ФАМИЛЬНОЕ ДРЕВО РАВЕНВУДОВ 16 страница
Ларкин улыбнулся и, прищурившись, поднял руки над головой, как будто потягивался после долгого сна. Когда он снова открыл глаза, они изменились. Он быстро заморгал, и с каждым движением век его фигура менялась все больше и больше. Казалось, что перестраивались все молекулы. Тело Ларкина исчезло, и на его месте появилась куча змей. Они начали извиваться и наползать друг на друга, пока из массы трущихся рептилий вновь не возникла человеческая фигура. Ларкин протянул к нам змееподобные руки, которые, пошипев, заползли обратно в его куртку и приняли обычную форму. Вместо зеленых глаз, которые я привык видеть, он смотрел на нас золотистыми глазами Сэрафины и Ридли.
– Мне никогда не нравился зеленый цвет. Но я могу изображать его. Это одно из преимуществ иллюзиониста.
– Ларкин?
Мое сердце екнуло. Он был темным чародеем. Одним из них. Ситуация оказалась хуже, чем я думал.
– Ларкин, ты с ней? – изумленным тоном спросила Лена. – Но почему?
Она смутилась лишь на миг. Ответ можно было найти в его золотистых глазах.
– А почему бы и нет?
– Ну не знаю… Мне казалось, что ты должен хранить верность своей семье.
Ларкин покачал головой. Толстая золотая цепь на его шее превратилась в змею, которая, высунув язык, зашипела на Лену.
– Верность не является моим приоритетом.
– Ты предаешь всех нас. Даже собственную мать. Как ты потом будешь жить с таким грузом вины?
Он открыл рот. Змея заползла туда и исчезла. Ларкин сделал глотательное движение.
– Жизнь темного чародея забавнее, кузина. Ты сама увидишь. Мы такие, какими нас создала природа. Тьма предначертана мне судьбой. Зачем отказываться от нее?
Его раздвоенный язык мелькнул в воздухе и скрылся за губами.
– Я не понимаю твоей озабоченности. Ты же видела Ридли. Она прекрасно проводит время.
– Ты предатель!
Лена вышла из себя. Над нами снова загремел гром, и дождь усилился.
– Он не единственный предатель, Лена, – произнесла Сэрафина.
Она сделала несколько шагов вперед.
– О ком ты говоришь?
– О твоем любимом дяде Мэконе.
Сердитый голос Сэрафины подсказал мне, что она ненавидела Равенвуда – ведь тот забрал у нее дочь.
– Ты лжешь!
– Нет, это он обманывал тебя. Разве он не говорил, что твоя судьба предрешена? Что ты не имеешь выбора? Что сегодня ночью на твой шестнадцатый день рождения ты будешь объявлена светлой или темной?
Лена упрямо покачала головой и приподняла ладони к небу. Вслед за раскатом грома хлынул ливень. Она с трудом перекричала шум дождя:
– Так оно и происходит. Ридли, Рис и Ларкин могут подтвердить.
– Все верно. Но ты другая. Сегодня ночью ты не станешь объявленной. Тебе придется самой объявить себя.
Слова повисли в воздухе. Объяви себя сама. Казалось, что время вновь остановилось. Лицо Лены стало пепельно-серым. На миг я подумал, что она сейчас потеряет сознание.
– Что ты сказала? – прошептала она.
– У тебя есть выбор. Я уверена, твой дядя скрыл такую информацию.
– Это невозможно.
В моих ушах свистел ветер. Я почти не слышал голоса Лены.
– У тебя есть выбор, потому что ты родилась природной феей – второй в семье Дачанис. Я тоже родилась феей, хотя позже стала фурией.
Немного помолчав, Сэрафина процитировала знакомый стих из «Книги лун»:
– «Первая персона будет темной, но вторая может выбрать другой путь и вернуться назад».
– Я не понимаю.
Ноги Лены подогнулись. Она упала на колени в высокую траву. Длинные черные волосы закрыли ее лицо.
– У тебя всегда был выбор. И твой дядя знал об этом.
– Я не верю тебе!
Лена подняла руки вверх. Куски земли вырвались из грунта и начали вращаться в вихре. Мне пришлось прикрыть глаза, потому что комья грязи разлетались во всех направлениях. Я попытался перекричать рев бури, но, похоже, Лена не услышала меня.
– Не верь ей! Она темная! У нее нет никаких человеческих чувств. Ты сама так говорила.
– Зачем дяде Мэкону скрывать от меня правду?
Лена повернулась ко мне, как будто только я знал ответ на ее вопрос. Но я не знал. Мне нечего было сказать. Она топнула ногой. Земля задрожала, затем покатилась волнами подо мной. Впервые за все годы своего существования наш город пережил землетрясение. Сэрафина улыбнулась. Она знала, что Лена не контролирует себя. Над нашими головами полыхал электрический шторм.
– Достаточно, Сэрафина! – донесся с поля голос Мэкона.
Равенвуд вышел из пятна тени, где секундой раньше ничего не было.
– Оставь мою племянницу в покое.
В лунном свете он выглядел иначе – менее похожим на человека. В фигуре появились звериные черты. Лицо помолодело и сузилось. Он был готов к сражению.
– Ты говоришь о моей дочери? О девочке, которую ты отнял у меня?
Сэрафина выпрямилась и пробежала пальцами по телу, как солдат, проверявший амуницию перед боем.
– Как будто она что-то значила для тебя, – спокойно ответил Мэкон.
Он поправил свой костюм – как обычно, чистый и выглаженный. Из кустов за его спиной выбежал Страшила. Зверь слегка задыхался. Наверное, он мчался изо всех сил, стараясь догнать хозяина. Этой ночью Страшила уже не казался собакой. Он принял свой естественный облик – облик огромного волка.
– Мэкон, не нужно ссориться. Я и так уже пропустила вечеринку дочери. Сегодня ей исполнилось шестнадцать лет. И это ночь ее объявления. Осталось около двух часов. Я ни за что на свете не пропущу такое событие.
– Тогда ты будешь разочарована, поскольку ничего не увидишь. Мы тебя не приглашаем.
– Очень жаль. Потому что я сама пригласила кое-кого, и он жаждет повидаться с тобой.
Сэрафина улыбнулась и щелкнула пальцами. У ствола ивы, где секундой раньше никого не было, материализовался незнакомый человек. Он чем-то напоминал мне Равенвуда.
– Охотник? Где она выкопала тебя?
Незнакомец был выше и моложе Мэкона. Гладкие черные волосы обрамляли бледное лицо. В отличие от Равенвуда, который выглядел южным джентльменом прошлого века, мужчина предпочитал современную моду. Одетый во все черное – кожаную куртку, джинсы и высокие ботинки, – он напоминал кинозвезду с обложки журнала. Кэри Грант в исполнении Мэкона уступал ему в экспрессии и стильности. Но я понял, что он тоже был инкубом, причем плохим (если только среди них встречались хорошие).
Мужчина оскалился в подобии улыбки и начал кружить вокруг Мэкона.
– Брат! Сколько времени прошло!
Мэкон повел плечами, словно готовился к схватке.
– Не очень много. Впрочем, я не удивлен, что ты спутался с ней.
Охотник захохотал – хрипло и громко.
– А с кем, по-твоему, мне водить компанию? С горсткой светлых чародеев, как это сделал ты? Какая глупость! Я имею в виду твою идею, что можно уйти от своей природы. От нашего семейного наследия.
– Я сделал выбор, Охотник.
– Выбор? Ты так называешь этот фарс?
Мужчина снова засмеялся, приближаясь к Мэкону.
– Больше похоже на фантазию. Ты не можешь выбирать другую судьбу. Инкуб не может стать ангелом. Какая разница, пьешь ли ты кровь или поглощаешь что-то другое? Ты по-прежнему остаешься темным созданием.
– Дядя, она говорила мне правду?
Дену не интересовала беседа Мэкона и Охотника. Сэрафина пронзительно засмеялась.
– Действительно, кузен! Скажи девочке правду. Хотя бы раз в жизни.
Мэкон смущенно посмотрел на племянницу.
– Не все так просто, Лена.
– Но это правда? Я имею выбор?
Ее волосы спутались в мокрые сосульки, с которых стекали струйки воды. Естественно, Мэкон и Охотник были сухими. Незнакомец прикурил сигарету. Похоже, он наслаждался назревавшей ссорой между Леной и ее дядей.
– Так это правда? – еще раз повторила она.
Равенвуд посмотрел на Лену и устало вздохнул.
– Да, ты имеешь выбор. Очень сложный выбор. С тяжелыми последствиями.
Внезапно дождь прекратился. Ветер стих. Если над нами бушевал циклон, то мы находились прямо в его центре. Лена испытала потрясение. Я не слышал ее голоса в своем уме, но знал, что она чувствовала. Счастье, потому что она наконец получила возможность самостоятельно определять свою судьбу. И гнев, потому что у нее больше не было человека, которому она безмерно доверяла. Лена смотрела на Мэкона, как будто впервые видела его. Ее брови мрачно хмурились.
– Почему ты не говорил мне об этом? Я всю жизнь боялась, что уйду во Тьму.
Начал накрапывать дождь. Он походил на слезы. Но Лена не плакала. Она негодовала.
– Ты можешь выбирать, но любое твое решение вызовет череду трагических последствий. По молодости лет ты не могла понять их важность. И вряд ли поймешь сейчас. А я с момента твоего рождения каждый день жизни взвешивал эти последствия. И, как известно твоей мамочке, условия сделки были приняты давно.
– Что за последствия?
Лена искоса взглянула на Сэрафину, адресовав вопрос ей, а не Мэкону. Она взвешивала возможности. Я знал, что она пыталась понять, кому ей доверять: Мэкону, который утаивал от нее самое главное, или матери, поделившейся с ней этим секретом? Мне хотелось, чтобы она услышала меня.
«Не верь ей! Лена! Ты не должна доверять Сэрафине…»
В моем сознании царила тишина. Наша связь не действовала в присутствии фурии. Казалось, что она перерезала телефонный провод, протянутый между нами.
– Лена, тебе внушают мысль, что ты не можешь сделать выбор, – ответила Сэрафина. – Наверное, твой дядя мечтает сделать его за тебя. Ведь он знает, что поставлено на кон.
Моросивший дождь, напоминавший девичьи слезы, превратился в ливень – в крик души.
– Но разве ты можешь верить ему? После тысячи обманов.
Сэрафина бросила сердитый взгляд на Мэкона и снова повернулась к Лене.
– Жаль, что у нас нет времени на обстоятельную беседу. Ты должна сделать выбор, Лена. Я, как мать, обязана объяснить тебе ставки. Твой выбор действительно повлечет за собой последствия. Здесь твой дядя не лжет. – Она сделала небольшую паузу. – Если ты решишь уйти во Тьму, все светлые чародеи нашего семейства погибнут.
Лена побледнела.
– Зачем же мне соглашаться на такой вариант?
– Потому что если ты решишь примкнуть к Свету, умрут все темные чародеи и существа Лилума, причастные к нашему семейству.
Сэрафина вновь посмотрела на Мэкона.
– Умрут абсолютно все. В том числе твой дядя, который заботился о тебе, как отец. Он тоже погибнет. Ты уничтожишь его.
Мэкон исчез и тут же материализовался перед Леной.
– Послушай меня, девочка. Я готов пожертвовать своей жизнью. Мои соображения по этому поводу не важны. Но ты не должна чувствовать вину за мой уход. Я с самого начала знал, что ты сделаешь правильный выбор. Позволь мне уйти. И не принимай меня в расчет.
Лена пошатнулась. Неужели Сэрафина говорила правду? Неужели своим решением Лена могла погубить дядю Мэкона? Ну а какой тогда выбор она могла сделать? Мэкон был единственным человеком, которого она любила с детства.
– Если ты примешь Тьму, я могу предложить тебе прекрасный подарок, – добавила Сэрафина.
– И что ты предложишь мне за смерть бабушки, тети Дель, Рис и Райан?
Сэрафина еще на пару шагов приблизилась к Лене.
– Я подарю тебе Итана. Мы знаем способ, который поможет вам быть вместе.
– О чем ты говоришь? Мы и так уже вместе.
Сэрафина склонила голову набок и усмехнулась. Затем в ее золотистых глазах промелькнуло удивление, которое сменилось пониманием.
– Ты не знаешь! Действительно не знаешь?
Она повернулась к Мэкону и захохотала.
– Ты не сказал ей? Как нечестно с твоей стороны!
– Что я должна знать? – крикнула Лена.
– То, что вы с Итаном никогда не сможете быть вместе. Физически, если ты меня понимаешь. Чародеи и существа Лилума не могут быть в любовной связи со смертными.
Она с улыбкой наслаждалась эффектом, которые произвели ее слова.
– По крайней мере, не убивая их при этом.
11.02
ОБЪЯВЛЕНИЕ
«Чародеи не могут быть в любовной связи со смертными. По крайней мере, не убивая их при этом». Теперь все стало ясно. Поток энергии между нами. Электрические разряды, затрудненное дыхание, когда мы целовались, сердечный приступ, который едва не убил меня. Мы не могли быть физически вместе. Я знал, что это была правда. Мне вспомнились слова Мэкона в ту ночь на болоте и позже в моей комнате. «У них нет будущего. Оно невозможно». «Существуют обстоятельства, которые выше твоего разумения. И нам они неподконтрольны».
Лена задрожала. Она тоже поняла, что Сэрафина говорила правду.
– Что ты имеешь в виду? – прошептала она.
– То, что вы с Итаном никогда не сможете быть вместе. Не сможете пожениться и родить детей. У вас не будет будущего. Реального будущего. Я не могу поверить, что они скрыли от тебя такую важную информацию. Они держали вас с Ридли в неведении.
Лена повернулась к Мэкону.
– Почему ты не рассказал мне об этом? Ты же знаешь, что я люблю его.
– У тебя никогда не было друга – пусть даже из смертных. Никто из нас не думал, во что это выльется. Мы поначалу не понимали, как сильна твоя связь с Итаном. А затем стало слишком поздно.
Я слышал их голоса, но не хотел вникать в смысл слов. Значит, мы никогда не будем вместе? И не сможем быть близки?
Усилившийся ветер швырял в лицо холодные брызги дождя. Свирепые молнии полосовали небо. Гром гремел так сильно, что дрожала земля. Мы уже не находились в центре циклона. И Лена уже совсем не контролировала себя.
– Когда ты собирался рассказать мне об этом? – прокричала она сквозь шум ветра.
– После того, как ты объявишь себя.
Сэрафина поняла, что у нее появилась возможность склонить дочь на свою сторону, и немедленно воспользовалась ею.
– Лена, ты не поняла меня? Мы знаем способ. С его помощью вы с Итаном проживете полноценную жизнь. Если ты захочешь, вы поженитесь и заведете детишек.
– Лена, она не позволит тебе выйти замуж за Итана, – прокричал Мэкон. – Даже если подобный способ существует, твоя мать не разрешит тебе смешивать кровь чародеев с кровью смертных. Это одно из главных различий между темными и светлыми чародеями.
– Верно, но для Лены мы сделаем исключение. Потому что альтернатива предполагает наше уничтожение. Мы позволим ей соединиться с Итаном.
Она поморщилась и пожала плечами.
– Это все-таки лучше, чем умереть.
Мэкон не сдавался. Он все еще пытался склонить Лену на свою сторону.
– И ради Итана ты убьешь свою семью? Тетю Дель и бабушку? Рис и Райан?
Сэрафина наслаждалась собственным могуществом. Она протянула руки к Лене.
– После твоего превращения тебя они перестанут волновать. У тебя буду я! Твоя мать! У тебя останутся Итан и твой дядя. Разве ты не считаешь его самым важным человеком в своей жизни?
Лена закрыла глаза. Вокруг нее клубился туман. В воздухе снова завыли снаряды, выпущенные из пушек на Медовом холме. Я забыл, что нас могли убить в любой из перестрелок, которые велись этой ночью. Мэкон схватил Лену за обе руки.
– Она права. Если ты согласишься уйти во Тьму, ты не почувствуешь никаких угрызений совести. Потому что ты перестанешь быть собой. Эта Лена исчезнет. Сэрафина лукавит. Она не говорит тебе, что твои чувства к Итану изменятся. Через пару месяцев твое сердце настолько потемнеет, что Итан станет тебе безразличен. Акт объявления оказывает на природных фей невероятно мощный эффект. Впоследствии ты даже можешь убить Итана собственными руками. Да-да, ты будешь способна на такое зло. Ведь правда, Сэрафина? Расскажи своей дочери, что случилось с ее отцом.
– Лена, твой отец украл тебя и скрылся от меня. Чуть позже с ним произошел несчастный случай.
Лена пошатнулась. Одно дело – услышать об этом от чокнутой миссис Линкольн на заседании дисциплинарной комиссии. И совсем другое – узнать, что мать убила отца, из ее уст. Мне показалось, что Мэкон повернул ситуацию в свою сторону.
– Расскажи ей, Сэрафина. Объясни ей, каким образом ее отец сгорел заживо в доме, где ты устроила пожар. Мы все знаем, как ты любишь играть с огнем.
На лице Сэрафины появилась свирепая гримаса.
– Ты вмешивался в мою жизнь шестнадцать долгих лет. Я думаю, тебе пора успокоиться.
За спиной у Мэкона, буквально из воздуха, возник Охотник. Утратив человеческую форму, он принял естественный облик. Это был демон. Его блестящие черные волосы стали дыбом на загривке, как у взбесившейся собаки. Заостренные уши прижались. Он оскалился, потом исчез и через миг материализовался снова – уже на плечах у Мэкона. Все произошло с такой быстротой, что я не поверил своим глазам.
Мэкон схватил Охотника за куртку и швырнул его в сторону дерева. Я и не думал, что он обладал подобной силой. Его противник должен был врезаться в ствол, но он пробил его насквозь и, упав, прокатился кубарем несколько метров. В то же мгновение Мэкон исчез и появился уже в прыжке на Охотника. Он прижал его к земле, которая начала трескаться под ними. Охотник лег на землю, демонстрируя, что сдается. Однако когда Мэкон встал и повернулся к Лене, его брат снова вскочил, улыбаясь. Я закричал, пытаясь предупредить об опасности, но меня никто не услышал. Вой ветра заглушил мои слова. Охотник зарычал и вонзил клыки в шею Мэкона.
Равенвуд, по-волчьи взвыв от боли, испарился в воздухе. Охотник, висевший на его плечах, тоже исчез. Через несколько мгновений они появились на краю поляны. Демон по-прежнему терзал клыками шею Мэкона. Что он делал? Пил кровь? Неужели такое возможно? Но что бы ни поглощал Охотник, это истощало Мэкона. Лена издала вибрирующий визг, от которого стыла кровь.
Охотник отбросил тело брата в сторону. Мэкон безвольно упал в грязь. Дождь забарабанил по его одежде. Со стороны холма прозвучал залп винтовок. Картечь засвистела в воздухе. Я пригнулся к земле. Стрелки, воссоздававшие битву на Медовом холме, медленно шли в атаку в направлении Гринбрайра. Побеждавшие конфедераты гнали прочь своих врагов.
Шум от залпов приглушил знакомое рычание. Страшила Рэдли помчался к Охотнику в попытке защитить хозяина. Но когда волк собрался прыгнуть на демона, перед ним возник клубок змей. Ларкин покачивался из стороны в сторону. Змеи шипели и скользили друг по другу. Страшила не понял, что рептилии были иллюзией, через которую он мог пробежать, и с лаем отскочил назад. Змеи отвлекли Страшилу, и это позволило Охотнику атаковать его. Демон исчез и появился позади волка. Еще через мгновение он со сверхъестественной силой прижал того к земле. Страшила попытался вывернуться из-под Охотника, но все усилия оказались напрасными. Демон был невероятно сильным. Он, словно тряпку, отшвырнул обмякшее тело волка. Верный Страшила упал в грязь рядом с Мэконом. Оба не подавали признаков жизни.
– Дядя Мэкон! – закричала Лена.
Охотник провел ладонями по лоснящимся волосам и бодро встряхнул головой. Ларкин вновь принял человеческий вид. Он снова стал парнем в кожаной куртке. Оба темных чародея напоминали наркоманов, принявших дозу. Ларкин посмотрел на луну и сверился с часами.
– Недолго осталось. Полночь приближается.
Сэрафина вытянула руки вверх, будто обнимала небо.
– Шестнадцатая луна на шестнадцатый год.
Охотник ухмыльнулся Лене и вытер с лица оставшуюся кровь.
– Добро пожаловать в семью.
Однако, насколько я понял, Лена не желала присоединяться к их семейству. Она поднялась на ноги. Ее покрытая грязью одежда промоют до нитки. Черные волосы развевались в воздухе. Лена пригибалась вперед и едва стояла на ногах под сильными порывами ветра. Со стороны казалось, что в любой момент она могла подпрыгнуть и умчаться в черное небо. Возможно, она действительно могла. Лично я не удивился бы такому повороту событий. Ларкин и Охотник молча отступили в тень и, настороженно глядя на Лену, встали по бокам Сэрафины. Та сделала несколько шагов. Лена приподняла ладонь.
– Остановись. Сейчас же!
Сэрафина и не думала следовать приказу. Лена сжала кулак. Огненный поток пробежал по высокой траве. Пламя заревело, отделяя мать от дочери. Сэрафина замерла на месте. Она думала, что Лена может манипулировать только ветром и дождем. Огненные чары застали ее врасплох.
– Как видишь, в отличие от прочих твоих родственников, я ничего не скрываю от тебя. Ты узнала от меня последствия выбора. Я говорю тебе правду. Ты можешь ненавидеть меня, но я твоя мать. И только от меня ты можешь получить желанный дар, о котором мечтаешь. Я могу обеспечить твое будущее со смертным человеком.
Полоса огня взвилась выше. Она начала распространяться в стороны, словно по собственной воле. Пламя окружило Сэрафину, Ларкина и Охотника. Лена мрачно рассмеялась. Ее смех был похож на хохот матери. Это заставило меня содрогнуться от ужаса.
– Не притворяйся такой заботливой, мама. Все мы знаем, какая ты дрянь. По этому поводу в нашем семействе нет разногласий.
Сэрафина сложила губы бантиком и подула, будто посылала воздушный поцелуй. Огонь изменил направление и, пробежав по траве, окружил Лену.
– Нельзя так плохо говорить о маме, дорогая. Заруби себе на носу.
Лена усмехнулась.
– Решила сжечь меня, как ведьму? Стандартно мыслишь.
– Если бы я хотела сжечь тебя, Лена, ты превратилась бы уже в угольки. Запомни, ты не единственная природная фея.
Ее дочь медленно шагнула вперед и сунула руку в пламя. Она даже не поморщилась. Я не заметил на ее лице никаких эмоций. Затем она подхватила огонь двумя руками и подняла сгусток пламени над головой. Она бросила этот ярко-красный шар прямо в меня. Пламя вонзилось в дуб за моей спиной и побежало по ветвям, как по сухой соломе. Когда огонь спустился вниз по стволу, я отбежал на несколько шагов, пытаясь вырваться из западни. Я ожидал, что натолкнусь на невидимую стену, но ее там не было. Ноги скользили по грязи. Я с трудом отбежал от горящего дерева и, оглянувшись, увидел рядом Линка. Дуб, у которого он прежде стоял, тоже пылал. Пламя поднималось к черному небу и распространялось по полю. Я метнулся к Лене – мне больше ничего не оставалось. Линк заковылял к своей матери. Лена и широкая полоса огня отделяли нас от Сэрафины, и это меня вполне устраивало. Я осторожно прикоснулся к плечу Лены, боясь напугать ее. Но она поняла, что это был я, и даже не оглянулась.
«Лена, я люблю тебя».
«Не говори ничего, Итан. Она может услышать нас. Похоже, она и раньше подслушивала».
Я посмотрел через поле, но стена огня скрыла Сэрафину и ее помощников. Они наверняка готовятся убить нас. Впрочем, в то мгновение меня это не волновало. Я снова был с Леной.
– Итан! Быстрее приведи Райан. Дяде Мэкону нужна помощь. Я не смогу долго удерживать их.
Едва Лена произнесла последнее слово, я побежал к краю сада. Как Сэрафина ни пыталась разорвать телепатический контакт между нами, голос Лены снова был в моем сердце и в моей голове. Я бежал по неровному полю, не думая ни о чем. Разве только о том, что близилась полночь. Эта мысль подгоняла меня еще больше.
«Торопись! Я тоже тебя люблю, Итан».
На табло мобильного телефона сияли цифры 23.25. Я заколотил кулаками в дверь Равенвуда, затем несколько раз нажал на полумесяц, вырезанный на балке выше косяка двери. Никакого результата. Очевидно, Ларкин как-то опечатал вход, блокировав доступ внутрь особняка. Я не знал, что делать дальше.
– Райан! Тетя Дель! Бабушка!
Мне нужно было привести Райан в Гринбрайр. Мэкон ранен. Лена могла оказаться следующей. Я понятия не имел, что могла натворить Сэрафина, оскорбленная отказом Лены. К крыльцу, спотыкаясь, подбежал Линк.
– Да где же Райан?!
– Она доктор? Мы должны помочь моей маме.
– Нет. Она… Короче, объясню тебе позже.
Линк сел на нижнюю ступень крыльца.
– Чувак, неужели это все реально?
Нужно было срочно что-нибудь придумать. Этой ночью Равенвуд превратился в неприступную крепость. Никто не мог пробраться в нее – по крайней мере, смертный. Но я должен был выполнить поручение Лены. Затем меня осенило. Я набрал номер женщины, которая без страха направилась бы в центр любого сверхъестественного урагана. Только она могла бы справиться с двумя темными чародеями и убийцей-инкубом. Я прислушался к телефонным гудкам.
– Никто не отвечает. Наверное, Эмма сейчас в госпитале. Сидит с моим отцом.
23.30. Я вспомнил еще об одной женщине, которая могла бы помочь. Хотя кто в такое время оставался бы на работе? Тем не менее я набрал номер Гэтлинской библиотеки.
– И Мэриан не отвечает. А она знала бы, что делать. Проклятье! Ведь она должна быть в библиотеке!
Линк вскочил на ноги.
– Все закрыто. Сегодня в Гэтлине праздник. Это же чертова битва на Медовом холме. Давай вернемся в безопасную зону и поищем врачей?
Я посмотрел на него, и будто молния, вырвавшись из его рта, попала мне прямо в голову.
– Это праздник, – повторил я за ним. – Все закрыто.
– Да, я так и сказал, чувак. Что будем делать?
Он места себе не находил.
– Линк, ты гений. Ты чертов гений!
– Я знаю, парень, но мы должны помочь моей маме.
– Ты на «битере»?
Он кивнул.
– Едем в город.
Через пару минут Линк уже заводил мотор. Тот поплевался для приличия, но в конце концов поймал зажигание. Из динамиков вырвалась песня «Святых роллеров». На этот раз они не произвели на меня впечатления. Я понял, что без чар Ридли их группа не представляла собой ничего особенного. Линк выехал на грунтовую дорогу и вопросительно взглянул на меня.
– Куда едем?
– В библиотеку.
– Ты же сказал, что она закрыта.
– В другую библиотеку.
Он кивнул, словно понял меня. Линк, как в старые времена, не сомневался в моих указаниях. «Битер» разбрасывал щебенку. Казалось, мы снова опаздываем на первый урок. Только на табло светились не те цифры. 23.40.
Когда мы остановились перед Историческим обществом, Линк даже не стал задавать вопросов. Я выбрался из машины, и он, выключив магнитолу, побежал за мной. Мы свернули за угол в темный двор одного из старейших зданий Гэтлина.
– Это не библиотека.
– Угу.
– Это ДАР.
– Верно.
– Которые тебе не нравятся.
– Угу.
– Моя мама приходит сюда каждый день.
– Точно.
– Чувак! Что мы здесь делаем?
Я шагнул к решетке и просунул через нее руку. Она прошла сквозь металл – точнее, через иллюзорную поверхность. Со стороны казалось, что моя рука была срезана почти до локтя. Линк схватил меня за плечо.
– Парень, наверное, Ридли что-то подмешала в мой напиток. Клянусь, твоя рука… Я только что видел, как твоя рука… Забудь. У меня галлюцинации.
Я вытащил руку из решетки и помахал ладонью перед его лицом.
– Успокойся, приятель. Этим вечером ты повидал немало чудес. Неужели ты думаешь, что это галлюцинация?
Я взглянул на часы. 23.45.
– Для объяснений нет времени. С этой минуты ничему не удивляйся. Сейчас мы спустимся в магическую библиотеку, где увидим всякие невероятные вещи. Если хочешь, вернись в машину. Так даже будет лучше.
Линк попытался вникнуть в суть моих слов, но, судя по всему, не преуспел в понимании.
– Ты идешь или нет?
Он посмотрел на решетку и без лишних слов просунул в нее руку. Его ладонь исчезла. Он глубоко вздохнул и вошел в дверной проем.
Пригнувшись под косяком, я начал спускаться по ступеням древней лестницы.
– Быстрее. Книга ждать не будет.
Линк нервно засмеялся и, споткнувшись, едва не упал на меня.
– Книга? Библиотека?
Когда мы спустились в темноту, на стене зажглись факелы, вставленные в металлические скобы. Я передал один из них Линку, другой взял себе и направился в глубь склепа. По мере нашего продвижения на стенах загорались все новые и новые светильники. Появились колонны, чьи тени подрагивали в мерцающем свете факелов. Над аркой я снова увидел слова: Domus Lunae Libri. Все было как в прошлый раз.
– Тетя Мэриан! Вы здесь?
Она похлопала меня по плечу. Я, едва не выпрыгнув из кожи, налетел на Линка. Он закричал и выронил факел. Огонь обжег мне ногу.
– Доктор Эшкрофт! Вы так напугали меня, что я чуть не обмочил штаны.
– Извини, Уэсли. Итан! Ты с ума сошел? Ты хотя бы подумал, кем является мать этого мальчика?
– Миссис Линкольн лежит на поле без сознания. Лене угрожает смертельная опасность. Мэкон ранен. Мне нужно попасть в Равенвуд. Я не могу найти Эмму. Я не могу пробраться внутрь Равенвуда. Мне нужно пройти через тоннели.
Я снова чувствовал себя маленьким мальчиком, а все вокруг шло кувырком. Разговаривая с Мэриан, я чувствовал себя так, будто говорил с мамой.
– Я ничего не могу сделать. Мне нельзя помогать тебе. Так или иначе, в полночь произойдет объявление. Мы не сможем остановить время. Я не могу спасти Мэкона или мать Уэсли. Мне запрещено вовлекаться в борьбу людей и чародеев.
Она посмотрела на Линка.
– Мне очень жаль, что твоя мама попала в беду. Поверь, Уэсли, это не говорит о моем неуважении к ней.
– Да, мэм.
Линк был повержен. Я покачал головой и, вытащив из скобы еще один факел, передал его Мэриан.
– Вы не поняли. Я не прошу у вас помощи или того, что не входит в обязанности библиотекаря.
– А что тогда?
Я посмотрел на нее и подмигнул одним глазом.
– Мне нужно доставить книгу в Равенвуд.
Я повернулся к ближайшему стеллажу и наугад вытащил книгу, опалившую мне пальцы. «Полное руководство по заклинаниям, отравляющим противника». Мэриан скептически взглянула на меня.