Дискурсивно-идеологические комплексы левого и правого радикализма

Во второй половине XX в. в рамках политической философии левого и правого радикализма стали выкристаллизовываться дискурсивно-идеологические комплексы, представляющие собой динамичный и пестрый по характеру набор парадигмальных идей, теоретических конструктов, концепций, идеологем, понятий, образов, риторических фигур и метафор.

Процесс формирования дискурсивно-идеологического комплекса современного левого радикализма приходится на период 50-60-х гг. XX в., когда в странах Запада возникает движение «новых левых», а в «третьем мире» нарастает волна антиимпериалистической борьбы, знаменем которой стала победоносная Кубинская революция. В этот период наступает первый крупный кризис внутри международного коммунистического движения, связанный с разоблачениями преступлений сталинизма, с волнениями в Венгрии (1956) и разрывом отношений между компартиями Китая и СССР.

В состав дискурсивно-идеологического комплекса левого радикализма вошли теоретические построения представителей Франкфуртской школы (Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймер, Ю. Хабермас и др.), философии экзистенциализма (Ж.-П. Сартр, А. Камю); социологическая концепция «инертного общества» Ч.Р. Миллса; психоаналитические разработки Э. Фромма; концепция капиталистического отчуждения К. Маркса; идея партизанской войны Мао Цзедуна, Че Гевары, Р. Дебре; идеи анархизма (М. Бакунин, П. Кропоткин, Ж. Сорель и др.); концепции контркультуры (Ч. Рейч, Т. Роззак); теория перманентной революции Л. Троцкого; структуралистская концепция власти М. Фуко и др.

Все структурные компоненты дискурсивно-идеологического комплекса левого радикализма имеют общеродовые черты: они разрушают миф о стабильности и бесконфликтности постиндустриального общества, о его гуманистическом и демократическом характере; деконструируют дискурсы «общества всеобщего благоденствия», «научно-технического прогресса», «парламентской демократии»; дезавуируют авторитарно-манипулятивный и репрессивный характер управленческих структур, партийно-политических институтов и СМИ; стимулируют поиск альтернативных моделей демократии, новых теорий гуманистической социальной революции.

Возникшие в конце XX в. структурно-содержательные изменения в дискурсивно-идеологическом комплексе левого радикализма, напрямую связаны с новой геополитической ситуацией в мире – распадом СССР и Восточного блока, исчезновением биполярного мира, стремлением западных держав и прежде всего США установить новый мировой порядок. Глобалистические тенденции, имеющие своей оборотной стороной наступление нового этапа дискриминации стран, не принадлежащих к «золотому миллиарду» постиндустриального мира, вызывают сегодня к жизни новую волну леворадикального протеста. Признаками ее приближения являются массовые выступления антиглобалистов против западного гегемонизма и тоталитаризма.

Антиглобализм «новейших левых» находит свое идейное обоснование в различных концепциях плюрализма мира и, прежде всего, – в теоретических конструкциях постмодернизма. Постмодернистская парадигма в настоящее время выступает структурнообразующим стержнем дискурсивно-идеологического комплекса современного леворадикального сознания. В его нынешнем арсенале – постмодернистские теории Ж.-П. Лиотара, Ж. Бодрийяра, Ф. Джеймисона и др.

Постмодернистские исследования информационных технологий оммассовления человека, концепция «симулякров»[2] демонстрируют искусственный, иллюзорный характер способов бытия постиндустриальной цивилизации. Выявление репрессивного характера современной лексики и социально-политических практик является продолжением традиции радикальной критики общества «новыми левыми» 60-x гг., актуализацией духовной потребности радикального прорыва из виртуальной реальности к миру подлинной и свободной жизни. Последняя интенция новейшего леворадикального сознания, возможно, приведет к своеобразному ренессансу марксистской критики буржуазного общества, а именно той ее части, где рассматривается вопрос о путях преодоления отчуждения.

Эволюция политического радикализма во второй половине XX в. свидетельствует о существовании некой цикличности в доминировании то левого, то правого радикализма. Так, например, если в 60-70-х гг. в общественном сознании явно преобладали леворадикальные идеи, то в 80-е и особенно в 90-е гг. наблюдается усиление праворадикальной идеологии. Современный праворадикальный протест обращен главным образом против модернизационных процессов, которые приводят к ослаблению национально-этнических, конфессиональных, идеологических связей и государственной целостности.

Дискурсивно-идеологический комплекс политической философии правого радикализма образован из нескольких основных составляющих:

- идея «консервативной революции» (А. Меллер, Э. Юнгер, А. Пфаль-Траубер и др.);

- концепция тотального государства, тотальной войны и тотального врага К. Шмитта;

- концепция сионистского и мондиалистского заговора или проекта «мирового правительства», вдохновителями которого считаются Римский клуб, Трехсторонняя комиссия и другие международные организации, выступающие с позиции глобализма (журнал «Элементы», А.Дугин, неоевразийцы);

- школа исторического ревизионизма (А. Буц, Ф. Леухтер, П. Видал-Нагуэта, Д. Ирвинг, Э. Зандель и др.), делающая попытки отрицать преступления, совершенные нацистским режимом в годы Второй Мировой войны. Основная организация исторических ревизионистов – Институт исторического обзора (США, Калифорния);

- концепция «третьего пути» как теория национальной революции, провозглашаемая идеологами праворадикальных организаций: «интернациональный третий путь» (Германия), «радикальные действия» (Испания) и др.;

- идеи великодержавного реваншизма («Третий Рейх», «Третий Рим» и т.д.);

- фундаменталистские идеи мировой христианизации, исламизации, иудаизации и т.п.

- идея джихада, взывающая к общности крови, к этническому апартеиду;

- этнопопулизм, выступающий за очищение страны от этнически чуждых элементов – эмигрантов из «бедных» стран, «цветных», некоренных жителей, не принадлежащих к титульной нации; типичный дискурс этнопопулизма: «французская Франция», «Германия для германцев», «Бельгия для бельгийцев» и т.п.