Бытие как объект познания

В способности освобождаться от убожества, от примитивного существования, и возвышаться до положения познающего субъекта заключается смысл сознания, и это зачастую оказывается спасением для человека. Тем не менее опыт существования познающего субъекта — это только один аспект процесса познания. Другой аспект — существование в качестве объекта познания. Познающее эго подчиняет себе внешний или внутренний «объект», воспринимая его в качестве объекта познания. Но это еще не сознание, особенностью которого является сопричастность. Это всего лишь познание. Для достижения аутентичного сознания эго должно также получить опыт существования в качестве объекта познания, при условии того, что функция познающего субъекта отводится первоначальному «объекту».

Существование в качестве объекта познания в известной степени является принадлежностью психотерапевтического процесса. Психиатр нередко несет в себе проекцию «познающего объекта», поэтому пациент ощущает себя низведенным до положения объекта познания. Тем не менее, подобное состояние, вызванное проекцией, носит спорадический и временный характер. Опасность заключается в том, что пациент может попасть в зависимость от другого человека, который «знает» его. Зависимость от психиатра заменяет зависимость от собственного познания, т. е. от

Самости. В письме, написанном в 1915-году, Юнг живо описывает опасности, угрожающие пациенту в связи с тем, что его познает аналитик.

Понимание страшно связывает, и иногда оно прямо-таки убийственно для души, особенно когда она только-только осознала свою отличность от других душ. Суть всякого индивида — жизненное таинство, которое погибает, когда его «разгадывают»..- Опасность, о которой следует помнить, занимаясь анализом, — понимание индивида: дьявол пожирает его душу, которая, подобно младенцу, появляется на свет нагой и уязвимой, лишенной защитной оболочки. Вот дракон, убийца, который всегда угрожает новорожденному божественному младенцу. Его следует еще раз спрятать — на этот раз от «понимания» со стороны человеческого рода.

В этом же письме Юнг подчеркивает, что «понимание» пациента психиатром — это средство, необходимое для «прижигания» невротических черт личности, однако его не следует применять к здоровой душе. Таким образом, сознание того, что человек является объектом познания для познающего субъекта, предпочтительнее не проецировать на другого человека, а воспринимать как контакт с внутренним Образом Бога, Самостью.

Архетипическим образом, дающим наиболее ясное символическое выражение опыту существования эго в качестве объекта познания, является образ Божественного Ока. Этот образ играл большую роль в египетской мифологии. Рэндл Кларк писал:

Оком Верховного Бога является Великая Богиня вселенной в своем устрашающем аспекте. Первоначально она была послана Богом на поиски затерявшихся в Первозданном Океане Шу и Тефнут, чтобы возвратить их к отцу, Верховному Богу. Око выступает в роли дочери Верховного Бога. Вернувшись, Око обнаружило, что его место на лбу Верховного Бога занято другим оком, которое можно интерпретировать как солнце или луну. Это явилось причиной гнева Ока и поворотной точкой в развитии вселенной, ибо навсегда укротить гнев Ока с тех пор невозможно. Верховный Бог... превратил Око во вздыбленную кобру и обвил ею свой лоб, чтобы она испепеляла своими лучами всех его врагов.

В сновидениях одной пожилой женщины я нашел интересную параллель мифологической аналогии между глазом и змеей. Эта пациентка страдала от хронического и очень мучительного физического недомогания, а кроме того страдала в душе, тщетно пытаясь понять смысл выпавшего на ее долю испытания. Ей приснился сон фрагмент которого здесь воспроизводится:

«Я разговариваю с друзьями. Мы пытаемся выяснить, почему по комнате ползают змеи. Сначала змеи казались неодушевленным и предметами на стене. Их оживили какие-то мои слова. Я хотела убить их, но приятель сказал, что этого не следует делать».

Следующий сон, несколькими днями позже, выглядел так: «Я подошла к кухонной раковине, чтобы привести ее в порядок. Она была совершенно мокрой. Когда я посмотрела на нее, капли воды стали отделяться от ее поверхности. У каждой капли была внутри точка наподобие рыбной икринки или глаза. Я не стала их смахивать».

Данной женщине была свойственна тенденция занимать в жизни пассивную, жертвенную позицию. Эти сны приснились ей в тот момент, когда она стала противиться принятой на себя роли. Подобные сны указывают на то, что обращать внимание на бессознательное (вести разговор о нем) значит оживлять змей. Затем змеи превратились в икринки или глаза. Подобный процесс — это зеркальное отражение египетского мифа, в котором Око Бога превращается во вздыбленного змея. Есть основание полагать, что непроизвольно возникающие реакции протеста (змеи) представляют собой в действительности автономные центры сознания (рыбьи глаза) и, следовательно, являются субъектами по отношению к другому субъекту. Этот другой субъект (Самость) не был намерен терпеть пассивности и кротости, свойственных тому, кто соглашается играть роль жертвы. Заметив реакцию внутреннего протеста, женщина открыла в себе «объективный субъект», Самость.

Образ рыбьих глаз известен в алхимии под названием oculi piscium (глаза рыб) и соответствует scintillae (искрам) или многочисленным светящимся точкам в бессознательном. Юнг пишет:

Глаза рыб суть крошечные искры души, из которых образуется сияющая фигура филиуса [божественного ребенка]. Они соответствуют частицам света, заточенным в темницу Фюзиса, воссоздание которых являлось одной из главных целей гностицизма и манихейства.

Этот же образ рассматривается и в эссе Юнга «О природе психического», где мотив множества глаз снова сравнивается со множеством светящихся точек. Стоит нам поймать направленный на нас странный «рыбий» взгляд, как у нас возникает жуткое ощущение того, что подле нас присутствует некто иной.

Глаза рыб соответствуют Оку Бога, которое, согласно Книге Пророка Захарии, явлено в виде множества. «Те семь — это очи Господа, которые объемлют взором всю землю». (Зах. 4:10). Следствие подобного опыта — осознание того, что мы не одни в своей душе.

В одном из египетских текстов Око Бога говорит о себе: «Я — всевидящее Око Гора, чье появление вселяет ужас, Госпожа Резни, Могущественная Виновница Безмерного Страха». Ощущение того, что человек является объектом познания, что за ним наблюдает Око Бога, может стать кошмарным переживанием, потому что бессознательное, как правило, не терпит наблюдения за собой. Оно бурно реагирует на то, что его пытаются познать, поскольку такое познание разрушает всемогущество бессознательных содержаний, обусловленное тем, что человек не осознает их воздействия. Бессознательные содержания, или комплексы, не что иное, как различные аспекты тождества Эго и Самости, для которого представляет серьезную угрозу низведение одного из составляющих до положения объекта познания трансцендентного субъекта.

Сон, приснившийся Юнгу в раннем детстве, содержит образ глаза и служит иллюстрацией еще одного аспекта феноменологии глаза. В возрасте трех или четырех лет ему приснилось следующее:

Я обнаружил темную, прямоугольную, вымощенную камнями яму, которой прежде никогда не видел. Я быстро подбежал и заглянул в нее. Затем я увидел каменные ступени, ведущие вниз, и после некоторого колебания робко сошел по ним в яму. Внизу находились ворота, обрамленные полукруглой аркой и завешенные зеленым занавесом. Это был большой, тяжелый занавес из узорчатой парчи, и выглядел он великолепно. Охваченный любопытством, я отодвинул его в сторону и увидел перед собой освещенную неясным светом прямоугольную комнату длиной около десяти метров, с крутым сводом из резного камня. Пол был вымощен каменными плитами, в центре комнаты имелось небольшое возвышение, к которому от входа вела красная ковровая дорожка. На возвышении стоял необыкновенно богатый золотой трон. Я не уверен, но на сиденье, кажется, лежала красная подушка. Трон был великолепен, настоящий королевский трон из волшебной сказки. На нем что-то стояло, и поначалу я подумал, что это ствол дерева. Этот огромный предмет доходил почти до потолка. Его высота достигала пяти метров, а в толщину он был не меньше полуметра. Но форма его была необычна: он был сделан из кожи и обнаженной плоти, а наверху у него было подобие головы без лица и волос. На самой макушке находился один-единственный глаз, неподвижно уставившийся вверх.

В комнате, несмотря на отсутствие окон или иного видимого источника света, было достаточно светло. Тем не менее, голову окружала яркая аура. Предмет не шевелился, но у меня было чувство, что он может в любой момент сползти с трона и, пресмыкаясь, словно червь, двинуться ко мне. Я оцепенел от ужаса. В тот же миг я услышал доносившийся откуда-то снаружи и сверху голос моей матери: «Да ты только взгляни на него. Это пожиратель людей!» Сказанное еще больше увеличило мой ужас, и я проснулся в холодном поту и напуганный до смерти.

Фаллический глаз в этом сновидении определенно соответствует описанию Ока Гора, «чье появление вселяет ужас». Тот факт, что его называют «пожирателем людей», заставляет вспомнить замечание Юнга о том, что понимание «пожирает душу». Глаз-фаллос является аналогом глаза-змеи и обычно намекает на одаренность сновидца. Аналогичным образом, глагол «знать» [YHDA] в Ветхом Завете обозначает также половой акт.

Глаз вызывает ужас, поскольку он связан с гневом Бога. Древний египетский миф об истреблении людей показывает, что Око Бога может быть орудием божественного гнева:

Ра, бог, создавший себя самого, первоначально царствовал над богами и людьми, но люди замыслили недоброе против своего владыки, ибо он начал стареть... Когда он узнал, что люди замышляют против него мятеж, он сказал своей свите: «Подите, призовите сюда мое Око, призовите также Шу, Тефнут, Геба и Нут и всех отцов и матерей, которые были со мной в Первозданном Океане...» И вот эти боги были приведены к нему... и сказали: «Говори нам то, что нам можно слышать». Тогда обратился Ра к Нуну (персонификации Первозданного Океана): «О старейший Бог, из которого я сам произошел! И вы, о древние Боги! Смотрите, люди, созданные из моего Ока, замыслили злые дела против меня. Скажите мне, что бы вы сделали на моем месте»... Тогда Нун сказал: «О Ра, мой сын! О Бог более великий, чем создавший его, и более могущественный, чем сотворившие его! О ты, прочно восседающий на своем престоле! Если бы твое Око было направлено против тех, кто замышляет против тебя, разве не был бы велик их страх?»... Тогда и остальные боги, бывшие там, сказали ему: «Отправь свое Око, да поразит оно тех, кто замышляет злое против тебя... Пусть оно сойдет на них в образе Хатхор». И тогда пришла богиня и поразила людей в пустыне.

В данном тексте Око Бога вершит Страшный Суд. Кроме того, в этом находит символическое выражение опыт существования эго в качестве объекта познания. Во многих религиях «суд над душой» переносится в загробную жизнь и воспринимается как посмертное испытание, в течение которого личность проходит окончательную проверку и превращается в объект абсолютного познания со стороны Бога. В зависимости от исхода этого испытания человек будет оправдан и отправлен в рай или осужден и обречен на вечные муки в аду.

Образ Страшного Суда можно интерпретировать с психологической точки зрения как проекцию на загробную жизнь контакта эго с Самостью и архетипического переживания существования своей личности в качестве объекта познания для трансперсонального субъекта; это испытание вызывает благоговейный страх, о чем выразительно свидетельствуют мифы. По понятным причинам человек всегда пытался, насколько это возможно, отсрочить это испытание, перенося его на загробную жизнь.

Ситуация, в которой на человека смотрят или внимательно изучают, довольно часто встречается в сновидениях. Например одному мужчине приснилось, что на него направлены камеру репортеров, однако он делает все, чтобы не попасть в фокус Подобно дикарю, сновидец испытывал страх перед «глазом» камеры. Когда человек переживает серьезный жизненный кризис, в его снах порой непосредственно возникает образ Божьего Ока.

Вот один из примеров: юноше, которому предстояло совершить решающий шаг на пути развития сознания, приснился следующий апокалиптический сон:

Я находился в комнате или в доме, стены которого были сложены из саманных кирпичей цвета земли. Пол покрывал слой мелкой пыли, вроде сухой глины. Хотя в комнате горел свет, в ней разливался какой-то тусклый полумрак. Я слышал доносившийся снаружи шум, напоминавший рокот прибоя. По мере того как этот шум становился все громче и громче, он начинал оказывать заметное воздействие на стены комнаты. Стены стали трястись и трескаться. От этого в комнате стояла густая пыль и оседала на мне и на вещах. На стенах появились трещины и отверстия. Было такое ощущение, что комната вот-вот обрушится на меня. Я почувствовал, что погибну под кирпичами и потоком воды. Стены меж тем начали выгибаться, глиняные кирпичи выпадали и крошились. Все больше и больше их падало вокруг меня. Вся моя жизнь молнией промелькнула у меня в голове. Я должен выбраться отсюда, я не могу умереть здесь, сейчас. Меня охватил панический страх. Я не знал, что происходит снаружи, лишь слышал, как вода с грохотом бьется о стены.

Собрав все остатки самообладания, я подбежал к трещавшей по всем швам стене. Я ударял по ней и толкал ее, то и дело отступая назад, чтобы нанести новый удар. Оглянувшись, я увидел, что за моей спиной все рушится. Я закричал от ужаса: вокруг меня были вода и камни. Я снова принялся крушить стену, призвав на помощь последние силы. Стена прогнулась и покрылась складками. Через несколько мгновений она глухо затрещала и разъехалась. Целые глыбы кирпича, которые были готовы обрушиться на меня, полетели наружу, когда я навалился всем своим весом на стену. Грохот стоял ужасный. Панический ужас снова охватил меня. Еще раз навалившись на стену, я почувствовал, что силы, похоже, оставляют меня, но я все равно толкнул стену, и мне показалось, что мой толчок оказался даже более мощным, чем предыдущие. Стена рухнула. Все, что находилось позади меня, успокоилось или исчезло, — я не могу сказать точно. Я непроизвольно поднял глаза вверх и увидел круглый глаз с голубым небом и белыми облаками. У меня было такое ощущение, словно я смотрю в перевернутую телескопическую линзу. Казалось, я почтительно заглядываю в нее, а кто-то свысока наблюдает за мной, я увидел глаз, глядевший на меня в окуляр телескопа. Вместе с тем я чувствовал, что это не глаз, а нечто совершенно иное. Благоговейный трепет охватил меня, я почувствовал свое бесконечное ничтожество. Необъяснимое ощущение того, что я всего лишь человек, пронзило меня.

Другим примером послужит сон, приснившийся мужчине средних лет, который переживал поворотный момент в психологическом развитии. У этого мужчины появились симптомы наследственного заболевания, некогда унесшего в могилу его отца, который был в тот момент немного старше пациента. Это его крайне встревожило. В какой-то мере его удалось успокоить только после того, как всестороннее медицинское обследование показало, что данные симптомы имеют психосоматическое происхождение. В наиболее тревожный период пациенту приснился следующий сон:

Президент Никсон выступал в зале перед большим количеством народа. Я сидел на скамье, расположенной рядом с его кафедрой. Неожиданно мне пришла в голову мысль: если бы я попытался убить его, никто не смог бы мне помешать. Два охранника в униформе прошли мимо меня; один из них погасил свет в зале. Странный оранжевый свет возник на задней стене. Поднялась большая металлическая ширма, за которой располагалось что-то похожее на сканирующее устройство. Раздалось громкое гудение. В тот же миг сканирующее устройство пронзило зал загадочным лучом. Я увидел огромный глаз, глядевший на меня через отверстие в задней стене. Затем глаз принялся оглядывать зал. Раздался выстрел. Мальчишка-подросток, который, очевидно, намеревался убить президента, выстрелил в себя. Когда свет в зале снова вспыхнул, президент Никсон стоял на коленях и молился.

Наиболее значимый образ в этом сновидении — нуминозное Око Бога. Несомненно, страх смерти, овладевший пациентом, нашел свое выражение в образе божественного суда. У пациента был негативный отцовский комплекс, проявлявшийся в виде бессознательной враждебности к лицам, которые ассоциировались с отцом. Об этом свидетельствует, в частности, инфернальный характер его размышлений о президенте Никсоне. Появление Ока Бога нейтрализовало данный комплекс — подросток совершил самоубийство. Манифестация Самости растворила бессознательный комплекс и оставила за собой след в виде религиозного чувства: npeзидент Никсон, склонившийся в молитве.

Другому пожилому мужчине, тоже испытывавшему состояние тревоги, приснился следующий сон:

Я нахожусь на корабле, капитан которого чем-то напоминает мелвилловского Ахава. Я вижу странное женоподобнoе существо на корабельных поручнях. Оно касается лба тонкой палочкой, и тотчас на лбу у него появляется третий глаз. При виде такого чуда капитан стремительно нападает на это существо. Его без усилий унимают и уводят прочь.

Женщина с третьим глазом ассоциировалась у сновидца с ангелом, Ахавом, символизирующим инфляцию эго. Капитан не мог допустить, чтобы на его корабле происходило что-то без его ведома. В связи с тем, что капитана скрутили и увели прочь, пациенту вспомнился один эпизод из Библии, в котором говорится о Христе: «Восшед на высоту, пленил плен и дал дары человекам» (Еф. 4:8). Замечательно, что Юнг ссылался на эти же слова, описывая контакт эго с Самостью:

Когда пик жизни достигнут, когда бутон распускается и из меньшего возникает большее, тогда, как говорит Нищше, «один становится двумя», и большая фигура, которая была всегда, но оставалась невидимой, предстает перед меньшей личностью со всей силой откровения. Тот, кто воистину и безнадежно мал, всегда будет принимать откровение большего до своей малости и никогда не поймет, что день расплаты за его ничтожество уже настал. Но тот, кто в душе велик, знает, что момент проявления давно ожидаемого наперсника, бессмертного, который пришел чтобы «пленить плен», то есть вырвать его из рук того, кто это бессмертное начало в нем связывал и держал в плену, и сделал так, чтобы жизнь его потекла по новому, великому руслу, — это крайне опасный момент.

Самый поразительный образ в этом сновидении — третий «ангела». Обычно этот образ соответствует третьему глазу бога, обладающего, согласно индуистской мифологии, опасным, разрушительным характером. Вот что пишет о трех глазах Шивы Карапатри:

Три глаза Шивы символизируют солнце, луну и огонь — три источника света, освещающие землю, космическую сферу и небеса. В Пуранах и Упанишадах говорится о том, «чьи глаза — солнце, луна и огонь» (Бхасмаджабала Упанишад I). Тремя глазами Шива может видеть три формы времени — прошедшее, настоящее и будущее (Махабхарата 10.1251). Три его глаза сияют подобно трем солнцам (Там же 13.846). Третий глаз Шивы, посредине лба, огненный глаз — глаз совершеннейшего восприятия. Он смотрит главным образом внутрь. Когда он направлен вовне, он сжигает все, что попадает в его поле зрения. Взглядом именно этого глаза был испепелен Кама, бог сладострастия; именно этот глаз становится средством уничтожения богов и всех сотворенных существ во время периодически повторяющейся гибели Вселенной (Карапатри, «Шри Шива Таттва», Сиддханта. II, 1941—-42, 11 б).

Третий глаз Шивы подобен Оку Бога у египтян; оно также может превратиться в орудие разрушения. На языке психологии Око разрушает те составляющие эго, которые противостоят Самости. Иными словами, оно разрушает тождество эго и Самости, порожденное психической инфляцией, примером чего является Ахав. Согласно Якобу Беме, «Божественная Премудрость... есть союз, в коем Бог вечно зрит Самого Себя. Он являет этот союз Собой. В Любви, которая есть Свет Бога, зеркало это называют Премудростью Божией; но в Гневе его называют Всевидящим Оком».

Если архетипический образ Ока Бога активизируется, то человеку предстоит пройти через испытание, подобное тому, что выпало на долю Иова. Юнг констатирует, что Сатана в Книге Иова «является, по-видимому, одним из глаз Бога, который «ходил по земле, и обошел ее» (Иов, 1:7). Сатану представляли как многоокое существо. В колоде Таро есть карта, на которой дьявол изображен в виде Аргуса с глазами, покрывающими все тело. Таким образом, Око Бога обычно воспринимается как «враждебный» [в английском языке слово the Adversary (враг) служит эвфемистическим

обозначением сатаны, дьявола. — Прим. перев.] для эго аспект Самости.

В связи с этим возникает ощущение тяжелого испытания. Сказанное, как мне думается, имеет отношение к четырем упомянутым сновидцам.