Большие экономические пространства

 

Поведение государств в условиях экономической гло6ализации изучает геоэкономика. Это наука о больших экономических про­странствах, включая геоэкономические регионы. Геоэкономика рассматривается как современная геополитика, определяющая ми­рохозяйственную интеграцию государств и создание конкуренто­способных региональных условий хозяйствования под воздействием факторов гло6ализации и регионализации.

Геоэкономические регионы представляют собой самобытные «большие пространства», объединенные социокультурным истори­ческим кодом, социально-экономической практикой и геострате­гией (по Неклессе).

Японский специалист в области стратегии управления Кеничи Омаэ в книге «Власть Триады» (1985) выделил воо6ражаемый тре­угольник, образованный США, Западной Европой и Японией. Этот геоэкономический регион представляет собой глобальный рынок с 600 млн потребителей, поглощающий более чем три чет­верти мировой продукции технологий. Для выживания в сложившемся мире жесткой конкуренции транснациональные корпора­ции должны обладать глобальным видением и действовать в гло­бальном измерении.

В геоэкономической политике стратегические цели достигаются преимущественно долгосрочными экономическими методами пере­распределения ресурсов и мирового дохода. Сверхдоходы (ренту граничной энергетики) получают мировые полюса экономического и технологического развития (великие державы, мировые города), расположенные на рубежах многомерного коммуникационного пространства. Трансграничное передвижение товаров часто предше­ствует международным миграциям капитала и рабочей силы. Для последних необходимо создание региональных условий хозяйство­вания или рынков факторов производства. Недостаточно объявить о «точках роста» с преференциальным режимом, необходимо нали­чие совокупности конкурентоспособных местных условий хозяйст­вования.

Борьба без применения военной силы за выгодные региональ­ные позиции (рынки сырья и сбыта, транспортные коридоры) в мировой экономике проявляется в геоэкономических войнах. В исто­рии хорошо известны примеры, когда используется экономическая блокада противника (например, в эпоху Наполеона - континен­тальная блокада Великобритании).

Объявив «геополитику» и «геоэкономику» запретным плодом для потребления, в Советском Союзе был изобретен собственный «велосипед». В «большой автаркии» в госплановских недрах центра­лизованного государства родилась советская экономическая геогра­фия, а впоследствии и региональная экономика. Несмотря на внешнюю терминологическую «похожесть» на геоэкономику, они различаются не только происхождением, но и целями.

Советская экономическая география изучала различия от места к месту в одномерном замкнутом географическом пространстве, преимущественно изолированном от мирового рынка. Особое вни­мание уделялось пространственным сочетаниям в хозяйстве (теория экономического районирования и территориально-производственных комплексов). Во второй половине ХХ века сложилась тенденция формирования социально-экономической, экологической и полити­ческой географии. После распада Советского Союза экономическая география впала в глубокий кризис. Преподавание в высшей школе часто ведется на основе представлений, созданных для другого, уже несуществующего советского социума.

Аналогичная судьба и у региональной экономики, выросшей из советской экономической науки и унаследовавшей подход к разме­щению производительных сил в условиях автаркии. Эта «регио­нальная экономика» погибла под обломками империи, но продол­жает жить в трудах ее воспитанников, создающих «мыльные» про­екты регионального «капиталистического» развития, игнорирующе­го влияние мирового рынка. В условиях образовавшегося информа­ционного вакуума во всем мире получила развитие вузовская дис­циплина «Размещение производительных сил».

Создание новых пограничных направлений на стыке наук не всегда сопровождается получением качественно нового знания. Широта охвата при отсутствии глубины исследования часто приво­дит к рождению «кентавра», плодящего в свой черед армию остепе­ненных дилетантов - от кандидатов наук до академиков.

Чтобы скрыть низкий уровень отечественной экономической науки, был изобретен так называемый академический язык, по­зволяющий в дебрях непроходимых терминов и словоблудия скрывать графоманство и невежество. Наличие «дубового языка» может выявить современная программа-редактор для компьюте­ра. Анализ многих «академических» текстов, выведенных на экран монитора, показывает, что они не отвечают элементарным требованиям общеобразовательной культуры.

Становление автора прошло в годы советской власти, и, чтобы преодолеть вышеупомянутое наследие, пришлось сделать усилие над собой. Изменена стилистика изложения научного материала. Возможно, он стал более доступным для образованного человека, сохранив при этом информативность. Насколько это удалось - су­дить читателям.

Экономические учебники, как правило, отличаются сухостью. Неуместные здесь эмоции заменяются цифрами или жесткой ана­литикой. Но экономические теории и грандиозные проекты рож­даются и осуществляются людьми, различными по воспитанию, образованию, вере, судьбе. И сколько раз человеку приходилось проявлять безграничную созидательную энергию, способную свер­шить то, на что не способны боги! Поэтому попытаемся преодолеть распространенный «сухой закон» в экономической науке, покажем созидательную энергетику личности, стремящейся не только генери­ровать идеи, но воплотить их в жизнь на благо Отечества. Экономику делают люди. Материализованные экономические достижения - это результат кристаллизованной пассионарности человека.

В прошлом великие свершения приписывались руководящей роли партии во главе с «отцом народов», забывая о миллионах за­ключенных ГУЛАГа и талантах, созидавших грандиозные матери­альные объекты. Сегодня доминирует вера в другие чудеса - ры­ночные отношения, иностранные инвестиции, свободные экономи­ческие зоны, транспортные коридоры и др. И порой невостре6о­ванными остаются самоотверженный труд и другие источники че­ловеческой энергии, без которых немыслима созидательная дея­тельность.

Выделяется два основных источника геоэкономики - классиче­ская политэкономия и геополитика. Классики европейской эконо­мической мысли заложили фундамент геоэкономики, использован­ный впоследствии для построения геополитических концепций. Геоэкономика берет начало из истоков европейской классической экономической мысли - английской, французской и немецкой. После Второй мировой войны американцы трансформировали гео­политику в геоэкономику, логически рассудив, что, обладая эконо­мической мощью, можно добиться мирового господства невоенным путем. В конце ХХ века благодаря новой стратегии 6ьиа выиграна мировая «холодная война».

В западноевропейской экономической мысли были сформу­лированы представления о соотнесении протекционизма и свободной торговли. Отцом геоэкономики можно считать немецкого экономиста Фридриха Листа(1789-1846). В 1833-1834 гг. в Гер­мании была осуществлена выдвинутая им идея Таможенного сою­за. В труде «Национальная система политической экономии» (1841) Ф. Лист разработал теорию производительных сил, основ­ной составной частью которых он считал «умственный капитал», определяемый как главный источник богатства нации. Фридрих Лист критически воспринимал учение Адама Смита о свободном международном обмене и индивидуальной свободе. Он считал, что общечеловеческие интересы слишком неопределенны, а лич­ные - узки и случайны. Настоящей жизненной средой может быть нации, а наука политической экономии должна называться «национальной экономией». Благосостояние нации возрастает не только от накопленного в результате международного обмена бо­гатства, а преимущественно от развития производительных сил. Эти силы зависят не только от трудолюбия и образованности от­дельных лиц, но и от общественно-политического устройства государства, что создает могущество нации. Лист развил идею «воспитательного протекционизма», требующую активного вме­шательства государства в экономическую жизнь. Наряду с миро­вым хозяйством Лист сформулировал представление о6 «автар­кии больших пространств» -экономически самостоятельных и в основном самодостаточных территорий, где внутренние связи и обмен придают определенное органическое единство. Эта идея является одной из основных в геоэкономике.

Фридрих Лист выступил против крайностей рыночного либера­лизма, трактующих открытость экономических систем как добро, а изоляционизм как зло. Из двух открытых экономик наибольшие выгоды извлекает та, которая первая вступила на этот путь и созда­ла развитую рыночную инфраструктуру. Открытая экономика, несо­мненно, выступает важным фактором развития социальных систем и вместе с тем создает угрозу для национального суверенитета госу­дарств с менее развитыми рыночными отношениями. Отсюда рож­дается идея избирательной открытости и протекционизма, превра­щающегося в «железный занавес» против разрушительного воздей­ствия сильных экономик. Фридрих Лист писал: «Свободная торгов­ля - наша цель, а воспитательная по характеру пошлина - наш путь». Избирательная открытость может успешно существовать в масштабах крупного экономического континента, объединенного единой таможенной границей. Необходима «автаркия больших про­странств», включающих несколько развивающихся государств. По этому пути прошла после катастрофы Второй мировой войны западная Европа. Патерналистский подход Листа был заложен и в послевоенную модель «германского чуда».

Одним из наиболее удачных практических воплощений этого подхода была российская экономика конца XIX - начала ХХ века. Российская империя стремилась превратить самое протяженное пространство в эффективный экономический ресурс, создав евра­зийский мост свободной торговли. Однако при смене социального строя в октябре 1917 г. эта традиция была утрачена. В первой поло­вине ХХ века вновь появился соблазн достижения мирового могу­щества с позиций силы. Геополитика военной мощи победила гео­экономику. Для этого политикам было достаточно внести коррек­тивы в научные представления.

После Второй мировой войны немецкая геополитика была взята на вооружение Соединенными Штатами, заменившими «жизненное пространство» на «зоны жизненных интересов» и предложивших идти к мировому могуществу путем создания экономической мощи. Геополитика стала отождествляться с геоэкономикой. И если в Со­ветском Союзе геополитика продолжала доминировать над геоэко­номикой, то в Соединенных Штатах - геоэкономика доминировала над геополитикой. Результат известен. После падения Берлинской стены начал катастрофически разрушаться созданный за «железным занавесом» мир социалистической экономики. На месте бывшего Советского Союза образовалась величайшая в мире экономическая пустыня, а США превратились в страну с абсолютной мощью.

Геоэкономическая стратегия стала основой теории «жизненных интересов» - учения американских геополитиков, обосновывающих военное присутствие США в различных регионах мира эконо­мическими интересами. Теория получила развитие после окончания Второй мировой войны, из которой Соединенные Штаты вышли самой мощной экономической державой мира. В трудах С. Коэна, Э. Хантингтона, Н. Спикмена, Дж. Киффера и других ученых за­кладываются основы новой геополитики, отдающей предпочтение геоэкономике. Обосновывается достижение мирового господства путем геоэкономических войн. Технический прогресс в развитии мировых коммуникаций, особенного морского и воздушного транс­порта, расширение сферы влияния американских монополий спо­собствуют преодолению географической обособленности США. По­этому американские экономические интересы могут находиться да­леко за пределами государства. Практически теория «жизненных интересом» стала продолжением осужденной германской политики «жизненного пространства». В разных регионах мира была создана широкая сеть американских военных баз, например, в зоне богатого нефтью Персидского залива. Американская геоэкономическая кон­цепция стала идеологической основой научных воззрений западных политологов и экономистов.

Под воздействием гло6ализации широкое распространение по­лучили тенденции к усилению регионализации экономических отно­шений. Создаются су6региональные сообщества, включая зоны сво­бодной торговли, которые рассматриваются как новая форма защи­ты национальных интересов. Однако, как показывает практика, и при этом выигрывают наиболее богатые страны. Для Восточной Европы особенно актуален пример Латинской Америки. Здесь имеются сторонники форсированного создания Межамериканской зоны свободной торговли (МАЗСТ) во главе с Соединенными Шта­тами. Оппоненты расценивают такой подход как самоубийство для латиноамериканскик стран и настаивают на необходимости укреп­ления субрегионального сотрудничества на основе развития Анд­ского сообщества, Ассоциации карибских государств и Южноаме­риканского общего рынка (Меркосура).

■Геоэкономическая рента. Ру6ежная энергетика многомерного коммуникационного пространства может служить, как отмечалось

выше, стратегическим ресурсом материального развития или духовного возрождения, или, в условиях утраты контактных функций, привести к разрушению социума. Таким образом, рубежная энергетика создает такие геоэкономические дихотомии, как постиндустриализация и деиндустриализация, экономический рост и падение.

Познать различия от места к месту в реальном многомерном пространстве возможно на основе целостного образа, через чувство целого, не сводимого к сумме его частей (факультативных параметров). Идеологические ограничения советской науки не позволяли в полной мере использовать эмпирический подход к изучению объектов реального географического пространства, основанного на «пограничном» восприятии мысли и чувств, ума и сердца. исключи­тельный рационализм приводил к тупиковым административным

решениям региональных социально-экономических проблем. Уникальное экономико-географическое положение могло «компенсиро­ваться» некомпетентностью власти, несовершенством территориально-административного устройства, где приоритет принадлежал

партийному и производственному принципам. Разномасштабные

геоэкономические пространства (положение города, региона или другого объекта исследования) являются важным, но недостаточ­ным условием исследования. Вне человека нельзя рассматривать время его существования (последовательные события), в котором неоднократно изменяется положение объекта в многомерном про­странстве. Коммуникационная природа геоэкономического объекта «раскрывается» через их рубежную (контактную и конфликтную) структуру. Здесь ру6ежность выступает как ресурс развития и глав­ной функцией места объекта. Геоэкономический объект расположен одновременно в разных коммуникационных полях, познать его настоящее возможно через пограничные состояния (рубежи) мно­гомерного пространства.

Выделяются следующие основные типологические геоэкономические объекты исследования ру6ежной коммуникативности: транзитная экономика, свободные экономические зоны и технополисы, ки6ер­порты, трансграничное сотрудничество, региональные и субрегиональные образования, еврорегиоиы , транспортные коридоры и многие другие. Важным геоэкономическим объектом является мировой город (мегалополис, исторический вольный город), расположенный на ру­бежах многомерного коммуникационного пространства, где через по­граничные пространственно-временные состояния (геомары) идет

вечный диалог со своим прошлыми будущим, где отмечаются интенсивные этнические и экономические контакты и информационный обмен, образуется высокая граничная рента. Крупнейшими мировыми геоэкономическими объектами в начале XXI века являются суперрегионы экономического и технологического развития (Западноевропей­ский, Североамериканский и Азиатско-Тихоокеанский) и трансконти­нентальные коммуникации между ними.

Противоречивые процессы гло6ализации и регионализации вы­звали необходимость рассматривать мировое хозяйство как многомер­ное пространство. С одной стороны, глобализация усиливает тенденции конвергенции, ведущие к формированию единого экономическо­го пространства. С другой стороны, регионализация приводит к созда­нию локализованных экономических пространств, в крайнем случае, к «автаркии 60ЛЬШИХ пространств». В результате появилась тенденция создания трансграничных регионов и полюсов, устраняющих «помехи» в деловом сотрудничестве, возникающие на социокультурных, эконо­мических и информационных границах. Появились субрегиональные объединения_, страны-участницы которых уже входят в другие экономи­ческие пространства. Таким образом, создалось стратифицированное многомерное пространство мирового хозяйства, рубежная энергетика которого образует геоэкономическую ренту.

Понятие «рента» имеет позднелатинские, французские и немецкие
корни происхождения, в переводе означает «отданная назад, возвращенная» . Рента - вид дохода, не связанного с предпринимательской деятельностью, регулярно получаемого с капитала, земли и имущества. Различается абсолютная, дифференциальная и монопольная земельная рента. Монопольная рента образуется при продаже определенных ви­дов продуктов по монопольной цене, превышающей их стоимость. В силу ограниченности земельных участков, на которых возникают осо­бо благоприятные условия для производства редких товаров (напри­мер, чая, табака, кофе), и наличия большого спроса на эти товары возникает возможность их продажи на рынке по ценам, превышаю­щим их стоимость в течение более или менее длительного времени. Источником монопольной ренты является часть прибавочной стоимо­сти, создаваемая наемным трудом и присваиваемая земельным собст­венником в результате ее перераспределения. Согласно определению советской политэкономической науки, живущие на ренту лица обра­зуют паразитический слой общества (рантье). Однако действитель­ность оказалась намного сложнее.

В начале XXI века стало возможным говорить о геоэкономиче­ской ренте как основном источнике мирового дохода и системной прибыли в многомерном коммуникационном пространстве. Гео­экономическая рента может образовываться на основе высокой ру­6ежной энергетики (функций мест) и за счет неоднородного соци­ального времени (постиндустриальные и развивающиеся страны ). Историческим аналогом трансграничных метарегионов служат Рим­ская империя (эксцентрированная система Средиземноморья) или Североатлантический военный блок.

В индустриальную эпоху в качестве разновидности форм зе­мельной ренты можно было говорить о столичной ренте и ренте портовых (вольных) городов. Эти формы земельной ренты как 6ы фиксированы в географическом пространстве и обусловлены в пер­вую очередь экономико-географическим положением. В постинду­стриальную информационную эпоху особенно начали выделяться так называемые мировые города, расположенные на рубежах мно­гомерного коммуникационного пространства, создающих высокую энергетику обращения не только торгового, промышленного и фи­нансового капитала, но и информации, знаний и идей. Поэтому приоритетное развитие стали получать центры, не обязательно об­ладающие выгодным положением в реальном географическом про­странстве, а являющиеся пересечением множества пространств (по­литического, экономического, финансового, информационного и т.д.). Даже виртуальное пространство Интернета пересекается с ре­альным географическим в точках, где размещены провайдеры или так называемые шельфовые компании, и это не обязательно долж­ны быть центры на берегах великих рек или океанов.

В качестве полюсов гло6ализации выступают мировые города (ки6ерпорты), такие как Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Париж, Лондон, Франкфурт-на-Майне, Токио, Гонконг, Сингапур и др. Эти полюса глобализации финансов, менеджмента и технологи­ческих инноваций аккумулируют прямые иностранные инвестиции и притягивают высококвалифицированные кадры. Мировые полюса (мегалополисы), расположенные на рубежах многомерного комму­никационного пространства, получают основные сверхдоходы (рен­ту граничной энергетики).

Таким образом, например, образуется столичная граничная рента Москвы за счет посреднических функций в экспорте преимущест­венно ресурсов из других регионов при ограниченном собственном экспортном потенциале, а также встречными потоками заемных капиталов, высокой инновационной привлекательностью и благопри­ятным инвестиционным климатом. Утратив функции столицы Советского Союза и мировой социалистической системы, Москва пре­вратилась в главный плацдарм западных компаний и банков для проникновения на постсоветское пространство, его крупнейший коммуникационный узел. Москва реально стала главными внешне­торговыми «воротами» Восточной Европы и одновременно выступает как международный центр цивилизационного диалога для социо­культурного пространства русского языка и культуры.

Устарела геополитическая концепция «Центр и периферия». Действительно, в индустриальную эпоху под влиянием междуна­родного разделения труда произошло деление географического про­странства на центр и периферию. Центр выступал в качестве «по­люса», «ядра», «фокуса» или «очага» регионального развития, где происходил технологический прорыв, и тем самым приобретал конкурентные преимущества перед другими территориями. Центр, как правило, имел выгодное экономико-географическое положение, развитую инфраструктуру, высокий инновационный и образова­тельный потенциал, располагал профессионализмом управленче­ской элиты. Здесь исторически концентрировалось и накапливалось материальное и интеллектуальное богатство. В результате экономи­ческого неравенства образовывалась периферия, представленная удаленными территориями, окраиной, глубинкой.

В условиях гло6ализации и углубления стратификации много­мерного пространства различия в энергетике мировых полюсов и периферии определяют готовность стран и регионов к освоению технологических инноваций, структурным преобразованиям эконо­мики и широкой мирохозяйственной интеграции. Меняются пред­ставления о периферии, она не обязательно должна быть связана с географической удаленностью, а может определяться понятием «информационная периферия». Страна может иметь выгодное географическое положение и занимать при авторитарной власти, стремящейся к самосохранению, мировую периферию.

Помимо мировых полюсов широкие возможности для мирохо­зяйственной интеграции получили трансграничные территории (приграничные районы). В современном мире выделяются несколь­ко типов трансграничных регионов:

еврорегионы (преимущественно между странами ЕС, ЕС и кан­дидатами в Союз);

трансокеанские макрорегионы (Азиатско-Тихоокеанское эконо­мическое сотрудничество);

трансморские су6регионы (Черноморское экономическое со­трудничество);

специальные зоны между мир-экономиками (Большой Сянган) в едином социокультурном пространстве (Китай) в целях Воссо­единения государства-цивилизации.