Безбожниками; то, что остается им любить на земле, это не их братья в

ненависти, но их "братия во любви", как говорят они, все добрые и праведные

на земле".

- А как называют они то, что служит им утешением от всех жизненных

Страданий, - свою фантасмагорию оговоренного будущего блаженства?

- "Как? Не ослышался ли я? Они именуют это "Страшным судом",

пришествием их царства, "Царства Божия", - а пока что они живут "в вере", "в

любви", "в надежде"".

- Довольно! Довольно!

В вере во что? В любви к чему? В надежде на что? - Эти слабые -

Когда-нибудь и они захотят быть сильными, - это бесспорно, когда-нибудь

грядет и их "Царствие" - как сказано, оно называется у них просто "Царствие

Божие": на то ведь и предстаешь во всем столь смиренным! Уже для того, чтобы

Пережить это, потребна долгая жизнь, сверх смерти - потребна даже вечная

жизнь, чтобы можно было вечно вознаграждать себя в "Царствии Божьем" за ту

земную жизнь "в вере, в любви, в надежде". Вознаграждать за что?

Вознаграждать чем?.. Данте, сдается мне, жестоко ошибся, когда он с

вгоняющей в оторопь откровенностью проставил над вратами своего Ада надпись:

"и меня сотворила вечная любовь", - над вратами христианского Рая с его

"вечным блаженством" могла бы, во всяком случае с большим правом, стоять

надпись: "и меня сотворила вечная ненависть" - допустив, что над вратами,

ведущими ко лжи, могла бы стоять истина! Ибо что есть блаженство того рая?..

Мы, должно быть, сумели бы уже угадать это; но лучше, если нам выразительно

Засвидетельствует это авторитет, не подлежащий в таких вещах никакому

пренебрежению, Фома Аквинский, великий учитель и святой. "Beati in regno

Coelesti, - говорит он кротко, точно агнец, - videbunt poenas damnatorum, ut

beatitudo illis magis complaceat". Или угодно ли услышать это в более

Концентрированной тональности, из уст торжествующего отца церкви, который не

Рекомендовал своим христианам жестокие наслаждения публичных зрелищ - отчего

же? "Ведь вера дает нам гораздо больше, - говорит он (de spectac. с. 29

Ss.), - гораздо более сильное; благодаря искуплению нам ведь заповеданы

Совсем иные радости; вместо атлетов у нас есть свои мученики; а хочется нам

Крови, что ж, мы имеем кровь Христову... А что ждет нас в день Его

пришествия, Его торжества!" - и вот же, он продолжает, сей восхищенный

визионер: "At enim supersunt alia spectacula, ille ultimus et perpetuus

Judicii dies, ille nationibus insperatus, ille derisus, cum tanta saeculi