Глава 10

 

Гупи сидел на оранжевой травке возле догорающего костерка и с наслаждением потягивал из эмалированной кружки обжигающий, только что сваренный кофе. На душе у него было не сказать, что легко и радостно, но почему-то спокойно. Бывает спокойно, когда ты точно знаешь, что находишься в безопасности и с тобой ничего не случится. А Гупи было спокойно от того, что теперь ему все было абсолютно по фигу. Путь назад отрезан. Если прежде Гупи хотя бы примерно представлял, куда нужно идти, сорвавшись с крючка Рикошета и компании, то теперь обратный путь пришлось бы искать наугад. Одному. На ощупь. Без отмычек. Что, в общем, смерти подобно. А может, и чему похуже. Поэтому сталкеру не оставалось ничего иного, как только идти дальше с командой полоумных, мечтающих об исполнении всех своих идиотских желаний. У Гупи еще оставался крошечный, полупризрачный шанс выбраться из Зоны живым и невредимым. Со сталкерами из клана «Свобода», обосновавшимися в Дэд-Сити, говорить о чем-либо было бесполезно. Они сначала стреляли в чужаков, а после, вроде уже, и говорить не с кем. Но если все же удастся добраться до Припяти, там можно будет попытаться уйти к «монолитчикам». Сталкеры из «Монолита» внимательно следили за тем, чтобы никто не перся в сторону ЧАЭС, и особо настойчивых запросто могли порешить. А вот дорогу в обратную сторону они покажут обязательно. Может, еще и провожатого дадут, и с харчишками помогут – у Гупи ведь было чем расплатиться. Но – сначала нужно дойти до Припяти.

Допив то, что оставалось в кружке, Гупи заново ее наполнил.

– Не слыхал, что кофе для сердца вредно? – угрюмо глянул на сталкера Рикошет.

Недоволен он был тем, что Гупи напрочь отказался о чем-либо разговаривать до тех пор, пока не выпьет кофе. А выпить он собирался, судя по всему, весь кофейник.

Сам Рикошет ковырял вилкой в банке с тушенкой. Вояки сосредоточенно жевали свой американский продукт, безвкусный, но полезный. Муха палочками таскал лапшу из саморазогревающегося пакетика, зажатого между колен. При этом другой рукой он перебирал кнопки курсопрокладчика, пытаясь привести в чувство будто спятивший прибор, для которого все системы координат в один миг стали ничего не значащей абстракцией. Фондю уныло сидел в стороне. Голодный и злой. Есть ему хотелось страшно, но после всего пережитого еда не лезла в горло. Такое бывает – хочешь, а не можешь.

– Готово! – радостно воскликнул Муха.

Облизав палочки, он убрал их в клеенчатый чехольчик и спрятал во внутренний карман, пустой пакет скомкал и бросил в сторону псевдоамебы, которая тут же выпустила ложноножку в сторону потенциальной добычи.

– Мы оказались гораздо западнее, чем я предполагал. Но одновременно и ближе к Дэд-Сити. При хорошем темпе минут за сорок выйдем к окраине.

– Кто бы мне еще объяснил, как мы тут оказались? – мрачно произнес Рикошет и снова, уже в который раз покосился на Гупи, явно давая понять, что именно от него ждет ответа.

– Пространственная аномалия, – произнес Гупи, глядя в кружку с кофе так, будто видел там будущее.

– И все? – вроде как разочарованно развел руками «монолитчик».

Гупи отпил кофе и посмотрел на Рикошета поверх края кружки.

– Что еще ты хочешь услышать?

– Ну, например: откуда взялась эта пространственная аномалия? Каким образом она действует?…

– Ты что, совсем дурак? – взгляд Гупи сделался очень серьезным, а углы рта поползли вниз, словно у грустного клоуна.

– А что? – непонимающе посмотрел на него Рикошет.

– Ты думаешь, кто-то может ответить на эти вопросы?

– Ладно… Почему ты ее не заметил?

– А разве я у вас проводник?

– Ты шел первым!

– Во-первых, не я, а Фондю. Во-вторых, все мы не шли, а бежали…

– Ты заставил нас всех подчиниться тебе, а сам не контролировал ситуацию!

– А кто ее контролировал? – Гупи выплеснул остатки кофе в костер.

– Слушай, что ты к нему привязался? – осадил Рикошета Вервольф. – Ушли живыми – и ладно.

– Ты так считаешь? – недовольно глянул на «грешника» Рикошет.

– Я в этом уверен, – усмехнулся Вервольф. – До конца жизни не забуду, как меня кровосос оседлал. Казалось, еще секунда – и все…

«Грешник» сделал жест рукой, как будто затянул петлю у себя на шее.

– Плохое было место, – подал голос Билл Гейтс. – Очень плохое… Не стоило туда ходить.

– Тебя вообще не спрашивают, – мрачно буркнул в ответ «монолитчик».

– Слушай, Рикошет, я понимаю, тебе хочется держать под контролем все происходящее. Но в Зоне это невозможно. Здесь все время происходит что-то, чего никак нельзя было ожидать.

– Ты мне еще расскажи про Зону… – Рикошет кинул банку из-под консервов в костер. – Хватит рассиживаться. Пошли.

С этим никто спорить не стал. Нужно было засветло добраться до Дэд-Сити, чтобы осмотреться и решить, как лучше пройти через город. Муха считал, что стоит воспользоваться канализационной системой – это защитит от снайперов. От снайперов, быть может, и защитит – соглашался с ним Гупи. Но парни из «Свободы» не дураки, чтобы оставлять такой путь без присмотра. Наверняка там либо заминировано все, что можно, либо ходы завалены. В любом случае Гупи считал, что не стоит забираться в замкнутое пространство, – это все равно, что добровольно залезть в мышеловку. Достаточно будет двум стрелкам залечь спереди и сзади, и – все, никто уже и не вспомнит о их группе. Нет, канализация – это на самый крайний случай. Нужно искать безопасный путь поверху. Не может быть, чтобы все, ну абсолютно все улицы, улочки и переулки простреливались снайперами. Канализация – если вообще некуда будет податься.

К окраине города они вышли, когда уже начало смеркаться. Судя по часам, которые, как ни странно, у все показывали одно и то же время, до темноты еще оставалось часа два. Но это ровным счетом ничего не значило. Темнота могла свалиться в любую минуту. Хотя с таким же успехом сумерки могли плавно перетечь в белую ночь, тянущуюся до самого утра.

Пристроившись между спущенными колесами проржавевшего бензовоза и вооружившись, кто смартвизором, кто обыкновенным биноклем, сталкеры и бойцы принялись изучать подходы к ближайшим домам. Один Фондю сидел, прислонившись к покосившейся бетонной опоре и с отрешенным видом жевал фиолетовую травинку. Казалось, ему ни до чего нет дела, как будто он вообще забыл, где находится.

– Хана отмычке, – тихо шепнул Гупи Вервольф.

Гупи согласно кивнул. Он и сам видел, что парень спекся. Разок его, пожалуй, еще можно использовать. А после нужно будет от него избавиться. Иначе он всех угробит.

– Есть один, – сказал Гейтс. – Желтый пятиэтажный дом на одиннадцать часов.

Гупи присмотрелся к дому, на который указывал вояка, и, действительно, заметил в крайнем окне верхнего этажа ствол снайперской винтовки. Ствол торчал вверх, так, будто винтовка стояла, прислоненная к подоконнику.

– Он что, отлить пошел? – прошептал Вервольф, мысливший примерно так же, как Гупи.

– Отлить, – усмехнулся Рикошет. – Только сунься, он тебе так отольет.

– Классическая снайперская засада, – объяснил Гейтс. – Два, а скорее всего, три снайпера расположились с разных сторон так, чтобы простреливать всю открытую площадь. Один следит за тем, что происходит, другие – отдыхают. Как только появляются чужаки, наблюдатель делает выстрел. Если чужаков несколько, они, естественно, ищут укрытия и вступают в перестрелку с одиноким, как считают они, снайпером. Тот, не высовываясь, потихоньку постреливает в их сторону. Ну, а когда олухи окончательно уверятся в том, что точно определили местонахождение противника, они откроются для других стрелков. И – все. Остальное – дело техники… Вон, на три часа, видите, металлический лист на крыше стоит, к ограждению прислоненный. Спорим, за ним тоже снайпер.

– Ну, и как ты предлагаешь идти? – посмотрел на «монолитчика» Вервольф.

– Как только стемнеет, делаем бросок вон к той трехэтажке с обрушенным углом. А дальше расчищаем себе дорогу.

– Что значит «расчищаем»? – непонимающе сдвинул брови «грешник».

– А то и значит, – криво усмехнулся Рикошет. – Отстреливаем держащих нас на прицеле снайперов.

– Совсем сдурел! – возмущенно фыркнул Вервольф. – Мы там все поляжем!

– Не боись, – по-отечески потрепал «грешника» по плечу Рикошет. – Тебя с дробовиком против «свободных» снайперов выставлять не станем. У нас свой суперснайпер имеется. Верно я говорю, Билли?

– Верно, – скупо кивнул Гейтс.

Настроив смартвизор, американец изучал не покореженные временем дома, каждый из которых мог служить укрытием для снайпера, а бродящих по пустым улицам зомби. Это было небезынтересное и, в какой-то степени, познавательное занятие.

Мертвяков в городе оказалось огромное множество. Как будто они стекались сюда со всей Зоны. Гражданские, военные, с оружием и без, свеженькие, еще похожие на людей, и полуразложившиеся, с отвалившимися конечностями, с торчащими из-под драной одежды ребрами, с черепными оскалами под пустыми глазницами и провалившимися носами. Попадались даже женщины и, что совсем уж странно, дети – эти-то как здесь оказались?

– Зомби тоже могут создать проблемы, – заметил Шрек.

– Не волнуйся, – усмехнулся Рикошет. – Зомби здесь тихие. Каждый своим делом занят.

С первого взгляда могло показаться, что зомби бесцельно бродят по улицам. Но, присмотревшись, можно было уловить в их перемещениях вполне определенную закономерность.

Вот мертвяк в драной телогрейке и заячьей шапке-ушанке, косо сидящей на черепе, приволакивая левую ногу, медленно движется вдоль тротуара. Зажав в кулаке ремень, он зачем-то тащит за собой по выщербленному, разломанному проросшей травой асфальту громыхающий автомат. А в другой руке у него хозяйственная авоська. Зомби подходит к разбитой витрине магазина и начинает медленно двигать головой из стороны в сторону, как будто изучает ассортимент. Затем, опершись коленями о край рамы, он начинает выгребать из витрины всевозможный мусор – осколки камней, обрывки картонных коробок, пустые консервные банки, – и аккуратно складывает все это в авоську. Берет наполненную сумку в руку и тащится вместе с ней куда-то дальше.

Еще зомби, шедшие навстречу друг другу и едва не столкнувшиеся лбами, вдруг останавливаются и начинают как-то странно разводить руками. Со стороны может показаться, что мертвяки разговаривают – один спросил дорогу, а другой объясняет ему, как пройти.

Женщина-зомби в зеленой болоньевой куртке, почти новой, присаживается на край упавшей балконной плиты, ставит между ног большую хозяйственную сумку и принимается вынимать из нее одежду. Полосатый носок, синий галстук с красным якорем, одна штанина, оставшаяся от джинсов, обгоревшая розовая кофточка, мятый крапчатый берет – все это она раскладывает перед собой на асфальте. Возле нее останавливаются двое крепко потрепанных зомби – у одного культя вместо левой руки, у другого отсутствует нижняя челюсть и скальп с головы снят. Мертвяки рассматривают – или только делают вид? – то, что достает из сумки женщина-зомби. Та косо поглядывает на них и порой предостерегающе вскрикивает. Тот, что без руки, цепляет непослушными, негнущимися пальцами красный детский ботиночек и, что-то невнятно бубня, начинает размахивать им перед провалившимся носом своего приятеля. Тот в ответ кивает головой, да так интенсивно, что, кажется, вот сейчас она отвалится и покатится по тротуару. Женщина-зомби тоже как будто что-то говорит, разводя руками. Она берет перепачканную кровью клетчатую рубашку без одного рукава и протягивает ее однорукому.

– Не может быть, – глядя на зомби, тихо прошептал Шрек.

– Может, – заверил его Вервольф. – Еще как может.

– Но они… – оторвавшись от тяжелого полевого бинокля со встроенным инфравизором, Шрек растерянно посмотрел на спутников. – Они же…

– Они имитируют жизнь нормальных людей, – помог ему Рикошет.

– Да, – согласился с таким определением Шрек. – Но, почему?

– А черт их знает, – безразлично пожал плечами «монолитчик». – В Дэд-Сити они все время себя так ведут.

– Говорят, это радар из Ржавого леса на них так действует, – заметил Муха.

– Только не забывай, парень, то, что эти мертвяки людьми прикидываются, вовсе не означает, что, оказавшись рядом, один из них не свернет тебе башку, – добавил Вервольф.

– Это понятно, – кивнул Шрек.

Тьма накрыла землю внезапно. Как будто кто-то всемогущий дернул вниз рукоятку рубильника. И света не стало.

– Так, отключили все ПДА.

– Тебе сказали – отключить! – Муха влепил Фондю звонкую оплеуху. – А не в ждущий режим перевести!

– А, как же… – заныл отмычка.

– А – никак! – Муха сорвал с его руки ПДА и кинул Рикошету.

Вервольф первым выбрался из-под бензовоза. Присел на корточки, опустил на лицо маску с инфравизором. До обозначенного дома им предстояло преодолеть около сотни метров. Половину этого пути можно пройти, укрываясь за остовами раскуроченных машин и редкими кустами. Дальше, метров двадцать проползти по канаве – мокро, грязно и противно, зато снайпер не достанет. Оставшиеся тридцать метров придется бежать, надеясь на удачу и на то, что снайпер не сразу среагирует на появление чужаков. Однако ствол в окне пятого этажа, что прежде указывал в небо, теперь внимательно присматривался к бродящим по улицам зомби, как будто перебирал их, чтобы не упустить живых.

– Поднимайся, – Рикошет пнул уставившегося в беззвездное небо Фондю.

– Мне снова первым идти? – угрюмо спросил отмычка.

– Угадал, – бодро хлопнул его по плечу Рикошет.

– А что, если…

– Если останешься в живых, получишь шоколадную конфету.

Проверив первый отрезок пути на наличие аномалий, Муха одобрительно махнул рукой. Пригибаясь, Фондю добежал до перевернутого кверху колесами грузовика и упал на живот. За ним – остальные.

Следующим ориентиром стал колючий куст, на ветках которого болтались куски непонятного образования, как будто на них выплеснули расплавленное стекло, которое так и застыло странными потеками.

– Вплотную к кусту не подходи, – шепотом велел отмычке Гупи. – Остановись где-нибудь в метре от него.

– Почему? – спросил Фондю.

– Потому что! – согнутыми пальцами Вервольф постучал по каске отмычки. – Делай, что тебе говорят!

Пригнувшись, Фондю побежал вперед и, как и велел Гупи, упал в метре от куста. Но даже на таком расстоянии странный куст – да куст ли вообще? – почувствовал присутствие человека и потянулся к нему перемазанными застывшей слизью ветвями.

– Назад!… Отползай! – прокричал Гупи.

Не поднимаясь с земли, Фондю отполз немного назад.

Куст, вроде бы, успокоился, перестал размахивать ветками. Но все равно что-то в нем Гупи не нравилось. Вот только что именно – не понять.

Гупи переключил инфравизор на ручную настройку и осторожно повернул верньер термочувствительности.

Вот оно!

Убедившись, что ветками до человека не дотянуться, плотоядный куст-мутант, начал выпускать из-под земли корни. Один корешок, будто змейка, уже заползал в рукав куртки растянувшегося на земле Фондю, другой обвивался вокруг лодыжки.

– Вервольф! За мной!

Закинув автомат за спину, Гупи выхватил нож и побежал к отмычке. Не останавливаясь, а лишь слегка притормозив, он двумя взмахами обрубил вцепившиеся в парня корни и, на пару с Вервольфом подхватив Фондю под руки, потащил его к следующему укрытию.

Упав на землю за остовом армейского джипа, Вервольф локтем засадил отмычке по челюсти.

– Ты чего?… – взвыл от боли Фондю.

– Ничего, – спокойно ответил «грешник». – Было бы чего, вообще бы убил.

– Гад, – едва слышно процедил сквозь зубы отмычка.

– Он, между прочим, тебе жизнь спас, – заметил Гупи.

– Все равно – гад, – уперто повторил Фондю. – И ты тоже гад, Гупи.

– Ага, все мы тут засранцы, – подвел итог дискуссии подоспевший Рикошет. – Муха! Давай следующий ориентир.

– Вон та канава, – указал направление Муха.

– Чистая?

– Ну, я не знаю…

– Я имел в виду, аномалий нет?

– Детектор не показывает… Хотя… – Муха оттянул рукав и подработал настройки детектора аномалий. – В центре какая-то…

– Ну, что там у тебя?

– Не пойму… Вроде как возмущение какое…

– Муха, ты мне умными словами мозги не засирай! Говори конкретно, можно в эту канаву лезть или нельзя?

– Откуда я знаю, – развел руками Муха. – На первый взгляд – все нормально.

– Гупи, ты что думаешь?

– Да какая разница, что я думаю, – пожал плечами сталкер. – Ты командир – тебе и решать.

– Ну… Ты хотя бы болт кинь.

– Да не проблема.

Гупи достал из кармана на животе самый большой болт – пятьдесят пять миллиметров длиной, двенадцать в диаметре – и, размахнувшись, кинул в канаву. Издав характерный всплеск, болт плюхнулся в воду.

– Ну, как?

– Я ничего не заметил.

– Ладно. – Рикошет легонько подтолкнул отмычку в спину. – Пошел, Фондю.

Но парень неожиданно заартачился:

– А почему я?… Все время я впереди? Пусть теперь кто-нибудь другой первым пойдет.

– Другому нельзя, – серьезно объяснил ему Гупи. – Тебе, братишка, удача покатила. Значит, нужно этим пользоваться. Видно, есть у тебя природное чутье. А другого пусти вперед, так непременно навернется… Смотри, ты ведь уже всех своих приятелей пережил. И, ежели дальше так пойдет, глядишь, и на наши могилки цветы положишь.

Вряд ли Гупи удалось убедить Фондю. Скорее всего, парень просто понял, что спорить бесполезно. Поправив маску с инфравизором и перехватив автомат, как перед штыковой атакой, Фондю пригнулся и побежал вперед.

– Не боишься, что он всех нас перестреляет? – спросил у Рикошета Гупи.

– За что? – искренне удивился «монолитчик».

– Да просто так, ни за что, – усмехнулся Гупи. – У парня нервы на пределе. Вот щас он остановится, развернется и выпустит по нам всю обойму. Такое бывает.

Такое, действительно, случалось. Но на этот раз обошлось.

Добежав до канавы, Фондю плюхнулся в нее так, что стоявшая возле самого дна вода едва через края не выплеснулась, и, извиваясь, как угорь, пополз.

– Давай за ним! – скомандовал Гупи американцам.

Как только Шрек и Гейтс нырнули в канаву, за ними последовали Муха и Рикошет. Но не успели «монолитчики» добежать до канавы, как с другого ее конца раздалась длинная автоматная очередь.

– Ах, мать твою, грязь радиоактивная! – выругался Гупи.

И вместе с Вервольфом, уже не таясь, они побежали к укрытию.

Приглушенно хлопнул одиночный выстрел.

– Снайпер!

Прятаться в канаве больше не имело смысла – пристрелявшись, снайпер не даст даже голову высунуть.

– Вперед!… Живо!… – заорал на бегу Гупи. – К дому!

Плечом сбив с ног оказавшего на пути зомби, Гупи выбежал на тротуар.

Взвизгнув, пуля снайпера выбила асфальтовую крошку у него из-под ног.

Только бы успеть… Только бы добежать…

А там – будь что будет.

Головой вперед Гупи нырнул в пустой оконный проем.

Неловко перевернувшись, он ударился плечом о камень. Маска с инфравизором слетела с лица.

Темнота…

Вокруг какая-то возня, ругань…

Выстрел… Еще один…

Очередь…

Голос Вервольфа:

– Кончай палить! Друг друга перебьете!…

Гупи сорвал висевший на кармашке рюкзака фонарик.

Вспыхнувший лучик света тут же выхватил из темноты мертвый оскал черепа. Решив, что это зомби, Гупи ударил его прикладом автомата. Череп разлетелся на мелкие осколки. Видно, покойник пролежал здесь ни один год.

– Выключи фонарь, Гупи!… Мертвяки на свет, как комары, слетятся!

Сталкер отыскал взглядом слетевшую маску с инфравизором, быстро схватил ее и выключил фонарь.

Пристроив маску на место, Гупи огляделся.

Они находились в большом квадратном помещении, заваленном мусором и обломками мебели. Обои со стен были содраны, паркетный пол местами прожжен до бетона – видно, костер здесь разводили не раз. Но у одной из стен стояло почти целое пианино – только боковая стенка отломана, – а под потолком висела четырехрожковая люстра. И даже один плафон все еще сохранился. Почему-то именно этот плафон, не разбившийся за долгие годы запустения и разрухи, больше всего поразил Гупи.

– Все здесь?… Целы?

Как ни странно, все были здесь. И все – целы.

У Гупи имелась мыслишка на счет того, как это им удалось. Вполне возможно, «свободный» снайпер позволил им забраться в дом, поскольку знал, что оттуда им уже не выйти. Но вслух об этом Гупи говорить не стал. Зачем? Скоро и так все выяснится.

– Теперь покажите мне того козла, что стрелять начал, – зло процедил сквозь зубы Рикошет.

Да уж, отметил про себя Гупи, разборки устраивать Рикошет мастак… Лучше бы команду тщательнее подбирал.

– Я, – поднял и тут же снова опустил руку Фондю.

– И какого же хрена? – наклонив голову к плечу, поинтересовался Рикошет.

– На меня мертвяк кинулся.

– Мертвяк, значит?

– Ага.

– Один?

– Да.

– А прикладом ударить не догадался?

– Нет, – мотнул опущенной головой Фондю – ну, прямо, школьник, пойманный с рогаткой у разбитого окна. – Я испугался…

– Ладно, – почти дружески хлопнул парня по плечу Рикошет. – Со всяким случается.

 

Проявленное «монолитчиком» снисхождение удивило разве что только самого Фондю. Остальные понимали, Рикошет не стал устраивать парню выволочку по полной программе только потому, что в самое ближайшее время отмычке предстояло работать, вызывая на себя огонь вражеских снайперов.

– Ну что, ваше слово, товарищ маузер.

Гейтс коротко кивнул, скинул с плеч рюкзак и отстегнул от него длинный кожаный чехол. Присев на корточки, вояка раскатал чехол на полу и быстро, как на учебных занятиях, собрал из уложенных в кармашки деталек бельгийскую снайперскую винтовку «F2022» с компьютеризированным прицелом и модулем управления огнем – оружие профессиональных убийц, а не игрушка для тира. Вставив в винтовку обойму, Гейтс обмотал ремень вокруг правого плеча, поднял винтовку стволом вверх и направился в левое крыло здания.

Пройдя по длинному коридору – обычно такие бывают в гостиницах или общежитиях, – Гейтс заглянул в одну из комнат, осторожно, на корточках подобрался к окну и выглянул наружу. Что-то ему там не понравилось – покачав головой, американец вернулся назад. В следующей комнате на Гейтса кинулся зомби, но вояка только локтем его оттолкнул, предоставив Шреку возможность разобраться с мертвяком. Самому Гейтсу было сейчас не до того – он был собран и сосредоточен на той работе, что ему предстояло выполнить. Быть может, он даже медитировал на прицеле своей винтовки.

Выглянув осторожно из-за края обколотого, будто обкусанного подоконника, Гейтс, судя по всему, остался доволен. Поставив на подоконник распорку, он положил на нее конец винтовочного ствола с большим, длинным глушителем, а сам растянулся на полу. Включив компьютерный прицел, американец принялся внимательно изучать зону обстрела.

– Я, конечно, понимаю, что он профи, – шепотом произнес Вервольф, усаживаясь на корточки возле дверного проема. – Но что-то он очень уж долго возится.

– Снайперская винтовка – это тебе не дробовик, – усмехнулся Гупи.

– Это я тоже понимаю. – «Грешник» достал из кармана сигарету и сунул ее в угол рта. Щелкнул безопасной сталкерской зажигалкой – в глубине металлического цилиндра загорелась крошечная точка «Божьей слезы», – прикурил и выпустил тонкую, бледно-зеленую в системе инфравизора струйку дыма. – Но мы же здесь не на меткость соревнуемся.

Едва заметно шевельнув пальцем, лежащим на цевье винтовки, Гейтс подал знак своему напарнику. Шрек подобрал с пола камешек и кинул его за окно. В ночной тишине, нарушаемой лишь шарканьем ног да короткими стенаниями бесцельно бродящих по улицам зомби, камешек щелкнул об асфальт. Почти одновременно с этим беззвучно дернулась винтовка в руках снайпера.

Гейтс поднялся на ноги и забросил винтовку на плечо.

– Теперь я пойду наверх и сниму снайпера, который сидит на крыше. Мне нужен только Муха, чтобы в какую-нибудь гадость ненароком не вляпаться. Вы идите в конец коридора и ждите у двери. Как только я выстрелю, бегите в дом напротив. Где-то неподалеку должен находиться третий снайпер. Если промедлите, он успеет переместиться и взять вас на прицел.

– А ты как? – спросил американца Рикошет.

– Я дождусь, когда третий снайпер обозначит свое местоположение.

– А, то есть мы у тебя вместо отмычек будем? – Вервольф кинул окурок на пол и раздавил его ногой.

– Можно и так сказать, – Гейтс повернулся спиной и легко побежал вверх по разбитой лестнице без перил.

Следом за ним, косясь на детектор аномалий, затрусил Муха.

Рикошет подошел к двери в конце коридора, чуть приоткрыл ее и осторожно выглянул в щелку.

С другой стороны на него смотрел мутный, с пожелтевшей склерой глаз зомби.

– Вали отсюда! – цыкнул на него Рикошет.

Зомби что-то недовольно проворчал в ответ и, положив ладонь на филенку, попытался открыть дверь.

– Вали, кому сказано.

Поскольку на слова зомби не реагировал, Рикошет вытянул свой большой нож и дважды ткнул им мертвяка в живот. В ответ зомби сильнее навалился плечом на дверь.

– Ах ты, зар-р-раза…

Перехватив рукоятку ножа, Рикошет ткнул острием зомби в глаз. Мертвяк дернул головой назад, и глазное яблоко с отростком красноватого нерва осталось висеть на кончике ножа. Крайне озадаченный такой ситуацией, зомби сунул палец в пустую глазницу.

– Все, чудило! – Рикошет резко взмахнул ножом. Глаз слетел с острия и покатился по тротуару. Медленно повернув голову, зомби посмотрел ему вслед. – Давай, – дернул кончиками пальцев Рикошет. – Иди, подбери, а то вороны склюют.

Словно вняв дельному совету, мертвяк повернулся и пошел за глазом. Он наклонился, чтобы поднять потерянный глаз, но – то ли его подвело отсутствие бинокулярного зрения, то ли координация движений у него была уже не та, что прежде, – потерял равновесие, пошатнулся и мешком брякнулся набок, да так, что правая рука оказалась вывернутой за спину. Если бы речь шла о человеке, то подобную позу можно было бы назвать неестественной. Что казалось неестественным зомби, знал только он один. Опершись рукой о разломанный проросшей травой асфальт, мертвяк начал подниматься. Оказавшись на корточках, он дернул плечом, возвращая вывернутую руку в нормальное положение и, неловко сложив ладонь лодочкой, стал ловить глаз.

Рикошет скосил взгляд на Гупи.

– Ты не знаешь, почему они такие упертые?

– Кто? – не понял сталкер.

– Мертвяки.

– Наверное, потому что у них мозгов нет.

– А при чем тут мозги? – непонимающе сдвинул брови Рикошет.

– Зомби не понимает, когда нужно остановиться… Хотя… Ты тоже этого не понимаешь.

– Чи-и-во?

– Проехали, – примирительно махнул рукой Гупи.

Рикошет снова выглянул на улицу.

Мертвяк, как и прежде, сидел на асфальте и пытался поймать свой глаз.

– Интересно, а он сейчас что-нибудь видит?

– Кто? – переспросил Гупи.

– Глаз зомби, который валяется на мостовой.

– Совсем спятил, – недовольно буркнул Вервольф и потянулся за новой сигаретой.

Но не успел он прикурить, как с улицы раздался стук – короткий, звучный, не похожий ни на один из привычных ночных звуков. Снайперская винтовка ударилась об асфальт прикладом, а затем, упав на бок, звякнула оптической частью.

– Вперед!

Рикошет распахнул дверь и первым выбежал на улицу.

Пробежав мимо тупо уставившегося на него одним глазом зомби, «монолитчик» влетел в подъезд соседнего дома и, чтобы не разбиться о стену узкого тамбура, выставил перед собой руки.

В спину ему ткнулся Вервольф.

Следом за ним в общую кучу втолкнулись Гупи, Фондю и Шрек.

– Ну, как? – обняв за плечи Вервольфа, шепотом спросил Гупи.

– Тесно, – так же тихо ответил «грешник».

Развернувшись, Рикошет боком выскользнул на лестничную площадку первого этажа. И на всякий случай остановился.

Это была самая обычная лестничная площадка стандартного панельного жилого дома, какие строили по всей стране в годы развитого социализма. Перилла и ступени целы. Даже жестяные почтовые ящики с облупившейся краской и слепыми номерами квартир еще висели на стене. Все, вроде, нормально. Но отчего-то Рикошету сделалось не по себе. Странное возникло ощущение. Как будто кто-то невидимый тихо дохнул в темечко.

– Чего застрял? – толкнул «монолитчика» в спину Вервольф.

– Дальше не пойдем, – сдавленно произнес Рикошет. – Надо Муху с Гейтсом дождаться.

– Понятное дело, надо, – согласился «грешник». – Но давай хоть осмотримся.

– Иди, осматривайся, – Рикошет сделал шаг в сторону, пропуская Вервольфа вперед.

«Грешник» в два прыжка преодолел короткую лесенку. На площадку первого этажа выходили три двери. Одна распахнута, другой вообще нет, третья плотно прикрыта. Вервольф подошел к закрытой двери и толкнул ее ногой. Дверь не открылась. Заперта? Или чем-то завалена изнутри?

– Ну, что? – спросил, не двигаясь с места, Рикошет.

– Дверь не открывается.

Вервольф еще раз, теперь уже как следует, ударил в дверь ногой. Дверь даже не шелохнулась, будто составляла одно целое с косяком.

Гупи поднялся по лестнице, посмотрел на запертую дверь и отошел в сторону.

– Оставь ее, – сказал он Вервольфу.

– А что с ней не так? – поинтересовался «грешник».

– Не знаю… Просто, не трогай…

Бух!

Тяжелый удар обрушился на дверь изнутри.

– Вот черт!

Вервольф отскочил к стене и выставил перед собой дробовик.

– Спокойно! – поднял руку Гупи. – Дверь заперта.

– Так она ж изнутри заперта! – кивнул на проклятую дверь «грешник».

Бух!

Еще один удар.

Да такой, что, кажется, стена пошатнулась.

– Почему изнутри? – спокойно пожал плечами Гупи. – Она просто заперта.

Бух!

Удар уже потише.

– Кто там? За дверью?

– Может, и никого. А может… Почему ты меня об этом спрашиваешь?…

В подъезд вбежали Муха с Гейтсом.

– Живее! Живее! – замахал рукой американец. – Пока «свободные» еще не успели перегруппироваться!… Муха?

– Уже!

Муха провел по сторонам детектором аномалий.

– Чисто!

В крошечной прихожей на вбитом в стену гвозде висела телогрейка, старая, заношенная, с торчащими из прорех клочьями ваты. На кухне стояли колченогий стол и три ящика, заменявшие табуреты. В углу свалена куча пустых консервных банок и продуктовых упаковок. Рядом на полу чугунная раковина, в которой разводили огонь.

– Здесь кто-то живет, – сказал Вервольф, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Может быть, – безразлично пожал плечами Гупи.

– Люди? – спросил Шрек.

– Откуда в Зоне люди? – усмехнулся Рикошет. – Здесь одни уроды.

– А как же мы?

– Ну, мы же здесь не живем… Хотя, мы тоже уроды, если забрались сюда.

Гейтс прошел в комнату, присел на корточки у развороченного взрывом окна, осторожно отвел в сторону болтающийся на одном шурупе кусок оконной рамы, положил винтовку на пол рядом с собой и стал внимательно изучать улицу и соседний дом через специальный снайперский смартвизор. Время от времени он быстро нажимал кнопку на боковой панели управления, отмечая точку, кажущуюся ему потенциально опасной.

Шрек занял место позади своего приятеля.

Фондю сел на пол, привалившись к дверному косяку.

Вервольф положил дробовик на плечо и закурил.

Гупи подумал, что хорошо бы сейчас глотнуть кофе. Кто знает, может быть, в последний раз. Американец уже, как минимум, троих снайперов «Свободы» уложил. А это значит, что теперь местные с ними церемониться точно не станут – пристрелят без разговоров. Или чего похуже придумают. Мужики в Зоне на выдумки горазды.

Рикошет прошелся по комнате, поднял с пола большую пластиковую куклу в грязном порванном платье, с раздавленным туловищем и без одной руки. Посмотрел ей в глаза. Качнул – кукла моргнула в ответ. Когда Рикошет был маленьким, у его соседки по лестничной площадке была похожая кукла. Сейчас таких уже не делают. Нынче детям дарят только уродцев-покемонов и длинноногих «барби» с дебильными лицами и осатаневшими взглядами. Оказывается, мода на детские игрушки так же изменчива, как и на все остальное. На имена, например. Или на сотовые телефоны.

– Надо же, – «монолитчик» подошел к остову панцирной кровати и не кинул, а аккуратно положил куклу на сетку. – Когда-то здесь люди жили… – он сбросил с плеч рюкзак, поставил его у ножки кровати, а сам, чтобы дать спине отдохнуть, прислонился к стене. – А теперь – одни твари, – грустно закончил сталкер.

И сам задумался – с чего это вдруг снизошло на него такое настроение? Не то меланхолия, не то тоска. Впору блюз затянуть.

 

Моя крошка куда-то ушла,

Сигареты оставить забыла,

Боже, на фиг мне «Мерседес-бенц»?

Подари хоть бутылку пива…

 

– Отойди от стены.

– Что? – непонимающе глянул на Гупи Рикошет.

– От стенки, говорю, отойди.

Рикошет сделал два шага, обернулся и посмотрел на то место, где только что стоял. Стена как стена. Вроде бы… Обои ободранные. Под обоями – газеты. «Правда» за тысяча девятьсот восемьдесят пятый год.

– Что не так? – Рикошет нервно дернул плечом.

– Все нормально, – сделал успокаивающий жест Гупи. – Только лучше к этой стене близко не подходи… Так, на всякий случай…

– За этой стенкой квартира нехорошая, – добавил Вервольф.

– Что значит, нехорошая? – не понял Рикошет.

– Там какая-то тварь сидит и изнутри в дверь долбится.

– И что?

– Ничего, – Вервольф бросил окурок на пол и раздавил носком ботинка.

Ему надоел пустой разговор.

Гейтс положил смартвизор на пол рядом с винтовкой и тоненьким коротким шнурком подключил его к компьютерному прицелу. Теперь все цели, что он отметил, оказались в памяти прицела.

– Ну, и как там? – спросил Рикошет.

– Плохо, – коротко ответил американец. – Одного снайпера я засек. Но есть еще, минимум, семь мест, где может укрыться другой. А то, и не один… В той стороне, куда мы направляемся, – Гейтс взмахом руки указал, куда именнно, – расположена площадь. Там есть укрытия – пара разбитых автомобилей, бронетранспортер, поваленный памятник и эта… Как ее… – Американец щелкнул пальцами. – Стенка, куда фотографии вешают.

– Доска почета, – догадался Гупи.

– Именно! – Еще раз щелкнул пальцами Гейтс. – Доска почета!… Но площадь, наверняка, со всех сторон простреливается снайперами. Там мне одному не управиться. Работать придется всем.

– Ясно, – кивнул Рикошет. – А сейчас-то что делать?

– Сейчас мне нужен помощник, – сказал Гейтс и посмотрел на отмычку.

– Фондю! – окликнул парня Рикошет.

Отмычка испуганно вскинул голову:

– Что?

– Ты что, не слушаешь, о чем говорят?

– Нет, – и даже ни тени смущения в голосе.

Взгляд, должно быть, тоже кристально ясен, вот только не видно его под маской. Вместо глаз – два выпирающих окуляра.

Конченый, отметил про себя Гупи.

– Временно переходишь в прямое подчинение сержанта Билла Гейтса. Ясно?

– Да, – кивнул отмычка.

– Так что ж тогда сидишь?

– А что делать?

– К Гейтсу! Бегом!

Фондю оперся рукой о пол, тяжело, будто старик, поднялся на ноги и подошел к окну.

Гейтс знаком велел ему присесть.

Фондю опустился на четвереньки, подполз поближе и глянул поверх подоконника.

– Ты должен помочь мне найти вражеских снайперов, – сказал, обращаясь к парню, американец. – Согласен?

– А если я скажу «нет»? – на всякий случай поинтересовался Фондю.

– По башке получишь, – спокойно пообещал Вервольф.

– Вот видишь, – улыбнулся американцу Фондю. – Кроме тебя мое мнение больше никого не интересует.

– Ты должен настроиться на работу, – сказал Гейтс. – Тогда сможешь остаться живым.

– А зачем? – безразлично пожал плечами Фондю. – Не здесь, так в другом месте, не сегодня, так завтра… Мы все умрем.

– Конечно, – не стал спорить Гейтс. – Только каждый по-своему, и все в разное время.

– Слушайте, кончайте трепаться, – недовольно вмешался в беседу Рикошет. – Эдак мы до утра не управимся.

– После того как перейдем площадь, легче станет, – уверенно заявил Шрек.

– С чего бы?

– Сталкеры из «Свободы» отстреливают тех, кто идет вглубь зоны. Обратно мало кто возвращается. Поэтому основные их посты должны располагаться на окраине с той стороны, откуда мы пришли, и вокруг площади. Снайперы с окраин, если им не удается прикончить чужаков, гонят их в сторону площади – там их проще добить. Обычная тактика городского боя, когда задача заключается не в том, чтобы защитить город, а в уничтожении противника. Особенно, если городок небольшой, как этот.

– Смотри, – Гейтс выставил за окно гибкий световод с миниатюрной видеокамерой на конце и показал Фондю маленький экранчик на другом ее конце. – До площади три квартала. Если мы будем, как и прежде, перебираться из дома в дом, сталкеры из «Свободы» успеют подтянуть все свои силы и взять нас в кольцо. Сейчас, как я полагаю, мы находимся на главной линии обороны противника. Здесь больше всего снайперов и обычных стрелков. Убрав тех, что ближе к нам, мы сможем одним рывком преодолеть расстояние до площади…

– А обойти ее нельзя? – спросил Муха.

– Не задавай дурацких вопросов, – ткнул его локтем в бок Рикошет. – Тебе же сказали, кругом полно снайперов.

– Ну, ладно, – обиделся Муха. – А что мы будем делать, когда перейдем площадь?

– Вот, когда перейдем, тогда и спросишь.

– Твоя задача, – продолжил инструктаж Гейтс, – быстро выбраться в окно и добежать вот до этой поваленной телефонной будки, – американец подвигал светводом, ловя в объектив лежащую на боку телефонную будку с откинутой на асфальт дверцей. Такие в советские времена стояли во всех городах. И телефонный звонок из них, между прочим, стоил всего две копейки. Тариф «Советский», без лимита времени, но только по местной линии. – Видишь?… Как добежишь, сразу падай и залезай в будку.

– И все?

– А что тебе еще нужно? – усмехнулся Вервольф.

– Ладно, – Фондю поправил рюкзак и накинул на шею автоматный ремень. – Я готов.

– Вещи оставь. Автомат – тоже.

– Как же, без автомата? А если зомби?

– У тебя пистолет есть.

Фондю послушно снял рюкзак и отдал его вместе с автоматом Шреку. Американец здоровый, как бык. Ему что один рюкзак тащить, что два – без разницы.

– Ну, я пошел? – Фондю посмотрел на Гейтса через линзы инфравизора.

– Давай, – кивнул снайпер.

Свою маску американец сдвинул на лоб – она ему только мешала с прицелами работать.

Фондю чуть приподнялся, вытянул шею и выглянул за окно. Затем каким-то странным, обезьяньим движением, не поднимаясь во весь рост, запрыгнул на подоконник, выждал пару секунд, спрыгнул по другую его сторону на асфальт и замер.

Держа палец на спусковом крючке винтовки, Гейтс быстро переводил взгляд с одной на другую подозрительную точку, отмеченную на крошечном дисплее компьютерного прицела. Он не пытался угадать, где прячутся вражеские снайперы. Он ждал, когда они проявят себя. И тогда, Гейтс знал это точно, он не оставит им ни единого шанса. По сравнению с ним снайперы из «Свободы» были жалкими любителями.

Фондю встал в полный рост.

В ту же секунду приглушенно хлопнул выстрел.

Отмычка вскрикнул и схватился за простреленное плечо.

– Беги, дурак! – заорал на него Муха.

Ответный выстрел Гейтса уложил снайпера, притаившегося за обвалившейся стеной на лестничной площадке третьего этажа дома напротив. Одна точка на дисплее снайперского прицела погасла.

Выстрел.

Пуля выбила асфальтовую крошку из-под ног бегущего Фондю.

Еще один выстрел.

Фондю, как заяц, уходящий от борзых, прыгнул в сторону, нагнулся, словно собирался нырнуть, и побежал к стене противоположного здания.

Гейтс выстрелил, снял еще одного из стрелявших по Фондю снайперов, быстро развернулся вместе с винтовкой, нашел прицелом другого, выстрелил еще раз и промахнулся.

Вражеский снайпер сориентировался быстрее, чем предполагал Гейтс, – он тут же взял на прицел окно, из которого стрелял американец.

Выстрелили оба одновременно.

Но стрелял «свободный» хуже американца. Его пуля впилась в подоконник, рядом с ножкой опоры для снайперской винтовки Гейтса. А вот американец во второй раз не промахнулся.

Тем временем Фондю оттолкнулся обеими руками от стены дома, развернулся и побежал к телефонной будке.

Должно быть, он решил, что все уже позади, и больше по нему не станут стрелять, поэтому и бежал медленнее, чем вначале. А может быть, ему уже стало все равно.

Пуля вошла Фондю в грудь, когда он находился всего в двух шагах от телефонной кабинки. Парень вскинул обе руки верх, как будто приветствуя того, кто его убил. Колени его подогнулись, и он плашмя, лицом вниз упал на асфальт.

– Снайпер у нас на крыше! – крикнул Гейтс.

– Ага! – Вервольф передернул затвор дробовика и побежал к лестнице.

– Осторожней! Не вляпайся! – крикнул вслед ему Гупи.

– Ага! – отозвался уже с лестничной площадки «грешник».

Рикошет выглянул в оконный проем и досадливо цокнул языком.

– Все, кончились отмычки.

– Пошли!

Гейтс подхватил на ладонь левой руки ствол винтовки и первым выпрыгнул за окно.

– Стой! А как же Вервольф!

Сверху раздались три выстрела.

Сначала рядом с Гейтсом упала снайперская винтовка. Затем – тело снайпера.

– Догонит. Ждать нельзя.

Вояка быстро развернулся на месте, проверяя места, где еще могли прятаться снайперы.

– Все, чисто. Пошли.

Шрек кинул автомат отмычки Гупи, а сам подхватил его рюкзак.

Добежав до телефонной будки, Гейтс упал на асфальт, положил винтовку на металлический каркас с болтающимися черными полосами резинового уплотнителя и припал к компьютерному прицелу.

Рядом с ним залегли Шрек, Гупи, Муха и Рикошет.

Муха окинул взглядом мертвое тело Фондю.

– Ботинки у него хорошие. Жалко бросать.

– Доберешься до Монолита, попросишь себе обувную фабрику, – усмехнулся Гупи.

– Зачем мне фабрика? – вполне серьезно отреагировал на замечание сталкера Муха. – А хорошие ботинки не помешают.

– Ну, так сними! – нервно рыкнул Рикошет.

– Неудобно как-то с покойника… Вот если бы он перед смертью сказал, возьми, мол, Муха, мои ботинки…

Рядом с Мухой упал на асфальт Вервольф.

– Тебе ботинки не нужны? – посмотрел на него Муха.

«Грешник» отрицательно мотнул головой.

Гупи было наплевать на Фондю и его ботинки. Так же, как и на Муху с Вервольфом. Его выводила из себя кромешная тьма мертвого города. Нигде не горел ни единый огонек. Даже звезд на небе почему-то не было. Полуразрушенные дома, остовы брошенных автомобилей, развороченный асфальт – инфравизор прорисовывал все в зеленоватых тонах, скрадывая объем предмета, из-за чего мир казался нереальным, будто нарисованным на экране компьютера. А что будет, если снять маску с инфравизором? Может быть, тогда и мир исчезнет? И труп отмычки, сдуру ума решившего стать героем и ради этого в компании уже мертвых приятелей забравшегося туда, куда ни один человек со здоровыми мозгами не полезет? Никогда и ни за какие деньги. И сталкеры из «Монолита» и «Греха» тоже растворятся в пустоте? И американцы, очень хорошо тренированные и слишком уж хорошо знающие русский язык? И останется один только сталкер Гупи. Потому что – так положено. Потому что он – одиночка.

– А куда все мертвяки подевались? – спросил Шрек.

– Спать легли, – хохотнул Вервольф.

– Я серьезно, – не среагировал на шутку американец. – Их же днем полно было. А сейчас… Я двух всего вижу… Да и те – едва живые.

– А может быть, Вервольф прав, – задумчиво произнес Гупи. – Зомби в Дэд-Сити имитируют поведение людей. А ночью люди спят.

– Все, идем дальше, – оторвался от смартвизора Гейтс. – Как только минуем перекресток, начнется стрельба. Две засады с левой стороны улицы – второй этаж и чердак, три с правой – третий этаж и крыша. Наша цель – микроавтобус у выхода на площадь. Доберемся до него – будем жить.

– Долго? – спросил Рикошет.

– Что? – не понял Гейтс.

– Жить, спрашиваю, долго будем?

– Это уж как придется.

– Ну, тогда – с богом. Пошли!

Все разом поднялись на ноги и побежали вперед.

Первый выстрел прозвучал прежде, чем они достигли перекрестка. Муха заорал – не то от страха, не то просто сдуру, – и дал длинную очередь по пустым окнам.

Еще один выстрел.

– А, чтоб тебя! – зло выкрикнул Вервольф.

– Попал? – на бегу глянул на «грешника» Рикошет.

– Плечо зацепил.

Возле перекрестка Гейтс притормозил и что-то отрывисто крикнул по-английски.

Шрек выбежал вперед остановился и пригнулся, упершись руками в колени. Гейтс положил винтовку ему на спину, скорректировал компьютерную наводку прицела и выстрелил.

В ответ раздался сдавленный крик.

И – выстрел с противоположной стороны улицы.

Шрек пошатнулся, но устоял на ногах – пуля угодила ему в бок но не пробила бронежилет из полужидкой металлокерамики.

Гейтс тут же развернулся в другую строну и выстрелил. Провел пальцем левой руки по сенсорной полоске корректора и еще раз нажал на курок.

С крыши упал подстреленный снайпер «свободных».

– Вперед!

На перекрестке Гупи кинулся к углу здания – какое-никакое, а все ж укрытие. За ним – Вервольф с Мухой.

Свернув за угол, Гупи едва не налетел на стоявшего, точно столб, зомби. Сталкер сходу ударил мертвяка прикладом в грудь, но перестарался – зомби оказался старый, прогнивший настолько, что приклад проломил грудную клетку и застрял, зацепившись за обломок ребра. Бросив автомат, Гупи нырнул, будто уходя от удара, отпрыгнул назад и выхватил пистолеты.

– Ну, ни хрена себе! – изумленно произнес за спиной Гупи Вервольф.

Зомби стоял неподвижно. Из груди у него торчал автомат Гупи. А за спиной застыла толпа таких же, словно парализованных или заснувших на ходу мертвяков.

– Чего они тут делают? – шепотом, будто боясь их разбудить, спросил Муха.

Гупи взглянул назад. В другом конце улицы творилось то же самое.

Гупи посмотрел на детектор жизненных форм – никаких сигналов.

– Муха, твой детектор работает?

– Нет, – «монолитчик» тряхнул прибор, надавил на кнопку автоматического восстановления системы. – Глухо.

Что-то блокировало работу приборов.

– Валить нужно отсюда, – произнес негромко Вервольф. – Ежели все эти твари разом оживут…

Гупи подошел к зомби и ножом выломал мешавшее вытащить автомат ребро. После чего достал из кармана салфетку, тщательно вытер приклад, а скомканную тряпицу кинул в дыру на груди мертвяка.

Муха посмотрел на Рикошета. Командир знаком дал понять, что нужно двигаться дальше, и показал три пальца – на раз, два, три.

Неожиданно зомби, который секунду назад, казалось, был мертвее мертвого, медленно поднял руку, запустил ее себе в грудную клетку, достал брошенную Гупи салфетку, внимательно посмотрел на нее, понюхал и вроде как с укоризной покачал головой. А затем, резко выбросив руку вперед, схватил Гупи за горло.

Гупи воткнул ствол автомата зомби в живот и нажал на курок. Очередь перебила позвоночник мертвяка. Нижняя часть – таз с судорожно дергающимися ногами, – упала на асфальт. Верхняя – повисла на Гупи.

Подскочивший сбоку Вервольф дважды ударил зомби прикладом по голове. Голова отлетела, ударилась о стену и раскололась. Из треснувшего черепа потекла вонючая, пузырящаяся, буро-зеленая жидкость. Туловище упало Вервольфу под ноги, и он, на всякий случай, пару раз пнул его ногой. Гупи с трудом оторвал от горла руку мертвяка. Пальцы с отвалившимися ногтями и облезшей, будто сожженной кислотой кожей, все еще шевелились, словно искали новую жертву.

– Мерзость! – Гупи с отвращением зашвырнул руку в окно.

– Если бы только одна…

В этом Вервольф был прав.

Хороший зомби – расчлененный зомби, любил говаривать сталкер по прозвищу Зомби.

Хороший был сталкер, но плохо кончил. Пошел как-то раз Зомби на Милитари за бирюльками, которые там Серый Еж припрятал. Самого Серого Ежа Синатра на себе вытащил после того, как псевдоамеба ему ноги по коленки обглодала. На радостях, что жив остался, Серый Еж рассказал Синатре, где на Милитари пару контейнеров с бирюльками прикопал. Но Синатра – сталкер серьезный, по особым заказам работает, поэтому идти за кладом Серого Ежа отказался. Тогда Еж на это Зомби подписал. Зомби пошел и не вернулся. Говорят, его потом в группе контролера видели. Хорошая была группа, крепкая: четыре свежих зомби с автоматами, два кровососа и злющий-презлющий чернобыльский пес – такая команда кого хочешь завалит.

Зомби, которых сейчас видел Гупи, были далеко не первой свежести. В затасканной, драной одежде, а то и вовсе голые, подгнившие, будто объеденные падальщиками, с отвалившимися носами и съехавшими на сторону скальпами, потерявшие конечности, лишившиеся разума и почти полностью утратившие человеческий облик. Отвратительные и мерзкие. Зато их было много. Очень много. Толпа. И вся эта толпа надвигалась на людей, безмолвно, медленно, но неумолимо, как поток лавы, выплеснувшийся из жерла вулкана. И намерения у них были явно не дружественные.

Раздались выстрелы с другой стороны улицы.

Муха обернулся. Там происходило то же самое – толпа зомби вытесняла людей на перекресток. Под пули снайперов «Свободы».

Сталкеры быстро переглянулись и, не говоря ни слова, рванули во всю мочь в сторону площади. Здесь у них не было ни малейшего шанса остаться в живых, а там – кто его знает.

Они бежали, стараясь держаться ближе к стене дома – так по ним могли стрелять только снайперы, засевшие на противоположной стороне улицы.

Параллельно с ними, по другому тротуару бежали американцы и Рикошет. Временами то Шрек, то Рикошет стреляли на бегу, скорее всего, не целясь, не столько ради того, чтобы урезонить противников, сколько, чтобы самим не потерять кураж. Гейтс выстрелил всего раз. И, уж наверное, не промазал.

Крошка, выбитая пулей снайпера из стены, оцарапала Гупи щеку. Еще несколько – щелкнули по маске. Развернувшись, Гупи выпустил длинную очередь по пустым оконным проемам дома напротив.

Щелкнул ударивший в пустоту боек. Гупи выдернул пустой магазин и ловко, двумя пальцами, перевернул, чтобы вставить в автомат другой, притянутый к первому изолентой.

Снайперская пуля, угодившая в казенник, едва не вырвала автомат из рук сталкера. Выругавшись, Гупи вогнал в автомат обойму и дернул затвор. Какое там! Затворная пружина была сорвана. Но зато Гупи успел заметить окно, из которого стрелял снайпер.

Бросив превратившийся в бесполезную железку автомат, Гупи схватился за пистолеты.

– Не, так ты его не достанешь.

Вервольф тоже засек место, где притаился снайпер.

Сдернув с перевязи осколочную гранату, «грешник» подцепил кольцо крючком, вделанным в лямку рюкзака, вырвал чеку и кинул в окно второго этажа.

Грохнуло.

Вервольф осклабился довольно и побежал дальше.

Когда перед ними открылась площадь, Гупи понял, почему им удалось до нее добраться живыми и, по большей части, невредимыми. Гейтс был прав, снайперы не старались их убить, а гнали в заданном направлении.

Небольшая, почти квадратная площадь, с Доской почета, на которой не осталось ни одной фотографии, только выложенное большими буквами слово «СЛАВА», и упавшим, а может быть, и сброшенным с невысокого пьедестала памятником бессмертному Вождю мирового пролетариата, который даже лежа указывал вытянутой рукой в небо, то бишь в пустоту. В былые времена такую площадь можно было увидеть почитай что в каждом небольшом провинциальном городке. Варьировали, да и то исключительно в допустимых пределах, лишь оформление почетной Доски и художественное воплощение образа Вождя. Как правило, площадь располагалась перед входом в здание горсовета или городского отделения партии – нередко это было одно и то же здание, – и служила для торжественных митингов по случаю официальных праздников, выделенных в календарях красным цветом.

Эта площадь была заполнена мертвяками. Нет, они не изображали собравшихся на митинг гегемонов. Зомби тупо шарахались из стороны в сторону, натыкались друг на друга, спотыкались, падали, поднимались и снова пытались куда-то идти. И, судя по всему, настроены мертвяки были крайне агрессивно. Порыкивая и повизгивая, они то и дело отвешивали друг другу оплеухи. Иногда кусались. Отдельные твари пытались пинаться, но с разрушенным вестибулярным аппаратом даже на двух-то ногах устоять непросто. Временами кучка зомби набрасывалась на кого-то одного, избранного по непонятному принципу, и буквально раздирала его на куски, после чего на останках начиналось омерзительное в своей кровавой откровенности пиршество каннибалов. Если бы это были люди, Гупи решил бы, что все они вусмерть пьяны или находятся под воздействием очень сильного наркотика. Но среди зомби алкоголики и наркоманы не водились. Тогда, что же с ними происходит?

Гупи посмотрел назад.

Два потока зомби вытекли на перекресток из боковых улиц и, слившись в один, катились к пощади.

– Да, к черту все!

Сдернув с перевязи гранату, Вервольф зубами вырвал чеку.

– Чего ждать-то!…

Вервольф метнул гранату в толпу неиствующих зомби.

Следом тут же полетела другая.

– Держи!

Шрек кинул Гупи автомат Фондю.

Сталкер быстро проверил магазин, передернул затвор, прямо перед собой, веером выпустил всю обойму и, сменив на новую, одновременно с Вервольфом кинулся вперед.

То, что происходило потом, было похоже на безумие.

Не сговариваясь, Вервольф и Гупи решили, что им нужно пробиться к зданию на другой стороне улицы. С невысоким, широким крыльцом и массивными деревянными дверями, на одной и из которых даже сохранилась длинная медная ручка, здание казалось самым надежным убежищем как от полчищ озверевших зомби, так и от «свободных» снайперов. Должно быть, в былые времена, до первого выброса, именно в этом доме располагался горком партии или какое другое важное государственное учреждение. В отличие от других, здание неплохо сохранилось. Что самое главное, двери были целы, а окна с выбитыми стеклами все еще забраны фигурными решетками.

Ворвавшись на площадь, небольшая группа людей сразу же превратилась в центр, вокруг которого закрутился безумный водоворот. Каким-то образом все зомби разом узнали о их появлении, и все, даже находившиеся на дальних подступах к месту основного действия, начали двигаться в одном направлении. Гупи и Вервольфу приходилось буквально проламываться через толпу обезумевших мертвецов. Тут главной была четкая согласованность всех действий. Одному не справиться никак, потому что убить мертвяка совсем не просто – он уже мертв. Его можно только на время нейтрализовать, вывести из строя. Но это на открытой местности подстреленный мертвяк упадет и будет какое-то время приходить в себя, медленно восстанавливая жизненные функции, если они у него еще остались. Здесь же толпа наседающих со всех сторон зомби не давала упасть тем, кому достались сталкерские пули. Поэтому, сначала Гупи короткими, скупыми очередями, по два-три выстрела, расстреливал наседавших на них мертвяков, а Вервольф в это время раскидывал и сбивал с ног, тех, кто плохо стоял. Затем «грешник» использовал дробовик по прямому назначению, а Гупи прикладом расчищал путь, одновременно меняя в автомате обойму.

Шрек и Гейтс, сменивший снайперскую винтовку на автоматическую, прикрывали группу от напирающих с боков зомби. Рикошет и Муха держали тыл.

Время от времени кто-то кидал вперед, в толпу зомби гранату. Части тел эффектно разлетались по сторонам, но толку от этого было мало.

Это было похоже на кровавую мясорубку. Идти приходилось буквально по телам павших. При этом павшие еще норовили ухватить тебя за ногу, а то и укусить. Кровь и обрывки гнилой плоти летели во все стороны. Тут как раз очень кстати пришлись маски с инфравизорами. Они и глаза защищали, и цвета скрадывали, делая все происходящее не таким уж кроваво-реалистичным. От чего маски инфравизоров защитить не могли, так это от мерзкого зловония, исходящего от множества разлагающихся тел. Нужно было заранее надеть респираторы, но кто ж знал, что все так сложится.

Время не то спрессовалось в тонкую лепешку, не то скаталось в плотный колобок. Гупи казалось, что тупой и бессмысленной бойне не будет конца. А солнце никогда уже не взойдет над руинами мертвого города. Время измерялось теперь только числом пустых обойм, брошенных на землю. И когда упадет последняя, время остановится. Навсегда. Во всяком случае, для славного парня, каковым считал себя сталкер по прозвищу Гупи.