Вопрос 3 Изучение личности осужденного. Методы воздействия на осужденного в целях его ресоциализации

Для ресоциализации личности осужденного необходимо знать лично­стные особенности каждого осужденного. Задача эта сложна и трудоем­ка. Ее решение требует специальных психологических познаний, ори­ентации в структуре личности, динамике ее поведения, в релевантных (значимых) для нее средствах воздействия.

Источники получения информации о личности и методы ее изу­чения следующие.

1. Изучение материалов личного дела осужденного и иных доку­ментов — ознакомление с автобиографией и характеристикой, данной различными учреждениями и следователем, с содержа­нием приговора и другими материалами личного дела, выяв­ление ценностно-ориентационных и поведенческих особенно­стей осужденного, его ролевого статуса в преступном сообществе, поведения в процессе предварительного следствия и судебного разбирательства, анализ публикаций, переписки, социальных связей.

2. Объективное и включенное наблюдение — получение и анализ данных о непосредственно проявляемых осужденным личност­ных качествах в различных условиях жизнедеятельности: особен­ности взаимоотношений с людьми в зависимости от их группового статуса, предпочитаемый стиль поведения, объекты повышенной ориентации, деформированность отдельных социальных качеств, референтные группы, «уязвимые места» психики, зоны повышен­ной чувствительности.

3. Изучающая беседа (метод опроса) — получение сведений от осуж­денного по определенной программе с целью выявления личност­ных позиций, системы его отношений к различным социально значимым явлениям, жизненного пути личности, возможностей опоры на положительные качества личности.

4. Анализ данных медицинского (соматического и психотерапевти­ческого) обследования — ознакомление с состоянием физическо­го и психического здоровья осужденного, с рекомендациями по организации его труда и быта в связи с возможными личностны­ми акцентуациями, психопатическими проявлениями.

5. Анализ данных о психических особенностях личности — интел­лектуальных особенностях (уровне интеллектуальных возмож­ностей, широте кругозора, глубине и обоснованности суждений), особенностях волевой и эмоциональной сферы (специфике при­нятия решений, их транзитивности или нетранзитивности, са­мостоятельности и настойчивости реализации, сфере импуль­сивных проявлений, преобладающих эмоциональных состояниях, склонности к аффективному поведению).

6. Анализ результатов различных воспитательных воздействий (разработка системы средств эффективного ресоциализирующего воздействия на данную личность, коррекция системы воспита­тельных воздействий).

Эффективность исправительного воздействия в значительной мере зависит от установления психологического контакта с осужденным. Такой контакт возможен лишь на основе знания его индивидуальных особенностей, предпочтительных ориентации и актуализированных интересов.

Общаясь с осужденным, воспитатель должен знать:

♦ где и когда родился осужденный, наиболее яркие его впечатле­ния в различные периоды жизни, уклад семейной жизни, особен­ности семейных отношений, этнические обычаи и традиции, вза­имодействие с микросредой;

♦ наиболее существенные психотравмирующие жизненные обсто­ятельства: был ли рожден в браке, воспитывался ли обоими ро­дителями или одним из них, в каких материальных условиях, какие обстоятельства семейной жизни имели психотравмирующее воздействие, какое получил образование, какую имеет профессию и специальность, где работал до осуждения и какие были взаимоотношения с окружающими, имел ли семью, к кому был особенно привязан, кого чаще всего вспоминает и по каким пово­дам, каким наказаниям подвергался, какова шкала предпочтений; в каком возрасте и при каких обстоятельствах совершил первые
деликты (проступки) и первое преступление, какие чувства ис­пытал при этом, где и при каких условиях приходилось отбывать наказание, чем занимался после отбытия наказания, совершил ли последнее преступление в составе группы, какое положение занимал в ней, как относится к совершенному преступлению и на­значенному наказанию, каковы его защитные механизмы, особен­ности самооценки; каков уровень зараженности криминальной субкультурой, знает ли жаргон, поведенческие схемы в криминализированной среде, знает ли значение своих татуировок, при каких условиях они были нанесены, как переносит сексуальную депривацию (вынужденное воздержание), имеет ли болезни и фи­зические травмы;
♦ как относится к своему нынешнему положению, какие трудности межличностных отношений глубоко переживает, какую тактику поведения предпочитает, чем живет, на что надеется, как плани­рует свое будущее. Лишь зная типологическую схему поведения данной личности, можно вписаться в эту схему. В этом залог успешного воздействия на личность «изнутри», избежания навязывающего воспитания. Внешнее
может действовать лишь через внутреннее. Какой-либо стандартный
набор «воспитательных» мероприятий (выпуск стенгазет, правовая пропаганда, культурно-массовая работа, организация спортивных ме­роприятий и труда в мастерских), рассчитанных на глобальное воз­действие, как показывает опыт работы ИУ, не приносит желаемого результата. А во многих случаях массовые казенные мероприятия вызывают даже «эффект бумеранга» — производят эффект, обратный
желаемому.

Личность имеет тенденцию к отвержению того, что навязывается ей извне. Эта тенденция в условиях ИУ резко усиливается — общеиз­вестна установка заключенных на отрицательное отношение к тому, что исходит от администрации. Отчужденность, недоверие и враждеб­ность — вот та глухая стена, о которую разбивается большинство ка­зенных мероприятий. Поэтому на первых порах все усилия админи­страции ИУ должны быть сосредоточены на том, чтобы хотя бы не ожесточать взаимодействие с заключенными, дать возможность хотя бы слегка оживиться некоторым росткам человечности в отвержен­ном и психически деформированном индивиде. Нельзя зло преодо­леть злом.

Не приносит успеха и всепрощающая доброта. Мера воздействия на грубое нарушение социальной нормы должна быть строгой, но справедливой, не несущей в себе налета мести. Безусловное соблюдение режима — категорическое требование. За его нарушение неизбежны отрицательные санкции. Но без издевательства над личностью, без глум­ления и произвола.

Взаимодействуя с личностью, необходимо рассматривать ее в системе групповых связей. Личность всегда представляет определенную малую группу. (Мы воздерживаемся от употребления понятия «кол­лектив» применительно к группам осужденных, ибо коллектив — это высшая форма социальной группы, интересы и цели которой полнос­тью совпадают с интересами общества.) Группа, сообщество заключенных определяет поведение своих членов. И это закон не только для тюрьмы. Но в тюрьме «узы дружбы» особенно крепки.

Стратегия воздействия на личность через микросреду состоит в том, чтобы эта микросреда приняла определенные ценности, так или иначе соотносимые с базовыми социальными ценностями. Ничего не даю­щий, изнурительный труд будет отвергнут группой. Труд, результаты которого немедленно принесут группе некоторое благо, станет опре­деленной групповой ценностью, возникнет соответствующий группо­вой интерес и внутригрупповой взаимоконтроль. Опыт некоторых ИУ показывает, что даже при существующей правовой регламентации ре­жима возможны некоторые его улучшения: оборудование локальных зон и изолированных участков для небольших групп заключенных, улучшение санитарно-бытовых условий, повышение трудовой моти­вации, поощрение трудовой инициативы, эстетическое оформление бытового окружения, интеллектуальное насыщение досуга, укрепле­ние социальных связей с внешней средой. Количество общих и произ­водственных правонарушений резко снижается по мере создания со­временной промышленно-производственной базы ИУ, разнообразия трудовых процессов и повышения материальной заинтересованности в результатах труда.

В ряде ИУ достигаются заметные успехи в ресоциализирующей де­ятельности, особенно там, где администрация и персонал приобщают­ся к опыту и теоретическому наследию известных педагогов и психологов, где образуется сплоченный коллектив квалифицированных сотрудников, формируются механизмы социально адаптированной к групповой интеграции в среде заключенных, создаются перспективы личностного самоутверждения; определяются перспективы исправле­ния, сопровождающиеся получением определенных льгот, создает­ся перспектива «завтрашнего дня».

Злостные нарушители режима, лица с устойчивой антисоциальной направленностью — объект особой заботы сотрудников ИУ. Во мно­гих случаях в отношении к ним обоснованно доминируют каратель­ные ограничения/Наряду с этим положительный результат может дать только последовательная система мер, связанная с групповым осуждением злостного нарушителя, увязка его дисциплинарных на­рушений с ухудшением его группового статуса.

Традиционно сложившаяся «политико-воспитательная работа», со­держащая в себе формальные средства воздействия, не принесла ус­пеха пенитенциарной деятельности. В настоящее время необходимо концептуальное переоснащение всей системы ИУ новыми, принципи­ально иными подходами к проблеме «исправления» преступников. Су­ровость, ненависть и жестокость могут дать лишь аналогичные всходы. Человеческое в человеке формируется по другим законам — по зако­нам сострадания, сочувствия, всемерного укрепления хотя бы слабых положительных проявлений индивида, создания человеческих усло­вий быта.

В нашем обществе постепенно намечаются некоторые демократи­ческие подвижки, страна с трудом выходит из состояния большой гулаговской зоны. Но в самой зоне еще прочно удерживаются порядки прошлого.

Улучшение положения заключенных в ряде случаев не связано с до­полнительными расходами. Это могут быть разрешение на ведение подсобного хозяйства, более частые и более продолжительные встре­чи с родственниками, практика отпусков, снятие ограничений в полу­чении материальной помощи от родственников и т. п.

Однако большинство руководителей ИУ видят возможность улуч­шения их работы в одном — в расширении права по наказанию заклю­ченных. Репрессивный уклон — наиболее распространенная профес­сиональная деформация большинства работников ИУ.

Общество не должно уповать лишь на ужесточение условий содержания заключенных в местах лишения свободы. Не менее важна его попечительская деятельность. Привыкший к ударам судьбы блудный сын не боится удара кулаком. Для него более действенно участие, про­щение и поддержка. И как бы ни был велик его грех, прощение воз­можно. С прощением связано и раскаяние. Добро и милосердие всегда берут верх над мстительностью и жестокостью. Нельзя злом побе­дить зло.

Необходимость привлечения к работе в ИУ профессиональных пси­хологов становится актуальной задачей в комплектации персонала ИУ.

В колониях для несовершеннолетних правонарушителей долж­ность специалиста-психолога была введена еще в 1974 г. Однако подготовка соответствующих кадров не была организована. В начале 90-х годов прошлого века был осуществлен эксперимент по созданию базовых психологических лабораторий при некоторых ИУ (в Перм­ской и Саратовской областях, а затем и в ряде других регионов Россий­ской Федерации). К концу века в штаты уголовно-исполнительной си­стемы было введено около одной тысячи практических психологов. Штаты психологов были предусмотрены на всех уровнях ГУИН. В каж­дом пенитенциарном учреждении комплектуется группа практиче­ских психологов из расчета один специалист на 300 осужденных. Они призваны разрабатывать реабилитационные программы для каждого вновь прибывшего осужденного с учетом его психических деформа­ций [29,5].

Новый уголовно-исполнительный кодекс (УИК) более «психоло­гизирован», чем предыдущий исправительно-трудовой кодекс. В гла­ве 15 УИК РФ определены нормы, регулирующие порядок создания и содержания работы самодеятельных организаций осужденных, их вза­имоотношения с администрацией. Урегулирован порядок получения образования и профессиональной подготовки. Определен порядок при­менения мер поощрения и взыскания применительно к различным ка­тегориям осужденных. Осужденному может быть разрешена индиви­дуальная трудовая деятельность (ст. 103 ч. 5 УИК). Однако отказ от работы по-прежнему расценивается как злостное нарушение режима (что противоречит существующим мировым стандартам).

В целом и в новом УИК основным средством исправления осуж­денных остается карательный режим ИУ. Несмотря на то что «че­ловечность» в отношении осужденных теперь закреплена законом, ан­тигуманные устои тюрьмы остаются пока незыблемым ее основанием. Реализация конституционных прав человека и гражданина остается для осужденных невыполнимой декларацией. Подзаконные акты МВД все еще наводят в тюрьме «свои порядки». Медицинские, са­нитарно-гигиенические, психолого-педагогические условия содер­жания осужденных повсеместно определяются не столько законом, сколько «экономическими возможностями государства». Зараженному туберкулезом, истощенному осужденному мало поможет его «право на здоровье», декларируемое в новом уголовно-исполнительном ко­дексе.

Завершающим и наиболее ответственным периодом ресоциализа­ции является реадаптация освобожденного к жизни на свободе, в но­вых, как правило, трудных условиях, требующих значительных уси­лий: бытовая неустроенность, нарушенность прежних социальных связей, отсутствие жилья, настороженность родных и знакомых, хо­лодный взгляд отвержения в отделах кадров по найму рабочей силы — все это ложится тяжелым гнетом на психику освобожденного. Ситуа­ция, особенно опасная для тех, у кого за плечами уже был острый конфликт с обществом. И в этой ситуации существенна не только психологическая установка на новый образ жизни, необходим ком­плекс социальных условий для реализации этой установки. Необходима специальная социальная служба по реабилитации лиц, отбыв­ших наказание.

В этот трудный период жизни человека ему более всего необходима человеческая помощь. Ряд специальных правовых норм исправитель­ного законодательства должен регулировать социальные отношения, связанные со взаимодействием общества и освобожденного лица. Не принять человека на работу, чинить препятствия при восстановлении его законных прав на жилье, имущество — это значит проявлять асоциальное, содействовать очередному срыву еще слабоустойчивого в социальном отношении индивида.

Необходимы социальные программы реадаптации лиц, освобож­денных из мест лишения свободы с учетом их социально-психологи­ческой типологии. Особого внимании заслуживают лица, склонные к асоциальному образу жизни, к продолжению преступной деятельности. Уже в 20-х годах выдвигалась и частично реализовывалась идея соци­ального патронажа над освобожденными из мест лишения свободы. Было утверждено Положение о Комитете помощи освобожденным из мест заключения. Такие комитеты создавались повсеместно, вплоть до уездного уровня. Они выявляли бывших заключенных, которым была необходима социальная поддержка. Создавались общежития для нуж­дающихся в жилье. Проживающие в этих общежитиях обеспечивались питанием и временной работой. Средства на временное содер­жание нуждающихся освобожденных выделялись Наркомюстом по смете Центрального исправительно-бытового отдела, из доходов от мастерских, где работали освобожденные, и пожертвований. На пред­приятиях Комитета помощи был установлен переходный трудовой режим. Для всех работающих патронируемых лиц был установлен ше­стимесячный испытательный срок. За это время для патронируемых подыскивалось место постоянной работы.

Комитет помощи освобожденным выделял средства на проживание и путевое довольствие бывшим заключенным, раздавал им одежду, собранную путем пожертвований, занимался трудоустройством осво­божденных, устройством их детей в ясли, содействовал в отмене вы­сылки, восстанавливал в профсоюзе, содействовал научным работникам в бесплатной публикации их работ, обеспечивал квалифицированную медицинскую помощь.

Этот исторический экскурс предпринят для демонстрации тех доб­рых и социально необходимых дел, которые не потеряли своей акту­альности и в наши дни. В этом контексте представляется важной со­циальной задачей возродить деятельность Всероссийского комитета помощи содержащимся в местах заключения и освобожденным из них, широко привлекая к его деятельности частную инициативу.

Преодоление преступности — сложная, комплексная, общесоциаль­ная проблема. В ее решении существенное значение имеет система мер по социальной реадаптации бывших заключенных. Удержать челове­ка от повторного преступления — не менее важная социальная задача, чем профилактика первичной преступности.

Наибольшая вероятность «срыва», совершения повторного преступ­ления приходится на первый год после освобождения. Этот год и дол­жен быть социально-патронажным годом, годом социальной реабили­тации освобожденного, с соответствующим социально-правовым его обеспечением. И речь здесь идет не об унизительном строгом контро­ле, а о создании самых необходимых условий для начала новой жизни. Необходим, конечно, и социальный контроль, проверка соответствия поведения реабилитируемого лица соответствующим социальным ожиданиям. Однако этот социальный контроль должен сопровождать­ся корректирующими, помогающими действиями по упрочению положительных связей реабилитируемого с социальной средой. Ма­лоэффективный административный надзор должен быть дополнен социальным патронатом.

Новый уголовно-исполнительный кодекс обязывает местные органы социальной защиты обеспечить трудовое и бытовое устройство лиц, от­бывших уголовное наказание (ст. 189 УИК РФ).

 

 

[1] Пенитенциарный (от лат. — покаянный) — исправленный через покаяние, внутреннее самоочищение.

 

[2] Это письмо было направлено также во Всемирную организацию по борь­бе за права осужденных — «Международную амнистию» — и было передано по радио «Свобода».