Немецкая или континентальная модель рыночной экономики.

Существовавшая в ФРГ модель социальной защиты (имеет название «корпоративная», «континентальная», «консервативная» или «бисмарковская») считается одной из наиболее эффективных среди европейских стран. Германия была первой страной, которая ввела систему социального страхования. Ещё в 1890-е годы XIX в. при Бисмарке были приняты три закона, которые легли в основу этой системы: закон о страховании по болезни лиц промыслового труда, закон о страховании от несчастных случаев на производстве и закон об инвалидности и страховании по старости (1891 г.).

В начале XX в. развитие социального страхования привело к снижению пенсионного возраста до 65 при наличии 35 лет страхового стажа. Досрочная пенсия по старости (с 60 лет) назначалась шахтёрам с многолетним стажем работы.

Современная модель социальной защиты Германии сформировалась под влиянием перемен, произошедших в стране в 50-60 гг. XX в., и изменялась в результате прихода к власти каждой новой партии. Концепция социальной рыночной экономики была разработана для восстановления экономики ФРГ после второй мировой войны. Её политическая реализация связана с личностями Л. Эрхарда и А. Мюллер-Армака. Термин «социальная рыночная экономика» ввел Мюллер-Армак. Л. Эрхард был первым министром финансов, а затем стал Федеральным канцлером ФРГ. Под его руководством в ФРГ была разработана, а затем реализована концепция социального рыночного хозяйства. Социальной задачей государства становилось не перераспределение социальных благ, а обеспечение рамочных условий деятельности индивидов, поощрение их сознательности, самостоятельности и ответственности за собственное благосостояние. Результатом реализации этих принципов стало «экономическое чудо». Согласно Л. Эрхарду, государство должно оказывать социальную помощь сообразно моральным установкам общества (самым уязвимым и малообеспеченным слоям населения — инвалидам, сиротам, многодетным семьям, пенсионерам), но поддерживать конкуренцию и бороться с иждивенческими настроениями. После отставки канцлера Л. Эрхарда, во внутренней политике был отдан приоритет кейнсианским методам экономического стимулирования; государство взяло на себя роль распределителя национального дохода.

Во время бурного экономического роста из-за нехватки рабочих рук был разрешён въезд в страну гастарбайтеров из юго-восточной Европы. В середине 1970-х гг. в стране их проживало около 4 млн. человек (11 % рабочей силы). Это стало причиной для увеличения социальных расходов государства, что после нефтяных кризисов легло тяжелым бременем на государственную казну. Государство приняло меры по ограничению иммиграции, что спровоцировало повышение налогов. Для восстановления экономической стабильности были приняты законы о защите от увольнений и тарифной автономии. Это привело к тому, что на рынке осталось только три крупных игрока: государство, профсоюзы и работодатели. Это ослабило конкуренцию и дало возможность профсоюзам требовать повышения заработной платы, уменьшения рабочей недели и т. п. Ещё одной особенностью этого периода можно является стремление государства осуществлять перераспределение доходов не по вертикали (уменьшать дифференциацию общества), а по горизонтали (внутри среднего класса).

Принимаемые меры не носили временного антикризисного характера, они увязывались в единую систему, причем связующим элементом как раз и становилось среднесрочное финансовое планирование и прогнозирование. Система получила название «глобальное регулирование». Лозунгом новой политики стали слова Шиллера: «Конкуренция - насколько возможно, планирование - насколько необходимо». Однако уже в середине 70-х гг. «глобальное регулирование» показало свою несостоятельность.

После 1982 г. произошел частичный возврат к исходной эрхардовской модели, но с учетом опыта неокейнсианского «глобального регулирования» 60-70-х гг., усиления экологической ориентации всей модели, отдельных монетаристских нововведений 80-х и главное - с осознанием проблемы удушающего бремени чрезмерных государственных расходов. Основным новшеством экономической политики после смены власти в 1982 г. стал поворот от стимулирования совокупного спроса к экономике предложения. С 1983 г. кабинет Коля сдерживал рост расходов, не позволяя им увеличиваться быстрее, чем растет производство. В результате медленно, но устойчиво начала снижаться доля государства в перераспределении ВВП - один из важнейших показателей вмешательства государства в экономику.

Начиная с 1997 г. немецкому правительству удается последовательно уменьшать дефицит государственного бюджета: в 1996 г. он составлял 3.4% ВВП, а уже в 1997 г. снизился до 3% (это соответствовало одному из «маастрихтских критериев», необходимых для вхождения в «зону евро»), в 1999 г. (уже после смены правительства {Коля «красно-зеленой» коалицией Шредера) - до 1.2% ВВП, а в 2000 г. бюджет вообще стал профицитным. Правда, отношение государственного долга к ВВП в 1997-1999 гг. сократилось незначительно - с 62 до 61%, но в 2000 г. уменьшилось до 59% и в ближайшие годы эта тенденция сохранится. Огромный государственный долг связывал правительству руки, и оно не было способно проводить осмысленную и созидательную финансовую политику. В 2000 г. началась реформа по кардинальному обновлению налогообложения. Реформа не удалась, т. к. высокие налоги сохранялись, и государственный долг постоянно увеличивался. Особенно заметным этот процесс стал после воссоединения Германии, причем финансирование объединения страны за счет заимствований.

Благодаря реформам Л. Эрхарда, в конце 40-х гг., в течение 10-15 лет в послевоенной Германии удалось добиться высокого уровня жизни для подавляющего большинства населения — как за счет постоянно растущей заработной платы, так и с помощью широкой сети социального обеспечения. Эта система социального государства стала показательной для многих стран. Однако постепенно государство стало слишком щедрым и заботливым. Помимо того, что немецкая зарплата стала одной из самых высоких в мире, дополнительные выплаты (больничные от предприятия, отпускные, 13-я зарплата и др.) достигли не превзойденного в мире уровня (в 1995 г. общие издержки на оплату труда составили 45.52 марки в час, из которых 20.44 марки - дополнительные выплаты; соответствующие показатели составляли для США - 25,18 и 7,42 для Японии – 35,48 и 14,56 для Великобритании -20,96 и 6). Рабочие места стали настолько дорогими, что в условиях мировой конкуренции приносят лишь убытки. Ясно, что предприниматели содержать их не собираются. Ликвидация рабочих мест или нежелание создавать новые в первую очередь обусловлены их не конкурентоспособностью, а последняя стала прямым следствием разбухших социальных благ, размер которых не увязывался с производительностью труда.

Нерешенная до сих пор социально-экономическая проблема объединенной Германии - высокая и устойчивая безработица. Сила германской экономики - высокая конкурентоспособность товаров на мировом рынке и высокая экспортная доля в ВВП (почти 30%) - вновь обернулась слабостью, точнее, ненадежностью. Ведь только высокие темпы роста экспорта (а в 2000 г. они достигли рекордных 13-14%, причем и в 2001 г. ожидается дальнейшее увеличение экспорта более чем на 10%) обеспечивают высокие темпы роста экономики в целом. Надежды на то, что внутренний спрос будет играть все большую роль как фактор роста, пока не оправдываются.

Снижение безработицы стало одним из самых видимых проявлений успехов экономической политики. Заметно перестраивается вся государственная финансовая (бюджетная) система. Снижение налогов неизбежно влечет за собой снижение государственных расходов. Доля государства в перераспределении ВВП через бюджет и социальные фонды уменьшается. (Источнк: http://ru.wikipedia.org/wiki/Германия). На рубеже столетий Германия добилась ощутимых результатов в социально-экономическом и научно-технологическом развитии. Германия обладает самым мощным экономическим потенциалом в Европе и занимает третье место в мире после США и Японии по объему ВВП. Налицо успехи Германии в социальном и культурном отношении. Все это создает новое качество жизни, отвечающее вызовам XXI в.

Отличительной особеностью германской модели от шведской является то, что в Германии Центральному Банку предоставлена полная автономия.