Кризис современной семьи

Несмотря на разнообразие типов и форм семьи, характер­ных для современности, большинство людей живет в полной семье, нуклеарной или с другими родственниками. Подавляющее большинство людей вступает в брак и рожает по край­ней мере одного ребенка. То есть сохраняется всеобщность и универсальность семейного образа жизни.

Одновременно все более тревожными становятся голоса, диагностирующие кризис семьи. В Россииэтот процесс приоб­ретает крайне острый характер из-за совпадения общемировой (точнее, свойственной высокоразвитым индустриальным стра­нам) тенденции трансформации модели семьи с условиями со­циально-экономического кризиса, негативно влияющего на все стороны жизнедеятельности населения.

Негативное воздействие кризиса на демографические ха­рактеристики населения проявилось прежде всего в снижении рождаемости. До недавнего времени снижение рождаемости в Россиимаскировалось тем, что в детородный возраст всту­пали многочисленные поколения, родившиеся в послевоен­ное десятилетие, и абсолютные показатели числа рождений были достаточно внушительными. Однако наступило время, когда и абсолютные цифры стали снижаться. Так, в 1985г. было рождено 2 375,1 тыс. детей, а пятью годами спустя, в 1990г. — только 1 968,9 тыс. Падение рождаемости составило более 16%. Впрочем, эти крайне тревожные цифры вскоре стали казаться вполне благополучными на фоне того, что последовало в 1991г. — падение почти на 10% по сравнению с предыдущим. За 1992г. – падение еще на 11,5%. Наконец, проявившиеся в полном объеме трудности социально-эконо­мического и морально-психологического характера привели к тому, что в 1993г. появилось на свет почти на миллион младенцев меньше, чем в предшествующем. За последние десять лет падение рождаемости происходит еще более быстрыми темпами.

Помимо общих цифр, демографы применяют более точные показатели для того, чтобы определить истинное состояние рождаемости. Среди них «суммарный коэффициент рожда­емости», то есть среднее число деторождения на одну женщи­ну за весь репродуктивный период. Этот показатель независим от половозрастной структуры населения, и он хо­рошо отражает истинную динамику процесса. Известно, что для простого воспроизводства населения, то есть для того, чтобы численность жителей не убывала, чтобы замещающее поколение было по размеру не менее многочисленным, чем замещаемое, суммарный коэффициент рождаемости должен быть не ниже 2,15. Средний российский показатель к настоя­щему времени уменьшился вполовину (на 50%). Средние показатели объединяют достаточно отличающиеся значения региональной рождаемости. Наиболее тревожно дело обстоит в крупнейших городах, центральных и северных регионах Европейской России, в Сибири и на Дальнем Востоке, в ряде автономий и республик.Можно считать, что суженное восп­роизводство свойственно прежде всего территориям с высо­ким уровнем производственного и научного развития, важным для социального прогресса страны.

Изменяется характер и показатель брачности. Уменьшает­ся число зарегистрированных браков, увеличивается — раз­водов. В 1993г. были зарегистрированы в среднем по стране показатели, характерные прежде только для столиц с гипер­трофированной динамичностью бракоразводной активности: на три заключенных брака было зарегистрировано два разво­да. И если число разводов нарастало в целом достаточно плавно, то снижение брачности имело буквально крутопада­ющий характер: с 1989г. по 1993г. число вновь заклю­ченных браков сократилось на 280 тыс., или почти на четверть.

Можно выделить три группы показателей ухудшения функционирования семьи. Первая связана с объективными процессами изменения брачно-семейных отношений во всех экономически развитых странах и, особенно, в Европе в направлении нуклеаризации семьи, что неизбежно повлекло за собой снижение рождаемо­сти, рост разводов и увеличение числа одиноких людей.

Как и на Западе,в Россиишироко распространяется тип «консенсуального» брака: мужчина и женщина имеют ин­тимные отношения, ведут совместное хозяйство, иногда обза­водятся детьми, но не регистрируют свой брак. Наиболее очевидная причина — желание воспользоваться предоставля­емыми государством благами для неполных семей и одиноких матерей. Зарубеж­ные специалисты создают методики, как отличить подлинно неполную семью, остро нуждающуюся в помощи, от квази­неполной, в которой наличествует оба родителя, но они не оформляют свои отношения. Вероятно, подобные злоупот­ребления неизбежны, но столь быстрое и широкое распространение «консенсуального брака» свидетельствует об опреде­ленной необязательности отношений в такой модели семьи. Выбор ее есть результат не только материальных расчетов, но и слабости установки на создание семьи. Поэтому нередко это явление встречается в маргинальных слоях населения, такое сожительство часто кончается не только скандально, но и кри­минально.

Судя по ряду наблюдений, распространяются альтернативные модели брака и семьи, опробованные уже за рубежом: семья-коммуна и т.д. Отношения гомосексуалистов становятся дости­жением гласности; за рубежом имеет уже известную историю движение за признание однополых сожительств браками, что юридически должно дать право таким «супругам» усыновлять детей. С одной стороны, распространение таких форм можно трактовать как реакцию на кризис традиционной модели семьи и экспериментирование с целью выработки новой модели. С другой стороны, это, конечно, результаты кризиса морально-смысловых структур общества и общественной психики. Это углубляет кризис семьи.

По некоторым оценкам, российская семья вступила в не­избежный этап так называемой «сексуальной революции». Это «возрастная» болезнь, которую развитые страны пере­несли еще в 60-е годы и после которой произошли некоторые позитивные сдвиги в институте семьи.

Вторую группу составляет национальный фактор, который существует наряду с общемировой, можно сказать универсаль­ной, тенденцией дестабилизации брачно-семейных отношений. В России он обусловлен спецификой функционирования «совет­ской семьи», связанной с исконно российской культурой и ду­ховностью и одновременно впитавшей в себя опыт жизни в условиях тоталитарного, «социалистического» общества. Наиболее видимые проявления этой специфики — крайне неудовлетворительные жилищные и материальные условия жизни большинства российских семей, зависимость молодых супругов от их родителей, чрезмерная занятость женщины домашней работой, неустроенность семейного быта, высокой уровень пьянства и алкоголизма.

Более скрытые, но и более весомые противоречия свя­заны с системой нравственного воспитания в тоталитарном обществе. Это — низкий уровень личной ответственности, отсутствие культуры рационального планирования собст­венной жизни, весьма слабое влияние морали, в частности, религиозной, на повседневную жизнь в семье, ориентация на воспитание в детях таких качеств, как послушание и дисциплина, а не ответственность, инициатива, независи­мость, личное достоинство.

Еще один крайне важный элемент национальной специфи­ки состоит в том, что в бывшем СССР не велась, да и не могла вестись, социальная работа в современном понимании, не развивалась деятельность религиозных и благотворительных организаций, нацеленных на помощь маргинальным семьям, каковых, с точки зрения официальной пропаганды, фактиче­ски не существовало. В результате многие миллионы семей были лишены необходимой квалифицированной, специали­зированной помощи, влача жалкое, недостойное человека существование.

Третья группа причин ослабления семейно-брачных свя­зей связана с сегодняшним состоянием российского общества, переживающего острый кризис. Прежде всего следует отме­тить, что произошло резкое имущественное расслоение се­мей. Появились семьи обеспеченные, и даже богатые, и семьи малоимущие. Между ними су­ществуют различные градации, но все-таки, как считают большинство экспертов, жизненный уровень большинства се­мей весьма и весьма низок.

Резкое снижение жизненного уровня повлекло за собой неуверенность в завтрашнем дне, духовную и психологическую неустойчивость.

Наряду с материальным обнищанием, появилась еще одна серьезная, может быть, более опасная тенденция — разложение духовных ценностей и нравственных ориентиров. Она проявля­ется в стремлении граждан резко изменить свой социально-эко­номический статус, всеми правдами и неправдами попасть из одной ячейки общества в другую, более благополучную, оправ­дывая средства важностью и значимостью поставленной цели. Создав уродливые формы отношений между личным и общественным, постоянно попирая первое в угоду последнему, государство тем не менее способствовало формированию многих ценностей в сфере межличностного общения, которые позволяли людям вы­жить и оставаться людьми в бесчеловечным условиях. Таких, например, как честность, товарищество, доброта, уважение к людям и т.д.

Эти качества сохранялись также и потому, что пропаганди­руемые так называемой коммунистической моралью, они как бы находились вне ее, глубже ее. Они коренились в национальных, исторических, культурных и нравственных традициях русского народа. Не поддерживаемые более государственной идеологи­ческой машиной, эти качества начинают размываться, обес­цениваться.

Пока еще нет оснований считать, что достигнута низшая точка негативных изменений в сфере семейно-брачных отно­шений. Более того, можно предвидеть момент, когда силы внутренней семейной самозащиты будут сломлены, и количе­ственные изменения перейдут в качественные. Между тем, семья является важнейшим фактором и школой социальности в об­ществе: при распаде этих первичных связей ослабевают силы, способные структурировать население и превращать его в об­щество. Отсутствие детей деформирует смысловые установки человека и искажает понятие цели жизни. Эгоистический расчет сегодняшних поколений, достигающих благополучия за счет отказа от детей, вступает в противоречие с одним из важнейших оснований современ­ного гуманистического менталитета — с глобальной концеп­цией устойчивого развития, в соответствии с которой благополучие сегодняшних поколений не должно достигаться за счет благополучия будущих.

Положение в экономике стабилизировать и выправить лег­че, чем в сфере семейных отношений, где мотивы скрыты в глубинных слоях психики, а реакции на воздействие органов социального управления запоздалы и непредсказуемы. Се­годня можно без всяких сомнений констатировать такое со­стояние семейной жизни в нашей стране, когда просто не может быть принято никаких мер за счет семьи, а проект любого решения должен проходить экспертизу с точки зрения интересов семьи. В противном случае изменения могут при­обрести необратимый характер. Государство и общество должны формировать и поддерживать установку, как массовую, так и индивидуальную, на сохранение и укрепление семейного об­раза жизни, создавая для этого юридические, организацион­ные и экономические условия. А каждый человек, которому предстоит решать для себя лично эту задачу, должен иметь в виду, что, решая ее, он, может быть, решает судьбу цивили­зации XXI в.

Обобщая отличительные черты современных моделей се­мьи экономи­ческой деятельности как таковой над ценностями родства, отделение родства от социально-экономической деятельности, отметим ряд суще­ственных перемен.

1. Произошел перевес личных выгод индивида над общественными Для российской семьи характерна некоторая специфика, связанная с тем, что имеет место не перевес эконо­мических потребностей индивида над ценностями родства, а их сплав, взаимопроникновение, что наблюдается во всех сферах социально-экономической деятельности: политике, экономике, науке, даже криминале — с созданием фирм, подразделений в интересах семьи (часто в ущерб и за счет государственных), от­крытием счетов, фондов в пользу родственников, организацией пре­мий и пр. В связи с этим и уместно выве­сти обсуждение от перевеса ценностей к их смешению, когда род­ственное и общегосударственное сливаются воедино и выступают как экономическая самостоятельность и максимизация выгоды.

2. Современной модели семьи характерно разделение дома и работы. Произошло распространение потребительского типа семьи, где общесемейная деятельность дополняется потребле­нием товаров и услуг внесемейных учреждений за счет зарпла­ты, добываемой членами семьи за порогом дома. Однако в силу социокультурного разделения семейных обязанностей женщи­ны, участвующие в производительном внесемейном труде, про­должают вести домашнее хозяйство — так называемую «двойную нагрузку» современной женщины. Переход от социального к семейно-бытовому самообслуживанию вызвал трансформацию мужских и женских ролей в семье.

Очень своеобразным является для российской женщины решение проблемы выравнивания семейных функций в сфере семейно-бытового самообслуживания. В прежней семье у мужчи­ны и женщины семейных обязанностей было предостаточно. К настоящему времени объективно в городской семье, а частично и сельской, мужчина имеет меньшую нагрузку. Субъективно она вообще может стать минимальной. Приложение женского труда в семье по-прежнему оста­ется объемным. «Выравнивание по-русски» происходит за счет повсеместного распространения такого явления, как дача. Возможностей для приложения мужской силы там объективно больше. Однако заканчивается это, как правило, не «двойной», а «тройной» нагрузкой женщины: дом — работа — дача. Вместе с тем психологически у нее наблюдается большее умиротворение и удовлетворенность.

3. Произошло размежевание дома и внесемейного мира, первичности семьи и обезличенности отношений во внешнем окружении.

4. Современной семье свойственна социальная и географи­ческая мобильность, связанная с самостоятельным и независи­мым профессиональным и личностным самоопределением де­тей без наследования социального статуса и профессиональной специализации родителей. Многие северные российские города (Нижневартовск, Нефтеюганск и др.) построены, освоены и обжиты молодыми людьми.

5. Система «семьецентризма» с ориентацией на материальные блага, ценностями долга, семейной ответственности, рождения и воспитания детей, заботы о старости родителей, доми­нированием авторитета родителей и родственников уступает ме­сто системе «эгоцентризма» с ценностями индивидуализма, не­зависимости, личных достижений, усилением ощущения собственного «Я».

6. Происходит переход от централизованной расширенной семейно-родственной системы к децентрализованным нуклеарным семьям, в которых супружеские узы становятся выше родственных.

7. Развод по инициативе мужа (прежде всего в связи с бездет­ностью брака) вытесняется разводом, вызванным межличностной несовместимостью супругов («не сошлись характерами», «отсутствие взаимопонимания», «испытали разочарование друг в друге»).

8. Происходит переход от «закрытой» к «открытой» системе выбора супруга на основе межличностной избирательности мо­лодыми людьми друг друга (хотя и при сохранении имуществен­ных интересов и системы наследования, закрепляемых брачным контрактом).

9. На смену культуре бездетности с жестким табу на приме­нение контрацепции приходит культура индивидуального вме­шательства в репродуктивный цикл, т. е. предупреждение и пре­рывание беременности.

10. Нормы, связанные с феноменом многодетности семьи, исторически изживают себя. В XX веке происходит спонтанное сокращение количества детей в семье, учащаются разводы, реже заключаются браки.

Вместе с тем, в постсоветской России модель семьи имеет шанс измениться. На смену семье, где всю ответственность несет на себе мать (она же доминирует в семье, и она же имеет более близкие эмоциональ­ные контакты с детьми), а отец «выброшен» за борт семейных отношений, может прийти иная семейная структура, в которой доминирующая роль остается за матерью, следующая по значи­мости – принадлежит отцу, а дети — в подчинении. За благополучие, социальную защиту семьи отвечает отец, мать воспитывает детей. Дети эмоциональ­но ближе к матери, чем к отцу. Разумеется, такая структура так­же не лишена противоречий как в плане супружеских, так и в плане детско-родительских отношений.

 

 

Глава 2.Социально-педагогические основы работы с семьей