Баюн: явление Кота народу.
КОШАЧЬЯ ИСТОРИЯ.
(ФЭНТЭЗИ.)
Баюн: явление Кота народу.
Иногда бывает здорово отдохнуть от всего. Даже какое-то радостное возбуждение охватывает, если знаешь, что возвратясь с работы, можешь спокойно посмотреть любимое кино, не ожидая услышать от мамы «Фи, одни драки, а где же любовь?» или объедаться сладостями, не боясь насмешек брата: «Лучше бы пресс покачала!», или часами болтать по телефону с лучшей подругой, или … Да мало ли есть замечательных дел на свете?!
Сегодня – именно такой день! К тому же – пятница, а значит впереди блаженные, долгожданные выходные! Какое счастье! Мама – на выходные уехала к тетушке, брат где-то завис с друзьями, и эти суббота и воскресенье принадлежат только мне!!!
Настроение мне не мог испортить даже такой унылый, абсолютно бессолнечный октябрьский день, каким был день сегодняшний, спеленатый облаками, словно рождественское чудо в колыбели. К вечеру небо выжало из себя подобие капель, как будто желая избавиться от депрессии с помощью валерьянки.
Я бодренько пробежалась по магазинам, накупив всякой всячины – ну, сегодня будет пир! Пирожные, копченая курочка, пицца, ветчина, мороженое, конфеты, и конечно, фрукты! Да, и, конечно же, я не забыла про кошек – «Вискас» и свежая рыбка – это то, что нужно.
Очутившись дома, я занялась приготовлением ужина. Ах, да, простите, забыла представиться – Майя Остромыслова, по профессии – секретарь, а по призванию – писатель-самоучка. Вот и такое в жизни случается, а что? Думаете, все секретари – смазливые пустоголовые девицы с огромным бюстом и непременно блондинки? Гм, я конечно, уж-жасно симпатичная, но не блондинка. А что касается бюста, так американцы, говорят, уже вычислили прямую закономерность между большой грудью и маленькими мозгами. А что касается блондинок, то вы и сами знаете, не хуже меня, что блондинка – синоним глупости. Я этим, слава Богу, не страдаю.
Кроме того, моим большим увлечением в жизни, если это можно так назвать, являются кошки. Их у меня три. Самый старый и уважаемый – полосатик Фредегар Бусьевич Боббер; И двое его племянников – полосатая красавица Рубиния Семеновна, и «Бухарский самопальный», белый с пятнами – Фолко. Иногда мне кажется, что они – намного умнее, понятливее и вообще лучше людей. С этими пушистиками не заскучаешь. Иногда они могут позабавить, иногда – рассердить не на шутку, но если их не будет, жизнь станет куда как скучнее.
Я готовила ужин и наблюдала, как мои кошки расправляются с содержимым своих мисок. Они всегда завтракают, обедают и ужинают раньше меня, да и не может быть иначе – шагу ступить не дают, пока не накормишь.
Вдруг в дверь позвонили. В этот день я никого не ждала.
«Как странно!» - подумала я, подходя к двери. Открыв, подумала иначе: «Нужно было, все-таки, в глазок посмотреть!». На пороге стоял огромный черный кот и приветливо мне улыбался. Когда я говорю «Огромный» это не значит «Барсик был семь килограмм веса». Это значит, что он был… в рост человека, стоял на задних лапах, был черным, как смоль и мохнатым. И он улыбался. «Вот тебе и выходные! – пронеслось в голове, - так и в психушку угодить не долго!»
- Разрешите представиться, Баюн. – отрекомендовался Кот. – Внутрь пригласишь, или в дверях будешь гостя томить? – все так же улыбаясь, спросил он.
- Почему-то так и тянет грохнуться в обморок, - отозвалась я, выдавив подобие улыбки.
А вы что думали? Что сразу грохнусь? Ну, извините!
- Ну, так, - протянул Баюн, спрашивая глазами все о том же. Я, без слов (Да не было их!), широким жестом предложила Коту войти. В прихожую уже сбежались кошки, и, когда я уже закрывала за гостем дверь, он тепло обратился к ним:
- Здорово, ребята! Донесение ваше я получил, спасибо! Молодцы! Ваш разряд Кошачьей Академии Разведки и Слежки будет повышен! – тут мои кошки встали на задние лапы и под аккорд «Р-р-р-рвяу!» - дружно ударили с Баюном по рукам. То есть, простите, по лапам.
Во, значит, как! Мои кошки еще и донесения, блин, отправляют! И, судя по тексту, состоят у этого мохняги, или кого-то там ещё, на службе! Хорошенькое дело! Нет, обморок мне просто необходим! Но на этом сюрпризы не закончились! Нет! С умным видом Баюн произнес:
- С повышением разряда вам разрешена человеческая речь! – и щелкнул в воздухе пальцами. (Или подушками? А! Кто его знает чем!) В воздухе повис аромат ванили, шоколада, цитрусовых и чего-то еще; откуда-то пыхнули разноцветные искры; и всю меня, до кончиков пальцев, пронзил электрический ток. М-да. Вот так состоялось мое первое знакомство с волшебством. Чувство было очень приятным, но я стряхнула его с себя и сердито так, уперев руки в бока, сверкнула на своих кошек глазами:
- Это, извиняюсь, что за дела такие? Я вас, полосатых негодников, с рождения знаю, и как вы могли меня предать?! Фредегар?! Рубиния?! Фолко?! – реплики я сопровождала грозными взглядами. Однако старший из моих кошек, Фредегар, не обращая на меня никакого внимания, склонился в старомодном поклоне перед Баюном:
- Наконец-то! Большое спасибо, сэр!
Глаза у меня, судя по ощущениям, были где-то у корней волос, ибо я еще могла кое-как понять появление здоровенного котяры, но чтоб мои киски заговорили! Извините, это слишком! А Рубиния с Фолко в один голос:
- Примите нашу благодарность!
- Я требую объяснений! – взревела я, сжав кулаки и обращаясь ко всей честной компании.
- Сэр, я прошу Вас простить эту леди, ибо она от радости тронулась умом, – как ни в чем не бывало, промур… проговорил мой Фредегар. И это после стольких лет! Какова наглость!
- Фредегар, я тебя… я тебя уличным котом сделаю!!! Жить на помойке будешь!!! – взвизгнула я из последних сил, и… правильно, сделала то, что вы все уже давно от меня ждете – грохнулась в обморок.
Я очнулась минут пятнадцать спустя. Из кусочка незанавешенного окна лился мягкий свет фонарей, а моя гостиная была освещена свечами… Моими лучшими свечами, черт возьми! Ароматическими, фигурными, из красного воска! Окончательно уяснив это, я попыталась встать со своего дивана. Голова отчаянно закружилась, и я обвела комнату мутным взглядом.
В противоположном конце гостиной сидели все четыре кошки. Значит не бред. И не галлюцинация. Да уж, реальненько так сидят! Баюн в моем любимом кресле расположился. А кошки поменьше – на стульях, рядом. И только я хотела допросить их о свечках с пристрастием, как услышала мягкий голос Фредегара:
- Мы, конечно, очень рады, и даже горды, что именно человек, живущий рядом с нами – та составляющая добра, что должна победить зло. Но… по–моему она больше похожа на обычную слабую женщину, чем на великого чародея или демоноборца. Если бы не приметы по родственной линии и даты появления на свет – я бы никогда не решился отправить Вам, сэр Баюн, телепатическое сообщение.
- Не терзайся сомнениями, друг мой, - ответил густым низким баском Баюн. – Ты все сделал правильно – дело в том, что мы проверили все сообщения агентов во всех мирах. В других параллелях есть женщины с похожей датой рождения, но и только. Её воплощений там нет. Она одна в своем роде. При всех других раскладах истории она не появляется на свет. И это не смотря на то, что двойники есть практически у всех ныне живущих. Нет, Фредегар, таких уникумов всего только трое – и она одна из них!
- Хм, но она совсем ничего не умеет из того, что могло бы пригодиться Вам! – послышался нежный голосок юного Фолко. – Она, безусловно, прекрасно готовит, но не умеет колдовать, и к войне уж точно не способна!
Итак, гасите свет! Век феминизма отменяется! Мои собственные коты, женоненавистники мохнатые, считают, что я «всего лишь слабая женщина», и лучшее, что умею делать – это стоять у плиты. Готовить!
Мужчин мы почти переубедили, но нет, радоваться рано – остались ещё коты!!! Пошатываясь, я все-таки встала с дивана, и, сделав пару нетвердых шагов, рявкнула:
- Молчать, пока клыки торчат, галлюцинации недоделанные! Это кто здесь слабая женщина?! Это я – слабая женщина?! Ну, хорошо же! «Вискаса» больше не увидите, на «Катсан» тоже можете не рассчитывать! Каша с рыбой вам и газетки, женоненавистники усатые! Вот вам, вот вам, вот вам!!! – я сложила из пальцев нехитрые фигурки и продемонстрировала их мохнатой компании. Затем устало плюхнулась на диван.
- Да, и учтите, я уж не знаю, о каких там знаках речь, у меня очень даже есть колдовские способности, что бы вы там ни говорили! Я могу что угодно наколдовать – ураган, бурю, грозу – одними только стихами!!!
Что-то очень боевое толкало меня на подвиги. Не могу точно сказать, что, и вот не надо про то, что ударило в голову! Я, между прочим, действительно колдовать умею!
- Да неужто? – пробасил оживившийся Баюн. – В этом мире?
- В этом, в этом! – отрезала я. – И не думайте, что если Вы такой огромный, то ради вас я должна сжечь свои лучшие свечи! Силой легко задавить, но я могу и в психушку звякнуть – мол, глюк у меня, мне дадут беленькую таблеточку и я Вас больше не увижу!!!
- Думаю, что это не самое умное решение, - улыбнулся Баюн. – Боюсь, я слишком реален для этого. А свечи… Если они Вам так дороги, могу дать новые, - он снова щелкнул подушками – в воздухе появились искорки, но аромат был иным, – и новенькие свечки оказались на комоде.
- А электричество вырубило из-за волшебства, – пояснил котяра, – сначала я материализовался в вашем подъезде, потом даровал Вашим друзьям речь… А вы не могли бы процитировать те строчки, что вызвали бурю или грозу? – в его огромных, топазово-желтых глазах загорелось яростное любопытство.
Боевой дух у меня немного спал, и ничего удивительного – вы вот когда-нибудь замечали, что в одиночестве у вас многое получается, а вот повторить это в чьём-либо присутствии, уже сложнее?
- Э-э… - промямлила я, - Но волшебство было, когда я писала их! Знаете, такая огромная сила владела мной – я просто пьянела от нее, и – творила, творила, творила… Но не думаю, что сейчас от них будет прок. И потом – это ведь было в мае, в сезон гроз, хотя и было довольно впечатляюще – стонущие под порывами яростного ветра огромные деревья, ветер ломает их, валит наземь, нам даже провода потом меняли!
- Вот как! Тогда тем более, прочтите! – уже требовал Баюн.
- Ну, могу и прочесть. – Сдалась я.
Сегодня ты путник, усталый и бедный,
А я здесь – хозяйка корчмы.
Ложится закат, удивительно бледный,
На долы, деревья, холмы.
- Сегодняшней ночью бывать, видно буре,
Бубнит старичок из угла,
Не успела я прочесть эти строчки, как, можете мне не верить (я и сама себе не очень-то верила), засвистел ураганный ветер, его порыв сотряс весь наш дом. «Что-то погодка разыгралась не на шутку», - подумала я, умолкнув.
- Гм, - довольно ухмыльнулся Кот, стрельнув глазами в окно – Дальше, дальше!
- И ты, как старик, тоже брови нахмурил:
«Хозяйка, ты мне помогла б!»
Твой плащ просушу у большого камина,
Умыться, побриться – всё дам.
Табачные кольца, летящие мимо
Не липнут к моим волосам.
- Стоп, стоп, стоп! – остановил меня Баюн. – Как так – плащ просушу? Кажется, гроза ещё не началась, а твой путник уже зашёл мокрым?
Я медленно обдумывала сказанное Баюном, прислушиваясь к звукам невесть откуда налетавших порывов ветра. Действительно. И как это я раньше сама не замечала? Да что там – не одна я читала эти строчки. Большинство читавших даже восторгалось ими. И почему-то никто не заметил, что плащ путника – уже мокрый. А почему я так написала? Не надо спрашивать – ответов у меня нет. Но привычная эйфория, охватывавшая меня при чтении этих строк, уже взяла своё.
В окна вдруг ударили крупные капли дождя. Я обернулась к окну и ответила:
- Похоже, и правда мокрый. Только вот я не замечала. Дальше читать?
- Читай, читай, Майюшка! Это моё любимое произведение… Мне всегда нравилось его слушать. – Меланхолично протянул Фредегар, лежавший головой на передних лапах.
Его счастье, что я уже больше не сердилась!
Баюн кивнул:
- Да, конечно же, читай. Хочу посмотреть, что именно у тебя получится.
Я только хмыкнула, но продолжила:
Я супом тебя угощаю бобовым,
Куском пирога с ветчиной
Всё кажется мне удивительным, новым,
Сейчас. Потому, что с тобой.
Как строгие губы сурово сомкнуты!
Упрямее нет этих глаз!
В движеньях – характера твёрдого путы;
На память составлю анфас.
О, сколько признаний я слышала пылких
Устами красивей твоих!
Ты чаще сидишь за коньячной бутылкой,
А говор твой мягок и тих.
В надежде услышать признание снова
Глазами – за стрелкой стрелу.
Но ты не сказал мне заветного слова,
Лишь что-то чертил по столу.
Я на мгновение перевела дух и взглянула в окно. Да… Такого я не ожидала. Ураганный ветер уже вовсю раскачивал огромные старые деревья перед домом. Они стонали, трещали, и вот уже в окно ударила оторванная веточка… «Гм.. Что-то погодка разыгралась – подумала я, и перебила себя – Стоп! Я уже так думала!». Тёмно-серое небо перечеркнул вдруг зигзаг молнии, и через несколько минут мощный удар грохота сотряс дом….
- Э-э-это не я!- закричала я, оборачиваясь к Баюну и кошкам, которые, вскочив с мест, подбежали к окну.
- Чудесно! – восхищенно воскликнул Баюн. – Это впечатляет!
- Это ещё не всё! – довольно бодрым голосом сообщила Баюну, - Есть ещё вторая часть! – Кошки и Баюн сразу вернулись на места, и я тут же начала декламировать:
- Случайно ли я поднялась в твою келью,
Свечой разогнав эту тьму?
Кудлатая тень пронеслась над постелью,
Скользнув по плечу моему.
Туника упала к ногам моим белым.
Но в буре сей звук потонул.
Она разрасталась, протяжнее пела.
Ты свечку поставил на стул.
Окно распахнулась от буйного ветра…
Тут порыв ветра так сильно сотряс дом, что зазвенели стёкла в оконной раме, и в шкафу заплясала посуда. А форточка, закрытая неплотно, угрожающе захлопала, впустив струю ветра в дом. Взметнулись шторы, разлетелись газеты и журналы с журнального столика, а Фолко, сидевший на стуле как раз напротив форточки, шлепнулся на пол, смешно взмахнув лапками.
Затравленно взглянув на Кота, я всё же продолжала читать:
- И он тебе всё рассказал.
Тут на пол слетели цветастые гетры,
И свет наш со стула упал…
Свечки вмиг погасли, извиняюще зашипев.
- О чём я молилась, когда твои руки
Ласкали мой трепетный стан?
Молчала. Во власти чарующей муки,
О пылкий и нежный мой Пан.
Какое мне дело, что завтра ты будешь
Далёк от меня и корчмы,
Что утром меня никогда не разбудишь,
Но, может, придёшь в мои сны?
Сейчас существует одно упоенье
От пахнущих морем волос,
Несдержанность, вроде обычных: «Good dawmn you!»
И тихий, бестактный вопрос.
Мужественно закончила я в полной тьме, под завывание ураганного ветра и тревожный шелест бумаг, летавших по комнате.
Раздался щелчок, и воздух наполнился благостным ароматом: это Баюн зажёг потухшие свечки. Я поспешила к окну и закрыла форточку на защёлку. Фолко вспрыгнул на стул.
- Беру свои слова назад, - пропыхтел он. – Такую бурю нам наковыряла, блин! Я готов съесть свою шляпу!
- Помолчи, дурак! – муркнула Рубиния, соизволившая, наконец, заговорить. – У тебя её никогда не было. Вам бы только женщин критиковать! Я всегда знала, что она на это способна.
- Ну, конечно, Рубичка, ты у нас всё лучше всех знаешь! – лениво протянул Фредегар (которого, понятно, никакой ветер не мог сдуть, не те габариты).
- А Вы вообще помолчите, дядюшка, Вам бы только мясо из чужих мисок таскать! Это Вы лучше всего знаете! А о возможностях нашей дорогой, любимой хозяюшки судите только по тому, как она умеет готовить!
Фредегар фыркнул, но Баюн торжественно пресёк все пререкания:
- Хватит, хватит! Я видел достаточно. Ваша хозяйка вполне может трогаться в путь! С её способностями это практически не проблема. В нашем мире магии неизмеримо больше, и она будет гораздо сильнее!
- Эй-эй! – Вмешалась, наконец, я. – То, что я владею магией, я уже себе доказала. Теперь нельзя ли поподробнее, о том, какая я исключительная, и куда это я так спешно потребовалась, и в чём, в конце-концов, дело?! А то я тут слушаю всё исключительно краем уха! А речь-то ведь именно обо мне!
- Гм, – лукаво ухмыльнулся Баюн, – действительно, имеешь право! Слушай.
Наша реальность состоит из множества миров. Наш мир моложе вашего. В мире, который является моей резиденцией, как и моего покровителя, Велеса, сейчас период истории, соответствующий вашему раннему средневековью. Чтоб тебе было понятнее – у нас на Руси сейчас XI век, правит князь Ярополк Святославич из рода Рюриковичей. Да, в принципе и остальной мир похож на ваш – Европейские страны, Греция, Рим, Восток. Нашему миру грозит опасность. В принципе противоборство есть всегда, редко когда царит мир – в любом из миров этой галактики. Война – вечна. Одни величают её Мировым злом, другие считают движущей силой прогресса. Дело не в этом. Злые силы есть и здесь, их много, но миг решительной битвы у вас ещё не наступил. Мы должны сражаться. Это наш долг. Победим или проиграем – это уже другой вопрос. Всё будет потом, - победный пир, ликование, укрепление своих позиций, либо – поражение, сбор новых сил, подготовка новой битвы, на которую, возможно, уйдут века… Сейчас тебе нужно знать одно: на нас напали. По всему миру идут сражения – и это лишь начало. Боги стягивают на место решительной битвы всех, кто просто обречен выиграть. Одна из таких – ты. Я понимаю, в это трудно поверить, это вообще сложная миссия, но это твоё предначертание.
Да, в сущности, тебе и бояться-то нечего – просто подучишься, и сразу поймешь, что демоны против тебя, что малые котята. У нас на Руси…
- Эй-эй-эй, полегче! – не выдержала я Баюновой лекции. – Для Вас, может, всё и просто, но я так не считаю.
Во-первых, из Вашей, извините, маловразумительной речи, я уяснила одно – на вас напали злые силы, вы воюете, и я просто обязана вам помочь.
Во-вторых, Вы, господин Баюн, меня не просите, а приказываете, да ещё и в наглую заявляете, что я отказаться не смогу.
Ну, и в-третьих. Я просто не хочу никуда идти! Да провались они пропадом, Ваши приключения, я их не заказывала! У меня только что закончилась рабочая неделя, и я уже распланировала себе выходные! Вы как хотите, но я лично собираюсь объедаться пирожными, смотреть телевизор, и ничегошеньки не делать! Имею полное право. Точка. – закончила я с высоко поднятой головой.
Баюн невежливо расхохотался. Кошки сидели тихо, очевидно предпочитали невмешательство.
- Увы, моя дорогуша, не я здесь решаю. Я и сам люблю поваляться на мягком и поесть сладкого. Но вот какое дело…
Баюна опять прервали, но на этот раз не я. В дверь позвонили. Я решительно сорвалась с места, но Баюн преградил мне путь:
- Может не стоит так торопиться? – вкрадчиво спросил он. – В прошлый раз ты обнаружила за дверью меня, кто знает, что может скрываться за дверью на этот раз?
Я на минутку задумалась над словами Баюна.
- А вдруг это брат? Или мама? – нерешительно спросила я, всё-таки не каждый день ко мне врываются огромные коты, правда?! Но Баюн всё же не отстал:
- Хорошо, ты пойдешь и откроешь дверь, но осторожно, а я буду рядом, идёт?
Ну, с этим трудно было не согласиться. Вместе мы пошли к двери, звонок уже прямо надрывался, и я была почти уверена, что увижу сейчас недовольное лицо брата с вопросом «Почему ты так долго?!». Однако лицо звонившего не походило на моего брата даже теоретически.
Когда дверь распахнулась, на меня уставились немигающие черные глаза с желто-красными белками. Огромная, черная морда с сильно выступающим носом, загнутым подобно клюву и большегубым ртом произвела на меня неизгладимое впечатление. Пришелец был наг, угрожающе худ и мерзок, покрыт грязью и струпьями. На руках и ногах, непропорционально огромных, были ужасающего вида обломанные грязные когти. Все эти вещи я уловила в одно мгновенье, похолодев от ужаса. Здесь уже было не до шуток. Чудовище издало низкий гортанный звук, перешедший в визг, и дохнуло на меня огнём. Заслонившись рукой, я метнулась к дальней стене прихожей. Что ни говори, а умирать как-то не хотелось. Баюн метнулся к двери, и я успела заметить, что на площадке появились непонимающие соседи. Баюн кричал что-то по-древнерусски, и к своему стыду я поняла лишь половину.
Впервые я узнала, что такое страх за свою жизнь. Однако Баюн быстро справился: с его выпущенных когтей сорвалось гудящее пламя и ударило в чудовище. С мерзким визгом тварь бухнулась о стену, и осело на пол, полыхая Баюновым огнем. Когда пламя погасло, на груди твари показалась черная дыра с оплавленными краями. Мерзкие глаза были закрыты, и я уже поверила, что это конец. Внезапно тварь вскочила и с рыком бросилась на Баюна. Сердце мое гулко бухнулось в пятки, и я на миг зажмурилась. Однако послышались новые заклинания с поминанием Семаргла Сварожича, и, открыв глаза, я увидела, как пламя пожирает визжащую голову твари. С глухим стуком тварь упала на пол и вдруг… растворилась, оставив мерзкое зловоние. На месте твари осталась лишь кучка пепла.
Я, наконец, перевела дух и огляделась по сторонам. Соседи давно позакрывали двери, и, скорее всего, названивали сейчас в милицию и скорую помощь. Баюн отряс лапы и обратился ко мне:
- Гм… ну, вот, собственно, и всё, но вот дыра меня беспокоит… - и указал лапой на ... действительно, огромную дыру в пространстве на уровне подъездных окон, которую я и не заметила! Дыра вращалась с тихим свистом и угрожающе потрескивала.
- И.. и это что, нельзя никак убрать, да? – Умоляюще спросила я Кота.
- Нет, почему нельзя? – усмехнулся Баюн. – Можно. Только могу сразу сказать – появится новая. Обязательно. Для того, чтобы дыр в пространстве больше не появлялось, мне придётся забрать вас с собой. Такова расстановка сил.
- А… а что, собственно, будет от такой маленькой, малюсенькой дырочки? – попыталась отказаться я, - Наверное, ничего страшного, да?
- Н-ну-у-у… - Значительно протянул Баюн, - Если та тварь для вас – ерунда, то, действительно, ничего плохого. Только вынужден предупредить – дыр будет всё больше, и тварей – тоже. Мир постепенно начнёт рушиться, и за вашу жизнь я не поручусь в первую очередь…
- Народу-то много погибнет? – недоверчиво спросила я.
- Это уж не сомневайтесь, – кивнул Баюн, видя, что я постепенно сдаю позиции.
- ТАК! – громко сказала я, в душе зеленея от страха, - Я… и-и-и…иду с Вами, – быстро выпалила я дрожащим козлетоном, - Но у меня два вопроса: Первое: можно ли взять с собой косметику?; Второе: что у вас там сейчас носят?
Нет, я вообще не понимаю, как можно так бурно реагировать на такой незначительный вопрос?
Первым ответом мне был громкий плюх – это Фэтти упал со стула. Потом Фолко икнул, и оба они уставились на меня совершенно немигающими глазами. Баюн застыл с открытым ртом, в смысле пастью. И даже Рубиния, моя крошка, смотрела на меня непонимающе. Повисла неловкая пауза, а затем вся мохнатая компания покатилась со смеху. Ну, нет, ну что за реакция в конце-концов! Надо мной ещё только кошки не смеялись!
Я даже немного растерялась. Наконец Баюн перестал смеяться, и серьёзным тоном произнёс:
- Прекратить смех! – кошки понемногу затихали, - С особенностями одежды, быта, и прочими важными вещами познакомитесь на месте. Косметика… - новый взрыв кошачьего смеха, - Цыц! Брать не советую, не до того будет, нас ожидает много дней пути до Переяславца. Думаю, что тут уж не до косметики.
- Э-э… До Переяслвца? А как же Киев? Мы ж вроде отправляемся во времена Киевской Руси? – Искренне удивилась я, на ходу натягивая свитер, - Или я чего-то не понимаю?
- Эх, темнота… - поморщился Баюн, - А ведь эта ещё из лучших! Ну, что там… Святослав Игоревич расширил владения Руси вплоть до Болгарии, и сел там, на престоле в Переяславце, оставив Киевский престол своему старшему сыну Ярополку Святославичу, который и правит сейчас в Переяславце, передав киевский престол в свою очередь, сыну…
- Помедленнее, пожалуйста, в этом месте! – невежливо прервала я Баюна, - То, что незадолго до своей кончины (Баюн поморщился) Святослав сел в Переяславце, это я знаю. Но, когда он пошёл оттуда на Русь за подкреплением, его предал Свенельд (Баюн снова поморщился), и Святослав был убит печенегами! Его сын, Владимир, позже потерял позиции, отвоёванные Святославом. И ваш Ярополк тоже был убит, Владимиром. Так что я вообще ничего не понимаю!
- Святослав был предан в вашем мире – торжественно произнёс Баюн. – В нашем же – предатель был разоблачён, и Святослав остался жив. Он исполнил всё задуманное, и сделал Русь самой великой державой в нашем мире! Сейчас он действительно умер, но передал свою власть Ярополку, а Владимира, Малушина выкормыша, удавили, как ползучую гадину.
Я вошла в ступор, пытаясь уложить в уме всё, сказанное Баюном. Одеваться продолжала машинально. Наконец все были готовы, в том числе – и мои кошки (Баюн сказал, что их следует взять непременно), и вышли в подъезд, к чёрной дыре.
- Мы, что, транспортироваться будем через эту страшную дырку?! – с ужасом спросила я.
- Дыра вовсе не страшная, - возразил Баюн, - к тому же – самое быстрое перемещение, потому что не надо искать портал.
- Мне тоже так кажется, - подал голос Фредегар, обнюхивая вместе с остальными кошаками её края. Потом посмотрел на Баюна, и… сиганул в черноту. За ним немедленно последовали остальные, но я всё ещё надеялась «откосить», и с самой милой улыбкой уступила дорогу Баюну:
- Господин Баюн, прошу-у-у… - однако Баюн отрицательно покачал головой и, решительно подхватив меня на руки (благо, его габариты позволяли), прыгнул в чёрную бездну.
Глава.
Правильно всё-таки Баюн решил меня на руки взять, чтобы в портал прыгнуть. Это было единственно верное решение, так как сама бы я ни за что не прыгнула.
Вначале меня оглушили звуки. Гул, рёв, гомон, словно кто-то говорит рядом… а потом внезапно наступила она – ТИШИНА.
Такая огромная и космическая, что вначале она просто оглушала гораздо сильнее, чем звуки до неё. Постепенно я привыкла к ней, и открыла, наконец, глаза. Ну, скажем прямо, это было не лучше решение – казалось, что мы буравим космическое пространство на световой скорости. Пришлось тут же закрыть их. Прошло ещё какое-то время, хотя здесь это слово не совсем, наверное, подходит, и я ощутила эффект падения, изрядно смягчённый объёмным телом Баюна. Снова открыв глаза, я поняла, что мы находимся внутри большого дерева, и мои полосато-пушистые любимцы уже выскакивали из дупла, когда Баюн помог выбраться из него и мне.
Открыв глаза, я увидела дубовую рощу в осеннем уборе. Вся ещё в листве, но тронутая паутинкой желтизны. Запах прелых листьев, да лёгкий туман, подсвеченный солнечными лучами, вот что окружало нас.
Я вдохнула воздух – чистый-чистый, теплый, и как будто даже пахнущий яблоками. Это было великолепно. И, если бы не холодок от осознания того, что здесь всё – колдовство, я не жалела бы об испорченных выходных.
- Ну, как Вам наш мир? – горделиво спросил Баюн, поводя лапой по сторонам, как рачительный хозяин, приглашающий осмотреть свою квартирку.
- Замечательно. – Ответила я мрачно, - Если не считать, что у Вас тут водятся огромные страшные твари!
- Красота-то какая! – Нарушил тишину Фолко, совершенно не обративший внимания на мою реплику.
- Мне скажет кто-нибудь, где мы? – сварливо спросила я.
- Мы в волхвовской роще, - с готовностью ответил Баюн. Любовно оглаживая дубовый ствол, он продолжал:
- Её насадили вокруг Переяславца волхвы, после возвращения Святослава. Вернее не насадили, а перевезли взрослые деревья и вкопали здесь. Деревья несут здесь двойную функцию: охраняют от зла и служат местом волхвования.
- Чего-чего? – искренне удивилась я.
- Ну, волшбы. – пояснил Баюн.
- Замечательно. – Если честно, то теперь уже злилась на то, что меня все-таки уволокли, и, мало того, сделали против моей воли. – Мы так и будем здесь стоять, или двинем куда-нибудь? Если лес вокруг Переяславца, то он сам должен быть где-то рядом, так? (Баюн кивнул)
- Ну, так далеко ли до него? Снова полетим, или пешком пойдём? – продолжала крыситься я.
Баюн зычно захохотал:
-Думаю, мы справимся пешком. По крайней мере – до ближайшей дороги, а там – на возах, я думаю. Тракт-то ведь торговый, купцы отовсюду едут! Ну, пойдем.
Он хлопнул в ладоши и мои кошки дружной стайкой двинули за ним. Чтож, делать было нечего, и я тоже.
Настроение понемногу выравнивалось, всё-таки – лес, птички… вот о них-то и пойдёт речь.
Я уже шла рядом с Баюном, который вовсю объяснял мне особенности местной истории, как вдруг из-за поворота показался …Фолко. Но в каком виде?!
Во-первых, его тащили за загривок три огромных ворона. Белая шерсть была перепачкана и взъерошена, в когтях вороньи перья, а в зубах воронёнок, тощий и полузадушенный. В глазах моего кота была написана растерянность, тогда как глаза ворон горели огнём справедливой мести.
- Стойте! – крикнул им Баюн, и взмахнул лапой, - кто вы, и куда тащите моего кота? Именем Велеса, покровителя всех зверей и птиц, повелеваю вам остановиться и объяснить всё! – зычно закончил Кот.
Птицы мгновенно разжали клювы, и мой бедный Фолко хряпнулся оземь. Вжавшись в землю и отведя уши назад, он рванулся, было в кусты, но вороны, плавно опустившись рядом, разом долбанули беднягу клювами:
- Разрешитэ прэдставиться, Шалва, князь кавказкых варон! – князь гор поклонился, - А эта – маи плэмянныки, Шота и Тамаз. В зубах этава шэлудивава ката – праститэ мэня, гаспадын Баюн! – мая младшая сэстра Нино, паслэдний вывадок маей сталетней мама! Он абидел наша сэстра – хатэл ей пазавтракат! Мы панесли его за этот роща, чтобы не асквирнять её смертью этава нэдастойного дэтаубыйца!
Вороны кивнули, и вдруг я услышала фырчанье. Обернувшись, я увидела, горевшего гневом Фэтти: усы торчком, шерсть дыбом – по всему видно – «ща будет драка».
- Ну, ты, князь гор, блин! Ща перья повыдергаю, будешь лысой курицей под майонезом! Пусти племянника, а то, блин, кишки наружу выпущу, глотку пор-р-рву! – выпалил мой боевой Фэтти, махнув в сторону Шалвы когтистой лапой и оскалив клыки.
Рубиния, потянувшись, выпустила черные наточенные когти («Только звона стали не хватает», - подумала я):
- Ну ты, петух ощипанный, - при этих словах все вороны аж подскочили, - Фолко есть хотел, а птицы – наша законная добыча, - прорычала она, - а если ты хочешь сделать больно моему брату, то я, пожалуй, твоей сестрой позавтракаю, а тобой пообедаю!
Да, драка назревала нешуточная, и я попыталась разрядить обстановку:
- Фолко, приятель, ты ж час назад, наверное, «Вискас» хрупал! Я не поняла, у тебя булимия или на месте желудка чёрная дыра? Пусти птичку! На ней зараза! (Вороны подскочили в очередной раз, теперь боязливо косясь на «сэстру») Ну, нет, ты мне скажи, как ты перья будешь жрать, охотник несчастный? Ты ж не дикий кот, ничего дичее дохлой кильки не ел… Плюнь заразу, как я тебя здесь лечить буду? Здесь «Гастала» и «Пензитала» нет!
Моя бурная речь, конечно же, на Фолко подействовала: он выплюнул птичку, слава Богу, ещё живую, потому как она слабо пискнула, и попыталась отползти. Вороны метнулись к ней на помощь, а Фолко, икнув, стал отплёвываться от перьев, облепивших его мордашку. Проплевавшись, он растерянно спросил:
- А что, на птичках правда зараза всякая, да? Я не знал, я просто хотел есть!
Воронёнка, между тем, привели в чувство, и князь горных ворон вышел вперёд:
- О вэлыкый защытник всэх катов! – обратился он к Баюну, - Пачиму ты нэ накажэшь их? Я имэю право мэсти!
Баюн, наконец, заговорил:
- Уважаемый Шалва, князь горных ворон! (Ворон что-то каркнул от удовольствия; наконец-то в его глазах сияла радость, а не жажда мести) Это дело очень сложное. Во-первых – этот кот состоит на службе у господина Велеса; во-вторых, он прибыл в качестве сопровождающего этой светлейшей особы (Баюн указал лапой на меня) из другого мира. К сожалению, он ещё не знаком с обычаями этого мира, и тебе придётся простить его. К тому же, как правильно заметила эта молодая госпожа (Баюн повернулся к Рубинии, и та довольно муркнула), кот был в своём праве, потому что хотел есть, как он только что сознался. У него не было злого умысла.
Ворон тяжело вздохнул, и тихо обратился к своим племянникам, кажется на грузинском, уговаривая их. А Баюн, тем временем, продолжал, обращаясь к Фолко:
- А тебе, юный Фолко, надлежит знать, что волхвовские рощи священны. Так же, как и храмы Богов. Ты не имеешь права здесь убивать, даже с целью еды. Здесь иногда совершаются жертвоприношения, но обряд должен проводиться волхвами! Запомни это навсегда, и больше не совершай таких ошибок, хорошо?
- Хорошо, хорошо, - грустно закивал головой Фолко. – Я всё понял, господин Баюн! Только… есть ужасно хочется! Нельзя ли это как-то организовать?
Тут уж на Фолко набросились и Фредегар, и Рубиния:
- Ах ты, обжора несчастный, - кричала Рубиния, от души дубася его наотмашь, - Проглотина бесстыжая, мы из-за тебя едва в смертный бой не вступили, а он жрать требует!
- Да ты, племянничек, совсем рамцы попутал! Видно, придётся тебя проучить! – поддержал её Фредегар и врезал ему свой коронный прямой справа. Тут уж пришлось мне вмешаться, я подбежала к расшумевшимся кошкам, и, расшугав Рубинию и Фредегара, взяла Фолко на руки.
- Эй, вы, полегче! Он и так чуть птичкой не подавился! Голодный…он же сказал, что всё понял! – защищала я Фолко, - А у Вас, князь Шалва (Сама удивляюсь, как имя запомнила), я хочу попросить прощения за…за всех моих кисок! Примите мои искренние уверения в глубочайшем к Вам почтении! – вспомнила я из этикета, правда, относится он, кажется, веку так к 18, но ворону обращение понравилось, он тихонько каркнул, и заключил:
- Да ради тэбэ, красавыца, я гатов прастить этих катов! Как тваё ымя?
- М-майя… - удивлённо выдавила я. Не ожидала такой галантности от ворона!
- Вах! Гаспажа Майя, запомни – можешь на мэнэ и маих родствэнников рассчитывать, скажиш, что ат мэнэ! За сим – пращайтэ!
И вороны, раскланявшись, улетели.
Наконец мы достигли тракта. По дороге и впрямь почти бесконечно двигались в обе стороны подводы. Некоторые были запряжены лошадьми, некоторые – волами; практически все они были гружёные. Все проезжие, независимо от роскошности наряда, снимали перед Баюном шапки, низко кланяясь и желая здравствовать. Баюн благосклонно кивал в ответ.
Затем, высмотрев наименее груженую подводу, которая двигалась в нужном направлении, он остановил её, сказав:
- Я вижу, тебе не трудно будет довезти нас до Переяславца, торговый человек! Тебя ведь Сербой зовут, так?
- Верно, верно, господин Баюн, - затараторил не то обрадованный, не то перепуганный Серба, - Спасибо за оказанную честь!
- Меня сопровождает госпожа Майя, она особа княжеского рода, родня самому нашему Великому князю Ярополку, ясно?
- Ясно, как же не понять! – усмехнулся торговец, - Только из какой же она страны будет, а? Это ж надо, чтобы девица в таком чудном платье расхаживала! Гм! Ни тебе сарафана, ни кокошника – из греков, что ли? – и торговец прыснул в бороду. Сам он был одет как на картинке из учебника истории: вышитая белая свитка, зелёный кунтуш, тёмно-синие шаровары, цигейковая шапка с тёмно-синим же верхом, и сыромятные сапоги.
Я удручённо оглядела себя, безусловно понимая, что мои джинсы и свитер, натянутые мной впопыхах, здесь как-то не смотрятся. А я ведь про моду спрашивала! Я подняла на Баюна полный укора взгляд:
- Вот это я и имела в виду, господин Баюн, когда спрашивала о здешней моде! И ведь все со смеху покатились! Ну, может Вы могли бы… э… наколдовать мне что-нибудь из местного? Как фея в «Золушке»? а?
К большому моему и кошек удивлению, Баюн с Сербой переглянулись и …разом расхохотались.
- Не поняла, разве я сказала что-то смешное? – разозлилась я.
- Ну, что ты, нет, конечно! – развеселился Баюн. – Просто и я, и Серба прекрасно видим, что для столь малого, как одежда в данном случае не требуется волшебства! – Продолжал смеяться Баюн. – Эй, Серба, поройся в своих товарах!
К счастью на возу Сербы под ворохом всяких товаров действительно оказалось готовое платье – женские нижние сорочки, сарафаны, юбки, кунтуши, плахты, шали, платки, кокошники, сапожки… Эх, какое же это всё-таки бабье счастье – порыться в шмотках! И поймёт меня любая женщина, не зависимо от её возраста и цвета волос. И лишь мужики вздохнут с укоризной: мол, блондинка (дались им эти блондинки!) кончает жизнь самоубийством, бросившись вниз головой с горы своих шмоток! В общем, нашлись для меня и сарафан, и кокошник, и всё остальное.
- Совсем другое дело, - хохотнул Серба, когда я вышла из леса. – Вот теперь можно и в княжеский дворец, чисто княжна! Хотя там, конечно, подороже носят. Зато теперь видно, что ты благородных кровей, а не это греческое отродье!
Мы уселись на воз, и я тихонько, чтобы Серба не слышал, спросила Баюна:
- А что это Серба всё время греков поминает, и всё больше в отрицательном смысле? У нас всегда про древнюю Грецию хорошо отзываются, дети с малых лет всю мифологию знают и любят, а некоторые даже говорят «Благороден, как древний грек», и вообще считают, что греки очень утончённые, искусные, мудрые – у них была такая развитая культура: медицина, философия, поэзия, изобразительное искусство. У них было развито воинское искусство, архитектура…
- Пф! – недовольно фыркнул Баюн, - Это они так говорят! Ты ещё просто ничего не знаешь! В Вашем мире так говорят по нескольким причинам, и первая из них – так называемое культурное наследие, «оставленное» греками. А всё дело в том, что это не они оставили, а им позволили оставить. У славян и многих других народов было что оставить в наследство своим потомкам, но весь вопрос заключается в том, что их культура жестоко уничтожалась. В данный момент у вас начали задумываться над тем, что у некоторых других народов, например, у индийцев, китайцев, была более продвинутая, развитая культура, но боюсь, об этом задумываются по-прежнему мало. На самом же деле греки это наглый и грязный сброд, они пустили на свою землю демонов другого мира, и всё потому, что были слишком развращены, не выполняли заветов Богов и предков, а себя возомнили равными Богам. Их невежество не знает границ, они не знают настоящего водопровода, ножниц, и всех тех безусловных вещей, к которым привыкли развитые народы. Опять же почти всё, что они знали и умели такого, чем так гордятся, они узнали от других народов. Впрочем, скоро ты узнаешь о них гораздо больше. Сейчас у тебя будут несколько иные задачи, хотя до греков, я думаю, мы доберемся быстро.
- Кстати о задачах! – тут же ухватилась я. – Чем я вообще буду заниматься здесь?
- Я уже говорил тебе, что основная твоя задача – битва с демонами. Битвы, - поправился Баюн, - а так как ты ничего не знаешь о своих способностях, и биться не умеешь, то тебя станут обучать.
- Воинскому искусству, что ли? – чуть напряглась я. Хоть я и пищала, что против дискриминации, но на деле понимала прекрасно, что слабовата в чисто физическом отношении.
- Думаю, что тебе и впрямь необходимо потренироваться, набраться сил. Но главное не в этом. Твоя основная сила – волшебство. В нём ты и будешь совершенствоваться. А впрочем, доедем – ты всё-всё сама узнаешь. – заключил Баюн.
Если честно, то дальше дорога была …несколько однообразной. Потому что меня потянуло в сон. А вы как думали? Всё-таки это конец рабочей недели, я, вобщем-то, пришла домой после трудового дня! А тут еще столько всяких событий произошло, и, что ни говорите, - мягкое покачивание телеги, запряжённой волами… Так что я уснула.
***
Проснувшись, я не сразу поняла, где я. Потолок был где-то высоко, и, приглядевшись, я различила, что он резной и стрельчатый. «Здорово, - подумала я, - такое мне ещё ни разу в жизни не снилось!». Потом перевела взгляд на стены. «Мать твою!», - вот именно это я и подумала. Ещё бы! Стены были светло-красные, искусно расписанные золотыми узорами. Такого я в жизни не видала.
- Интересно, я уже принцесса, или мне это только снится? – задумчиво спросила я у потолка.
- Принцесса-то нет, конечно, а вот княжна – в самую точку, - ответил потолок.
Я резко, может даже чересчур, села на кровати. Хоп! Где же это я? И тут в памяти всё и всплыло: я в другом мире, в древней Руси, в княжеских палатах! «А здорово!» – подумала я, так как злости у меня уже не осталось, я превосходно выспалась, разве что есть хотела зверски. Всё это пронеслось в сознании в мгновение ока, и я, оглянувшись по сторонам, заметила в красивом резном кресле у кровати привлекательную девицу лет девятнадцати. Та была одета в красивое светло-голубое платье с застежкой спереди, удивительно гармонировавшее с её небольшими, чуть раскосыми (кажется из-за подводки) глазами. Гладко зачесанные волосы были стянуты где-то на макушке, откуда лились на грудь, и девушка задумчиво их перебирала. Я сказала «задумчиво»? Хм-м… она вертела их в руках, пристально вглядываясь в моё лицо с выражением яростного любопытства.
-Э-э… - невольно замялась я, под буравящим взглядом голубоглазки, - а ты, в общем-то, кто?
- Горислава, княжеская дочь, - буднично произнесла она.
- Ага, ты, выходит, тоже княжна! – улыбнулась я.
- Да нет же! – девица ужом выскользнула из кресла и оказалась за его спинкой, сжав её руками. – Сказано же тебе – княжеская дочь!
- А попонятней? – не унималась я.
- Мать моя – княжеская наложница, - спокойно пояснила Горислава, - а я была в свите младшей княжны, пока не появилась ты. Теперь буду при тебе.
- В смысле – прислужницей? – попыталась уточнить я, и тут же поняла, что сморозила глупость – брови у девицы плавно поползли вверх, глазки округлились:
- Нет, - сказала она, словно бы поперхнувшись от такой наглости и часто моргая глазами. – Подругой я твоей буду, ясно? Буду сопровождать везде, объяснять всё, ну, и вообще… Там, откуда ты прибыла, разве не так? – подозрительно спросила Горислава.
- Так, конечно, только друзей мы выбираем сами, - попыталась объяснить я, но подумала, что об этом можно будет и потом поговорить.
- Слушай, а где моя одежда? – спросила я, обнаружив, что на мне только сорочка.
- Пф! – презрительно фыркнула Горислава, - Это тряпьё давно уже вышло из моды!
Вот, посмотри-ка! – и она разложила передо мной чудное платье алого цвета, всё затканное золотом, с золотыми же застёжками спереди, а к нему – ослепительной белизны сорочку с золотым шитьём, и ёще какие-то украшения. Увидев всё это добро я прям потеплела душой – приятно найти родственную душу! Горислава помогла мне одеться, поясняя, что сейчас мы спустимся к завтраку, и я познакомлюсь с князем и его княгинями («У хорошего князя и княгинь должно быть много»,- пояснила Горислава, на мой невинный вопрос: «А что, она не одна у него?»), а также со всей остальной семьёй, в общем, торжественный завтрак с представлением. По этому торжественному случаю на голову мне полагался венец, на плечи – оплечье, концы рукавов стягивались тяжелыми створчатыми браслетами, на шею Горислава одела мне аж два ожерелья, на талию, подчёркнутую сильно приталенным платьем – золотой пояс.
- Хорошо, что осень, - вздохнула я, - что вы в жару с таким добром делаете – не понимаю!
- А тебе и не надо понимать, тебе носить надо, ты ж княжна! – прыснула со смеху Горислава.
- Ну, идём, а то опоздаем ещё! – добавила она.
- Э! – вскрикнула я, вспомнив про еду, сразу же вспомнила и про кошек, - А где мои киски?!