В чем проявляется зависимость между особенностями культуры и конфликтности в обществе?

Истоки культурной самобытности находятся в далеком прошлом, в истории этногенеза. Каждый народ живет своей жизнью и всегда стремится сохранить основы социальной самобытности, что нередко находит выражение в таком явлении как этноцентризм.

Этноцентризм как явление исторической ре­альности был осмыслен достаточно давно. О нем говорил Л. Гумплович, основательно исследовал американский социолог У. Саммер. Последний, представляя древнее общество в виде небольших групп, проживающих на обширной территории, отмечал, что «члены даже самых малых и наибо­лее примитивных обществ уже склонны, как пока­зали наблюдения, проводить резкое различие меж­ду собой и другими», причем к тем, «кто к своим не принадлежит, относятся с подозрением и пре­зрением».

Действительно, каждая этническая группа фиксирует свои отличительные черты, общаясь с представителями других национальных образова­ний, но само общение от этого не всегда принима­ет вид враждебности или агрессивности поведе­ния по отношению к представителям другого эт­носа. Этнографические исследования представля­ют многочисленные данные более сложного напол­нения конкретного самосознания этнических групп. Содержание этого самосознания, как правило, от­ражает характер реальных взаимоотношений, исторически сложившихся в общении между этни­ческими группами. Наряду с враждебностью, здесь часто встречаются отношения дружественности, покровительства и т.д. , что и находит, в конечном счете, отражение в особенностях культуры нацио­нальных чувств.

Зависимость между особенностями культуры и конфликтности в обществе проявляется и в на­циональных чертах восприятия, отношения к кон­фликту и поведения в конфликтных ситуациях. Так, в нашей истории великое множество примеров бегства от конфликтов не только отдельных лиц, но и целых групп населения, притесняемых духов­но или экономически. Уклонением от конфликта, растворением конфликтной ситуации в бескрай­них просторах России разрешались многие соци­альные и политические проблемы, которые в иных, например, европейских условиях приводили к ка­чественным преобразованиям в общественном строе. Нужно время, чтобы русский человек по-настоящему, без оглядки, на полную силу вступил в конфликт. Закаленное в терпении русское обще­ство спокойно переносит такие испытания, кото­рые вывели бы из равновесия граждан любой ев­ропейской страны. Однако выведенное из терпе­ния русское общество не скоро возвращается в рамки прежнего состояния. Русский бунт — сти­хия слабо управляемая и плохо прогнозируемая.

У русского народа исторически еще не сфор­мировалось традиций устойчивого пребывания в состоянии конфликта, порождающего отношение к нему как к социальной норме. В Европе и в дру­гих странах, где история приучила людей к пре­быванию в состоянии перманентного конфликта, у населения сформировались устойчивые особен­ности индивидуализма как реакции на необходи­мость сохранить себя в постоянном поле конфлик­тного напряжения. В отличие от них, русский ха­рактер еще живет грезами братского единства, доверчивости, которые и по сей день питают идеи соборности, мессианства, особой роли и предназ­начения России к спасительному объединению всех пародов во имя всеобщего мира.