Учение софистов. Жизнь и философия Сократа.

Каждое мгновение нашей жизни мы изменяемся, оказываемся в новом состоянии, и, пытаясь осмыслить это наличное состояние, сопоставляем его с уже имеющимися в нашем распоряжении идеями. Благодаря заключённой в них энергии, идеи эти, как мы уже говорили, могут выполнять роль «спасательного круга», однако этим их значение в противостоянии нашего сознания наличному бытию не исчерпывается. Оказывается, идея, при определённом с ней обращении, может сама продуцировать данный конфликт. Каким же образом это происходит? Действительность, в которую мы с вами погружены, развивается, уходит вперёд по сравнению с тем, что было раньше, а идея представляет из себя нечто фиксированное, остаётся на прежнем месте. Таким образом, эта идея оказывается не на вершине наличной ситуации, к которой мы пытается её приложить, а несколько ниже. В социологии это называют проблемой рассогласования статусов, когда-то, что ниже – в данном случае это прежняя идея – пытаются представить во главе того, что выше – наличной действительности. Такое нарушение иерархического порядка ведёт к коррозии мыслительной способности человека, и как своего рода реакция на эту коррозию возникает учение софистов.

Чем же занимались софисты? Анализируя конкретные жизненные ситуации, различные обстоятельства, они показывали, что одни и те же идеи в одном случае могут срабатывать, а в другом нет, и значит, их можно оспорить. Действительно, если я вас спрошу, хорошо ли воровать, вы наверняка ответите, что плохо. Но это – общее положение, а значит – абстрактное. А вот возьмем конкретную ситуацию: представьте, что у молодой женщины на руках умирает от голода младенец. Чтобы спасти жизнь ребёнку, она идет на базар и крадет у торговца булочку. Как вы думаете, в данном случае она правильно поступила? Получается, что при данных обстоятельствах – да, правильно. Таким образом, софисты подвергали критике не только нравственные, но и все те разумные установления, которых достигла к тому времени философия, выпукло представляли их относительность или по-другому – релятивность.

В прошлый раз мы уже начинали разговор о Демокрите, который в своём учении в некотором смысле продолжает дело, начатое Парменидом, а именно – отделение Бытия от небытия. В качестве первого Демокрит берёт атомы, небытие же называет пустотой. Сами по себе атомы мало привлекательны - они не имеют ни запаха, ни цвета, ни вкуса – эдакие плотные «камушки», и в связи с этим вполне может возникнуть вопрос – как такое «бытие» может вдохновлять, ассоциироваться с тем, что созерцали ещё первые философы? И вот теперь пришло время определить именно философский смысл демокритовского атомизма. Разделение существующего на бытие и небытие для Демокрита есть некий принцип, который сам по себе - чистейшая абстракция. Так, например, атом, взятый в отдельности, лишён каких-либо качеств, тем более – пустота. Однако, прилагая этот принцип к различным областям действительности, оказывается возможным их осмысление. Например, различные свойства тел, наблюдаемых нами, объясняются различием очертаний, сочетаний или положений, сцепленных между собой атомов. Таким образом, разделение того, что в различных религиозных картинах мира как Запада, так и Востока называлось тёмным и светлым, добрым и злым, Небом и Землёй, тщательно осуществляемое на уровне философии, создавало некое пространство для человеческого мышления. Пространство это обладало не только горизонтальной, т.е. плоскостной, но и вертикальной составляющей. И вот, в этом новом просторе и стал возможен «полёт» живой человеческой мысли.

В учении софистов происходит абсолютизация указанного пространства, всё своё внимание они обращают на свои мыслительные и речевые способности, объявив породившие эти способности абстракции чем-то относительным, малодоступным, а значит и не очень интересным. В этом – смысл знаменитого высказывания одного из главных представителей софистической мысли Протагора: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». Отсюда вытекают и определённые этические воззрения софистов. Вот как описывает их в одном из своих произведений Платон: «… кто хочет прожить жизнь правильно, должен давать полнейшую волю своим желаниям, а не подавлять их, и как бы ни были они необузданны, должен найти в себе способность им служить …». Таким образом, оказывается, что «добродетель» и другие подобные «условности» нужны «слабым», которые сами неспособны «возвыситься над толпой», «и потому толпа, стыдясь своей немощи и скрывая её, поносит таких людей и объявляет своеволие позором и старается поработить лучших по природе; бессильная утолить собственную жажду наслаждений, она восхваляет воздержность и справедливость, - потому что не знает мужества».

Не напоминает ли это вам что-то из школьного курса? Конечно, Раскольникова из «Преступления и наказания». «Тварь ли я дрожащая, или право имею?» - вопрошает он, и чтобы доказать себе, что «имеет право», решается на убийство. В этих рассуждениях присутствует перекличка с этическими воззрениями знаменитого немецкого философа Фридриха Ницше, одна из работ которого так и называется: «По ту сторону добра и зла». По ту сторону – это значит выше. Ницше мечтает о некоем человеке будущего, он называет его «сверхчеловеком», которому удастся возвыситься над общепризнанными нравственными нормами как над чем-то относительным и условным. Полагаться же в своих действиях он будет на хорошо развитый внутренний инстинкт. Известно, что именно так и поступал один из величайших диктаторов XX века Адольф Гитлер, который недвусмысленно называл Ницше своим духовным наставником. Таким образом, в лице софистов демократия обнаруживает в себе удивительный парадокс: в недрах декларируемой свободы вызревают идеи, которые способны вдохновить какого-нибудь политического авантюриста, а он, решив, в свою очередь, что вправе поступать на своё усмотрение, и манипулируя сознанием вверившихся ему масс, может начать действовать вразрез с интересами тысяч и миллионов людей.

Можно ли что-то противопоставит всему этому? Оказывается – можно. Нашёлся человек, который вполне успешно этим занимался, а звали его Сократ. То, что у софистов превращается в абстракцию, а именно, бытие и небытие, он снова пытается оживить, и то, что он делает, можно обозначить так: он пытается навести мосты между божественной реальностью и человеком, снова соединить его с тем божественным миром, который в философии софистов уже утрачивается человеком. Каким же образом он делает это? Или где-то место пересечения божественного и человеческого? Сократ не двусмысленно говорит по этому поводу – это душа человека. Здесь происходит это соединение, и поэтому главное своё внимание Сократ обращает не на внешний мир, а именно на внутренний мир человека.

К чему же сводилась его основная деятельность? Сократ искал и находил в людях то, что можно обозначить как просвещённая или разумная душа. Именно в этом, как он считал, истинное существо человека. «… Всё достояние человека, самое его тело и телесная жизнь принадлежит ему внешним образом, но разумная душа – это он сам. И он должен заботиться о себе самом прежде всего, больше, нежели о всём том, что ему принадлежит, - заботиться о том, чтобы ему самому быть как можно лучше и как можно разумнее…». «Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, старого и молодого, заботиться не о телах ваших или о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше, говоря вам: не от денег рождается добротность, а от добротности бывают у людей и деньги и все прочие блага – как в частной жизни, так и в общественной».

По - Сократу, чтобы такое знание было истинным и деятельным, чтобы человек действительно обладал им, необходимо, чтобы мы сами родили его в себе. Платон показывает, каким образом Сократ умел пробуждать такое сознание в своих друзьях: он видел в них «самое дорогое» и ценное с прозорливостью влюблённого, для которого любимое существо является в идеальном совершенстве, и он умел заставить их самих почувствовать то, что он видел …, - пишет С.Н. Трубецкой. Вместе с тем, с неподражаемой иронией, Сократ умел показать, раскрыть своим любимцам всё несоответствие идеала и действительности, всё недостоинство их жизни. «Когда я слушаю его, - говорит Алкивиад, - сердце моё стучит гораздо сильнее, чем у корибантов (т.е. – исполнителей быстрых танцев), и слёзы льются от его речей. Вижу и многих других, которые испытывают то же самое. Слушая Перикла и многих других хороших ораторов, я считал, что они хорошо говорят, но ничего подобного я не испытывал, и душа моя не возмущалась против собственной рабской природы».

Вопрос:

Сократ во время философских бесед свою роль представлял, как роль акушера, принимающего духовные «роды». Как Вы думаете, в наших с Вами отношениях присутствует нечто подобное?

Ответ:

Этот вопрос я хотел бы превратить в очередное домашнее задание. Возьмите тетрадь и как можно подробнее выпишите в неё из распечаток моих лекций всё, что относится к нашим с вами отношениям. При этом я предлагаю начать с лекции № 4, последовательно двигаясь от неё к самой первой, а затем – вернуться к этой, т.е. пятой лекции и далее продолжать в том же духе.

После этого попробуйте сами ответить на поставленный Вами вопрос, и если Вам это сделать даже и не удастся, дальнейший наш разговор на эту тему может стать более предметным, содержательным.

Признаюсь, несколько забегая вперёд, что с моей точки зрения, т.е. если бы я попробовал это сделать, ничего не должно было бы «выпасть». Т.е. – всё об этом: о нас с вами и наших отношениях.

Я думаю, что Сократ понял, что любая истинная философия – об этом. И когда он предлагает обратить свои взоры с внешнего мира на внутренний мир человека, это не значит, что он утверждает что-то кардинально отличное от прежних философов. Это, как мы уже говорили, не в его стиле - отрицать существующие установления. Это значит, что во всём прежнем знании он обнаруживает присутствие того главного, что интересует философов: взаимоотношение Истины и души человека, а, обнаружив это главное, он и предлагает к нему обратиться, считая нецелесообразным тратить время на второстепенное. Таким образом, не разрушая существующие традиции, он обнаруживает в них то, что по значению равнозначно созданию новой традиции.

 

 

 

 

Учебное пособие

 

Юсупов Ренат Нурсахиевич

 

ВВЕДЕНИЕ В ФИЛОСОФИЮ

 

Редактор Л. А. Маркешина

 

Издательство Уфимского государственного нефтяного технического университета

 

 

Подписано в печать 18.11.13. Бумага офсетная №2. Формат 60х84 1/16.Гарнитура «Таймс». Печать трафаретная. Усл. печ. л. 4,81. Уч.-изд.л.4,28

 

Тираж 50 экз. Заказ 4466

 

Отпечатано в ГУП РБ Октябрьская городская типография.

 

Адрес типографии: 452600, Республика Башкортостан, г. Октябрьский, ул. Чапаева, 1