Движение за «новую культуру»

В годы Первой мировой войны независимо от деятельности Сунь Ятсена в Китае, переживав­шем глубокий идейный кризис, ряд радикально настроенных деятелей из числа интеллигенции стали искать выход из создавшегося положения. Их стали называть сторонниками «новой культуры».

В те времена передовая часть китайского общества активно пере­нимала достижения мировой культуры. В журналах были широко представлены переводы работ русских и западных философов, евро­пейских писателей. Параллельно происходил и рост национального самосознания. Особенно восприимчивой к новому оказалась моло­дежь. Перед ней встала проблема соотношения китайских и западных культурных традиций. Консерваторы настаивали на отпоре культур­ному влиянию Запада, возвращении к конфуцианским культурным ценностям как хранителям китайской цивилизационной самобытнос­ти. Их оппоненты заявляли, что опасаться надо не европеизации, а, наоборот, сохранения отживших свой век культурных традиций, мешающих Китаю вступить в число передовых государств.

Наибольшую известность приобрели в то время имена философа Ху Ши, получившего образование в США и ставшего ярым проводни­ком западного культурного влияния в Китае, профессоров Пекинско­го университета Ли Дачжао и Чэнь Дусю, писателя Лу Синя (которого современники называли «китайским Горьким»), Лян Шумин и др.

Ху Ши прямо заявлял в своих работах, что Китай — это отсталая страна, уступающая Западу не только в материальном и техническом отношении, но и в том, что его культура и даже физическое здоровье нации так же на порядок ниже. На вопрос о дальнейшем пути Китая он давал однозначный ответ: «на Запад», ибо западная культура — это культура трамвая и автомобиля, а китайская — «культура рикши».

Ему возражали Чэнь Дусю и Ли Дачжао, считавшие, что к своей культуре необходимо относиться более бережно и осторожно. Она слишком специфична для односторонних негативных оценок. Так, например, Чэнь Дусю проводил различия в культурах Запада и Востока по трем направлениям: если на Западе основой жизни наций является война, то на Востоке — мир; силой западной цивили­зации выступает право и материальная выгода, а восточной — чувство и бескорыстие. Все это, по его мнению, и предопределило специфику обоих миров.

В свою очередь, Лян Шумин и его сторонники отстаивали идею превосходства китайской культуры над западной, мотивируя свою точку зрения тем, что лишь конфуцианство может дать миру единую универсальную культуру будущего. По его мнению, суть проблемы не в том, что Китай в своем развитии двигается медленнее Запада.

Просто Китай на протяжении своей многотысячелетней истории двигался в совершенно ином направлении, и все дело во внешней экспансии, затормозившей позитивные в целом культурные процес­сы, происходившие в его стране. Стремление к гармонии и скромно­сти у китайцев и объясняет тот факт, почему тут никогда не возникало идей демократии.

В сентябре 1915 г. в Шанхае Чэнь Дусю начал издавать журнал «Циннянь» («Молодежь», в 1916 г. переименован в «Новую моло­дежь»). Этим названием издатель хотел подчеркнуть особую роль молодежи в китайском обществе, силы, способной к свежему воспри­ятию действительности и готовой к переменам в обществе. Все статьи в новом журнале стали выходить на понятном простому народу языке байхуа (соответствовавшего разговорному), вместо практиковавшегося до этого малопонятного абсолютному большин­ству китайцев старого письменного языка.

Вскоре в Пекинском университете возникла еще одна группа сторонников этого движения, критиковавшая идеологию конфуци­анства и желание тогдашних пекинских властей придать ему статус официальной религии, как это было при маньчжурах.

К моменту окончания Первой мировой войны некоторые из представителей движения за «новую культуру» (Ли Дачжао, Чэнь Дусю и др.) вплотную подошли к идее перенесения на китайскую почву марксистского учения.