О скептицизме по отношению к разуму

Правила всех демонстративных наук достоверны и непогрешимы, но, когда мы применяем эти правила на практике, наши подверженные погрешностям и ненадежные способности легко могут отступить от них и ввести нас в заблуждение. Из-за этого нам приходится составлять все новые и новые суждения, чтобы проверить первоначальное суждение. Таким образом, всякое знание вырождается в вероятность, которая бывает большей или меньшей в зависимости от нашего знакомства на опыте с правдивостью или обманчивостью нашего познания и от простоты или сложности разбираемого вопроса. Вероятностное знание математика. постепенное возрастание уверенности есть не что иное, как прибавление новых вероятностей, и что возрастание это порождается постоянной связью причин и действий в соответствии с прошлым опытом и наблюдением. Желая быть вполне уверенными в правильности сколько-нибудь длинных или важных счетов, купцы редко полагаются на непогрешимую очевидность чисел, но, пользуясь каким-нибудь искусственным способом счисления, достигают новой вероятности помимо той, которая основана на искусстве и опытности счетчика. Между тем знание и вероятность столь противоположны, столь несогласуемы друг с другом, что не могут незаметно переходить друг в друга, и это потому, что они не могут делиться, но должны быть или полностью налицо, или же совершенно отсутствовать. Но если всякое знание сводится к вероятности и становится в конце концов однородным по природе с той очевидностью, которой мы довольствуемся в обыденной жизни, то теперь мы должны исследовать этот последний вид суждения и посмотреть, на какой основе он зиждется.

мы всегда должны исправлять свое первоначальное суждение, основанное на рассмотрении природы объекта, при помощи другого, основанного на рассмотрении природы нашего познания. Человек должен сознавать, что в прошлом он сделал много ошибок и может опасаться таковых же в будущем. Подобно тому как демонстративное знание подчинено контролю вероятности, так и вероятность может быть подвергнута новому исправлению при помощи рефлективного акта нашего ума, причем нашим объектом становится природа нашего познания и заключение, выводимое нами из этой первой вероятности. мы вынуждены по требованию нашего разума прибавить сюда новое сомнение, основанное на возможности ошибки при оценке истинности и достоверности наших способностей. пока наконец от первоначальной вероятности не останется ничего, какой бы большой мы ни предположили ее и как бы мало ни было ее уменьшение при каждой повой неопределенности. Как бы сильна ни была наша первоначальная вера, она неизбежно должна быть утрачена, подвергшись такому количеству все новых и новых проверок. наконец полное исчезновение веры и очевидности. Природа в силу абсолютной и непреложной необходимости предписала нам высказывать суждения, все наши суждения относительно причин и действии основаны исключительно на привычке и вера является актом скорее чувствующей, чем мыслящей, части нашей природы. рассуждение и вера это некоторое ощущение или особый способ представления, который нельзя устранить при помощи одних лишь идей или размышлений. каким образом мы тем не менее сохраняем некоторую степень веры, достаточную как для философских целей, так и для целей обыденной жизни? Если душевные эмоции мешают утонченному рассуждению и размышлению, то эти последние акты нашего ума так же пагубно действуют на предыдущие. По-видимому, наш ум, так же как и тело, обладает лишь определенной степенью силы и деятельности, которую он может потратить на какой-нибудь один акт лишь в ущерб всем остальным. Поэтому не удивительно, что убеждение, порождаемое утонченным рассуждением, уменьшается пропорционально тем усилиям, которые делает наше воображение, чтобы вникнуть в это рассуждение и постигнуть его во всех его частях. Разум скептический и разум догматический однородны, хотя и противоположны по действиям и целям; когда последний силен, он встречает в первом столь же сильного врага; а так как силы их с самого начала равны, то они и остаются таковыми, пока оба существуют, причем один не может потерять некоторого количества силы во время борьбы, не отняв такого же количества у своего противника. К счастью, природа вовремя сокрушает силу всех скептических аргументов и не дает им оказывать значительное влияние на познание. Если бы мы стали полагаться исключительно на самоуничтожение этих аргументов, то оно никогда не могло бы осуществиться до того, пока они не разрушили бы всякое убеждение и совершенно не уничтожили бы человеческий разум.

О СКЕПТИЦИЗМЕ ПО ОТНОШЕНИЮ К ЧУВСТВАМ

Итак, скептик продолжает рассуждать и верить, хотя и утверждает, что не может защитить свой разум при помощи разума; в силу тех же причин он должен признавать принцип существования тел, хотя и не может претендовать на доказательство его истинности с помощью каких бы то ни было аргументов философии. Мы вполне можем спросить: какие причины заставляют нас верить в существование тел? Но спрашивать, существуют ли тела или нет, бесполезно. Этот пункт должен фигурировать во всех наших рассуждениях как неоспоримый. Нам следует рассмотреть в отдельности два обычно смешиваемых вопроса, а именно: почему мы приписываем непрерывное существование объектам даже тогда, когда их не воспринимают чувства, и почему мы предполагаем, что они обладают существованием, отличным, [отдельным] от ума и восприятия. Что же касается мысли о внешнем существовании как о чем-то считающемся специфически отличным от наших восприятий, то мы уже доказали его нелепость. Начнем с внешних чувств. Очевидно, что эти способности не могут породить мысль о том, что их объекты существуют непрерывно даже и тогда, когда уже не воспринимаются чувствами; это противоречие в терминах, предполагающее, что чувства продолжают действовать даже после того, как всякое их действие прекратилось. они дают нам лишь какое-либо единичное восприятие без малейшего намека па что-либо помимо этого. Единичное же восприятие может породить идею двойного существования не иначе как при помощи какого-нибудь заключения разума или воображения. нелепо воображать, будто чувства могут отличать себя от внешних объектов. могут ли наши чувства обманывать нас и представлять наши восприятия существующими отдельно от нас, т. е. внешними по отношению к нам и независимыми от нас, посмотрим, действительно ли они это делают Во-первых, смотря на свои конечности и члены, мы, собственно говоря, воспринимаем не свое тело, а некоторые впечатления, Во-вторых, хотя звуки, вкусы и запахи рассматриваются обычно умом как непрерывные и независимые [от нас] качества, они не представляются существующими в протяженности, а следовательно, и не могут восприниматься нашими чувствами как расположенные вне нашего тела. В-третьих, даже наше зрение не знакомит нас непосредственно с расстоянием или внеположностью считаем объект достаточно реальным, когда его бытие непрерывно и независимо от тех непрестанных изменений, которые мы сознаем в себе. Итак, резюмирую все сказанное мной относительно чувств: они не дают нам понятия о непрерывном существовании, потому что не могут действовать вне тех пределов, в которых они реально действуют. существуют три различных рода впечатлений, доставляемых нам чувствами. Первый род составляют впечатления фигуры, объема, движения и плотности тел, второй впечатления цветов, вкусов, запахов, звуков, тепла и холода, третий страдания и наслаждения, испытываемые нами от воздействия на наше тело объектов поскольку дело касается восприятия посредством чувств, цвета, звуки, тепло и холод существуют так же, как движение и плотность, и различие, которое мы проводим между ними в этом отношении, коренится не в самом восприятии. Итак, и общем мы можем заключить, что, поскольку наши чувства являются судьями, все восприятия по способу своего существования одинаковы. К этому можно прибавить следующее: поскольку мы принимаем наши восприятия и объекты за одно и то же, мы не можем ни выводить существование одних из существования других, ни основывать какой-либо аргумент на отношении причины и действия; между тем только с помощью такого аргумента мы можем убеждаться в фактах. Итак, разум не дает нам гарантии непрерывного и отдельного существования тел, да он и не может этого сделать, к каким бы предположениям мы ни прибегали. Мнение это всецело зависит от воображения.Приписывание существавания предметам не зависит от силы их воздействия на нас. все те объекты, которым мы приписываем непрерывное существование, обладают особым постоянством, отличающим их от впечатлений, существование которых зависит от нашего восприятия. Это постоянство, однако, не настолько совершенно, чтобы не допускать очень значительных исключений. Тела часто изменяют и свое положение, и свои качества, так что они могут стать почти неузнаваемыми после краткого отсутствия или перерыва. Но легко заметить, что даже при таких изменениях они сохраняют некоторую связность и регулярную зависимость друг от друга, что служит основанием своего рода заключения из причинности и порождает мнение об их непрерывном существовании. мнение о непрерывном существовании тел основано на связности и постоянстве определенных впечатлений Вряд ли есть такой момент в моей жизни, в который мне не встретился бы подобный пример и не представился бы случай предположить непрерывное существование объектов, чтобы соединить их прошлое появление с настоящим и поставить их в такую взаимную связь, которая, как я знаю из опыта, соответствует их особой природе и обстоятельствам. Этот факт, естественно, побуждает меня рассматривать мир как нечто реальное и длящееся, как нечто сохраняющее свое существование даже в то время, когда оно уже не воспринимается мной. оно имеет своим источником привычку и определяется прошлым опытом Но так как все заключения относительно фактов основываются только на привычке и так как привычка может быть лишь действием повторных восприятий, то перенесение привычки и заключения за пределы восприятий не может быть прямым и естественным следствием постоянного повторения и связи, но должно вызываться дополнительным воздействием каких-нибудь других принципов. Заключение, основанное на постоянстве наших восприятий, подобно предыдущему заключению, основанному на их связности, порождает мнение о непрерывном существовании тел, которое предшествует мнению об их отдельном существовании и порождает этот последний принцип.выясним почему из связности впечатлений мы делаем вывод от тождестве объекта. Единичный объект дает нам идею единства, но не тождества. Эта фикция нашего воображения(идея последовательности) имеет место почти всегда, и благодаря ей находящийся перед нами единичный объект, в котором при рассмотрении его в течение некоторого времени мы не замечаем ни перерыва, ни изменения, может дать нам представление тождества. Итак, у нас есть идея, оказывающаяся чем-то средним между единством и числом или, выражаясь точнее, оказывающаяся и тем и другим сообразно тому, с какой точки зрения мы ее рассматриваем. Идею эту мы называем тождеством. объект, существующий в один момент времени, тождествен самому себе как существующему в другой момент времени. чтобы приспособиться к понятиям большинства людей, я прежде всего предположу, что есть только одно существование, которое я буду называть безразлично объектом или восприятием в зависимости от того, что будет лучше соответствовать моей цели; подразумевать же под, тем и другим я буду то, что каждый человек понимает под шляпой, или башмаком, или камнем, да и вообще под любым впечатлением, доставляемым ему чувствами. Но какие объекты, кроме тождественных, способны в тот момент, когда мы рассматриваем их, принести ум и такое же состояние и заставить, воображение так же без мелкого перерыва переходить от одной идеи к другой? . Ибо я тотчас же могу отметить, что ум приводится в такое состояние под влиянием последовательности соотносительных объектов, причем ход воображения бывает таким же плавным и непрерывным тогда, когда оно рассматривает эту последовательность, как и тогда, когда оно представляет один неизменяющийся объект. Сама природа и сущность отношения состоят в том, чтобы устанавливать взаимосвязь наших идей и облегчать при появлении одной идеи переход к идее соотносительной. мы и приписываем на этом основании тождество мелкой последовательности соотносительных объектов. Мысль так же легко скользит вдоль такой последовательности, как если бы она рассматривала лишь один объект; в силу этого она и смешивает последовательность с тождеством.

Но когда воображение легко переходит или пробегает ряд идей различных и прерывистых восприятий, состояние нашего ума бывает почти одинаково с тем, когда мы рассматриваем одно постоянное и неизменное восприятие. то, что мы называем умом, есть не что иное, как пучок или связка (heap or collection) различных восприятий, объединенных некоторыми отношениями, которой приписывается, хотя и ошибочно, совершенная простота и тождество. Предположение непрерывного существования чувственных объектов или восприятий не заключает в себе противоречия. Но так как мы здесь не только воображаем такое непрерывное существование, но и верим в него, то вопрос состоит в том, откуда возникает такая вера, Итак, у нас есть склонность воображать непрерывное существование всех чувственных объектов, а так как эта склонность возникает из некоторых живых впечатлении и памяти, то она сообщает живость и упомянутой фикции, или, другими словами, заставляет нас верить в непрерывное существование тел. мнение об их тождестве никогда не может возникать из разума, но должно иметь своим источником воображение. Воображение же привлекает к подобному мнению исключительно сходство некоторых восприятий: оказывается, у нас есть склонность считать тождественными только наши сходные восприятия. Я уже заметил, что существует тесная связь между двумя упомянутыми принципами: непрерывным и отдельным, или независимым, существованиями - и что стоит нам только установить один, чтобы и другой последовал за ним в качестве необходимого следствия. Прежде всего следует отметить некоторые из тех опытов, которые убеждают нас в том, что наши восприятия не обладают никаким независимым существованием. Прижав один глаз пальцем, мы сразу же замечаем, что все объекты становятся двойными, причем половина их передвигается, оставляя свое обычное и естественное положение. Но поскольку мы не приписываем непрерывного существования и тем и другим из указанных восприятий, а также поскольку те и другие однородны, мы легко замечаем, что все наши восприятия находятся в зависимости от наших органов чувств и от состояния наших нервов и жизненных духов. с помощью которых мы узнаем, что наши чувственные восприятия не обладают никаким отдельным или независимым существованием. Нет таких принципов познания или воображения, которые непосредственно заставляли бы нас принять мнение о двойном существовании, т. е. существовании восприятий и объектов Единственные предметы, в [реальности] которых мы уверены, это восприятия, которые, будучи непосредственно представлены нам сознанием, заставляют нас безусловно признать [их] и являются первым основанием всех наших заключений. наши восприятия суть наши единственные объекты и что они про- должают существовать даже тогда, когда не воспринимаются. Хотя это мнение ложно, оно наиболее естественное из всех и лишь оно непосредственно удовлетворяет воображение. Мы избегаем противоречия между этими мнениями с помощью новой фикции, которая принимает в расчет и гипотезу рефлексии, и гипотезу воображения, приписывая эти противоположные качества различным существованиям: прерывистость - восприятиям, а постоянство объектам. Существуют в этой теории и другие особенности, на примере которых мы можем наглядно видеть зависимость ее от воображения. Из этих особенностей я отмечу две следующие. Во-первых, мы предполагаем, что внешние объекты сходны с внутренними восприятиями. скорее чувствую склонность совсем не верить своим чувствам или, вернее, своему воображению, чем полагаться на него столь безотчетно.

С точки зрения Юма, хотя чисто теоретически невозможно доказать существование внешнего мира и других людей, необходимо верить в их реальность, ибо без такой веры практическая жизнь и познание невозможны

3. Познание как субъект - объектное отношение. Онтологический и гносеологический аспекты противопоставления субъекта и объекта познания. Различные подходы к вопросу о возможности преодоления этого противопоставления.

Лекторский.

Объект (позднелатинское objectum — предмет, от латинского ob-jicio — бросаю вперед, противопоставляю) — то, на что направлена активность (реальная и познавательная) субъекта. В действительности объектом может стать все, что существует. Вместе с тем для понимания основных характеристик сознания, познания и деятельности важно иметь в виду тот принципиальный факт, что объект всегда внеположен субъекту, не сливается с ним.

Лекция.

Субъект часто обозначается как я. Тема субъекта воспринимается как относящаяся к каждому из нас. Субъект от лат. «лежащий в основе». Субъект - носитель предметно- практической деятельности и познания. Субъект обладает сознанием и самосознанием. Осознает, что он познает. То, на что направлена активность субъекта - объект. Проблема познания определить чтобы познание было не субъективным, а объективным. В схоластической философии слово субъект - субъект суждения, нечто сущ самостоятельно, а объект это объект мышления, т.е наоборот. Субъект источник любой деятельности, решений, морального выбора. Различение объекта и предмета. Проводится т. к в предмет входят лишь некоторые характеристики объекта, человек предмет самых разных наук.

Субъект объектное отношение. S – O отношение несимметричное, деятельность принадлежит только субъекту, это может быть и чистое созерцание, но рассматривается как некая деятельность, объект как внешнее, противоположное субъекту. Объект не соучаствует в этом акте, не включается в него. Эта модель абсолютно господствующая в философии Нового времени. Чтобы говорить о познании, мы должны различить субъект и объект. Даже если человек познает закоулки своей души. Если полностью совпадают, то нет акта познания. Плотин божественный ум мыслит сам себя, здесь происходит разделение мыслящего и мыслимого, а в Едином нет этого противопоставления. Противопоставление относительно акта познания. Это противопоставление явл относительным, социолог и люди. Субъект познания мыслится в философии не просто как совершающий акт познания, а тот, кто способен на познание. На какое познание? Классическая философия понимала познание как познание надежное, неизменное. Субъект мыслится как способный на достоверное познание, каким то образом оснащен для дела познания и для свободного морального действия. Как же он тогда устроен? Субъект имеет эту оснастку, а не объект, и отсюда уже онтологическое противопоставление субъекта и объекта. Такая идея возникает в Новое время, возникла для определенных задач, при определенных предпосылках, эти предпосылки забылись, а мы остались с этой идеей. Надо понять, как возникла эта идея. Субъект познающий и субъект морального действия связаны в философии нового времени. Декарт. Понятие Я. Это Я никак не связано с телом и с материей, это нечто особое, Декарт называет мыслящая вещь и даже называет субстанцией. В строгом смысле субъект только бог, я не связано с материей и нуждается в материи для своего существования, я неделимо и непространственно, обладает сознанием и самосознанием, видит и осознает собственные акты мышления. Другая субстанция - материя ее атрибуты полностью противоположны я, она не обладает мышление, характеризуется делимостью и протяженностью. Я это нечто нормативное, это не любая психика любого человека. Философское Я это не рез т эмпирического исследования человеческой психики, это нормативное. Далеко не у всех людей врожденные законы геометрии, первобытные люди по-другому воспринимали время и пространство, возможно, я несет на себе признаки европоцентризма. Почему такое конструирование субъекта и объекта создало между ними онтологическую пропасть? Я - это свободный источник активности. Итак, основные характеристики Я по Декарту выражаются следующим образом.

1. Я — это центр индивидуального сознания, рассматриваемого безотносительно к внешним предметам и даже к собственному телу субъекта.

2. Я абсолютно самодостоверно и прозрачно для самого себя.

3. Я существует безотносительно к существованию других Я.

породило ряд трудных проблем, которые философы пытались решать.

1. Если абсолютно достоверно существует только Я, как Я может
знать нечто о внешнем мире и даже о том, что этот мир существует? Как
Я может знать нечто о других Я и о том, что они существуют?

2. Где все же граница между Я и не-Я? В обычном опыте мы относим
к Я все, что связано с телом индивида, все, что находится «внутри» него.
Но ведь мы можем говорить и о том, что Я управляет телом, «владеет» им.
Значит, Я — не тело человека, а сознание, им управляющее (как считал
Декарт). Но ведь Я может встать во внешнее отношение и к состояниям
собственного сознания: наблюдать их (это самонаблюдение, интроспек-
ция — основной метод работы эмпирической психологии XIX — начала
XX века). В этом случае сами непосредственно достоверные состояния
сознания превращаются в не-Я.

3. Как Я может наблюдать состояния собственного сознания? Если
обычное наблюдение предполагает существование органов чувств и может
быть как-то объяснено с помощью психофизиологии, то самонаблюдение
кажется совершенно необъяснимым. И кто это Я, которое воспринимает
состояния собственного сознания, как его можно идентифицировать?

Декарт не допускает пустоты, все заполнено материальными массами, происходит их внешнее соударение и они приходят в движение. Без гарантии Бога познание невозможно, Бог снабдил Я набором врожденных идей и гарантирует, что они истинны. Устройство Я - наличие врожденных идей, которыми материя не обладает. Устройство познающего субъекта имеет вневременной исторический характер. Перед такой конструкцией стоит проблема солипсизма, проблема других сознаний. Онтологическая пропасть между субъектом и объектом должна быть преодолена, но гносеологическая останется, полностью совпасть не сможет субъект и объект познания.

Маркс.

Общественная жизнь является по существу практической. Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.

4.Трактовки субъекта познания в философии Нового времени (Р. Декарт, И. Кант, Г.В.Гегель). Понятие о трансцендентальном и об эмпирическом субъектах познания. Индивидуальный и надындивидуальный субъект познания.

Эмпирики, отрицавшие Я как самостоятельное начало, отрицали и существование субъекта. Трансценденталисты, различавшие эмпирическое и трансцендентальное Я, соответственно различали эмпирического и трансцендентального Субъектов.Кант. Понятие трансцендентального субъекта – это не данное в опыте условие любого возможного опыта. Трансцендентальное единство апперцепции Трансцендентальное Я как основа знания, как источник единства сознания, как гарантия человеческой свободы не может быть познано, ибо является вещью в себе.

 

Трансцендентальное Я не дается в актах интроспекции, мы его в себе не обнаруживаем. Дистанция между эмпирическим Я и трансцендентальным субъектом. Поэтому Кант критикует Декарта, за то, что тот хочет увидеть в себе трансцендентальное Я. Для Канта даже самих себя мы воспринимаем как явления - это трансцендентальное я. Трансцендентное лежит за пределами возможного опыта. Трансцендентальное за пределами опыта, но явл необходимым условием опыта. Можем говорить о нем исходя из необходимых условий возможного опыта. Трансцендентальная философия исходит из факта, что сущ математизированная наука о природе, т.о рассудок может предписывать законы природе и т.д. Все рассуждения канта исходят из факта существования наук.

В каком смысле трансцендентальный субъект является в нас? Это некая всеобщая структура и каждый человек явл ее носителем. Человек имеет одну науку, структура поэтому общечеловеческая. Трансцендентальное я едино, и это является условием эмпирического Я. Эмпирическое я - может происходить расщепление сознания. Трансцендентальный субъект конструирует объект познания. Трансцендентальный субъект явл носителем априорной формы, транс субъект оформляет объект в определенную форму, мы не знаем, что он обладает априорными формами. За эмпирическими актами познания стоит трансцендентальный субъект, он условие нашего познания. Благодаря трансцендентальному я ликвидируется пропасть между объектом и субъектом и не нужна гарантия Бога. Трансцендентальная структура у Канта вневременная. Познающий субъект это тот, кто содержит идеальные правильные априорные формы. Трансцендентальный субъект надиндивидуален, потому что знание надиндивидуальное, любое знание такое и нормативное. Чел восприятие подчиняется общему критерию - человек может говорить о лучшем и худшем знании. Трансцендентальное я открывается в исследовании наук. Эмпирическое я может возвыситься до чистого познающего я, тогда не останется ничего субъективного, индивидуального. В философии появляется идея чистого познания. Декарт начин с сомнения, чтобы очистить чел ум от предрассудков, чтобы приблизиться к чистому познающему субъекту. В другом отношении трансцендентальное я углубляет пропасть между объектом и субъектом.

Гегель. Критикует канта за допущения непознаваемой вещи самой по себе и за допущение границы познания. Тождество бытия и мышления - необходимое условие познания. Парменид впервые сформулировал. Гегель делает важный шаг в развитии этой идеи, тождество достигается в процессе длительного исторического развития. Абсолютная идея на определенной стадии разворачивает себя как дух. История саморазворачивания человеческого духа, совершенствуется оснастка субъекта, она развивается, дух проходит через этапы развития, дух полностью развившись, познает себя во всем, что познал. Узнает себя в природе, т.к видит рациональное в природе, история это тоже он. Тождество это завершающий процесс движения абсолютного духа, развиваясь, абсолютный дух познает самого себя. Абсолютный дух достигает тождества своего бытия и мышления. Идея завершения спорна, все точки зрения вбираются в это завершение. Тогда не пришло к единству фил знание, критикуют друг друга, к единству не пришла наука, появилась проблема сочетания классической и неклассической науки. Вместо завершения и объединения все больше поводов для спора. 19 - 20 века происходит научная революция, она не все вбирает в себя, некоторое отбрасывает. Ни единство, ни завершение не достигнуто и совпадение объекта и субъекта познания не происходит. Диамат развивал эту идею. Для марксизма важно, что субъект является деятельным. Чел относится к миру не созерцательно, а ставит свои цели и достигает их, хотели показать относительность субъекта и объекта. Человек способен на целеполагание, чел способен подчинить мир себе, значит, нет пропасти между человеком и миром. Для марксизма человек - это человечество. Сильная сторона марксизма - он подхватывает историзм. В истории сущ все человечество. Для Гегеля развитие абсолютного духа проходило в каждом из нас. Для марксизма не так, человечество должно достигнуть, нет онтологической пропасти между субъектом и объектом, они принадлежат материальной действительности. Маркс ставит акцент на мощи человеческого мышления, но в реальной истории можно увидеть и проблемы, кот перед человеком. Человек зависит от объектов своего познания, пока нет перспектив совпадения субъекта и объекта, остаемся с гносеологическим противопоставлением субъекта и объекта - иначе завершенность познания. Всегда будет оставаться объект, кот не познан, можем отказаться от онтологического противопоставления, т. к несвободны от влияния объекта.

Гегель показал, что познающий субъект сам должен развиваться, у него нет оснастки. После марксизма проблема субъекта теряет непостижимость. Эта оснастка развивается в ответ на трудности жизни, т.о субъект познания оказывается историчным. Тогда оказывается что познание это не индивид, а человечество. Индивид оснащен посредством обучения методами, правилами, основаниями для познания. Индивид оказывается носителем общечеловеческого, общ. правил и т.д. Для Гегеля это должно привести к тому, что противопоставление субъекта и объекта будет снято. Какой-то ослабленный вариант тезиса о тождестве бытия и мышления необходим. по мнению Сокулер. Этот тезис развит Гегелем. Иначе мы не сможем объяснить познание, надо признать, что субъект явл частью мира.

5.Учитывается ли в современной эпистемологии телесная природа субъекта познания? Если да, то каким образом?

Вопрос о телесности субъекта познания. О связи сознания и тела. Этот вопрос поднимает феноменологическая философия, в ее рамках показано, что наше восприятие привязано к определенной перспективе, из кот мы воспринимаем, это то место, где наше тело, Рикер так говорил. Мерло Понти - именно мое тело позволяет, чтобы я оставался внутри явления, оно выбрасывает меня в полноту мира. Вопрос о влиянии телесности на субъект познания гораздо более значим. Познание укоренено в определенной среде - это значит, если исходить из того, что познание - результат приспособления к среде, тогда нужно вместе рассматривать и среду и познающего. Наше восприятие связано со средой. Главн функция - возможность быстрой реакции на воздействия, складывается познание из за дефицита времени, значит рассматривать познание надо в связи с временем, связи со средой, а это осуществляется посредством чел тела. Действия, связанные с выживанием человека. Человек оказывается способен у нас есть память краткосрочная, долгосрочная, это определяется строением нашего организма и возможно средой, мы способны наше познание передавать вовне - разрабатывать нов средства хранения инф, вести дневники, это влияет на познавательную деятельность. Сравним, как считали раньше на счетах и был иной зарактер позн деятельности. Разве современные средств хранения инф позволило создать чистое моделирование, когда вместо того, чтобы изучать процесс, исследователи моделируют его на компьютере -обтекание воздухом крыла вертолета. Эта программа изображает зоны давления и т.д. Турбулентности. Т.е происходит изменение объекта познания, все навыки исследователя меняются. Субъект оснащен приборами и они составляют часть субъекта познания и существенно его определяют.

Тема телесности субъекта и связи субъекта с другими в философии. Левинас много пишет об этом. Человек как тело существо смертное, человечество сущ т.о в смене поколений, это означает, что люди готовы готовить себе смену, учить ее, нуждаются в том, чтобы иметь учителя - учитель важен тем, что сущ объективный мир - чел учится имея учителя, так конституируется общий мир, мой и др людей. Новая форма университетов предполагает разделение на теоретич и практическую часть теории.

Для современной философии субъект — это прежде всего конкретный телесный индивид, существующий в пространстве и времени, включенный в определенную культуру, имеющий биографию, находящийся в коммуникативных и иных отношениях с другими людьми.

1. Телесная воплощенность Я. Казалось бы, факт этот очевидный, по крайней мере с точки зрения здравого смысла, хотя для Декарта в существовании моего тела можно усомниться. Однако философское принятие этого факта как достоверного и его анализ открыли ряд важных особенностей Я и его самопереживания.

Во-первых, было показано, что вопреки классическому пониманию Я (разделявшемуся в этом пункте и эмпириками) акты индивидуального сознания можно идентифицировать только при условии их отнесения к конкретному телесному индивиду, занимающему определенное положение в пространстве и времени, в мире физических предметов и реальных событий, имеющего определенную биографию, которая тоже есть ни что иное, как жизнь в отношениях с другими людьми (такими же эмпирическими телесными существами, как и Я) и в реальных конкретных ситуациях (Strawson, 1959). Вне тела человека со всеми его случайными эмпирическими характеристиками Я не существует