Прекрасная мельничиха

Франц Шуберт

Вокальный цикл на стихи Вильгельма Мюллера

«Прекрасная мельничиха» (Die schöne Müllerin) — цикл песен, родившийся в результате сотворчества двух немецких романтиков — поэта Вильгельма Мюллера (1794–1827) и композитора Франца Шуберта (1797–1828). Оба прожили очень недолгую жизнь, однако их произведения стали поистине нерукотворным памятником им обоим.

Цикл стихов Мюллера (кстати, его фамилия переводится как Мельник) «Прекрасная мельничиха» был положен Шубертом на музыку в 1823 году. Логическим продолжением «Прекрасной мельничихи» является другой шедевр Мюллера–Шуберта — «Зимний путь».

Wilhelm Müller	Подстрочный перевод	Перевод И.Ф. Тюменева
1. Das Wandern Das Wandern ist des Müllers Lust, Das Wandern! Das muß ein schlechter Müller sein, Dem niemals fiel das Wandern ein, Das Wandern. Vom Wasser haben wir's gelernt, Vom Wasser! Das hat nicht Rast bei Tag und Nacht, Ist stets auf Wanderschaft bedacht, Das Wasser. Das sehn wir auch den Rädern ab, Den Rädern! Die gar nicht gerne stille stehn, Die sich mein Tag nicht müde drehn, Die Räder. Die Steine selbst, so schwer sie sind, Die Steine! Sie tanzen mit den muntern Reihn Und wollen gar noch schneller sein, Die Steine. O Wandern, Wandern, meine Lust, O Wandern! Herr Meister und Frau Meisterin, Laßt mich in Frieden weiterziehn Und wandern.	1. Странствие Странствие — услада мельника, Странствие! Плох должен быть мельник, Которому никогда не приходило на ум странствие, Странствие. У воды мы этому научились, У воды! Она не имеет отдыха ни днем, ни ночью, Постоянно стремится путешествовать, Вода. Это мы также перенимаем у мельничных колес, Колес! Которые и вовсе неохотно стоят спокойно, Которые весь мой рабочий день без устали вертятся, Колеса. Даже жернова, которые так тяжелы, Жернова! Они танцуют бодрыми рядами И хотят еще быстрее быть, Жернова. О странствие, странствие, моя услада, О странствие! Господин мастер и фрау, Позвольте мне с миром идти дальше И странствовать.	1. В путь В движеньи мельник жизнь ведет, B движеньи! Плохой тот мельник должен быть, Что век свой дома хочет жить, Весь век свой! Вода примером служит нам, Примером! Ничем она не дорожит И дальше, дальше в путь бежит — Всё дальше! Колеса тоже не стоят, Колеса! Стучат, кружатся и шумят — С водою в путь они хотят, С водою! Вертятся, пляшут жернова, Вертятся. Кажись бы, им и не под стать, Да ведь нельзя ж от всех отстать — Нельзя же! В движеньи счастие мое, В движеньи! Прости, хозяин дорогой, Я в путь иду вслед за водой — Всё дальше!
2. Wohin? Ich hört' ein Bächlein rauschen Wohl aus dem Felsenquell, Hinab zum Tale rauschen So frisch und wunderhell. Ich weiß nicht, wie mir wurde, Nicht, wer den Rat mir gab, Ich mußte auch hinunter Mit meinem Wanderstab. Hinunter und immer weiter Und immer dem Bache nach, Und immer frischer rauschte Und immer heller der Bach. Ist das denn meine Straße? O Bächlein, sprich, wohin? Du hast mit deinem Rauschen Mir ganz berauscht den Sinn. Was sag ich denn vom Rauschen? Das kann kein Rauschen sein: Es singen wohl die Nixen Tief unten ihren Reihn. Laß singen, Gesell, laß rauschen Und wandre fröhlich nach! Es gehn ja Mühlenräder In jedem klaren Bach.	2. Куда? Я слышал, как журчит ручей, Вероятно, из источника в скале, Вниз к руслу реки журчит Так свежо и удивительно светло. Я не знаю, что со мной случилось, Нет, кто дал мне совет, Я должен был (почувствовал потребность) тоже вниз С моим посохом (спуститься). Вниз и всё дальше И всегда за ручьем, И всё свежее журчал И всё светлее (становился) ручей. Разве это моя дорога? О ручеек, скажи, куда? Ты своим журчанием Мне полностью опьянил разум. Что сказал я о журчании? Это не может быть журчание: Это поют, вероятно, водяные Глубоко внизу (плавая) рядами. Пусть поют, подмастерье (парень), пусть журчат И путешествую (следую) я весело за ними! Ведь вертятся мельничные колеса В каждом чистом ручье.	2. Куда? Я слышал, как катился Ручей с высоких скал, И как, журча, играя, В долину он бежал. Не знал я, что со мною И что влекло меня, Но следом за струею С горы спустился я. Всё ниже, всё дальше шел я, Всё следом за ручьем, И, предо мной играя, Сверкал он серебром. Куда ж меня ведешь ты, Ручей, скажи, куда? Так чудно, так волшебно Журчит твоя вода. Но нет, то не журчанье, То голос неземной, То песенка русалок Под синею волной. Пускай их поют, пусть манят, А ты ступай за мной, В движеньи, ведь в движеньи Весь мельника покой.
3. Halt! Eine Mühle seh ich blinken Aus den Erlen heraus, Durch Rauschen und Singen Bricht Rädergebraus. Ei willkommen, ei willkommen, Süßer Mühlengesang! Und das Haus, wie so traulich! Und die Fenster, wie blank! Und die Sonne, wie helle Vom Himmel sie scheint! Ei, Bächlein, liebes Bächlein, War es also gemeint?	3. Стой! Я увидел мельницу, которая поблескивает Через деревья ольхи, Через журчание (ручья) и пение Пробился шум колес. Ах, приятная, ах, приятная, Сладкая песнь мельницы!. Дом, как он уютен! И окна, какие они блестящие! И солнце, какое яркое На небе оно светит! Ах, ручеек, любимый ручеек, Это имелось в виду?	3. Стой! Там я мельницу увидел В тихой роще густой, Сквозь пенье, журчанье Шум слышен глухой. Как приятен, как отраден Сладкий стук колеса! Как красив этот домик, В окнах блеск и краса! И как солнышко светит, Играя с водой! Теперь я, ручеек мой, Понял замысел твой!
4. Danksagung an den Bach War es also gemeint, Mein rauschender Freund? Dein Singen, dein Klingen, War es also gemeint? Zur Müllerin hin! So lautet der Sinn. Gelt, hab' ich's verstanden? Zur Müllerin hin! Hat sie dich geschickt? Oder hast mich berückt? Das möcht ich noch wissen, Ob sie dich geschickt. Nun wie's auch mag sein, Ich gebe mich drein: Was ich such', hab' ich funden, Wie's immer mag sein. Nach Arbeit ich frug, Nun hab ich genug Für die Hände, fürs Herze Vollauf genug!	4. Благодарение ручью Это имелось в виду, Мой журчащий друг? Твое пение, твое звучание, Это имелось в виду? Туда, к мельничихе! Таков смысл. Не так ли, я понял это? К мельничихе! Посылала она тебя (за мной)? Или ты меня очаровал? Об этом я не хотел бы еще знать, Посылала ли она тебя. Теперь так может быть, Я признаюсь себе: Что я ищу, то я нашел, Как это всегда может быть (случается). О работе я спросил, Теперь имею я достаточно Для рук, для сердца Вполне достаточно!	4. Благодарность ручью Понял замысел твой, Шалунья-струя, Твой плеск и журчанье — Всё понял я. На мельницу к ней — Смысл песни твоей! Что? Так ли я понял? На мельницу к ней! Звала ли она? Иль провел ты меня? Хотел бы узнать я — Звала ли она? Иду за тобой, Довольный судьбой: Что искал, то нашел я, Иду за тобой. Как весело здесь, Работа здесь есть. И для рук, и для сердца Работа есть!

5. Am Feierabend Hätt ich tausend Arme zu rühren! Könnt ich brausend Die Räder führen! Könnt ich wehen Durch alle Haine! Könnt ich drehen Alle Steine! Daß die schöne Müllerin Merkte meinen treuen Sinn! Ach, wie ist mein Arm so schwach! Was ich hebe, was ich trage, Was ich schneide, was ich schlage, Jeder Knappe tut mir's nach. Und da sitz ich in der großen Runde, In der stillen kühlen Feierstunde, Und der Meister spricht zu allen: Euer Werk hat mir gefallen; Und das liebe Mädchen sagt Allen eine gute Nacht.	5. В конце рабочего дня Если б я имел тысячу Рук, чтобы двигать! Если б я мог, бушуя, Колесами управлять! Если б мог я дуть ветром На все рощи! Если мог я вертеть Все жернова! Чтобы прекрасная дочь мельника Заметила мое преданное чувство! Ах, как слаба моя рука! Что я поднимаю, что я несу, Что я режу, что я ударяю — Каждый подручный это сделает. И здесь сижу я в большом кругу, В спокойный прохладный час отдыха, И мастер говорит всем: «Мне понравилась ваша работа»; А любимая девушка говорит: «Всем спокойной ночи».	5. Праздничный вечер О, когда б Волшебная сила Грозной бурей Меня охватила! Когда б сотни колес Вертел я, Когда б сотни рук Имел я! И чтоб знала всё она — Что душа моя полна! Но слаба рука моя! И за что бы я ни взялся, Чем бы я ни занимался — Всякий сделает, как я. Но вот вечер тихий наступает, Нам хозяин отдых объявляет, Отпускает со словами: «Нынче я доволен вами». А его красотка- дочь Добрую желает ночь.
6. Der Neugierige Ich frage keine Blume, Ich frage keinen Stern, Sie können mir alle nicht sagen, Was ich erführ so gern. Ich bin ja auch kein Gärtner, Die Sterne stehn zu hoch; Mein Bächlein will ich fragen, Ob mich mein Herz belog. O Bächlein meiner Liebe, Wie bist du heut so stumm? Will ja nur eines wissen, Ein Wörtchen um und um. Ja heißt das eine Wörtchen, Das andre heißet Nein, Die beiden Wörtchen Schließen die ganze Welt mir ein. O Bächlein meiner Liebe, Was bist du wunderlich! Will's ja nicht weitersagen, Sag, Bächlein, liebt sie mich?	6. Любопытный Я не спрашиваю цветок, Я не спрашиваю звезду, Они не могут мне всё сказать, Что я бы так охотно узнал. Я ведь не садовник, А звезды слишком высоко; Мой ручеек я спрошу, Не обмануло ли меня мое сердце. О ручеек мой любимый, Почему ты сегодня так безмолвен? Ведь хочу я только одно узнать, Одно словечко, только и всего. «Да» зовется первое словечко, Другое зовется «нет», В обоих для меня заключен Целый мир. О ручеек мой любимый, Почему ты капризен? Ведь я никому больше не скажу, Скажи, ручеек, любит она меня?	6. Любопытство Ни звезды, ни цветочки Не спрашиваю я — Они объяснить мне не могут, Что так занимает меня. Цветам я не садовник, А звезды высоко, Спрошу ручей я светлый — Ответит он легко. Любви моей источник, Как нынче нем ты стал! Когда б из двух словечек Одно ты мне сказал. «Да» — первое словечко, Другое слово — «нет». В них заключен судьбою На жизнь и смерть ответ. Я жду, ручей мой светлый, Решенья от тебя. Не мучь — скажи скорее, Любим ли ею я?
7. Ungeduld Ich schnitt es gern in alle Rinden ein, Ich grüb es gern in jeden Kieselstein, Ich möcht es sä'n auf jedes frische Beet Mit Kressensamen, der es schnell verrät, Auf jeden weißen Zettel möcht ich's schreiben: Dein ist mein Herz und soll es ewig bleiben. Ich möcht mir ziehen einen jungen Star, Bis daß er spräch die Worte rein und klar, Bis er sie spräch mit meines Mundes Klang, Mit meines Herzens vollem, heißem Drang; Dann säng er hell durch ihre Fensterscheiben: Dein ist mein Herz und soll es ewig bleiben. Den Morgenwinden möcht ich's hauchen ein, Ich möcht es säuseln durch den regen Hain; Oh, leuchtet' es aus jedem Blumenstern! Trüg es der Duft zu ihr von nah und fern! Ihr Wogen, könnt ihr nichts als Räder treiben? Dein ist mein Herz und soll es ewig bleiben. Ich meint, es müßt in meinen Augen stehn, Auf meinen Wangen müßt man's brennen sehn, Zu lesen wär's auf meinem stummen Mund, Ein jeder Atemzug gäb's laut ihr kund, Und sie merkt nichts von all dem bangen Treiben: Dein ist mein Herz und soll es ewig bleiben.	7. Нетерпение Я вырезал бы это охотно на всей коре, Я высек бы это охотно в каждом камне, Я хотел бы это посеять на каждой новой грядке С семенами настурции, на которой это быстро бы проявилось, На каждом белом листе (бумаги) я хотел бы это написать: Мое сердце — твое и твоим должно оставаться навеки. Я хотел бы для себя вырастить молодого скворца, Пока он не начнет говорить слова чисто и понятно, Пока он их не скажет моим голосом, С преисполненным чувством и горячим напором моего сердца; Тогда спел бы он звонко за оконным стеклом: Мое сердце — твое и твоим должно оставаться навеки. В утренний ветер я хотел бы это вдохнуть, Я хотел бы это прошелестеть через оживленную рощу; О, посветил бы этим из каждой звезды цветка! Нес бы аромат к ней вдаль! Волны, вы не умеете ничего, кроме как крутить колеса? Мое сердце — твое и твоим должно оставаться навеки. Я полагаю, это должно быть видно в моих глазах, На моих щеках оно должно гореть, Читаться на моих безмолвных устах, Каждый вздох это обнаруживает, А она ничего не замечает в моем лихорадочном поведении: Мое сердце — твое и твоим должно оставаться навеки.	7. Нетерпение Везде бы я одни слова писал — В коре дерев, на камне диких скал, В земле слова бы те посеял я — Весной в цветах взошла бы мысль моя, И всё писал бы твердой я рукою: Твой я навек, лишь ты навек владеешь мною! Хотел бы птичку я в лесу поймать, И ей слова мои те передать, Чтоб голос мой в словах ее звучал, Чтоб день-деньской одно он повторял И чтоб твердил он с сладостной тоскою: Твой я навек, лишь ты навек владеешь мною! Слова бы те я ветерку сказал, Чтоб тихо он цветам их прошептал, И чтоб в цветах слова отозвались, И в аромате их неслись, неслись, И чтоб ручей их дальше нес струею: Твой я навек, лишь ты навек владеешь мною! Словами теми полон страстный взгляд, И на щеках моих они горят, На всем лице их можно прочитать, В биенье жарком сердца услыхать, И всё ж еще не понят я тобою: Твой я навек, лишь ты навек владеешь мною!
8. Morgengruß Guten Morgen, schöne Müllerin! Wo steckst du gleich das Köpfchen hin, Als wär dir was geschehen? Verdrießt dich denn mein Gruß so schwer? Verstört dich denn mein Blick so sehr? So muß ich wieder gehen. O laß mich nur von ferne stehn, Nach deinem lieben Fenster sehn, Von ferne, ganz von ferne! Du blondes Köpfchen, komm hervor! Hervor aus eurem runden Tor, Ihr blauen Morgensterne! Ihr schlummertrunknen Äugelein, Ihr taubetrübten Blümelein, Was scheuet ihr die Sonne? Hat es die Nacht so gut gemeint, Daß ihr euch schließt und bückt und weint Nach ihrer stillen Wonne? Nun schüttelt ab der Träume Flor Und hebt euch frisch und frei empor In Gottes hellen Morgen! Die Lerche wirbelt in der Luft, Und aus dem tiefen Herzen ruft Die Liebe Leid und Sorgen.	8. Утренний поклон Доброе утро, прекрасная дочь мельника! Почему ты безразлично отворачиваешь голову, Как будто бы у тебя что-то случилось? Неужели ты сердишься на мой поклон так сильно? Неужели ты растерялась от моего взгляда? Тогда нужно мне опять идти. О, позволь мне только вдали стоять, На твое любимое окно смотреть, Издали, только издали! Белокурая головка, выйди! Выйдите наружу за ворота, Вы, голубые утренние звезды! Вы, полусонно-опьяненные глазки, Вы, глухие затуманенные цветочки, Почему боитесь вы солнца? Означает ли это, что ночь так хороша, Что вы закрываетесь и склоняетесь и плачете По вашему тихому блаженству? Теперь стряхните флер сна И поднимайтесь, свежие и свободные, вверх В светлое божье утро! Жаворонок кружится в воздухе, И глубоко из сердца любовь зовет Страдание и заботы.	8. Утренний привет С добрым утром, милый ангел мой, Зачем смутилась ты душой? Я ждал совсем иного. Ужель поклон мой огорчил? Ужель мой взгляд тебя смутил? Тогда в дорогу снова. Позволь мне лишь стоять вдали, Смотреть на окна на твои, — Утешь мой дух унылый! Головка русая в окне, На миг лишь покажись ты мне! Взгляните, глазки милой! Вы, глазки, полные красы, Цветочки, полные росы, Зачем вам дня бояться? Ужели ночь для вас была Прекрасна так, тиха, светла, Что жаль вам с ней расстаться? Встряхните же с себя вы сон, Взгляните: мир весь отражен В волшебном вашем взоре. В полях уж жаворонок зовет И сердце с грустью вновь мое В любовь, страданья, горе.
9. Des Müllers Blumen Am Bach viel kleine Blumen stehn, Aus hellen blauen Augen sehn; Der Bach, der ist des Müllers Freund, Und hellblau Liebchens Auge scheint, Drum sind es meine Blumen. Dicht unter ihrem Fensterlein, Da will ich pflanzen die Blumen ein, Da ruft ihr zu, wenn alles schweigt, Wenn sich ihr Haupt zum Schlummer neigt, Ihr wißt ja, was ich meine. Und wenn sie tät die Äuglein zu Und schläft in süßer, süßer Ruh, Dann lispelt als ein Traumgesicht Ihr zu: Vergiß, vergiß mein nicht! Das ist es, was ich meine. Und schließt sie früh die Laden auf, Dann schaut mit Liebesblick hinauf: Der Tau in euren Äugelein, Das sollen meine Tränen sein, Die will ich auf euch weinen	9. Цветы мельника У ручья растет много маленьких цветов, Они смотрят светло-голубыми глазами; Ручей – друг мельника, И светло-голубые глаза любимой светят, Поэтому это мои цветы. Вплотную под ее окошком Здесь посажу я цветы, Здесь окликнете вы ее, когда всё молчит, Когда ее голова в дремоте склонится, Вы же знаете, что я имею в виду. А когда она закроет глаза И уснет в сладком, сладком покое, Тогда шепнете, как в вещем сне, Вы ей: «Не забудь, не забудь меня!» Это то, что я имею в виду. А когда она рано утром откроет ставни, Тогда посмотрите любовным взором вверх: Роса в ваших глазах – Это должны быть мои слезы, Которые я на вас пролью.	9. Цветы мельника Там на ручье растут цветки, Лазурью блещут лепестки. Ручей мне друг, цвет голубой Сияет в глаз, как дорогой. Я их зову своими. К ее окошку здесь в кусты Я посажу мои цветы. Когда же запоет соловей, Тогда вы всё скажите ей. Мне вас учить не надо. Когда ж к ней тихо сон сойдет И нежно глазки ей сомкнет, Тогда шепчите ей во сне: «Не позабудь ты обо мне». Вот всё мое желанье. Когда ж откроет ставни вновь, Пусть в вас горит моя любовь. Роса на ваших лепестках Пусть скажет о моих слезах. Я буду плакать ночью.
10. Tränenregen Wir saßen so traulich beisammen Im kühlen Erlendach, Wir schauten so traulich zusammen Hinab in den rieselnden Bach. Der Mond war auch gekommen, Die Sternlein hinterdrein, Und schauten so traulich zusammen In den silbernen Spiegel hinein. Ich sah nach keinem Monde, Nach keinem Sternenschein, Ich schaute nach ihrem Bilde, Nach ihren Augen allein. Und sahe sie nicken und blicken Herauf aus dem seligen Bach, Die Blümlein am Ufer, die blauen, Sie nickten und blickten ihr nach. Und in den Bach versunken Der ganze Himmel schien Und wollte mich mit hinunter In seine Tiefe ziehn. Und über den Wolken und Sternen, Da rieselte munter der Bach Und rief mit Singen und Klingen: Geselle, Geselle, mir nach! Da gingen die Augen mir über, Da ward es im Spiegel so kraus; Sie sprach: Es kommt ein Regen, Ade, ich geh nach Haus.	10. Дождь из слез Мы сидели так задушевно друг возле друга В прохладе под сенью ольхи, Мы смотрели так задушевно вместе Вниз на журчащий ручей. Луна взошла, Звездочки за ней вслед, И смотрели мы так задушевно вместе В серебристую гладь ручья. Я не смотрел на луну, На сияние звезд, Я смотрел только на нее, На ее глаза. И увидел, что они кивают и смотрят Вверх из блаженного ручья. Цветы на берегу, голубые, Кивали и смотрели на них. А в ручье, казалось, утопало Всё небо, И хотелось мне тоже В его глубину погрузиться. А над облаками и звездами Там журчал бодрый ручей И звал меня песнями и звучанием: «Парень, парень, за мной!» Тут у меня слезы навернулись на глаза, Тут взволновалась гладь ручья, Она сказала: «Будет дождь, Прощай, я иду домой».	10. Дождь слез Мы с нею вдвоем сидели Под ольхою густой И тихо так глядели В журчавший ручей пред собой. На небе показалась Красавица луна. И тихо в воде отражалась Сияньем и негой полна. Я не смотрел на месяц, На звезды не смотрел, — Смотрел я лишь в личико милой, Смотрел я ей в глазки и млел. И видел, как глазки сверкали, В ручье отразясь с высоты. По берегу роем веселым В ответ им кивали цветы. И будто опрокинут В ручье небесный свод, Меня зовет он в воду, В прохладную глубь он зовет. И тихо ручей пробегает, Сребристой журчит он волной. Журчит он, журчит, напевает: «Товарищ, товарищ за мной». В глазах у меня помутилось, Темнеет ручей предо мной. Она говорит: «Будет дождик, Прощайте, иду я домой».
11. Mein! Bächlein, laß dein Rauschen sein! Räder, stellt euer Brausen ein! All ihr muntern Waldvögelein, Groß und klein, Endet eure Melodein! Durch den Hain Aus und ein Schalle heut ein Reim allein: Die geliebte Müllerin ist mein! Mein! Frühling, sind das alle deine Blümelein? Sonne, hast du keinen hellern Schein? Ach, so muß ich ganz allein Mit dem seligen Worte mein Unverstanden in der weiten Schöpfung sein!	11. Моя! Ручеек, оставь свое журчание! Колеса, прекратите свой шум! Все вы, бодрые лесные птички, Большие и маленькие, Закончите свои песни! Через рощу, Снаружи и внутри, Звучит сегодня только мой стих: Возлюбленная мельничиха — моя! Моя! Весна, это все твои цветочки? Солнце, у тебя нет более светлого сияния? Ах, я должен быть совсем один С моей радостной речью, Непонятый в моем пространном творении!	11. Моя! Ручеек, ты не журчи! Колесо, ты не стучи! Все вы, пташечки мои Бросьте вы, Бросьте песенки свои! Чрез луга, Чрез поля, Пусть одно лишь слышу я: Свет мой, радость, жизнь — она Моя, она моя! Поле, как цветами стало ты бедно, Солнце, как ты светишь нам темно, Как в природе холодно, И словечко то одно Неужель понять всем вам так мудрено?
12. Pause Meine Laute hab ich gehängt an die Wand, Hab sie umschlungen mit einem grünen Band - Ich kann nicht mehr singen, mein Herz ist zu voll, Weiß nicht, wie ich's in Reime zwingen soll. Meiner Sehnsucht allerheißesten Schmerz Durft ich aushauchen in Liederscherz, Und wie ich klagte so süß und fein, Glaubt ich doch, mein Leiden wär' nicht klein. Ei, wie groß ist wohl meines Glückes Last, Daß kein Klang auf Erden es in sich faßt? Nun, liebe Laute, ruh an dem Nagel hier! Und weht ein Lüftchen über die Saiten dir, Und streift eine Biene mit ihren Flügeln dich, Da wird mir so bange, und es durchschauert mich. Warum ließ ich das Band auch hängen so lang? Oft fliegt's um die Saiten mit seufzendem Klang. Ist es der Nachklang meiner Liebespein? Soll es das Vorspiel neuer Lieder sein?	12. Пауза Мою лютню повесил я на стену, Обвязал ее зеленой лентой — Я не могу больше петь, мое сердце переполнено, Не знаю, как я должен заставить это в рифмы сложиться. Моего страстного желания самую горячую боль Должен я выдохнуть в шутливой песне, И когда я жаловался так сладко и утонченно, Всё же думал, мое страдание было немалое. Ах, неужели так велико бремя моего счастья, Что ни один звук на земле его не вмещает? Теперь, любимая лютня, отдыхай здесь на гвозде! И колышет ветерок твои струны, И касается пчела тебя своими крыльями, Мне от этого так тоскливо, и вселяет ужас это в меня. Почему позволил я ленте висеть (на лютне) так долго? Часто доносится со струн вздыхающий звук. Это отзвук моих мук любви? Должна это быть прелюдия к новым песням?	12. Пауза Я повешу на стену лютню мою И зеленой лентой ее обовью: Полно мое сердце, не в силах я петь, Больше я не в силах рифмой владеть. В звуках грусть души я изливал, В песне слезы и грусть я забывал, Всех несчастней себя считал, Больше горя я тогда не знал. Где ж теперь пределы счастья моего, Коль не в силах звук объять его? Лютня, тебя не буду снимать со стены. И если ветер тихо коснется струны, И если пчела налетит на тебя, — Мне станет так страшно, дрогнет вся грудь моя! Зачем эта лента на лютне моей? Зачем тихо ветер играет на ней? Старую ль песню мне он поет? К новому ль пенью он меня зовет?
13. Mit dem grünen Lautenbande «Schad um das schöne grüne Band, Daß es verbleicht hier an der Wand, Ich hab das Grün so gern!» So sprachst du, Liebchen, heut zu mir; Gleich knüpf ich's ab und send es dir: Nun hab das Grüne gern! Ist auch dein ganzer Liebster weiß, Soll Grün doch haben seinen Preis, Und ich auch hab es gern. Weil unsre Lieb ist immergrün, Weil grün der Hoffnung Fernen blühn, Drum haben wir es gern. Nun schlinge in die Locken dein Das grüne Band gefällig ein, Du hast ja's Grün so gern. Dann weiß ich, wo die Hoffnung wohnt, Dann weiß ich, wo die Liebe thront, Dann hab ich's Grün erst gern.	13. С зеленой лентой на лютне «Жаль красивую зеленую ленту, Что она блекнет здесь на стене, Я так люблю зеленое!» Так сказала ты, любимая, сегодня мне; Я сразу отвязал ленту и послал тебе: Теперь я люблю зеленое! Хотя твой самый любимый цвет белый, Должен зеленый все же иметь свою цену, И я тоже его люблю. Ибо наша любовь вечнозеленая, Ибо зелена надежда на будущее, Потому мы его и любим. Теперь вплетаю тебе в локоны Зеленую ленту любезно, Ведь ты любишь зеленое. В таком случае я знаю, где живет надежда, Знаю, где царит любовь В таком случае я люблю только зеленый цвет.	13. Зеленая лента на лютне «Жаль той зеленой ленты мне: Она поблекнет на стене! Мне мил зеленый цвет!» Так мне, мой ангел, ты сказал, И ленту для тебя я снял. Люблю зеленый цвет Пусть белый цвет мне ближе б был, Я цвет зеленый полюбил. Люблю зеленый цвет! Любовь цветет ведь как весна, И даль надежды зелена. Нам мил зеленый цвет! Ленту вплетаешь в косу ты, И к ней неслись мои мечты. Мне мил зеленый цвет! Теперь узнал надежду я И всё твержу, твержу любя: Мне мил зеленый цвет!
14. Der Jäger Was sucht denn der Jäger am Mühlbach hier? Bleib, trotziger Jäger, in deinem Revier! Hier gibt es kein Wild zu jagen für dich, Hier wohnt nur ein Rehlein, ein zahmes, für mich, Und willst du das zärtliche Rehlein sehn, So laß deine Büchsen im Walde stehn, Und laß deine klaffenden Hunde zu Haus, Und laß auf dem Horne den Saus und Braus, Und schere vom Kinne das struppige Haar, Sonst scheut sich im Garten das Rehlein fürwahr. Doch besser, du bliebest im Walde dazu Und ließest die Mühlen und Müller in Ruh. Was taugen die Fischlein im grünen Gezweig? Was will den das Eichhorn im bläulichen Teich? Drum bleibe, du trotziger Jäger, im Hain, Und laß mich mit meinen drei Rädern allein; Und willst meinem Schätzchen dich machen beliebt, So wisse, mein Freund, was ihr Herzchen betrübt: Die Eber, die kommen zur Nacht aus dem Hain Und brechen in ihren Kohlgarten ein Und treten und wühlen herum in dem Feld: Die Eber, die schieß, du Jägerheld!	14. Охотник Что же ищет охотник здесь у ручья? Оставайся, упрямый охотник, в своем угодье. Здесь нет дичи для тебя, Здесь живет только косуля, ручная, моя, И если ты хочешь ласковую косулю увидеть, То оставь свое ружье в лесу, И оставь своего лающего пса дома, И прекрати из горна шум, И состриги с подбородка лохматую бороду, Иначе испугается в саду косуля, право. А лучше оставайся в лесу, И оставил бы ты мельницы и мельника в покое. Разве приспособлены рыбки к зеленым ветвям? Чего хочет белка в голубом пруду? Поэтому оставайся, упрямый охотник, в роще, И оставь меня с моими тремя колесами одного. А если желаешь что-то сделать для моего сокровища, То знай, мой друг, что ее сердечко печалит: Дикий кабан, который приходит ночью из рощи, И разрушает капустные грядки, И топчет и копает поле кругом. Убей кабана, герой-охотник!	14. Охотник Что ищет охотник над нашим ручьем? Эй, лучше останься в лесу ты своем! Здесь дичи на мельнице нет для тебя, Есть козочка, только она уж моя! И если ты хочешь увидеть ее, То дома оставь и собак, и ружье, Не нужно собаки, не нужен и рог — Ты дома оставь их, отважный стрелок! Да, кстати, со страшной простись бородой, Не то не видать тебе козочки той! Но лучше вернись ты к дремучим лесам, А мельницу нашу оставь ты уж нам, — Ведь рыбки-шалуньи в твой лес не придут, А дикие звери в воде не живут. В лесу при зверях оставайся своих, Тебя нам не нужно, не надобно их! Но если уж хочешь остаться ты здесь, У нас для тебя поручение есть: Кабан в огороде у милой моей Испортил все гряды — его ты убей! В лесу логовище его ты открой И бейся с ним вволю, мой храбрый герой!
15. Eifersucht und Stolz Wohin so schnell, so kraus und wild, mein lieber Bach? Eilst du voll Zorn dem frechen Bruder Jäger nach? Kehr um, kehr um, und schilt erst deine Müllerin Für ihren leichten, losen, kleinen Flattersinn. Sahst du sie gestern abend nicht am Tore stehn, Mit langem Halse nach der großen Straße sehn? Wenn vom den Fang der Jäger lustig zieht nach Haus, Da steckt kein sittsam Kind den Kopf zum Fenster'n aus. Geh, Bächlein, hin und sag ihr das; doch sag ihr nicht, Hörst du, kein Wort von meinem traurigen Gesicht. Sag ihr: Er schnitzt bei mir sich eine Pfeif' aus Rohr Und bläst den Kindern schöne Tänz' und Lieder vor.	15. Ревность и гордость Куда так быстро, так бурно и дико, мой любимый ручей? Ты спешишь, полный гнева на нахального брата охотника? Поверни обратно, и поругай сперва твою мельничиху За ее легкое, ветреное, мелкое и непостоянное чувство. Не видел ли ты, как она вчера вечером стояла у ворот, Вытянув шею, стремилась на большую улицу? Когда с охоты охотник веселый идет домой, То не один благовоспитанный ребенок не высунется из окна. Иди, ручеек, и скажи это ей; но не говори ей, Слышишь ты, ни слова о моем грустном лице. Скажи ей: Он вырезает при мне свирель из тростника И играет детям красивые танцы и песни.	15. Ревность и гордость Куда несешься бурно ты, ручей, ручей? О чем журчишь охотнику струей своей? Вернись, вернись, и прежде побрани ее, Что сердце бедное мое разбито всё. Ведь каждый вечер у ворот она стоит И зорко-зорко на дорогу вдаль глядит. Когда охотник в поздний час идет домой, В окне ты девушки не встретишь ни одной. Скажи, ручей, ты это ей, лишь об одном не говори — О том, что на сердце моем. Скажи: «Свирель он сделал забавлять детей И тешить их веселою игрой своей».

16. Die liebe Farbe In Grün will ich mich kleiden, In grüne Tränenweiden: Mein Schatz hat's Grün so gern. Will suchen einen Zypressenhain, Eine Heide von grünen Rosmarein: Mein Schatz hat's Grün so gern. Wohlauf zum fröhlichen Jagen! Wohlauf durch Heid' und Hagen! Mein Schatz hat's Jagen so gern. Das Wild, das ich jage, das ist der Tod; Die Heide, die heiß ich die Liebesnot: Mein Schatz hat's Jagen so gern. Grabt mir ein Grab im Wasen, Deckt mich mit grünem Rasen: Mein Schatz hat's Grün so gern. Kein Kreuzlein schwarz, kein Blümlein bunt, Grün, alles grün so rings und rund! Mein Schatz hat's Grün so gern.	16. Любимый цвет В зеленое хочу я одеться, В зеленую плакучую иву: Мое сокровище так любит зеленый цвет. Хочу искать кипарисовую рощу, Поле зеленого розмарина: Мое сокровище так любит зеленый цвет. В добром здравии к веселой охоте! В добром здравии по полям и кустарникам! Мое сокровище так любит охоту. Дичь, на которую я охочусь, это смерть; Поле – я зову его отсутствие любви: Мое сокровище так любит охоту. Выройте мне могилу в сырой земле, Покройте меня зеленым дерном: Мое сокровище так любит зеленый цвет. Ни черного креста, ни пестрого цветка, Зеленое, всё зеленое кругом! Мое сокровище так любит зеленый цвет.	16. Любимый цвет В зеленую прохладу Под сенью ивы сяду — Ей мил зеленый цвет! Пойду я кипарис искать И розмарин зеленый рвать — Ей мил зеленый цвет! Прикрывши сердца рану, Охотиться я стану — Мила охота ей! И встречу дикого зверя я, И зверь тот будет смерть моя. Мила охота ей! В лесу меня заройте, Зеленым мхом покройте — Ей мил зеленый цвет! Цветов не надо по весне, Лишь зелень дайте, зелень мне — Ей мил зеленый цвет!
17. Die böse Farbe Ich möchte ziehn in die Welt hinaus, Hinaus in die weite Welt; Wenn's nur so grün, so grün nicht wär, Da draußen in Wald und Feld! Ich möchte die grünen Blätter all Pflücken von jedem Zweig, Ich möchte die grünen Gräser all Weinen ganz totenbleich. Ach Grün, du böse Farbe du, Was siehst mich immer an So stolz, so keck, so schadenfroh, Mich armen weißen Mann? Ich möchte liegen vor ihrer Tür Im Sturm und Regen und Schnee. Und singen ganz leise bei Tag und Nacht Das eine Wörtchen: Ade! Horch, wenn im Wald ein Jagdhorn schallt, Da klingt ihr Fensterlein! Und schaut sie auch nach mir nicht aus, Darf ich doch schauen hinein. O binde von der Stirn dir ab Das grüne, grüne Band; Ade, ade! Und reiche mir Zum Abschied deine Hand!	17. Злой цвет Я хотел бы обойти весь мир, Весь далекий мир, Если б только не было так зелено Снаружи, в лесу и в поле! Я хотел бы зеленые листочки все Сорвать с каждой ветки, Я хотел бы все зеленые злаки Оплакать смертельно бледные. Ах, зеленый, ты злой цвет, Что смотришь на меня всегда Так гордо, так дерзко, так злорадно, На меня, бедного бледного человека? Я хотел бы лежать у ее двери В бурю, и дождь, и снег. И петь едва слышно днем и ночью Одно лишь слово: адью! Чу, когда в лесу раздается охотничий рог, Звенит ее окошко! И не глядит она на меня, Я же могу смотреть только внутрь (на нее). О, повяжи себе чело Зеленой, зеленой лентой. Адью, адью! И протяни мне На прощание твою руку!	17. Злой цвет Пошел бы снова в дорогу я И снова б душой воскрес, Когда б так зелен не был луг, Так зелен не был лес. С деревьев листья б я сорвал И лес бы обнажил. Слезами с травки зелень всю Я добела бы смыл. Зеленый цвет, какой ты злой! Разбил мои мечты! И день, и ночь без жалости Меня теперь терзаешь ты. Хотел бы горе я свое К дверям ее снести. И там тихонько повторять Один лишь звук: «Прости!» Но вот в лесу раздался рог — Бежит она к окну. И хоть ее не я привлек, Но к ней наверх взгляну. Зачем в косе зеленый цвет? Сними его, сними! Прости, прости и мой привет В последний раз прими!
18. Trockne Blumen Ihr Blümlein alle, Die sie mir gab, Euch soll man legen Mit mir ins Grab. Wie seht ihr alle Mich an so weh, Als ob ihr wüßtet, Wie mir gescheh? Ihr Blümlein alle, Wie welk, wie blaß? Ihr Blümlein alle, Wovon so naß? Ach, Tränen machen Nicht maiengrün, Machen tote Liebe Nicht wieder blühn. Und Lenz wird kommen, Und Winter wird gehn, Und Blümlein werden Im Grase stehn. Und Blümlein liegen In meinem Grab, Die Blümlein alle, Die sie mir gab. Und wenn sie wandelt Am Hügel vorbei Und denkt im Herzen: Der meint' es treu! Dann, Blümlein alle, Heraus, heraus! Der Mai ist kommen, Der Winter ist aus.	18. Засохшие цветы Вы, все цветочки, Которые она мне дала, Пусть вас положат Со мной в могилу. Что смотрите вы все На меня так горестно, Как будто вы узнали, Что со мной случилось? Вы, все цветочки, Почему вы вялые, почему поблекшие? Вы, все цветочки, Отчего вы такие влажные? Ах, слезы не вернут Зеленый май, Не сделают мертвую любовь Снова цветущей. И весна наступит, И зима пройдет, И цветочки будут В траве расти. И цветочки будут лежать В моей могиле, Все цветочки, Которые она мне дала. А если она будет прогуливаться Мимо по холму И подумает в душе: Он любил, и это истина! Тогда, все цветочки, Наружу, наружу! Май наступил, Зима прошла.	18. Засохшие цветы Цветы от милой, От родной, Пусть вас положат В гроб со мной! Как ваши Лепестки мертвы! Иль скорбь Мою узнали вы? Зачем печален Так ваш вид? И что росой На вас блестит? Слезой весны Не воротить, В гробу любви Не воскресить. Зима пройдет, Весна придет, Всё к новой Жизни призовет. Но с вами уж Не встанем мы На зов весны Из недр тюрьмы! Но если, тихо бродя Средь полей, Она к могиле Придет моей, Тогда восстаньте, Цветы, от сна: Зима исчезла, Вернулась весна!
19. Der Müller und der Bach Der Müller: Wo ein treues Herze In Liebe vergeht, Da welken die Lilien Auf jedem Beet; Da muß in die Wolken Der Vollmond gehn, Damit seine Tränen Die Menschen nicht sehn; Da halten die Englein Die Augen sich zu Und schluchzen und singen Die Seele zur Ruh'. Der Bach: Und wenn sich die Liebe Dem Schmerz entringt, Ein Sternlein, ein neues, Am Himmel erblinkt; Da springen drei Rosen, Halb rot und halb weiß, Die welken nicht wieder, Aus Dornenreis. Und die Engelein schneiden Die Flügel sich ab Und gehn alle Morgen Zur Erde hinab. Der Müller: Ach Bächlein, liebes Bächlein, Du meinst es so gut: Ach Bächlein, aber weißt du, Wie Liebe tut? Ach unten, da unten Die kühle Ruh! Ach Bächlein, liebes Bächlein, So singe nur zu.	19. Мельник и ручей Мельник: Где верное сердце В любви исчезает, Там вянут лилии На каждой клумбе. Там должна за облако Уйти полная луна, Чтобы ее слез Люди не видели. Там ангелочки Закрывают глаза И рыдают и поют Об успокоившейся душе. Ручей: А если любовь Вырвется из страдания, То новая звездочка Засияет в небе. Тогда появятся три розы, Наполовину красные, наполовину белые, Которые не увянут снова, Изнутри колючих отростков. И ангелочки отрежут Себе крылья И спустятся все утром На землю. Мельник: Ах, ручеек, любимый ручеек, Ты говоришь так хорошо: Ах, ручеек, но знаешь ли ты, Что такое любовь? Ах, внизу, там внизу Холодный покой! Ах, ручеек, любимый ручеек, Только так я пою.	19. Мельник и ручей Мельник: Где в страданьях сердце Навеки замрет, Там лилии нежной Цветок опадет. Пусть месяц за тучи Зайдет поскорей, Чтоб слезы его Не пугали людей. И ангелы с неба К бедняжке придут И с плачем то сердце Баюкать начнут. Ручей: Но если страданья Любовь победит, То в небе, играя, Звезда заблестит. Три розы распустят Свои лепестки И вянуть не будут Несчастья цветки. И ангелы с неба Слетят к нам сюда, И жить будет счастье Меж нами всегда! Мельник: О милый ручеек мой, Беспечный светлый друг! Не ведаешь любви ты, Ее не знаешь мук. Журчишь беззаботно, И песенки ты пой. На дне твоем найду я Мой вечный покой!
20. Des Baches Wiegenlied Gute Ruh, gute Ruh! Tu die Augen zu! Wandrer, du müder, du bist zu Haus. Die Treu' ist hier, Sollst liegen bei mir, Bis das Meer will trinken die Bächlein aus. Will betten dich kühl Auf weichem Pfühl In dem blauen kristallenen Kämmerlein. Heran, heran, Was wiegen kann, Woget und wieget den Knaben mir ein! Wenn ein Jagdhorn schallt Aus dem grünen Wald, Will ich sausen und brausen wohl um dich her. Blickt nicht herein, Blaue Blümelein! Ihr macht meinem Schläfer die Träume so schwer. Hinweg, hinweg Von dem Mühlensteg, Hinweg, hinweg, Böses Mägdelein! Daß ihn dein Schatten nicht weckt! Wirf mir herein Dein Tüchlein fein, Daß ich die Augen ihm halte bedeckt! Gute Nacht, gute Nacht! Bis alles wacht, Schlaf aus deine Freude, schlaf aus dein Leid! Der Vollmond steigt, Der Nebel weicht, Und der Himmel da oben, wie ist er so weit!	20. Колыбельная песня ручья Хорошего отдыха, хорошего отдыха! Закрывай глаза! Путник, ты устал, ты дома. Верность здесь (находится), Ты должен лежать возле меня, Пока море не выпьет все ручейки. Уложу тебя в прохладную постель На мягкую перину В голубом хрустальном гроте. Сюда, сюда, Кто умеет баюкать, Качайте и баюкайте юношу! Если охотничий рожок зазвучит Из зеленого леса, Я буду шуметь и реветь вокруг тебя. Не смотрите сюда, Голубые цветочки! Вы делаете сны спящего такими тяжелыми. Прочь, прочь От тропы, ведущей к мельнице, Прочь, прочь, Злая девушка! Чтобы его твоя тень не разбудила! Брось мне сюда Свой платочек изящно, Чтобы я глаза ему держал закрытыми! Доброй ночи, доброй ночи! Пока всё бодрствует, Спи, забыв о своей радости и своем горе! Поднимается полная луна, Туман отступает, А небо там наверху, как оно далеко!	20. Колыбельная ручья Баю-бай, баю-бай! Тихо ты засыпай! Здесь тебя усыпит моя волна. Ты здесь отдохни, Засни, засни — До тех пор, как ручьи море выпьет до дна. Тебя положу На дне моем — Там, под сводом хрустальной моей волны. Вот здесь усни Под песни и звон. Рейте и пойте: усталый он спит! Когда рог звучит В глубине лесов, Вкруг тебя подниму сильной бури шум. Взор скройте свой, О цветы ручья! Несете ему вы тяжелые сны. Уйди, уйди От тропинки ты, Уйди, уйди, Не тревожь его. Тенью разбудишь его ты своей! Брось в волны мне Платочек свой! Я им закрою бедняге глаза. Сон и мир, сон и мир До дня зари. Забудь свою радость, забудь печаль! Встает луна, Ушел туман. Высока, недоступна небесная даль!