SEE YOU SPACE COWBOY

Ты действительно думаешь, что в этом городе все прогнило насквозь? Но сначала гниют людские сердца, а потом стены. Думаешь, на этих парней нет управы? Здесь цветы не только кладут на могилы, они еще распускаются в городе.

Пиво было теплым, невкусным и дешевым, но баночным. Стиви тащился от баночного пива. На большее ты не заработал. Лишь сигареты. Да старый добрый блюз.

В оранжевых лучах сгорающего неба они трепались о ерунде.

-Самостоятельность, – втирал Стиви. – Понимаешь, каждый должен сам решать свои проблемы. Все мы одинокие ублюдки и сдохнем в одиночестве. Так решаете свои проблемы сами, а не сваливайте ответственность на меня. Понимаешь?

-Не-а.

-А! Черт с тобой! Выпьем!

Они оба были уже груженые. Что Стиви, что Рэдклиф.

Стиви был тощим как спичка, и так же ярко вспыхивающим. Его глубокие глаза повидали больше чем полмира. Ему не было и тридцати. Стиви был лучшим стрелком этого полушария головного мозга бога. Заядлым шутником, клоуном, дамским угодником, и все же лучшим стрелком. Циником и добряком. Шутником и пересмешником. Джокером. Никто не мог сказать, кто он. Просто Стиви.

Рэдклиф был крепким, широкоплечим и молодым. Дамочки вокруг него так и вились. И все их птичьи плетения заканчивались у него в постели. Он был хорош.

Дамочки Стиви заканчивали в могиле. Дух трагедии следовал за ним по пятам.

-Почему тебя называют Последним Ковбоем? – спросил Рэдклиф.

-Это не я придумал.

-Так почему?

-Может, индеец предсказал?

-Но почему последний? Словно прочие вымерли. Я тоже ковбой, черт возьми!

-Спроси у индейцев. Хой-йо-хо! Я на это не претендовал.

От дрянного пива развезло совершенно конкретно. Рвота плескалась в солнечном сплетении. Ужасно дрянное пиво. Теплое, противное, отвратительное. Но надо держать рейтинг. Они не отстанут от него.

Плевать. Стиви никогда не волновало подобное. К роскоши он не привык и всегда блевал, где хотелось.

Вскоре Рэдклиф ушел. Настоящие ковбои еще не перевелись на этой земле.

Дверь хлопнула, превратив квартиру в замкнутый герметичный контейнер, выброшенный дрейфовать где-то на задворках космоса. В полной невесомости, Стиви дотянул до стола.

Алиса смотрела на него из-за стекла. Запрятанная в рамку, с поверхности маленькой цветной фотографии. Кусочек прошлого, отражение мира, застывшее навеки. Как всегда, сияющая и приятная, словно весна на солнце. Алиса, вобравшая в себя все краски и унесшая их с собой.

-Посмотри на меня, – сказал Стиви. – Алкоголь, сигареты, блюз, два револьвера и тоскливая ирония, все, что осталось от ковбоя, которого ты когда-то любила. Говорю с твоей фотографией, как старая развалина, по-прежнему самая быстрая перед богом, храни он наши грехи.

Застывшее мгновение Алисы все так же улыбалось.

 

В паб Джоба обычно стекалось большинство ковбоев и охотников за наградой, всяких тертых парней, преступников, шерифов и копов. Джоб был свой парень. Здоровенный белотелый кусок стальных мышц, с блеском бильярдного шара на затылке и исполосованным жуткими шрамами лицом.

Этот паб – тихое местечко, полное запечатанных в кобуре револьверов, старых баек и легких девушек. Здесь обычно пела Стелла. Длинноволосая брюнетка в обтягивающем платье, с пронзительным голосом и бокалом в руке, она покоряла всех. Ее грусть и тоска одинокой девушки-блюз влюбляли в себя привыкших к жестокости и смерти охотников. Но через несколько кварталов, в закрытом клубе для денежных мешков, Стелла танцевала стриптиз.

Но ковбои убивали людей и друг друга и гуляли с легкими девушками. Мир был в порядке. Стиви наполнялся виски. Лед в стакане медленно таял.

День прошел бездарно. Работы нет. Никаких клиентов. Никаких дел. Никаких денег. Он слушал блюз, тренировался, курил и ждал. Теперь он в пабе Джоба, и лед тает.

-Джоб, я на мели.

-О, правда?

-Не клюет. Я уже забыл, какова на вкус человеческая еда.

-У всех бывают тяжелые времена. Есть чем платить за это виски?

-Я думал, ты запишешь на мой счет.

-Стиви, – произнес Джоб. – Однажды твой счет переполнит чашу моего терпения, и я продам тебя в рудники.

-Я мог бы поработать у тебя охранником.

-Моему пабу не нужны охранники.

Лед исчезал из бокала, словно проваливался в другое измерение. Блюз Стеллы заставлял заливать виски холодными слезами даже его.

-Может, у тебя найдется какой-нибудь заказ?

-Если б я хотел помогать безработным, то работал на государство. Но я не занимаюсь благотворительностью.

-Джоб, ты ведь не хочешь продавать меня в рабство. А я хочу человеческой еды.

Стиви безмятежно улыбался, пока тяжелый взгляд дырявил его сверлами.

-Ты не возьмешься за это дело, – выдавил наконец Джоб.

-Я знал, что у тебя заваляется что-нибудь для старого приятеля.

-Я не советую тебе браться за это дело.

-Я уже взялся.

Джоб потер переносицу и положил на стойку фото.

-Это Мила Руж. И четырнадцать кусков.

-А она красотка! – Стиви присвиснул. – И кого надо убить?

-Она УЖЕ убила семь человек Капера. Теперь нужен кто-то, готовый подставить свою задницу, чтобы провести ее через границу.

Капер. Верхушка айсберга.

-Девица хороша.

-Гниль. И тухлятина.

-Я думаю, ее духи с запахом фиалок.

-Не смешно. Все что ты получишь – четырнадцать кусков пуль.

-Мила Руж. Я позвоню от тебя, не против?

Джоба схватил Стиви за воротник и притянул к горящим на исполосованном лице глазам.

-Я хочу, чтобы в завещании ты переписал всю свое имущество на меня. Немедленно.

 

Стиви мерз и топтался в ожидании. Во тьме ночи, подсвеченные фонарями, скамейки и дорожки выглядели чудесно и чарующе. Такие дела творятся в городе, а он и не знает. Стелла сегодня пела не слишком удачно. Стиви был слегка пьян. Мила назначила встречу в парке, вдали от людских глаз и присутствия толпы. Джоб сразу же выгнал его. Почему Мила доверилась Джобу? Почему он не сдал ее? Почему доверилась Стиви? У нее приятный голос. Почему сам Стиви не сдал ее? Через трубку ощущался аромат духов. Фиалки.

Кому-то ты все равно должен верить, в итоге. Иногда Стиви чувствовал, что судьба настигает его.

Тонкие каблуки стучали во тьме. Стиви затоптал окурок и повернулся к вышедшей на свет девушке. Худшие опасения подтвердились.

Мила замаскировалась. Узнать в ней девушку с фотографии было невозможно.

С каждым шагом ее вихляющей походки, стуком каблуков, прорывающим ночную тьму, Стиви чувствовал нарастающий рокот барабанов судьбы. Эта пульсация в затылке. Запах пороха и никотина. Павшие розы, растоптанные и уничтоженные. Кровь на стенах. И ослепительный ливень, смывающий грехи и счастье с улиц пропащего города. Безумие ковбоев.

Это ведь не Алиса. Алиса исчезла. Она совсем не похожа на Алису. Ни на фотографии, ни сейчас. У Алисы нет сестер. Она совсем не связана с Алисой. Алиса, Алиса, Алиса, Алиса, Алиса. Что не так?

-Леди Мила?

-Стиви?

-К вашим услугам.

Стиви схватил ее в объятия.

Прежде, чем она успела удивиться, шепнул на ухо:

-Никто не следил?

-Никто не следил.

У Милы не было оружия. Ни спрятанных стилетов, ни игл, ни передатчиков и жучков на хорошеньком теле. Она даже ничего не заметила. Приятно быть ковбоем.

-Прогуляемся.

Взявшись под руки, они пошли, словно возлюбленные.

-Как давно вы в этом городе?

-Сегодня четвертый день.

-Вам надо убираться отсюда.

-Это не поможет.

-Не поможет?

-Даже если я переберусь через границу – ничего не изменится. Он будет идти за мной, пока не убьет.

-Кто?

-Паук.

-Паук мертв.

-Он жив и идет за мной.

Стиви вытряхнул из пачки сигарету и подкурил.

-Думаю, вам стоит рассказать сначала.

Мила остановилась и вцепилась в воротник Стиви. Взгляд из-за темных стекол упирался прямо в душу.

-Ты должен убить его.

-Паук мертв.

Он не мог выжить. И остался там, в далеком прошлом, в дыме и грохоте взрывов, крови и боли, яростных криков и ударов ненависти. В шуме выстрелов, множестве окурков, раздавленных тарантулах и безумном смехе. В этом ливне, блюзе и беспомощности ковбоев. Навсегда рухнувший во тьму. С переломанными лапами, раздавленный каблуком, со сплющенным жестоким лицом.

-Он идет за мной. Они натравили его на меня. УМОЛЯЮ! – взволнованно заговорила Мила. – Убей его!

Алиса, этого ведь не может быть? Он спросил себя. Возможно ли? И ответил: нет. Это ушло, все праздники ковбоев отгремели. Тогда что? Судьба вновь настигала ковбоев в городе, где умирают ангелы.

Это не Алиса. Паук давно мертв. Кто смеется над ним в этом блюзе?

-Это не может быть Паук, – повторил Стиви. – Я помогу вам выбраться из города.

-Вы мне не верите?

-Я думаю, как нам будет лучше всего сейчас поступить.

 

Стиви вошел в здание отеля и вызвал лифт. Консьерж мечтал о завтрашнем футбольном матче и взирал равнодушным взглядом. Мила осталась в небольшом кафе, в квартале отсюда. Створки разъехались, и ботинки протопали по коридору. Распахнув дверь, Стиви вошел в темный номер. Пахло корицей. Дверь за спиной закрылась, и все погрузилось во тьму.

В темноте комнаты кто-то сидел. Поджидал, затаившись, как паук. В черном плаще, рыжая копна волос и лицо за белой маской демона. Мы смотрели друг на друга во тьме.

Стиви выхватил пистолет и направил в белую маску. Силуэт даже не шевельнулся, словно был лишь куклой.

-Ты мертв, – сказал Стиви. – Ты умер.

Но тот сидел, неподвижно, словно чужая насмешка, призрак прошлого, муляж, призванный достать его. Он всегда пытался достать его. Воспоминания засверкали в сознании, словно вспышки сотен фотокамер во тьме. Пятна крови на белой маске. Ухмылка демона. Взрывы, выстрелы и плач небес. Боль в продырявленном теле и выскальзывающие из ослабевших пальцев тонкие девичьи руки. Ярость и безумие. Крах и траурные костюмы. Исчезающая во тьме улыбка. Боль ковбоев.

-ПАУК!

Стиви спустил курок.

Паук скатился с кровати и выстрелил в ответ. Стиви бросился вправо.

Они палили, не щадя ни себя, ни патронов. Стены и мебель превращались в решето. Порох и ненависть насытили темноту комнаты.

Холостые щелчки. Стиви отбросил пистолет и рванулся к Пауку. Белая маска оказалась перед лицом, и они столкнулись. Как хрустальные шары, разлетевшись осколками. Под серенаду бьющегося стекла, Паук вылетел с седьмого этажа.

Стиви метнулся к окну, но холодная ночь унесла безумца.

 

Лед медленно таял. Стиви курил и пытался увидеть ответы в янтаре. Душу терзал легкий блюз. Мила сидела на диване, поджав ноги, и молчала. Судьба провернула барабан револьвера. Призрак Паука вернулся. Призрак Алисы никогда не и отпускал. Словно псы с побитыми лапами, они сидели у него в офисе и зализывали раны.

-Кто эта девушка на фотографии? – спросила Мила.

Стиви выпустил струю дыма и не ответил.

-Ваша жена?

Виски в стакане поубавилось.

-Любимая?

Она пыталась понять по лицу, но на нем не осталось эмоций.

-Как давно это было?

Сигарета затухла в пепельнице. Стакан опустел. Стиви закурил новую, и налил еще виски. Оттопырив указательный палец, прицелился в небо.

-Бах! – сказал Стиви и спустил курок. Луна осталась на месте.

Мила отвернулась.

Стиви медленно опустил руку и повернулся к ней.

-Паук мертв. Все давно в прошлом.

 

Они не пытались бежать. Какой путь не выбери – он встретил бы их на любой дороге. Это как рок, как судьба. Паук раскинул повсюду свою паутину, и теперь ловил отзвуки ветра, чтобы услышать колокольчики там, куда бросятся беглецы.

Если бы это был он.

-Спрячься где-нибудь, – сказал Стиви. – А лучше беги отсюда прямо к границе.

Паук стоял неподвижный, словно муляж или кукла, такой же не живой. Безобразная маска демона скалилась чистым злом. Стиви надвигался медленно, руки в карманах плаща, выдыхая клубы дыма, давая Миле время убраться подальше.

Когда оставалось не более пятнадцати шагов, сплюнул окурок и раздавил каблуком. Паук оставался неподвижен, лишь ветер трепал плащ и огненные волосы. Грязные улицы тонули в рассвете.

-Ты не Паук, – сказал Стиви. – Паук давно мертв.

Ничего. Оскал демона. Мила уже почти скрылась в подворотне. Паук медленно достал пистолет, направил на Стиви и вдавил курок.

Пуля просвистела рядом с правым ухом. Стиви выхватил пистолет и начал стрелять в ответ.

За спиной вскрикнула и упала Мила.

Стиви закричал и бросился на Паука. Пули свистели рядом с жизнью, грохот выстрелов и запах пороха тревожил покой города, не терпящего ангелов. Что-то дернуло плечо, рвануло бок и ногу.

Выстрелы стихли. Асфальт усыпали гильзы и пустые обоймы, кровь.

Паук возвышался, неуязвимый, как бессмертный призрак.

Стиви поднял пистолет, прицелился, и выстрелил. Белая маска демона разлетелась вдребезги. Он нажал курок еще раз, но тот щелкнул сухо и пусто.

Стиви опустил пистолет.

Белое, словно из мрамора, лицо, обнаженное маской сияло улыбкой. Стиви узнал его. До того, как выливающаяся изо лба кровь залила все.

Рэдклиф рухнул, раскинув руки, как и подобает Лучшему Стрелку Востока, словившему все пули Лучшего Стрелка Запада. Дерьмо. Стиви отбросил пистолет и заковылял к Миле.

Когда он дошел, она уже остывала. Стиви закрыл ей глаза. Рухнув, привалился к стене и закурил. Кровь бежала из ран, и слабость вползала в тело.

Это не Алиса. Это не Паук. Кто-то разыгрывает этот спектакль. Они давно ушли, лишь их призраки все еще терзали Стиви. Призраки прошлого – все, что осталось на долю последнего ковбоя, застрявшего там, где закончилась их история. Помимо блюза, сигарет и бегущей из ран крови.