Были про гусли. Дмитрий Парамонов

 

Что мне рассказать про гусли? Даже не знаю. Какое либо событие из жизни гусляра?

Ну вот, был у меня такой случай.

Поехал я как‑то на Русское море (Чёрное, значит), в Крым. На мыс Айа рядом с Батилиманом. Пригласили провести занятия. В общем, как‑то вечером после занятий пошёл я на берег моря и нашёл большой камень. Забрался на него и начал играть. Сначала наигрыши разные, старинную, горбатого, длинного, а потом стал былину петь про то, как Илья Муромец по Чёрному морю плывёт в соколе‑корабле. Ну ты знаешь эту былину, её Микулушкин поёт, некрасовец. Вот. Пою, значит, а уже ночь, месяц, а вдали корабль дежурный наш, вахту несёт. На борту соколики‑моряки наши, охраняют границы.

Дак вот уже петь‑то закончил и гляжу вниз, а там что‑то фырчит. И только потом разглядел дельфинью морду, да не одну, а целых три. Меня это очень удивило, потому, что ночью дельфины в море ночуют, к берегу не подходят. А тут вот вишь, приплыли.

Ну, в общем, я ещё поиграл им и пошёл спать.

Ну. Вот ещё история была, смешная правда.

На границе.

Ехал я с Крыма в пустом вагоне. В Харькове все вышли, и мы с мужиком вдвоём на весь вагон остались. Он в соседнем купе ехал, а с нами 2 проводницы ещё.

Подъезжаем мы к украинской границе. И тут заходят украинские погранцы и начинают досмотр вещей, нас‑ то двое всего. Спрашивают, как обычно, про запрещенные вещи, про деньги, чтобы сумма не превышала сколько‑то долларов.

– А что в чехле? – спрашивает меня погранец. – Винтовка?

Я говорю ему:

– Это гусли.

Он:

– Чтооо?

– Гусли, музыкальный инструмент.

Он мне говорит:

– Показывай.

Ну, начинаю доставать, расчехлять.

Они все столпились вокруг и наблюдают, любопытствуют, значит.

Ну, я и достаю, те самые, с конём, которые три славных новосибирских мастера делали и один кулачник.

Они:

– От это дааа!!! А они из музея, из Киева? Это же старинные!

Наперебой заголосили.

– А документы на них имеются, что из страны вывозишь?

Ну тут я говорю им:

– Какие документы? Вы что! Это не старинные, а новодельные. Я мастер, и сам на них играю.

Они говорят:

– А чем ты докажешь? А сыграй, а?

Ну, стал им наигрывать что‑то из Бариновского репертуара, вроде ярмарочную. Гляжу, погранцы приуслухались, один даже голову на ладонь положил.

В общем, понравилась им игра, и они говорят:

 

 

– Верим! Молодец!

И пошли дальше. С тех пор украинские пограничники видели и знают, что такое настоящие гусли.

 

Кайманакову следовало бы рассказать, как он меня с конём опозорил. Мне теперь того коня все пеняют. Я его попросил на крыле у своих гуслей конскую голову вырезать, как на домах, схематичную, а он мне шахматного коня забубенил…ёлки… и смешно и грешно.

Про этого коня вообще кучу смешного можно рассказать. Вот, например один такой случай.

Провожу, значит, занятия с ребятишками в садике. Рассказываю и показываю им различные инструменты.

Тут достаю из чехла гусли, кручу‑верчу‑запутать хочу. Спрашиваю у детей:

– Ребята, как вы думаете, что это за инструмент?

Они все хором, в один голос:

– Это лашааадка!

 

А когда на улице, на какой‑нибудь ярманке играешь на тех гуслях, с конём которые, всегда найдётся какой‑нить паря, который подойдёт, стоит, слушает, а потом и спросит: А ты про коня знаешь? (имеется ввиду песня группы «Любэ»).

Да, коню (гуслям этим) «башню» сносило не раз. Пока всю Россию с ним объездил. Раза три или четыре он с третьей полки вагона падал и башку ломал. Потом приходилось назад приделывать.

Раз он на клею был долго, всё сох, перебинтованный ходил. Все его жалели.

А делали их Роберт, дядя Ваня, Кайманаков и Лёха Иванов помогал. Они их не вместе делали, просто каждый что‑то приложил к ним. Как кот Матроскин с Шариком письмо дописывали дяди Фёдора. Так и эти.

В общем, этих историй я тебе нанизать, как бусинок, много могу.

 

Сходство искусства гусляров с русским рукопашным боем и практикой бойцов‑рукопашников

 

Дмитрий Парамонов, снимая фильм про русский рукопашный бой – бузу, обратил внимание, что основополагающее движение – «покач», на которое нанизываются все остальные «второстепенные» и «третьестепенные» движения в Бузе, очень похоже по форме и назначению на работу левой руки гусляра при смене аккордов.

Среди рукопашников‑бузников широко распространён интерес к игре на гуслях, поэтому хочется продолжить ряд параллелей между гусельным искусством и рукопашным боем. Бойцы, играющие на гуслях, непременно согласятся с отмеченным сходством. Интересно, что работа правой руки при игре на гуслях – «набивание» схожа с нанесением ударов во время рукопашного боя, причём, точно так же их приходится согласовывать с основным движением – «покачем». Прием игры – «выбор» очень похож на проведение захватов противника и бросков. Сочетание этих основных техник позволяет формировать как рисунок музыкальной игры, так и «мелодию» боевого движения. Приём «бряцание» может делаться как по всем струнам сразу, так и по нескольким отдельным, что соотносимо с применением ударов в рукопашном бое. Смена верхних и нижних струн при «набивании» в гусельной игре очень похожа на тактическое применение ударов в Бузе, когда последовательно атакуются то верхние, то нижние цели на корпусе противника. Сходство удара по струнам с боем‑охотой отчётливо выражено в «Слове о полку Игореве», где сказитель сравнивает бьющие по струнам пальцы со стаей соколов, атакующих «стадо лебедей».

Положения сидящего гусляра графически образует кириллическую букву «Д». Неслучайно в древнерусских книжных инициалах рисунок играющего гусляра был распространенным для изображения заглавной буквы «Д».

 

 

 

 

В системе описания защиты в русском рукопашном бое – «Буза», знаком буквы «Д» или, как его ещё называют – «домик», передаётся идея закрытого, защищенного от соперника пространства. И это очевидно не просто совпадение. Тем же термином «домик» в детском игровом фольклоре обозначается особая ритуальная поза, принимаемая во время игры, в которой игрок считается защищёнными от водящего. Успел убегающий, играющий в салочки ребёнок крикнуть «Чур, я в домике!» и принять Д‑образное положение, скрестив на груди руки, и его нельзя «салить», он защищён. Положение гусляра, «находящегося в домике», отображает сходную идею защищённости и закрытости от окружающего мира. Положение, в котором творится свой музыкально‑поэтический мир. Мир музыки и мифа.

Игра на гуслях создаёт у гусляра особое состояние сознания. Поток мыслей останавливается и приходит «недумание». Именно это состояние ума и считается идеальным для ведения рукопашного боя. В нём все получается, и всё успеваешь.