предусматривает исключение из общего правила, допуская такой способ защиты гражданских прав, как неприменение судом акта государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону. То есть в отсутствие специально предъявленного иска суд вправе сделать вывод о несоответствии закону конкретного административного акта.
Наиболее наглядно проиллюстрировать сказанное можно на примере совершения оспоримой сделки.
В ст. 166 ГК РФ закреплено давно существующее в теории деление недействительных сделок на недействительные в силу признания их таковыми судом (оспоримые сделки) и недействительные независимо от такого признания (ничтожные сделки). Несовершенная формулировка текста упомянутой статьи позволила отдельным авторам сделать ошибочный вывод о том, что все оспоримые сделки относятся к недействительным.
Между тем п. 1 ст. 166 Кодекса разрешает относить к недействительным сделкам только те из оспоримых сделок, которые признаны судом недействительными по специально предъявленному иску. До вынесения судебного решения по такому иску оспоримая сделка является обычной (действительной) сделкой и влечет соответствующие ее природе юридические последствия, а при отсутствии упомянутого иска (и, следовательно, судебного решения) так и продолжит свое дальнейшее существование. Следовательно, закон допускает существование сделок с некоторыми "погрешностями", предусматривая их ликвидацию со всеми имевшими место юридическими последствиями только посредством признания судом (по специальному иску) их недействительности и применения последствий недействительности. Именно судебное решение как результат правоприменительной деятельности аннулирует оспоримую сделку с обратной силой: все имевшие место с момента ее совершения юридические последствия "разворачиваются" <74> (ст. 167, 168 ГК РФ). До момента признания судом недействительной любая оспоримая сделка является действительной сделкой <75> и, бесспорно, относится к категории дозволенных действий.
--------------------------------
<74> Гражданский кодекс РФ допускает отступление от этого правила, предусмотрев, что в случае, когда из содержания оспоримой сделки вытекает, что она может быть лишь прекращена на будущее время, суд, признавая ее недействительной, прекращает ее действие на будущее время (п. 3 ст. 167).
<75> В связи с этим нельзя не согласиться с мнением о том, что действительные сделки следует делить на (1) безусловно действительные и (2) условно действительные (или оспоримые). Такую точку зрения высказывает, в частности, М.М. Агарков (Агарков М.М. Указ. соч. С. 347).
Аналогичные выводы можно сделать, анализируя такое юридическое действие как издание акта государственным органом или органом местного самоуправления.
Издание любого акта государственным органом или органом местного самоуправления есть дозволенное действие, однако Гражданский кодекс РФ прямо предусматривает возможность признания судом таких актов недействительными по мотиву несоответствия закону или иным правовым актам при нарушении гражданских прав и охраняемых законом интересов гражданина или юридического лица (ст. 13). Эта же статья предусматривает и применение последствий признания недействительными этих актов: в этом случае нарушенное право подлежит восстановлению либо защите способами, предусмотренными ст. 12 ГК РФ. Резюмируя сказанное, можно говорить о том, что акт государственного органа или органа местного самоуправления до момента признания его недействительным судом, несомненно, относится к категории дозволенных действий.
Изложенное, впрочем, не дает повода утверждать, что признание судом сделки, акта государственного органа или иного дозволенного действия недействительным переводит это действие в группу недозволенных. Вовсе нет. Признавая дозволенное действие недействительным, суд тем самым признает, что это действие не обладает качествами юридического факта - качествами, необходимыми для возникновения юридических последствий. Иными словами, признание судебным решением недействительности действия уничтожает его как юридический факт (то есть только юридически), и в этом случае все имевшие место последствия такого действия "лишаются" правового основания. Именно уничтожение юридического действия путем признания его судом недействительным и является причиной применения последствий его недействительности.
Следовательно, на момент подачи искового требования о признании недействительным дозволенного юридического действия (сделки, акта государственного органа, публичных торгов, решения органа юридического лица и т.д.) за этим юридическим действием признается качество юридического факта. В процессе рассмотрения иска суд анализирует совершенное юридическое действие на предмет его соответствия предъявляемым требованиям действительности. Например, если подан иск о признании недействительной сделки, совершенной под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ), суду надлежит исследовать, является ли заблуждение существенным (то есть касается ли оно главных элементов сделки: характера возникающих прав и обязанностей, количества и качества предмета сделки, вида и способа оказания услуг и т.д.).
Если суд придет к выводу о том, что свойство, качество или признак совершенного действия не соответствуют предъявляемым к ним требованиям, он признает это действие недействительным, то есть признает дефект юридического факта, который препятствует рассмотрению совершенного действия как юридического факта. Таким образом, суд, по сути, уничтожает совершившийся юридический факт, и в этом случае суд должен в обязательном порядке применить юридические последствия уничтожения совершенного действия (последствия недействительности совершенного действия), поскольку все наступившие юридические последствия лишаются в этом случае правового (законного) основания. Судебный акт признания сделки недействительной, то есть юридическое уничтожение совершенной сделки, очень сближает последнюю со сделкой несостоявшейся, что, по всей вероятности, и повлекло за собой возникновение упомянутой ранее дискуссии о соотношении недействительной и несостоявшейся сделки.
Таким образом, порочные (имеющие дефект, порок) дозволенные действия - все те же дозволенные действия, которые могут стать и нередко становятся предметом рассмотрения суда по иску о признании их недействительными (то есть о признании отсутствия у них "силы" юридического факта). И только положительное решение суда о признании недействительным дозволенного действия (сделки, акта государственного органа, публичных торгов и т.д.) позволяет относиться к такому действию как к несовершенному.
Исходя из того, что не все дозволенные действия предусматривают признание их недействительными, более подробно вопросы недействительности дозволенных действий будут рассмотрены далее применительно к каждой из их разновидностей.
Под недозволенным действием в рамках настоящей работы понимается действие, которое прямо запрещено законом, или, напротив, уклонение от совершения действия в тех случаях, когда закон прямо возлагает на субъекта обязанность совершения такого действия. К числу недозволенных действий можно отнести:
злоупотребление правом;
причинение вреда;
неосновательное обогащение;
совершение ничтожной сделки;
односторонний отказ от исполнения договора;
создание препятствий в осуществлении права собственности и т.д.
Совершение любого из недозволенных действий (в том числе противоправное уклонение от совершения обязательного действия) подразумевает под собой "покушение" на гражданский оборот. И задача нормы права, запрещающей совершение подобных действий, состоит в предупреждении (воспрепятствовании) нарушения гражданского оборота.
В том случае, если предупредительная функция нормы права оказалась недостаточной и лицо (лица) виновно нарушило правовой запрет, что повлекло за собой негативные юридические последствия (так называемые вредоносные последствия) для другого лица, налицо факт совершившегося правонарушения. В этом случае в обязательном порядке подлежат применению охранительные нормы права, нацеленные на восстановление гражданского оборота и защиту прав пострадавшего лица, а в некоторых случаях - на применение к нарушителю соответствующих мер наказания.
Исходя из прямого запрета закона на совершение недозволенных действий, оспаривать их совершение, то есть требовать признания этих действий недействительными (как это имеет место в отношении дозволенных действий), безусловно, не требуется. Наоборот, именно совершение нарушителем (нарушителями) недозволенного действия, повлекшего вредоносные последствия для пострадавшего лица, позволяет последнему предъявлять нарушителю (нарушителям) соответствующие требования об устранении последствий этого правонарушения. В таких условиях задачей пострадавшего (иного заинтересованного) лица является подтверждение надлежащими доказательствами не только самого факта совершения нарушителем недозволенного действия, но и возникших вредоносных последствий (а также причинной связи между этим действием и наступившими последствиями).
Так, причинение вреда имуществу одного лица (потерпевшему) другим лицом (причинителем вреда) дает основание потерпевшему предъявлять причинителю вреда требование о возмещении этого вреда. В подтверждение своего требования потерпевший, несомненно, должен представить надлежащие доказательства. Само же требование потерпевшего лица в этом случае основывается на составе юридического факта, который включает в себя следующие элементы. Во-первых, само жизненное обстоятельство - действие, причинившее вред; во-вторых, противоправность действия причинителя, причиняющего вред; в-третьих, наличие имущественных потерь; в-четвертых, виновность действия причинителя вреда <76>. Отсутствие любого из условий наступления жизненного обстоятельства (здесь - действия, причинившего вред) не позволяет говорить о наступлении юридического факта, что "не даст" возникнуть юридическим последствиям - обязательству из причинения вреда.
--------------------------------
<76> К условиям возникновения обязательства по возмещению вреда принято относить: 1) противоправность поведения лица, которое полагается причинителем вреда; 2) наличие вреда; 3) причинную связь между противоправным поведением причинителя и наступившими вредоносными последствиями; 4) вину причинителя вреда.
Но особого внимания заслуживает, бесспорно, ничтожная сделка. В отличие от всякой оспоримой сделки, имеющей такое несоответствие нормам права, которое, по определению О.С. Иоффе, трудно распознаваемо и не может быть выявлено без представления и оценки необходимых доказательств <77> (что и обусловливает необходимость судебного разбирательства по специальному иску о признании ее недействительной), ничтожная сделка не требует признания ее недействительности. Это положение прямо закреплено в п. 1 ст. 166 ГК РФ и свидетельствует в поддержку того, что ничтожная сделка должна рассматриваться в качестве недозволенного действия.
--------------------------------
<77> Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций. Л.: Изд-во Ленинградского государственного университета, 1958. С. 230.
Совершение ничтожной сделки признается нормой права нарушением правового запрета, что в любом случае и вне зависимости от реальной цели участников влечет ее недействительность.
В связи с этим, с одной стороны, можно согласиться с позицией тех авторов, которые отрицали за ничтожной сделкой значение сделки. Например, И.С. Перетерский подчеркивал, что в том случае, если "действие имеет вид сделки, но направлено против закона или в обход закона (то есть является ничтожной сделкой. - М.Р.), то оно не является сделкой" <78>.
--------------------------------
<78> Перетерский И.С. Гражданский кодекс РСФСР // Научный комментарий. Вып. 5: Сделки. Договоры. М., 1929. С. 6.
С другой же стороны, поддержать мнение о том, что ничтожная сделка является все же юридическим действием, и неверно вообще не видеть за ней значение юридического факта. Так, Д.И. Мейер отмечал, что факт совершения ничтожной сделки "все-таки существует и может повлечь за собой другие юридические последствия, например, последствия нарушения права, если сделка составляет таковое юридическое действие. Положим, совершена купля-продажа чужого имущества: купля-продажа недействительна как сделка, юридически ничтожная; но факт совершения продажи чужого имущества тем не менее существует как нарушение права и влечет за собой известные юридические последствия" <79>.
--------------------------------
<79> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 233.
Строго говоря, ничтожная сделка вовсе не должна рассматриваться как сделка - это сделкоподобное действие, совершаемое вопреки существующему правовому запрету (недозволенное действие).
Главенствующим является мнение о чрезмерном разнообразии ничтожных сделок, однако их разновидностей не так много. Среди, например, коммерческих сделок (под которыми здесь понимаются сделки, заключенные между коммерческими организациями и/или гражданами-предпринимателями) ничтожными будут сделки, совершенные:
с пороками содержания, то есть сделки с целью, противной основам правопорядка и нравственности, мнимые, притворные и др. (ст. 169 - 170 ГК РФ);
с нарушением требования о нотариальном удостоверении или о регистрации сделки (п. 1 ст. 165 ГК РФ);
с нарушением требований закона (иного правового акта), специально предусмотренных для конкретной категории сделки или вида договора, а также в отношении объекта сделки, когда по смыслу этого закона последствием несоблюдения предусмотренного в нем требования является ничтожность сделки.
Последний абзац требует пояснений: для отнесения сделки к числу оспоримых необходимо специальное указание на это конкретного закона (иного правового акта); отсутствие такого указания позволяет рассматривать сделку как ничтожную. Однако во многих статьях гражданского законодательства РФ употребляется родовой термин - "недействительность договора", что создает известные трудности на практике.
Как указывает М.И. Брагинский, в тех случаях, когда редакция нормы статьи предусматривает, что сторона в соответствующем случае может требовать признания договора недействительным, речь идет об оспоримости данной сделки; если употребляется термин "недействительность", но не говорится о признании сделки недействительной по требованию стороны (даже и в отсутствие прямого указания на ничтожность сделки), это означает, что соответствующая сделка ничтожна <80>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<80> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 154.
Используемый в ст. 168 ГК РФ термин "закон или иные правовые акты", по мнению О.Н. Садикова, должен трактоваться расширительно и охватывать все надлежаще установленные нормы гражданского законодательства РФ, в том числе нормы международного права, которые являются составной частью правовой системы РФ <81>. С учетом этого при анализе сделки на предмет соответствия требованиям закона или иных правовых актов необходимо исходить из императивно установленных правил гражданского законодательства, предусмотренных специально для этой категории сделки (данного вида договоров) и действующих на момент ее заключения.
--------------------------------
<81> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Контракт, Инфра-М, 1997. С. 359.
В отношении условно действительной (оспоримой) коммерческой сделки ее недействительность может быть установлена судом на основании заявленного заинтересованным лицом специального иска.
В отличие от оспоримой сделки, равно как и от акта государственного органа или органа местного самоуправления (ст. 13 ГК РФ), недействительность которых требует судебного установления по специальному иску заинтересованного лица, ничтожная сделка, как было сказано ранее, не требует самостоятельного судебного решения о признании ее недействительной. Напротив, суд при исследовании значимых для дела обстоятельств вправе констатировать факт совершения ничтожной сделки и далее относиться к ней как к недействительной. И здесь возникает необходимость в прояснении вопроса, что следует понимать под недействительностью применительно к ничтожной сделке, которая значительно отличается от недействительности сделки оспоримой.
Недействительность оспоримой сделки, как уже было сказано, подразумевает под собой судебное признание того, что совершенная сделка не обладает качествами юридического факта, что, по сути, уничтожает совершенную сделку (аннулирует как юридический факт). Иные свойства обнаруживает недействительность ничтожной сделки: признанием недействительности ничтожной сделки это сделкоподобное действие не уничтожается, а только подтверждается ее противоречие закону, что и дает основание для заинтересованных сторон требовать применения последствий недействительности ничтожной сделки, то есть требовать устранения юридических последствий совершения недозволенного действия. Однако, представляется, исходя из посылки, что ничтожная сделка есть недозволенное действие, можно задуматься о том, чтобы отказаться от понятия "недействительная сделка" в отношении ничтожных сделок, оставив его только для сделок оспоримых, которые признаны судом недействительными.
Юридические последствия ничтожной сделки обнаруживаются только тогда, когда имело место ее исполнение стороной (сторонами). То есть предоставления, совершенные на основании ничтожной сделки, собственно, и влекут такой правовой результат, как вредоносные последствия (по отношению к стороне этой сделки или иному пострадавшему лицу).
В результате обнаруживается юридический состав (состав правонарушения), который включает в себя прежде всего юридический факт совершения ничтожной сделки, а также факт (факты) совершения предоставлений по ней при условии умаления у потерпевшего имущественного блага в силу наступления этого юридического состава <82>.
--------------------------------
<82> Интересно, что Д.О. Тузов считает, что саму недействительную сделку нельзя считать правонарушением, но правонарушением, по его убеждению, следует признавать лишь предоставление по этой сделке (Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве: Дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 1999. С. 44).
Если же стороны заключили ничтожную сделку, но к ее исполнению не приступала ни одна из них, говорить о правонарушении нет причин, поскольку состав правонарушения не образуется из-за отсутствия необходимых элементов. А в их отсутствие требовать признания недействительной ничтожной сделки, по сути, равнозначно, например, требованию о признании причинения вреда в отсутствие причиненного вреда либо требованию о признании неосновательного обогащения в отсутствие приобретения или сбережения имущества приобретателем за счет потерпевшего и т.д.
Сказанное не позволяет согласиться с утверждением о допустимости рассмотрения в суде дел о признании недействительной ничтожной сделки - утверждением, базирующемся на том, что Гражданский кодекс РФ не исключает возможность предъявления такого рода исков <83>. В опровержение этой позиции можно указать следующее.
--------------------------------
<83> См.: п. 32 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 года N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".
Недействительность ничтожных сделок установлена законом методом нормативного императива, тогда как объявление оспоримых сделок недействительными производится методом оспаривания их действительности <84>. "Официальное" допущение предъявления иска о признании недействительности ничтожной сделки, как обоснованно отмечает И.В. Матвеев, фактически размывает грань между ничтожными и оспоримыми сделками <85>.
--------------------------------
<84> См.: Шахматов В.П. Виды несоответствия сделок требованиям норм права // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989: Сб. статей. М.: Статут, 2001. С. 344.
<85> См.: Матвеев И.В. Указ. соч. С. 63 - 64.
Кроме того, из смысла ст. 12 ГК РФ, перечисляющей наиболее часто встречающиеся на практике способы защиты гражданских прав, следует, что допустимость тех или иных способов защиты прямо вытекает из закона. Перечень этих способов, содержащийся в упомянутой статье Кодекса, не является исчерпывающим: иные способы защиты устанавливаются в нормах, относящихся к институтам сделок, права собственности, обязательственного права, исключительных прав и т.д. Однако использование иных способов защиты гражданских прав допускается только при наличии прямого указания на то закона - это специально закреплено в ст. 12 ГК РФ. Другими словами, лицо, субъективные гражданские права которого нарушены или оспариваются, вправе устранять последствия нарушения его прав только тем способом, который указан в законе. Если законом не предусмотрено использование способа защиты права, которым желает воспользоваться это лицо, такой способ защиты не может быть им применен. С учетом сказанного отсутствие указания в гражданском законодательстве на допустимость использования такого способа, как признание недействительной ничтожной сделки (без предъявления требований о применении последствий недействительности ничтожной сделки), исключает возможность его использования.
Исходя из того, что ничтожная сделка является недозволенным действием, предоставления, которые по ней производились, не только лишены правового основания, но составляют правонарушение (являются элементом правонарушения). Таким образом, защищая свой законный интерес, пострадавшее (или иное заинтересованное <86>) лицо вправе требовать только применения последствий недействительности этой сделки, то есть требовать только возврата произведенного исполнения по такой сделке. Допускаемые на практике иски о признании недействительной ничтожной сделки, предъявляемые в отсутствие требования о применении последствий ее недействительности, используются обычно в качестве своеобразного рычага давления на участников такой сделки, но иных целей не преследуют.
--------------------------------
<86> Заинтересованными лицами в этом случае могут быть лица, имеющие публичный интерес: например, антимонопольные органы.
Вместе с тем в литературе нередко можно встретить суждения в поддержку указанной позиции о допустимости предъявления самостоятельного требования о признании недействительной ничтожной сделки. Достаточно широкое распространение получила точка зрения, согласно которой возможность обращения в суд с указанным иском должна быть непременно предоставлена участникам гражданского оборота, в том числе и в случае, когда исполнение по ничтожной сделке вовсе не было произведено. В качестве обоснования такого искового требования называются, в частности, неочевидность ничтожности сделки для участников сделки и иных лиц, зависимость мотивации сторон сделки от судебного решения, предотвращение исполнения ничтожной сделки, неопределенность состояния участников сделки.
Такую позицию обосновывает, в частности, Д.О. Тузов. Он утверждает, что интерес в признании недействительной ничтожной сделки может возникнуть и при отсутствии ее исполнения, вследствие чего ратует за самостоятельность требования о признании недействительной ничтожной сделки <87>.
--------------------------------
<87> Тузов Д.О. Ничтожность и оспоримость сделок: классическая доктрина и проблемы российской цивилистики // Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. М.: Статут; Екатеринбург: Институт частного права, 2002. С. 155; Он же. Иски, связанные с недействительностью сделок. Теоретический очерк / Под ред. Б.Л. Хаскельберга и В.М. Чернова. Томск: Пеленг, 1998.
Определенность отношений участников всякой сделки может быть достигнута путем точного следования нормативным предписаниям: гражданское законодательство достаточно четко формулирует правовые запреты, нарушение которых позволяет говорить о совершении ничтожной сделки. Тяга же сторон "на всякий случай" подкрепить судебным решением недействительность или, напротив, действительность совершенной ими сделки является, вероятно, атавизмом командно-административной системы, когда договоры в большинстве своем сопровождались плановыми административными актами либо административными актами "восполнялось" отсутствие соглашения между сторонами.
Однако такое стремление участников сделки опереться на судебное решение для обоснования отказа в исполнении ничтожной сделки или, напротив, для подтверждения действительности заключенной сделки нельзя поддержать по причине отсутствия у суда консультативных и удостоверяющих функций в отношении обычных гражданско-правовых договоров. В ситуации, когда сделка не исполнялась сторонами и нарушения (оспаривания) прав не произошло, обращаться в суд за защитой явно преждевременно.
По этому поводу еще в конце XIX века Е.В. Васьковский писал: "Для предъявления иска суду необходимо, чтобы право действительно нуждалось в защите. Пока его никто не оспаривает, не мешает осуществлять, пока нет основания опасаться будущего его нарушения, до тех пор иск будет преждевременным, а потому бесцельным и безуспешным... Только в тот момент, когда возникает какой-либо повод к защите права, иск становится из возможного действительным, приобретает способность обнаруживать свою силу, словом, как говорили римляне, рождается (action nata est)" <88>.
--------------------------------
<88> Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. М.: Статут (Классика российской цивилистики), 2003. С. 194.
С учетом сказанного и исходя из задачи суда разрешать споры о праве нельзя поддержать позицию о возможности обращения с самостоятельным исковым требованием о признании недействительной ничтожной сделки (без предъявления требования о применении последствий ее недействительности), поскольку, во-первых, здесь нет спора о праве, во-вторых, отсутствует норма права, допускающая такой способ защиты гражданских прав.
Резюмируя изложенное, можно говорить о наличии существенных отличий недействительности дозволенных действий от недействительности действий дозволенных. Эти отличия состоят в том, что:
- дозволенные действия в большинстве своем допускают признание их недействительными, в то время как из недозволенных действий, не предусматривающих признания их недействительными, исключительно ничтожная сделка традиционно рассматривается как недействительная (что, как уже сказано, нуждается в изменении);
- недействительность любого дозволенного действия требует судебного решения по специальному иску, тогда как недействительность ничтожной сделки не нуждается в специальном судебном подтверждении путем вынесения судебного решения по специальному иску;
- признание недействительным дозволенного действия подразумевает под собой признание его не имеющим свойств юридического факта (юридическое уничтожение этого действия), констатация недействительности ничтожной сделки - это подтверждение совершения сделкоподобного недозволенного действия для целей последующего устранения последствий его исполнения (то есть применения последствий недействительности ничтожной сделки).
Это позволяет говорить о существовании двух направлений защиты нарушенных субъективных гражданских прав. Первое предусматривает констатацию судом недействительности дозволенного действия, что подразумевает под собой признание этого действия не обладающим качествами юридического факта (и, следовательно, юридически безразличным, не влекущим юридических последствий), а также обратный поворот возникших из него последствий. Второе состоит в том, чтобы ликвидировать последствия совершения недозволенного действия.
§ 4.2. Дальнейшее разграничение дозволенных действий
В общепринятом виде современная классификация по "волевому" признаку предусматривает подразделение правомерных юридических действий в зависимости от направленности воли на юридические последствия, на юридические акты и юридические поступки. Такое деление, по-видимому, проистекает из подразделения на умышленные действия (то есть умышленно направленные на создание, изменение или прекращение правоотношений - так называемые сделки или акты) и неумышленные действия, которое использовалось дореволюционными правоведами.
Сам критерий разграничения - направленность воли на юридические последствия - возражений не вызывает, что, к сожалению, нельзя сказать о даваемой в литературе трактовке этого критерия.
Так, при подразделении правомерных действий на юридические акты и юридические поступки большинство правоведов исходят из того, что юридические акты прямо направлены на возникновение, изменение или прекращение гражданского правоотношения. В то же время под юридическими поступками обычно понимаются действия, которые вызывают подобные юридические последствия независимо от того, "сознавал или не сознавал субъект их правовое значение, желал или не желал наступления правовых последствий" <89>.
--------------------------------
<89> Исаков В.Б. Юридические факты в российском праве. С. 16.
Иными словами, к юридическим актам сегодня принято относить действия, в любом случае направленные на движение гражданского правоотношения, а к юридическим поступкам - действия, которые могут иметь такую направленность (направленность на достижение юридических последствий), но могут и не иметь таковой.
Подобная трактовка упомянутого критерия с учетом упомянутого в начале работы очень узкого толкования юридических последствий лишает определенности критерий направленности воли на юридические последствия. Это обстоятельство, во-первых, препятствует четкому разграничению на две группы правомерных действий, влекущих движение правоотношения, и, во-вторых, вовсе не позволяет "втиснуть" в рамки этой классификации те правомерные действия, которые не имеют направленностью движение правоотношения. Так, следуя обозначенной позиции, нельзя со всей определенностью ответить на вопрос, следует относить исполнение к двусторонним или односторонним сделкам, юридическим поступкам либо вовсе к фактическим действиям.
Подводя итог, можно говорить о нецелесообразности сохранения подобного подхода к трактовке рассмотренного критерия разграничения (разграничения в зависимости от направленности воли на юридические последствия), хотя, бесспорно, сам критерий при условии наполнения его новым смыслом может и должен использоваться в классификации юридических фактов по "волевому" признаку (об этом см. далее).
При рассмотрении общепринятой классификации юридических фактов по "волевому" признаку нельзя оставлять без внимания то обстоятельство, что она предусматривает также и четвертый уровень разграничения: юридические акты сегодня принято разграничивать в зависимости от субъектов правоотношений на сделки, административные акты и судебные решения. Используя этот же критерий - зависимость от субъектов правоотношений, О.А. Красавчиков подразделял юридические акты на 1) административные акты, 2) гражданско-правовые акты, 3) семейно-правовые акты, 4) судебные акты <90>.
--------------------------------
<90> Красавчиков О.А. Указ. соч. С. 82.
В рамках анализируемой "волевой" классификации представляется очень сомнительной допустимость разграничения юридических актов на основе такого критерия как субъекты правоотношений. Вряд ли введение дополнительного критерия в рассматриваемую классификацию послужит цели ее совершенствования.
Подтверждением правильности последних соображений служат и утверждения О.А. Красавчикова, который подчеркивал недопустимость одновременного использования нескольких критериев в одной классификации, указывая, что противоположный подход лишает всякую классификацию научно-познавательного смысла и практического значения <91>.
--------------------------------
<91> Там же. С. 86.
В этих условиях, несомненно, необходимо отказаться от разграничения на основе такого критерия, как субъекты гражданского правоотношения, в рамках "волевой" классификации <92>. А дозволенные действия предлагается подразделять следующим образом.
--------------------------------
<92> В то же время нет никаких препятствий для проведения самостоятельной классификации юридических фактов по субъектному признаку, если имеется нужда в таком подразделении.
Во-первых, все дозволенные действия в зависимости от характера волеизъявления сторон распадаются на две основные группы: двух(много)сторонние сделки (действия, требующие встречного волеизъявления двух или более сторон) и односторонние действия (действия, для совершения которых достаточно волеизъявления одной стороны).
Во-вторых, односторонние действия в зависимости от направленности воли на юридические последствия разграничиваются на юридические акты (действия, направленные на движение гражданского правоотношения), юридические поступки (действия, направленные на осуществление и защиту субъективных гражданских прав) и результативные действия (действия, не направленные на создание юридических последствий, с результатом совершения которых закон связывает юридические последствия).
В-третьих, юридические акты в зависимости от степени формализации волеизъявления делятся на односторонние сделки (действия, воля на совершение которых складывается свободно) и публичные акты (действия, подразумевающие обязанность волеизъявления).
Таким образом, авторская классификация юридических фактов по "волевому" признаку предусматривает разграничение:
1) юридических фактов в зависимости от наличия проявления воли в юридических фактах на юридические действия и юридические события;
2) юридических действий в зависимости от соответствия изъявлений воли общим дозволениям права на недозволенные и дозволенные действия;
3) дозволенных действий в зависимости от характера волеизъявления сторон на двух(много)сторонние сделки и односторонние действия;
4) односторонних действий в зависимости от направленности воли на юридические последствия, на юридические акты, юридические поступки, результативные действия;
5) юридические акты в зависимости от степени формализации волеизъявления делятся на односторонние сделки и публичные акты <93>.
--------------------------------
<93> Схематично данная классификация представлена в работе: Рожкова М.А. Недействительность дозволенных и недозволенных действий // Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика. С. 32.
Проведенная в настоящей работе ревизия классификации юридических фактов по "волевому" признаку позволяет согласиться с мнением З.Д. Ивановой, утверждавшей: "Юридические факты столь разнообразны по своему содержанию, а порой столь противоположны по социальному звучанию... что их объединяет в одну юридическую категорию лишь то, что нормы права связывают с ними определенные юридические последствия. Поэтому глубокие исследования возможны только при изучении отдельных разновидностей юридических фактов" <94>.
--------------------------------
<94> Иванова З.Д. Указ. соч. С. 33.