План мероприятий УК 2 страница

 

Действительно, европейский угорь (Anguilla anguilla), как это было показано И. Шмидтом уже около 60 лет назад, размножается в глубинах центральной части Саргас-сова моря, воды которого отличаются наиболее высокой соленостью в пределах Северной Атлантики. Отсюда начинается дрейф икры, а затем личинок — лептоцефалов, пассивно переносимых на северо-восток поверхностными течениями. На это путешествие, которое заканчивается заходом прозрачных мальков (их называют стеклянными угрями) в европейские реки, уходит 2,5—3 года. В пресной воде самцы угря обычно проводят 6—12 лет, достигая длины 30—40 см, а самки —не менее 10—12 лет, вырастая за это время до 55—65 см. В океане взрослые угри мигрируют на запад, придерживаясь течений западного направления на глубине 1000—1200 м, достигают в конце концов места назначения и, отнерестившись там, погибают, дав начало новому поколению. Такая дальняя миграция требует, конечно, огромных энергетических затрат. На этом основании английский ихтиолог Д. Таккер предположил, что все взрослые особи, выросшие в реках Европы, гибнут в океане, не достигнув нерестилищ, а воспроизводство осуществляется за счет американской популяции (обычно она рассматривается в качестве особого вида A. rostrata). Различия между европейским и американским угрями этот автор относил на счет прямого влияния температуры в местах вымета икринок (в воды Европы попадают лептоцефалы, выклюнувшиеся в восточной части Саргассова моря) и отрицал, таким образом, само существование вида A. anguilla.

 

Перейдем теперь к хищным рыбам, пищу которых составляют объекты, сопоставимые с ними по размерам (не менее 15—20% длины хищника), — крупные ракообразные, головоногие моллюски, другие рыбы.(В ихтиологии под хищниками традиционно понимают рыб, питающихся другими рыбами, и противопоставляют их мирным рыбам, поедающим беспозвоночных животных и растения. В гидробиологии принято другое содержание термина: хищником считается любое животное, потребляющее в пищу животный корм ) В мезопелагиали наибольшего разнообразия среди них достигают представители «усатых стомиеобразных», или стомиевид-ных (сюда относятся 6 семейств), прежде всего мелано-стомиевые (Melanostomiidae), которых насчитывается, по современным представлениям, не менее 180 видов (рис, 22). Это — некрупные рыбы длиной от 10 до 40 см. Они имеют в той или иной степени удлиненное, лишенное чешуи тело интенсивного черного цвета, иногда отливающего металлическим блеском. У всех видов есть подбородочный усик, длина которого может у некоторых из них превышать длину тела. Система светящихся oрганов хорошо развита и включает обычно мелкие фотофоры, беспорядочно рассеянные по телу, крупные туловищные фотофоры, расположенные в продольных рядах вдоль нижнего профиля, большие заглазничные фотофоры, а также светящиеся органы на усике и пятна люминесцентной ткани на голове п туловище. Аквариальные наблюдения над эхиостомой (Echiostoma barbatum) показали, что свет, испускаемый заглазничным органом, может меняться от ярко-розового до зеленовато-белого. Цвет крупных фотофоров у особей этого вида варьирует от красноватого до темно-алого, мелких фотофоров — от розового до пурпурного, а светящаяся ткань на теле имеет зеленоватый цвет. Исключительного разнообразия (как по цвету, так и по числу, форме п расположению) достигают светящиеся железы на подбородочном усике, строение которого у многих видов рода Eustomias (всего их более 100) служит, как установлено Р. Гиббсом, единственным строгим признаком для их идентификации. Ме-ланостомиевые довольно обычны в тропических и субтропических водах, многие живут в умеренных широтах. В дневное время они концентрируются на глубине 500— 1500 м, а ночью поднимаются к верхней границе основного термоклина (молодые экземпляры Photonectes albipennis даже к поверхности воды). Питаются преимущественно рыбами (светящимися анчоусами, циклотонами), но некоторые виды (например, северотихоокеанская Tactostoma macropus) отдают предпочтение крупным ракообразным. Предельный возраст — 8 лет, а возможно, и больше.

 

Рис. 22. Стомиеобразные рыбы: стомия (1), хаулпод (8), астронестес (3), идиакант — самка (4а) а самец (4Б)

В течение нескольких лет - это было в середине 70-х годов — меланостомиевые рыбы (на профессиональном жаргоне их называют «черненькими») находились в самом центре моих научных интересов. Представлялось поразительным, что в этой исключительно многообразной группе виды многих родов (например, эустомиасы и меланостомиасы) различаются между собой практически только по строению чрезвычайно сложно устроенного подбородочного усика, и хотелось разобраться в изменчивости этого аппарата. Надо сказать, что изучение этих усиков, несущих миниатюрные светящиеся луковицы и разного рода придатки,— исключительно тонкое дело, и мне очень повезло в том отношении, что я смог кооперироваться в этой работе с художницей нашей лаборатории Глафирой Похильской. Ведь в данном случае никакие словесные описания не могут заменить в высшей степени информативного научного рисунка.

 

Обработка собранной в Тихом и Индийском океанах коллекций дала возможность описать несколько новых форм и высказать предположения об эволюционных тенденциях в пределах группы. Наш материал оказался, однако, не очень представительным, и это исследование не получило дальнейшего развития. Более обширные коллекции эустомиасов были изучены американскими коллегами, которые пришли к заключению об исключительно высокой видоспецифичности строения усика и, основываясь главным образом на этой особенности, чуть ли не удвоили число видов в роде. Их результаты значительно продвинули вперед изучение этих своеобразных рыб, однако я думаю, что внутривидовая изменчивость усиков в ряде случаев осталась все-таки недооцененной, и именно этим объясняются странные узколокальные ареалы некоторых видов в Атлантическом океане. В общем, до полной ясности в познании видового состава «черненьких» еще далеко.

 

Близкие к мелоностомиевым семейства астронестовых (Astronesthidae) с 5 родами (35 видов) и монотипические хаулиодовые (Chauliodontidae, 8 видов), стомиевые (Stomiatidae, 14 видов), идиакантовые (Idiacanthidae, 3 вида) также имеют приспособления к питанию относительно крупной добычей — очень большой рот, острые клыковидные зубы, откидывающуюся вверх при глотании голову, огромный желудок (см. рис. 22). Все они используют при охоте сходную тактику — выжидание и приманивание жертв, — и все способны заглатывать добычу, лишь в 2—3 раза уступающую им по размерам. Пассивный образ жизни дает полное основание относить стомиевидных рыб к макропланктонной группировке.

 

Пожалуй, наиболее соответствует представлениям о страшных глубоководных хищниках — недаром они так часто изображаются в популярных книгах — хаулиоды с их гигантскими кривыми клыками, которые не умещаются в пасти и устрашающе торчат наружу даже при закрытом рте (эти страшилища, правда, невелики по размеру: самый крупный вид Chauliodus sloani не превышает 30 см в длину). Подбородочный усик у всех хаулиодов очень маленький, но первый луч спинного плавника вытянут в длинную нить со светящимся кончиком, которая, как показывают подводные наблюдения, свободно свисает перед ртом и служит для привлечения доверчивых жертв.

 

Идиаканты представляют интерес прежде всего с точки зрения их биологии. Самки, имеющие длинное угревидное тело, достигают длины 40 см и по образу жизни не отличаются от других стомиевидных рыб. Этого никак нельзя сказать о самцах — они гораздо мельче (длина всего лишь 6—7 см) и отличаются от самок отсутствием зубов, усика, брюшных плавников и, главное, полной дегенерацией пищеварительного тракта. По окончании личиночной стадии (личинки идиакантов, кстати сказать, очень своеобразны — их глаза сидят на концах длиннейших, тонких, как нитка, стебельков, что облегчает парение в воде) самцы не питаются и вряд ли живут дольше нескольких месяцев. В то же время самка северотихоокеанского вида Idiacanthus antrostomus длиной 32,5 см имела 6 лет от роду. Плодовитость крупной самки тропического вида I. fasciola определена в 14 тыс. икринок.

 

Еще одна весьма примечательная группа макропланктонных рыб — церациевидные или глубоководные удильщики (подотряд Ceratioidei), очень большой вклад в изучение которых внесен Э. Бертельсоном и Т. Питчем, весьма характерна для бати- и абиссопелагиали. Сюда относятся 11 семейств и около 120 видов, довольно разнообразных по размерам и внешнему облику (рис. 23), но обладающих одной общей особенностью — видоизмененным в «удилище» (иллиций) первым лучом спинного плавника. На конце иллиция находится «приманка» (эска), которая у разных видов сильно различается по строению, величине и форме. Все удильщики имеют довольно короткое тело (исключение составляет семейство Gigantactinidae) с непропорционально большой головой, огромный, как правило, зубастый рот и сильно растяжимый желудок. Окраска однотонная черная, реже темно-коричневая. Органов свечения на туловище и голове нет, и у большинства видов единственной светоизлучающей структурой служит железа, входящая в состав эски. Исключение составляют только линофрины (род Linophryne), у которых в дополнение к удочке имеются подбородочные усики со светящимися придатками. В заполненном слизью просвете эскальной трубчатой железы живут светящиеся симбиотические бактерии, которых до сих пор не удалось размножить в культуре и изучить детально. Эскальная железа и ее придатки (иногда сложно устроенные) изолированы от наружной среды отражающим и пигментным слоями, прободаемыми «окнами» и «щелями», которые обеспечивают видоспецифичность иллюминации эски. Регуляция интенсивности свечения обеспечивается только изменением интенсивности кровоснабжения, т. е. скорости подачи в железу кислорода, необходимого для жизнедеятельности бактерий. Функциональная роль эски как приманки, привлекающей кормовые объекты удильщиков, совершенно очевидна, однако серьезные межвидовые различия в строении органа заставляют предполагать и его коммуникационное значение.

 

Рис. 23. Глубоководные удильщики: церация — самка с карликовым самцом (l), меланоцет (2), борофрина (3)

Взрослые удильщики наиболее обычны на глубине 1500—2500 м. Они известны, впрочем, и из более глубоких горизонтов, хотя их личинки проходят развитие в приповерхностных горизонтах (туда всплывает имеющая положительную плавучесть икра) и лишь по мере роста опускаются все глубже и глубже. Возрастные изменения горизонта обитания удильщиков представляют собой один из классических примеров вертикальных онтогенетических миграций. В глубинах океана образ жизни разнополых удильщиков имеет очень мало общего. Половозрелые самки, к которым, собственно говоря, и относятся все приведенные выше сведения об удильном аппарате, как правило, имеют длину от 5—8 до 20 см, но у гигантактиса (Gigantactis gargantua) она достигает 41 см, криптопсара (Cryptopsaras couesi) — 44 см, гимантолофа (Himantolophus groenlandicus) — 60 см, а у церации (Сеrаtias holboelli) — даже 145 см. Их пищу составляют различные глубоководные рыбы (миктофиды, топорики, меламфаи), иногда настолько крупные, что попытка проглотить их приводит к гибели самого хищника. Совсем недавно, например, на поверхности океана была обнаружена самка дицерации (Diceratias bispinosus) длиной 11 см; подавившаяся 37-сантиметровым долгохвостом (по заглоченному ею экземпляру был, кстати говоря, описан новый вид Ventrifossa johnboborum).

 

Весной 1975 г. «Витязь» проводил глубоководные биологические исследования в западной тропической Пацифпке и внутренних морях Индонезии. В том памятном рейсе, которым завершались работы судна в бассейне Тихого океана, было выполнено рекордное число ловов разноглубинным тралом (своя рука - владыка: я был тогда начальником экспедиции) п поймано множество интереснейших рыб, включая относящихся к новым видам. На фоне ставших обычными редкостей, естественно, осталась почти незамеченной поимка на станции 7316 сравнительно небольшого (60 мм в длину) удильщика, принадлежавшего к весьма банальному виду (Melanocetus johnsoni). На следующий день, разбирая улов в лаборатории, я обратил внимание на туго набитое брюхо этой рыбы. При вскрытии из желудка было извлечено семь свежезаглоченных жертв, в том числе четыре рыбы - фотопект (Photoncctes) длиной 165 мм и массой 16,1 г, поромитра длиной 68 мм, пара светящихся анчоусов длиной 57 и 31 мм, один кальмар п две креветки. Все кормовые объекты весили лишь немногим меньше, чем сам хищник после освобождения его желудка (28,9 г против 37,2 г). Правда, остается неясным, удалось ли ему удовлетворить свой аппетит еще на воле, или он поспешил воспользоваться теми возможностями, которые ему дал кратковременный, по тесный контакт с другими пленниками трала (последний вариант я считаю значительно более вероятным).

 

Самцы всех видов удильщиков отличаются от самок отсутствием иллициума, намного меньшими размерами, более прогонистым телом, сильным развитием обонятельных органов, наличием своеобразных вторичных зубов, сидящих на внешней стороне челюстей, направленных вперед и действующих как щипчики. В большинстве семейств они, несмотря на свою карликовость (длина 15—25 мм), ведут вполне активную самостоятельную жизнь, питаясь мелкими планктонными рачками и отыскивая самок по запаху. В то же время представители четырех семейств — Caulophrynidae, Ceratiidae, Linophrynidae и Neoceratiidae — демонстрируют совершенно уникальные отношения между полами, не известные ни у каких других позвоночных животных. Встретив самку своего вида, самцы этих удильщиков сначала накрепко вцепляются в нее зубами, а затем полностью срастаются с ее телом, теряя ненужные теперь органы (челюсти, глаза, кишечник), подключаясь к ее кровеносной системе и превращаясь в результате этих преобразований в самых настоящих паразитов, выполняющих только одну функцию — продуцирование спермы. Как правило, различия в размерах самок и паразитических самцов очень впечатляющи: так, на крупной церации длиной 119 см и массой 7 кг был обнаружен самец длиной 16 мм и массой всего 14 мг (по-видимому, он лишь недавно обрел свою «хозяйку», так как у других особей того же вида самцы-паразиты вырастают за счет самки до длины 16 см). У криптопсара известен, однако, случай прикрепления 10-миллиметрового самца к совсем юной, еще не половозрелой самочке длиной 15,5 мм, находившейся, по примерной оценке, в возрасте между 6 и 12 месяцами. Наибольший возраст крупной самки удильщика гигантактиса определен в 18 лет.

 

К макропланктону есть основания относить и саблезуба (Anoplogaster cornuta), отдаленно напоминающего удильщиков коротким телом, угольно-черной окраской и огромными клыками, но принадлежащего к отряду бериксообразных рыб. Мальки саблезуба по внешнему виду сильно отличаются от крупных особей: они имеют довольно светлую коричневатую окраску, почти треугольное в поперечном сечении туловище и «рогатую» голову, украшенную длинными заостренными шипами. Долгое время молодых и взрослых саблезубов относили к разным видам и даже родам, и лишь недавно было установлено, что индивидуальное развитие этой рыбы сопровождается столь существенными изменениями внешнего облика. Этот вид широко распространен в мезопелагиали тропической зоны, но размножается только в центральных круговоротах. Он достигает примерно 15 см в длину (при возрасте около 4 лет) и питается ракообразными, мелкой рыбой и кальмарами. Молодь, обитающую на глубине порядка 50—200 м, нередко поедают тунцы и другие хищные рыбы.

 

В мезо- и батипелагиали довольно обычны также представители семейства живоглотовых (Chiasmodontidae) — черные или коричневые бесчешуйные рыбы длиной до 30 см со слабой мускулатурой и огромным ртом, вооруженным многочисленными клыковидными зубами. Наиболее характерная особенность вошедшего во все учебники черного живоглота (Chiasmodon niger) — способность заглатывать крупную добычу, превышающую по размерам самого хищника (рис. 24). Челюсти, стенки тела и желудок у этого и близких видов могут сильно растягиваться. Светящиеся живоглоты (виды рода Pseudoscopelus), возможно, достойные обособления в отдельное семейство, отличаются наличием мелких фотофоров, расположенных отдельными группами на нижней поверхности тела — на горле, у брюшных и грудных плавников и у начала анального плавника. Живоглоты долгое время считались весьма редкими рыбами, и лишь сравнительно недавно было установлено, что виды этого семейства (в основном псевдоскопелы) играют важную роль в питании тех тунцов и марлинов, которые опускаются для откорма к границам основного термоклина. При изучении состава пищи большеглазого тунца в западной части Тихого океана, например, живоглоты были в том или ином количестве найдены больше, чем в половине всех исследованных желудков.

 

Рис. 24. Хиазмод, или черный живоглот, заглотивший крупную добычу

Еще одна группа пассивных макропланктоиных рыб, изучаемых сейчас Дж. Пэкстоном,— отряд китовидообразные, по общему абрису тела действительно несколько напоминающие миниатюрных настоящих китов. Они особенно характерны для батипелагиали, но редко попадают в руки исследователей; в мезопелагиали живут только ронделетии (род Rondeletia с 2 видами). Эти темно-красные, коричневые или черные рыбы, имеющие голое тело, большую голову с огромным ртом, маленькие или рудиментарные глаза и прекрасно развитую сейсмосенсорную систему, ведут, по всей вероятности, хищный образ жизни. Некоторые из них (например, виды рода Cetomimus), по-видимому, обладают способностью к люминесценции (светящимися органами считаются скопления губчатой ткани у анального отверстия и вдоль оснований плавников). Размеры большинства видов не превышают 10— 15 см, но самые крупные особи барбуризии (Barbourisia rufa) достигают 30—32 см в длину.

 

Переходное положение между макропланктонной и микронектонной группировками занимают эверманнелло-вые (семейство Evermannellidae) и жемчужноглазковые (Scopelarchidae) рыбы, недавно ревизованные Р. Джонсоном.

 

Эверманнеллиды — мезопелагические рыбы, длина которых варьирует от 7 до 18,5 см, с мощным зубным вооружением и довольно слабой туловищной мускулатурой. В состав семейства входят три рода, хорошо различающиеся строением глаз — у одонтостомопса (Odontostomops normalops) они имеют нормальное строение, у кок-корелл (род Coccorella) — полутелескошгческие, а у эверманнелл (Evermannella) — настоящие трубчатые, ориентированные вверх со слабым наклоном вперед. Обитающие в том же диапазоне глубин (300—1000 м, редко глубже) и тоже пользующиеся преимуществом бинокулярного зрения жемчужноглазки лмеют более упругое тело и, по-видимому, обладают лучшими возможностями для активного плавания. Длина самых мелких видов, ареалы которых приурочены к тропической зоне, составляет лишь 6—10 см (род Scopelarchus и др.), тогда как крупные представители рода Benthalbella, живущие в холодных водах Северной Пацифики и Антарктики, достигают 22— 24 см в длину. Характерной особенностью этих рыб, как и других, рассматриваемых ниже представителей подотряда алепизавровидных — веретенников, кинжалозубов, алепизавров,— является способ их размножения. Все они принадлежат к числу синхронных гермафродитов, гонады которых одновременно продуцируют как яйца, так и сперму. Таким образом, потенциально они способны к самооплодотворению, но никаких доказательств в пользу его реального существования нет, и при нересте партнеры скорее всего ведут себя так же, как и раздельнополые рыбы: один из них функционирует в качестве самца, другой — самки.

 

Семейство веретенниковых (Paralepididae) содержит, по А. Посту, 12 родов и около 50 видов, распространенных на глубине 200—1500 м (обычно 300—600 м) во всех широтах Мирового океана, но наиболее разнообразных в теплых водах. Особенно большой ареал, простирающийся от 40° с. ш. до 40° ю. ш. (отдельные нахождения и за пределами этой зоны, в Атлантике, например, вплоть до западной части Баренцева моря), у ложного нотолеписа (Notolepis rissoi), достигающего 30 см в длину. Другие виды семейства имеют длину от 15 см до 1 м (Sudis hyalina), и все они относятся к нектонной жизненной форме. Удлиненное тело веретенников прекрасно приспособлено для быстрого плавания и преследования добычи «в угон» (по этой причине они почти не попадают в тралы исследовательских судов), однако из подводных аппаратов наблюдали, как они медленно передвигаются в вертикальном положении головой вниз или вверх. Представители тропических родов Lestidium и Lestrolepis имеют светящиеся органы в виде одного или двух трубчатых каналов, расположенных в брюшной мускулатуре и, по-видимому, содержащих светящиеся бактерии. Веретенники питаются мелкими рыбами и различными беспозвоночными, но один вид (Notolepis coatsi), живущий в антарктических водах, специализирован на питании крилем. Сами они составляют очень существенную часть диеты тунцов и других крупных хищников.

 

Выделяемый в отдельное семейство, но близкий к веретенникам кинжалозуб (Anotopterus pharao) длиной до О см (этого размера он достигает в возрасте 6 лет) особенно характерен для умеренных вод северного и южного полушарий (крупные особи могут быть встречены даже у Гренландии и в Антарктике), хотя размножение идет, судя по ловам молоди, только в субтропической зоне. Кинжалозуб хорошо отличается от всех родственных ему рыб отсутствием спинного плавника, особенно резко контрастируя с алепизаврами (семейство Alepisauridae), обладающими огромным флаговидным плавником па спине.

 

Рис. 25. Большой алепизавр.

Большой алепизавр (Alepisaurus ferox) (рис. 25) имеет очень широкое распространение. Он встречается как в тропических, так и в умеренных водах в очень растянутом диапазоне глубин — от подповерхностных горизонтов до 1000 м, будучи особенно обычным в слое от 150 до 350 м, и часто ловится на крючки тунцеловных ярусов. Максимальная зарегистрированная длина этой рыбы 210 см (второй вид рода — короткорылый алепизавр А. brevirostris не превышает 90 см). Экземпляры длиной 1,5 м и массой около 5 кг (по соотношению этих величин видно, насколько прогонисто их тело) вполне обычны в уловах. Алепизавры — прожорливые хищники, не очень разборчивые в выборе добычи. В списках их жертв значатся десятки видов рыб, головоногих моллюсков, ракообразных, а также сальпы, гребневики, медузы, пелагические полихеты и другие объекты. Следует отметить, что переваривание пищи у алепизавров (как и у родственных им рыб) происходит только в кишечнике, а желудок используется лишь в качестве своего рода «провизионной кладовой» и всегда содержит абсолютно целые объекты питания (из этого «орудия лова» происходит немало голотипов мезопелагических животных). Общее число жертв в желудке может быть очень велико: у одного алепизавра, например, там были найдены 41 рыба, 3 кальмара, 1 амфипода и 1 полихета, а у другого сразу 83 экземпляра рыб-топориков. Трофологические исследования показывают, что именно алепизавры являются главными пищевыми конкурентами «ярусных» тупцов, но они же принадлежат к числу первостепенных кормовых объектов этих тунцов.

 

Среди мезопелагических хищников нельзя не упомянуть небольших акул из преимущественно бентопелаги-ческого семейства катрановых (Squalidae), представляющих довольно специфический элемент океанической ихтиофауны. Их насчитывается около 10 видов. Акула-карлик (Euprotomicrus bispinatus) встречается во всех океанах и приурочена преимущественно к центральным водным массам (в других районах открытого океана ее замещает близкий и также карликовый вид — акула-пигмей Squaliolus laticaudus). Акула-карлик принадлежит к числу никтоэпипелагических рыб, мигрирующих ночью к поверхности (акула-пигмей не поднимается, как правило, выше 200 м), а в дневное время опускается, как предполагают, на глубину порядка 1000—1500 м. Самцы этого вида созревают при длине 17—19 см и достигают длины 22 см, самки немногим крупнее — самая большая из них имела размеры 27 см. Размножается путем яйцеживорождения, принося на свет 8 детенышей длиной около 6 см. Характерной особенностью акулы-карлика является способность к произвольному свечению. При возбуждении вся брюшная поверхность ее тела и нижние края боков светятся ровным бледно-зеленым светом, ярко вспыхивая при резких движениях рыбы и затухая, когда она успокаивается. Органами свечения служат мелкие фотофоры диаметром 0,3—0,8 мм, густо усеивающие всю нижнюю часть туловища. Люминесценция может быть очень интенсивной: известен случай, когда такую акулу заметили ночью на расстоянии 15 м от борта.

 

Близко к поверхности океана изредка встречается ночью и сигарная акула Isistius brasiliensis, широко распространенная в тропиках, но она, как правило, не поднимается выше верхней границы основного термоклина. Впечатляющий размах ее вертикальных миграций (с 3500 до 85 м) облегчается практически нейтральной плавучестью тела, обеспечиваемой большим количеством жидкого жира в полости тела и огромной печени. Эта акула, достигающая 50 см в длину (самцы несколько мельче — до 40 см), — прекрасный пловец. Наряду с потреблением в пищу относительно небольших рыб и головоногих она, как и второй вид рода — большезубая акула I. plutodus, способна к чрезвычайно своеобразному способу питания, который, по сути дела, может быть определен как факультативный паразитизм (уникальное явление в классе хрящевых рыб). Оба вида могут нападать на самых крупных рыб и китообразных. В этом случае акулы сначала присасываются толстыми губами к боку своей жертвы и вонзают в нее свои непропорционально большие нижнечелюстные зубы (рис. 26), имеющие форму треугольных лезвий и образующие в своей совокупности подобие острой пилы. Затем они производят вращательные движения, позволяющие выпилить из кожи и мышц жертвы конический или цилиндрический кусок, который извлекается из раны шиловидными верхнечелюстными зубами и препровождается в широкую глотку. Следы таких атак — характерные кратеровидные шрамы — отмечаются не так уж редко. Они были обнаружены на телах марлинов, тунцов, ваху, корифен, большеротой акулы, дельфинов и китов. Интересно, что такие же отметины были обнаружены при осмотре внешнего резинового корпуса американских атомных подводных лодок. Оба вида обладают способностью к люминесценции.

 

Рис. 26. Большезубая акула — факультативный паразит tspyniibix рыб и китообразных.

После лова в мезопелагиали сети и тралы иной раз приходят на борт с характерными дырами, происхождение которых долго оставалось непонятным — ведь в толще воды нет, как известно, предметов, за которые можно зацепиться. Оказалось, что эти разрезы - своеобразные автографы сигарных акул, побывавших в трале и благополучно ушедших на свободу. Лишь в крайне редких случаях, видимо, будучи пойманными в самых верхних горизонтах, они разрешают извлечь себя из воды, но и в этом случае чаще всего не ждут, пока их освободят из сети, а сами прорезают ее острыми, как бритвы, зубами, снова возвращаясь в море или, гораздо реже, падая па палубу.

 

Живые акулы (брать их в руки, как показывает мой опыт, надо с большой осторожностью), помещенные в аквариум, интенсивно светятся в темноте таинственным зеленоватым светом, и я видел эту иллюминацию несколько раз. Впервые такое свечение наблюдалось в начале прошлого века натуралистом старого закала Ф. Беппеттом, который оставил его прекрасное описание, приводимое здесь с некоторыми купюрами. «В темном помещении экземпляр представлял собой необычное зрелище, Вся нижняя поверхность тела и головы ярко излучала зеленоватый фосфоресцирующий свет, что поистине придавало животному страшный и пугающий облик. Люминесценция была постоянной и заметно не усиливалась при раздражении... Когда акула погибла (после трех часов наблюдений) люминесценция полностью исчезла... Моим первым впечатлением было, что рыба случайно получила некоторое количество светящегося вещества из моря, но более тщательное изучение не подтвердило этого подозрения, потому что постоянство, с которым свечение занимало определенные части тела и плавников, его неизменность при жизни и прекращение после смерти не оставляют сомнения в том, что это был жизненно необходимый процесс...»

 

Самыми крупными мезопелагическими хищниками являются, по-видимому, гемпиловые рыбы — змеиная макрель максимальной длиной около 1 м (как интерзональ-пый мигрант, она была рассмотрена в предыдущей главе), эсколяр (Lepidocybium flavobrunneum) длиной до 2 м (обычно 1—1,2 м), достигающая иногда еще больших размеров руветта (Ruvettus pretiosus). Оба последних вида более обычны, впрочем, над материковым склоном и подводными поднятиями и, может быть, должны считаться бенто-пелагическими. В своем вертикальном распространении они тяготеют к верхней части основного термоклина. Истинно мезопелагические темпилиды из родов Diplospinus, Paradiplospinus и Nealotus не превышают 25—45 см в длину.

 

В целом рыбы, входящие в состав глубоководных пелагических сообществ, характеризуются значительно меньшими размерами, чем рыбы приповерхностных слоев. Как показывают ориентировочные расчеты (в качестве примера проанализированы данные по максимальной длине приблизительно 400 видов, известных, согласно новейшей сводке, из вод Южной Африки), длина «среднестатического» глубоководного вида равна примерно 12 см, что на целый порядок меньше длипы «среднего» эпипелагического вида, которая достигает 102 см (рис. 27). При этом наибольшая длина двух третей (64%) мезобатипелагических видов не превышает 20 см, а преобладающей их части (85%) —50 см, тогда как абсолютное большинство (93%) эпипелагических видов может достигать Длины более 20 см, а почти три четверти (72%) — и более 50 см.