Колонизация африканского побережья Средиземного моря

Тема 3. ВЕЛИКАЯ ГРЕЧЕСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ

План занятия:

1. Предпосылки и причины колонизации.

2. Ход колонизации, ее основные направления.

3. Возникновение колонии. Типы колоний и их особенности.

4. Влияние колонизации на экономические и социальные процессы в греческом обществе.

Вопросы и задания:

1. Почему появилась необходимость в масштабной греческой колонизации? Сформулируйте ее причины.

2. В каких направлениях шла колонизация и почему? Покажите на карте основные пути и «очаги» колонизации.

3. Как организовывалась колония? В чем специфика различных типов колоний, приведите конкретные примеры?

4. Оцените значение и последствия Великой греческой колонизации.

 

Сведения античной традиции о Великой греческой колонизации

(извлечения из источников)

Колонизация африканского побережья Средиземного моря

Кирена[1]

В Ливии был, где ягнята рогатыми на свет родятся,

Где ежегодно три раза и овцы котятся и козы.

Там никогда не бывает, чтоб сам ли хозяин, пастух ли

В сладком имел молоке недостаток, иль в сыре, иль в мясе.

Доится скот в той стране непрерывно в течение года.

(Одиссея, IV, 83-89)[2].

147[3]. В это самое время Фера, сын Автесиона, внук Тисамена, правнук Ферсандра, праправнук Полиника, как раз собирался вывести колонию из Лакедемона. Этот Фера происходил из рода Кадма и был дядей по матери сыновей Аристодема – Еврисфена и Прокла. Во время несовершеннолетия последних Фера (как их опекун) был царем Спарты. Племянники между тем выросли и сами вступили на престол. Фера же, обиженный тем, что ему теперь приходится подчиняться другим (ведь сам он уже вкусил власть), объявил, что не останется в Лакедемоне, а отправится морем к своим родственникам. На теперешнем острове Фера, который прежде назывался Каллистой, обитали потомки финикиянина Мемблиара, сына Пойкила. Ведь Кадм, сын Агенора, в поисках Европы высадился на острове, ныне называемом Ферой. Полюбилась ли ему эта земля или же он захотел поступить так по другим причинам, но он оставил на острове несколько финикиян, в том числе одного своего родственника – Мемблиара, сына Пойкила. Восемь человеческих поколений жили финикияне на острове Каллиста, пока Фера не прибыл туда из Лакедемона.

148. К этим-то финикиянам отправился Фера с людьми из разных спартанских фил. Он хотел жить вместе с ними в дружбе и вовсе не изгонять их. В это время минийцы бежали из темницы и разбили стан на Тайгете. Лакедемоняне угрожали им смертью, но Фера упрашивал сограждан не проливать крови и обещал вывести минийцев из страны. Лакедемоняне уступили его просьбам. Тогда Фера отплыл на трех 30-весельных кораблях к потомкам Мемблиара. Он взял с собой, однако, не всех минийцев, но лишь немногих. Большая же часть минийцев обратилась против парореатов и кавконов и изгнала их из страны. Сами же они разделились на шесть частей и впоследствии основали города: Лепрей, Макист, Фриксы, Пирг, Эпий и Нудий. Большинство этих городов уже в мое время разрушено элейцами. Остров же по имени основателя колоний был назван Ферой.

150. До сих пор рассказ лакедемонян и ферейцев совпадает. Продолжение же этой истории сообщают только одни ферейцы. Согласно ферейцам, дело было вот как. Потомок этого Феры – Гринн, сын Эсания, царь острова Феры, прибыл в Дельфы принести от имени своего города гекатомбу. Сопровождали его несколько ферейских граждан, и среди них Батт, сын Полимнеста, миниец из рода Евфема. Когда царь ферейцев Гринн стал вопрошать оракул о различных делах, Пифия повелела основать город в Ливии. Царь отвечал на это: «Владыка! Я уже старик, и мне слишком тяжело отправиться в путь. Повели это сделать кому-нибудь из более молодых людей здесь». Этими словами царь указал на Батта. Затем больше ничего не произошло, но по возвращении на родину царь и его спутники пренебрегли изречением оракула: они не знали, где находится Ливия, и не решились наудачу отправить поселенцев.

151. После этого бог семь лет не посылал дождя на Феру, и на острове засохли все деревья, кроме одного. Тогда ферейцы вопросили об этом оракул, и Пифия вновь повелела выслать колонию в Ливию. Ферейцы не знали, как им избавиться от беды, и поэтому послали на Крит вестников разузнать, не бывал ли в Ливии какой-нибудь критянин или чужеземец, живший на Крите. Вестники бродили по острову с места на место и под конец пришли в город Итану. Там повстречался им ловец багрянок[4] по имени Коробий, который рассказал, что однажды был отнесен бурей в Ливию, именно к острову Платея у ливийского берега. Ферейцы подрядили Коробия за деньги и повезли его на остров Феру. Затем с Феры отплыли на разведку сначала лишь несколько человек. Когда Коробий привез их на этот остров Платею, ферейцы оставили его там, дав запас продовольствия на несколько месяцев. Сами же поспешно отплыли назад, чтобы рассказать согражданам об острове.

152. Ферейцы, однако, отсутствовали дольше условленного времени, и у Коробия истощился весь запас продовольствия. Вскоре после этого самосский корабль, шедший в Египет (владельцем корабля был Колей), был отнесен к этому острову. Узнав от Коробия всю его историю, самосцы оставили ему продовольствия на целый год. Сами же они снова вышли с острова в открытое море и направились в Египет. Однако восточным ветром их отнесло назад, и так как буря не стихала, то они, миновав Геракловы Столпы, с божественной помощью прибыли в Тартесс. Эта торговая гавань была в то время еще не известна эллинам. Поэтому из всех эллинов самосцы получили от привезенных товаров по возвращении на родину (насколько у меня об этом есть достоверные сведения) больше всего прибыли, исключая, конечно, Сострата, сына Лаодаманта, эгинца (с ним-то ведь никто другой в этом не может состязаться). Самосцы посвятили богам десятую часть своей прибыли – 6 талантов – и велели изготовить медный сосуд вроде арголийского кратера. Вокруг чаши по верхнему краю был словно венец из голов грифонов. Этот-то сосуд они принесли в дар в храм Геры, установив его на подпорках в виде трех огромных коленопреклоненных бронзовых статуй в 7 локтей высотой. Этот благородный поступок самосцев послужил первым основанием тесной дружбы с ними киренцев и ферейцев.

153. Оставив Коробия на острове Платея, ферейцы между тем снова прибыли на Феру с вестью о том, что они заняли остров у ливийских берегов. Ферейцы решили отправить туда по жребию от всех семи общин на острове по одному из двоих братьев, а предводителем и царем выбрали Батта. Затем они послали на Платею два 50-весельных корабля.

154. Таков рассказ ферейцев, и относительно дальнейших событий киренцы также согласны с ними. Что же касается истории Батта, то киренцы передают ее совершенно иначе, а именно так. Есть на Крите город Оакс. Царствовал там Этеарх; у него была дочь по имени Фронима. После смерти жены царь ради дочери, лишившейся матери, женился вновь. Войдя в царский дом, эта женщина захотела быть и действительно стала мачехой для Фронимы: она дурно обращалась с падчерицей, строила ей всяческие козни и, наконец, обвинила в распутстве, причем сумела убедить в этом даже своего мужа. По наущению жены царь задумал страшное злодеяние против дочери. Жил в Оаксе в то время купец из Феры по имени Фемисон. Этого-то Фемисона Этеарх пригласил как гостя во дворец и заставил поклясться, что тот окажет любую услугу, какую от него попросят. После того как купец дал клятву, царь велел привести и передал ему свою дочь с приказанием на обратном пути бросить в море. Фемисон был страшно возмущен тем, что его обманом заставили принести клятву. Он порвал дружбу с царем и затем поступил так: уезжая с Крита, он взял царскую дочь с собою. В открытом море, чтобы выполнить данную клятву, купец связал девушку веревками и бросил в море, затем опять вытащил на борт корабля и вместе с ней прибыл на Феру.

155. Там один знатный фереец Полимнест взял Фрониму к себе в дом и сделал своей наложницей. Спустя несколько времени у нее родился заикающийся и шепелявящий мальчик. Ребенок, как передают ферейцы и киренцы, был назван Баттом. Я думаю, однако, что [первоначально] у него было другое имя, а Баттом его стали звать лишь после прибытия в Ливию: он получил это имя именно в силу изречения дельфийского оракула и от царского сана, которым он был облечен. [И действительно] ведь ливийцы царя называют «баттос», и поэтому, думается мне, Пифия, изрекая пророчество, называла его по-ливийски царем, так как знала, что он будет царем в Ливии. Когда Батт вырос и прибыл в Дельфы за советом о своей [заикающейся] речи, Пифия ответила ему так:

 

Батт, ты пришел ради речи, Феб же, владыка Аполлон,

В Ливию, агнцев кормящую, шлет поселенцем тебя.

 

На эллинском языке Пифия сказала бы так: «О, царь! Ты пришел ради речи». Батт же ответил такими словами: «Владыка! Я пришел вопросить тебя о моей речи, а ты возлагаешь на меня другую невозможную задачу, приказывая вывести поселение в Ливию. Но с каким войском? С какими людьми?». Этим ответом он, однако, не убедил Пифию дать ему другое прорицание. Пифия повторила свое предсказание, и Батт еще во время изречения пророчества возвратился на Феру.

156. После этого Батта и прочих ферейцев вновь постигли [разные] невзгоды. Не ведая причины этого, ферейцы послали в Дельфы вопросить оракул. Пифия ответила, что наступит облегчение, если они во главе с Баттом заложат основание Кирены в Ливии. Тогда ферейцы отправили Батта с двумя 50-весельными кораблями. Корабли отплыли в Ливию, но Батт и его спутники не знали, что им предпринять, и снова возвратились на Феру. Ферейцы же начали метать в них стрелы, не позволяя пристать к берегу, и приказывали плыть обратно. Тогда переселенцы были вынуждены снова выйти в море и затем высадились на острове у ливийского берега под названием, как уже было упомянуто, Платея. Остров этот, говорят, равен величиной нынешнему городу Кирене.

157. Здесь они жили два года. Ничего хорошего, однако, и здесь с ними не произошло, и все они, оставив лишь одного человека, отплыли оттуда в Дельфы. По прибытии они вопросили оракул, объявив, что хотя они и поселились в Ливии, но дела у них отнюдь не лучше. В ответ Пифия изрекла им вот что:

 

Ведаешь лучше меня кормящую агнцев Ливию,

В ней не бывав. Мне же, бывшему там, дивна твоя мудрость безмерно.

 

Услышав такой ответ оракула, Батт со спутниками отплыли назад. Ведь бог, очевидно, не освобождал их от обязанности основать поселение, пока они не достигнут самой Ливии. Они прибыли к острову и затем, захватив с собой оставленного там человека, основали поселение в самой Ливии против острова. Местность эта называлась Азирида. С двух сторон она окаймлена прекрасными лесными долинами, а вдоль третьей протекает река.

158. В этих краях поселенцы жили шесть лет. На седьмой год ливийцы вызвались привести их в еще лучшее место и убедили покинуть эту область. Тогда ливийцы повели поселенцев оттуда, побудив двинуться на запад. Для того чтобы эллины не видели самой красивой местности, ливийцы проводили их ночью мимо, соответственно вычисляя точное время суток. Называется это место Ираса. Затем ливийцы привели поселенцев к источнику, будто бы посвященному Аполлону, и сказали: «Эллины! Здесь вы должны поселиться, ибо небо тут в дырках».

159. При жизни основателя поселения Батта, правившего сорок лет, и за шестнадцать лет царствования сына его, Аркесилая, численность киренцев оставалась столь же небольшой, как и в начале переселения. При третьем же царе, прозванном Баттом Счастливым, Пифия побудила изречением оракула всех эллинов отплыть в Ливию и поселиться там вместе с киренцами. Ибо киренцы приглашали к себе поселенцев, обещая переделить землю. Изречение оракула гласило так:

 

Кто слишком поздно придет в вожделенную Ливии землю,

После раздела земли, пожалеть тому горько придется.

 

Итак, в Кирену собралось очень много людей, которые принялись отнимать у соседних ливийцев большие участки земли. Тогда ограбленные и смертельно обиженные ливийцы и царь их по имени Адикран отправили послов в Египет и отдались под защиту египетского царя Априя. А тот собрал большое египетское войско и послал его против Кирены. Киренцы же, выступив походом в местность Ирасу и к источнику Феста, напали на египтян и в сражении одержали победу. Египтянам ведь никогда прежде не случалось иметь дела с эллинами. Они относились к последним с пренебрежением и теперь потерпели столь страшное поражение, что лишь немногим из них удалось спастись в Египет. Виновником своего поражения египтяне считали Априя и в отместку подняли против него мятеж.

160. Сыном этого Батта был Аркесилай. Став царем, он сначала ссорился со своими братьями, пока те не покинули Кирену. Они удалились в другую местность Ливии и там на свой страх и риск основали город, который носил название Барка (и еще теперь так называется). Во время основания города братья подстрекали ливийцев восстать против Кирены. После этого Аркесилай пошел походом против ливийских племен, которые приняли его братьев, и на самих мятежников. В страхе перед ним ливийцы бежали в область восточных ливийских племен. Аркесилай преследовал беглецов до местности Левкон. Там ливийцы решили напасть на него. В сражении киренцы были разбиты наголову: 7000 их гоплитов осталось на поле боя. После этой неудачи Аркесилай занемог. Когда царь выпил лекарственного снадобья, его задушил брат Леарх. Леарха же коварно умертвила жена Аркесилая по имени Эриксо.

161. Наследовал царство Аркесилая его сын Батт. Он был хромой и едва мог стоять на ногах. Киренцы же послали в Дельфы вопросить оракул из-за постигшего их несчастья: при каком государственном устройстве лучше всего им жить. Пифия велела им пригласить посредника из Мантинеи в Аркадии. По их просьбе мантинейцы послали к ним самого уважаемого из своих граждан по имени Демонакт. По прибытии в Кирену посредник познакомился с положением дел в городе и разделил население на три филы так: первая часть состояла из ферейцев и их соседей, вторая – из пелопоннесцев и критян, а третья включала всех островитян. Затем он выделил царю Батту царские [земельные] владения и жреческие доходы, а все остальное, что принадлежало прежде царю, сделал достоянием народа.

162. Такие порядки продолжали существовать при жизни этого Батта. Однако уже в царствование его сына Аркесилая начались сильные смуты из-за царских [прав] и преимуществ. Ибо Аркесилай, сын Батта Хромого и Феретимы, заявил, что не желает выносить порядков, установленных мантинейцем Демонактом, и потребовал возвратить ему преимущества и владения его предков. В происшедшей затем междоусобной борьбе Аркесилай потерпел поражение и бежал на Самос, а его мать – в Саламин на Кипре.

(Геродот, IV, 147-148, 150–162)[5]

 

Киренская «Клятва основателей»[6]

…феряне вынесли определение — Батту отправляться в Ливию в качестве архагета и царя, а ферянам отплывать в качестве (его) спутников[7]. На равных и одинаковых основаниях отплывать от каждого дома, причем в число (колонистов) брать по одному сыну; при этом плыть сыновьям свободным и возмужалым, а также свободным мужам из ферских округов...

...Если же (колонисты) не утвердятся на новом месте и феряне не смогут им помочь, то пусть в силу необходимости они переносят тяготы в течение пяти лет, (после чего могут) вернуться из той страны без страха на Феру к своему достоянию и быть полноправными гражданами.