Чем характеризуется «серебряный век» русской культуры?

 

«Серебряным веком» — в сравнении с «золо­тым», пушкинским, — принято называть в исто­рии русской культуры конец XIX — начало XX столетия. До сих пор нет единого мнения о его хронологических рамках. Тем не менее его нача­лом правомерно считают знаменитую речь Ф. Дос­тоевского на открытии памятника Пушкину в Москве (1880), а концом — программную речь А. Блока «О назначении поэта» (1921), тоже по­священную «сыну гармонии». Две активно действу­ющие тенденции, связанные с именем Пушкина и Достоевского, заявляют о себе как в культуре «се­ребряного века», так и всего нынешнего — гармо­ническая и трагедийная.

Россия переживала тогда невероятно интен­сивный интеллектуальный подъем, в первую оче­редь — философии и поэзии, воистину, по мнению Н. Бердяева, «русский культурный ренессанс». Ему принадлежит и другое определение этого периода — «серебряный век». Он — не столько хронологи­ческий период и тем более не сумма философских, литературно-эстетических, искусствоведческих и общественно-политических течений, школ или на­правлений, сколько образ мышления художника, его миропонимание.

Неповторимость «серебряного века» видится прежде всего в «пограничности» сложившейся в России ситуации с мощнейшим конфликтом эпох, который одним представлялся закатом европейс­кой цивилизации, кризисом христианского созна­ния, другим — выходом в обновленную жизнь и искусство, возможностью достичь заветных твор­ческих высот. «Мы — дети страшных лет России — забыть не в силах ничего», — скажет о себе и своих современниках А. Блок.

Сорокалетний «век» — явление на редкость сложное, противоречивое, неоднозначное и кризис­ное во многих сферах бытия. Но «кризис» в дан­ном случае — не «упадок», «провал» или «тупик» в обыденном смысле слова, а свидетельство ин­тенсивных поисков новых путей, могучий ускори­тель общественной жизни, генератор духовных сил, сделавших возможным взлет труднопереоценимого значения. Быть может, в этом — самый весо­мый вклад России в мировую культуру.

Духовная жизнь России этого периода отлича­лась небывалой насыщенностью, продолжением прекрасных художественных традиций, стремлени­ем обновить поэтический язык, желанием воскре­сить к новой жизни чуть ли не все образы и формы, выработанные человеческой культурой, и вместе с тем множеством экспериментов, где делалась прин­ципиальная установка на «новизну» (потому и по­явятся понятия «модерн», «модернизм»).

Размежевание творческих сил способствовало расколу художественного мира на два полярных сознания, определившихся альтернативным вос­приятием эпохи «канунов и надежд». В самом об­щем плане их можно рассматривать как привер­женность к духовному наследию прошлого или его отрицание. Экстенсивный в своих глобальных ис­каниях, «серебряный век» был интенсивным в твор­ческом содержании. Художникам во всех сферах искусства было тесно в рамках установившихся классических правил. Активный поиск новых форм содействовал появлению символизма, акмеизма, футуризмав литературе, кубизмаи абстракцио­низмав живописи, символизма в музыке и т.д. Наряду с реализмомгосподствующим мировос­приятием и стилем в искусстве рубежа веков стал символизм — новая форма романтизма.

С особой силой в творчестве, как и в сложной социальной жизни, заявило о себе чувство личнос­ти в человеке, его достоинстве и ценности. Оно про­являлось в самых противоречивых и многообраз­ных отношениях — к истории, религии, революции и ее различным силам, к природе, в разных соотно­шениях сознательного и бессознательного в струк­туре самой личности, в важнейших аспектах — личность и свобода, личность и народ, личность и культура, социальная детерминированность траге­дии интеллигенции, разрушение личности интелли­гента, его одиночество и раздвоение и т.д.

В культурном процессе давал себя знать но­вый уровень исторического синтеза, глобализация истории. Сама личность художника и его героя, в том числе литературного, становилась более дина­мичной, ощутившей свою вовлеченность в кругово­рот исторической жизни. Такое понимание на ру­беже веков и было многообразно унаследовано всем столетием. Не случайно проблема свободы, в том числе и свободы творчества, закономерно выдви­нулась в центр общественных и литературно-кри­тических дискуссий. Ленинское понимание свобо­ды творчества как осознанное подчинение писате­ля целям большевиков было энергично оспорено философом Н. Бердяевым и поэтом В. Брюсовым.

«Серебряный век» справедливо называют временем «великого синтеза», когда искусство мыс­лилось единым целым, с усилением тенденции к взаимопроникновению различных видов художе­ственной деятельности. Возникают самые разно­образные художественные соединения с их рас­ширением и обогащением диапазона средств — углублением выразительных возможностей каж­дого вида искусства под воздействием другого. Сочетание разных художественных языков позво­ляло воспринять образное содержаниесинтети­ческого произведения с разных сторон и под раз­ным углом зрения. Идеалом времени становится художник универсального типа, а идеалом слия­ния искусств — театр. Именно в театре, сфере, соединяющей многие виды творчества, можно до­стичь, по мысли различных деятелей культуры, давно желаемого единства, синтеза искусства. Театрализация пронизывает все творчество худож­ников новейшего времени. Игра, фантастика — черты, столь характерные для искусства рубежа веков, подводят к театру, где эти качества необхо­димы и узаконены. Более того, в представлении творческого человека той эпохи театральностью охвачено не только искусство, но и сама жизнь — вечная игра, непрестанный спектакль, где каж­дый играет свою роль. Жизнь, искусство и театр смыкаются, таким образом, в представлении о мире как о вечной игре...

Важным элементом народного театра М. Бах­тин считал маску, в которой «очень ярко раскрыва­ется самая сущность гротеска». С позиций театраль­ности маска — условный персонаж, в котором за подачей одних черт может скрываться иной смысл, способный войти в разные противоречия с внешней формой. Увлечение театральной арлекинадой — типичное явление в музыке, литературе, театре, живописи. Образы — маски, куклы, марионетки — сквозные в творчестве И. Стравинского и «мир искусников». А. Блок широко применял их в своей лирике и драме «Балаганчик» — это разрушение театрального мира с его иллюзией, условностью и фальшью. Блоковская коллизия «театра» и «лири­ки» — в одном ряду с той же темой театральной серии К. Сомова и «Петрушкой» И. Стравинского.

Неоднозначная картина художественного созна­ния «серебряного века» воплощала в себе разнонаправленные творческие интересы в сфере всей русской культуры. Искусство стремилось к отраже­нию поставленных жизнью многообразных проблем, среди которых остро ставилась проблема назначе­ния искусства в жизни общества и общественная миссия художника. В его творчестве отчетливо про­являлись две тенденции: первая связана с возрос­шим вниманием к прошлым эпохам искусства, вто­рая — стремление к обновлению, что четко зафик­сировано в термине «модерн». Обе тенденции мог­ли постоянно и динамично взаимодействовать.

Преобразование реализма, вызванное к жиз­ни общеисторическими причинами и внутренними потребностями развивающегося творческого мето­да, происходят на рубеже веков. Начало его об­новлению положили крупнейшие мастера старшего поколения, соединявшие век нынешний с веком минувшим — поздний Л. Толстой и А. Чехов. Офор­милась новая реалистическая проза И. Бунина, Л. Андреева, А. Куприна, Б. Зайцева, И. Шмелева, М. Горького, обнаруживая разнообразие подходов к проблеме личности.

Соперниками реализма предстают модернист­ские течения — символизм, акмеизм и футуризм. Расхождения, выплеснувшиеся в бурных дискусси­ях, касались коренных вопросов искусства, эстети­ки, философии, отношения к художественному на­следию и др. Однако наряду с отталкиваниями были и значительные притяжения. Противясь герметизму в литературной среде, А. Блок осудил «стремле­ние быть принципиально враждебным какому-либо направлению». Искусство переломного времени особенно богато переходными, промежуточными состояниями художественной мысли. На стыке ре­алистического и модернистского течений возника­ют феномены двойственной эстетической природы: наследие Л. Андреева, А. Ремизова и др. Развитие художественного процесса отличается пестрой сме­ной, изменчивой множественностью явлений и од­новременно сложной целостностью.

Ментальность «серебряного века» — культ творчества как единственной возможности прорыва к новым трансцендентным реальностям, преодо­ление извечной российской «двоичности» — свя­того и звериного, Христа и Антихриста. Творче­ство художественной интеллигенции становится интегральным способом осмысления времени и «Я» в нем через настойчивые мотивы свободной воли, поиски Бога, смерти...

Термин Н. Бердяева «русский культурный ре­нессанс» предстает важнейшим элементом для социокультурной эпохи «серебряного века». Он не случайно стал наиболее плодотворным этапом для русской философии и культурологии. Вслед за беспрецедентным разнообразием дарований на ху­дожественной ниве — И. Бунин, А. Куприн, А. Блок, Н. Гумилев, А. Белый, Вяч. Иванов, В. Хлебников, С. Есенин и многие другие — представлена блиста­тельная галерея идей и судеб в лице Н. Бердяева, С. Булгакова, П. Флоренского, С. Франка, Г. Федо­това, Н. Лосского, А. Лосева и многих других. Показательно, что добро и зло мира становятся в русской ренессансной философии теми абсолюта­ ми-родниками, которые питают такие непреходя­щие понятия, как «русский ум», «русский харак­тер», ставшие главными психоаналитическими категориями.

Особое место в философии и культуре «сереб­ряного века» заняла тема русской интеллигенции, тот трагический исторический тупик, в котором она оказалась (сб. «Вехи», «Из глубины»).

Художественный уровень, открытия и находки в русской философской мысли, литературе и ис­кусстве «серебряного века» в своей величествен­ ной мощи дали творческий импульс в развитии отечественной и мировой культуры. Они обогатились не только уроками словесного мастерства, но и новыми темами, идеями в области формы, стиля, жанра, концепции личности и т.д. Философс­ко-религиозный ренессанс дал целое направление культуре, философии, этике России и Запада, пред­ восхищая экзистенциализм, философию истории, новейшее богословие. Не случайно академик Д. Ли­хачев заметил однажды со сложным чувством: «Мы подарили Западу начало нашего века... »