Вода вместо нефти 57 страница

— Да, но не только это. Наследники должны были подходить под пророчество гномов о том, что искомое найдет только тот, кто придет с острова и на его груди будет дракон.

— Какой дракон?— не поняла девушка.

— «Дракон на груди» — это древнее изображение и описание Елень, сестры Святовита,— улыбнулся мистер Хейдар, и Франсуаз увидела удивление на лицах Айзека и Марии.— Полностью оно звучало как «дракон на груди волчицы». Дракон и волк были символами Елень и Святовита, а затем их потомков. Симарл носил на груди оба символа, а при рождении второго сына он отдал дракона Андронику, а волка – Герлу.

— У мамы был кулон с изображением дракона,— вдруг вспомнила Эйидль,— давно, еще когда я была маленькая…

— Этому кулону более тысячи лет,— кивнул отец девочки, а потом расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки и достал цепочку, на которой также висел кулон. В полумраке и на расстоянии было сложно сказать, что это было, но Франсуаз была уверена, что при ближайшем рассмотрении она бы увидела волка.

— Ты наследник Герла?— изумилась Эйидль, даже привстав на коленях. Наверное, она тоже догадалась о кулоне, либо же уже когда-то видела его на груди отца.

— Да, единственный прямой наследник его рода, а твоя мать была одной из последних наследниц рода Андроника. Герл веками искал их, потомков брата, и делал все, чтобы они оказались в Дурмстранге. Если они оказывались магглами или сквибами, он ждал их потомства – и уничтожал их. Веками он выжидал, а в голове его был вопрос – почему не получается? Даже выполняя все условия пророчества, он не мог даже сдвинуться с места? Ордена враждовали, они рыли землю и камни, но ничего не происходило. Пока один из пытливых членов Ордена Запада не устроил исследование камня, на котором гномы оставили пророчество. И это было второе ключевое событие в Поиске. Он нашел следы после последнего слова – следы того, что там были затерты еще какие-то буквы. Затерты, как и вся память о наследнике из рода с символом волчицы. Герла стерли отовсюду, даже из пророчества. И так смысл фразы «и будет у него «дракон на груди волчицы» совершенно исказился. Мы искали не того человека: нам нужен был абсолютный наследник Елень, наследник Симарла. Тот, кто соединит в себе кровь обоих братьев.

— И вы зачали Эйидль,— подвела итог Мария, пристально глядя на мужчину.— Вы воплотили пророчество.

— Не сразу. Около сотни лет ничего не получалось: то среди наследников были только мужчины, то только женщины, то возраст их был предельно мал или слишком уже большим, попадались бесплодные потомки. Эйидль была первой.

— Вы создали меня, как игрушку! Как вещь!— воскликнула девочка, посмотрев пристально на отца.— Вы использовали маму!— кажется, слез у нее больше не осталось.

— Ты должны была стать нашим главным союзником, должна была найти для нас Врата, но все сразу пошло не так,— словно пожаловался мистер Хейдар.— Твоя мать не захотела отдавать тебя в Дурмстранг. Сначала я был уверен, что один год ничего не изменит, что я уговорю ее на второй год обучения перевести тебя из Шармбатона, но она оказалась упряма в этом вопросе. А без ее согласия я ничего не мог сделать. Тогда пришлось идти на крайние меры: я рассказал ей обо всем, о той роли, что наша дочь сыграет в истории мира. Но я просчитался.

— Мама никогда бы не стала вам помогать!— рассердилась Эйидль, сжав кулаки.— Вы убиваете людей!

— Помолчи,— жестко приказал мужчина.— Она воспитала тебя слишком избалованной и непослушной, но, в конце концов, это сыграло мне на руку. Твоя мать в завещании, оказывается, написала о своей воле, чтобы ты училась в Шармбатоне…

— Ты убил ее,— прошептала девочка, но отец не обратил на нее внимания.

— Но после твоей стычки с тем мальчишкой и всплеска неконтролируемой магии директор согласилась со мной, что тебе лучше пойти в другую школу, а в Дурмстранге много времени уделяется контролю магии. И я смог определить тебя сюда, и наши надежды оправдались. Ты совершенное создание, абсолютная наследница школы, и она сама стала тебе помогать, ведь так? Всего за несколько месяцев вы дошли практически до конца Пути, к которому сотни поколений не могли даже подступиться,— почти с восхищением произнес мужчина, раскинув руки, словно приглашая их вместе с ним порадоваться тому, что происходит.— Вы нашли библиотеку, вы проникли сюда, в потерянные покои Святовита, вы нашли его могилу…

— Но ведь что-то пошло не так,— спокойно откликнулся давно молчавший Айзек.— Иначе вы бы просто спокойно дождались, когда мы откроем Врата…

— Да, мы планировали дождаться этого, но впервые за сотни лет Орден Запада дал серьезный сбой в работе,— поморщился мистер Хейдар.— Мы просчитались с Главой Востока, признаюсь. Мы ставили на Гая только потому, что противостоять ему должен был Лука, но на этот раз гном оказался хитрее. Сначала все шло, как должно, но слишком поздно нам стало известно и о главенстве Истенко, и о их связи с Гаем, и о том, что Гай ушел из-под влияние Учителя. Что-то сбило внушение, которому так или иначе подвергались все в Ордене Запада. И он вступил в союз с врагами.

— Это была любовь,— Мария с ненавистью посмотрела на мужчину, голос ее был насмешливым, звучавший почти с превосходством.— Вы не рассчитали, что личные чувства Гая ко мне переборют ваше внушение, и он поймет, что его обманули. Вы недооценили силу дружбы, которую разбили, сделав нас противниками. Гая верил мне, и это сделало его вашим врагом.

— Да, мы это недооценили, но, в конечном счете, это ничего не изменило, лишь приблизило конец всему. Да, нам пришлось спешно искать Гаю замену и выводить его из игры, но Яшек очень хорошо подошел на роль подменной пешки, слепо веря тому, что говорил Учитель. Амбиции и максимализм подростков всегда играли нам на руку. Мы убрали Гая с дороги, и Яшек на это недолгое время прекрасно его заменил. Мы бы ждали дальше, но тут оказалось, что вы уже на пороге Врат, и тут пришлось спешить, потому что мы не могли позволить, чтобы найденный вами свиток попал в руки гнома или тех, кто стоит за ним во внешнем мире…

— И теперь вы решили шантажировать Марию и Эйидль, чтобы они привели вас к Тайне, чтобы только вы не причиняли боль людям, которых они любят,— наконец, до конца поняла все Франсуаз.

— Все правильно, мисс дё Франко,— кивнул мистер Хейдар.

— Раз уж мы все друг другу решили рассказать, можно пару вопросов? Нет, не пару, четыре?— заговорил Айзек.

— Давай, пока мы все еще ждем вестей о Турнире,— благосклонно кивнул мужчина, поглаживая по голове волка.

— Самый простой: это вы уничтожили библиотеку? Пожар – ваших рук дело?

— Нет, это сделал Учитель Западных драконов. Мы узнали о том, что Мария передала Гаю записку с целью показать ему, что Учитель лжет. Было понятно, что она пытается перетянуть его на свою сторону, а мы этого не могли позволить. И тогда Учитель поджег библиотеку, поссорив Глав окончательно, ведь было понятно, что Мария не простит Гаю случившегося предательства.

— Я простила. Я поверила ему, чего вы не могли предположить.

— Это ничего не изменило,— пожал плечами мистер Хейдар и посмотрел на Айзека.— Еще вопрос?

— Зачем вы убили Димитрия?

Франсуаз с удивлением посмотрела на «гнома», а потом на Эйидль, которая всхлипнула в ладошки.

— Он вызывал подозрение. Учителю был дан совет взять Димитрия и Юлиану в Орден, когда мы поняли, что Мария будет тянуть к себе Феликса, к тому же эта парочка друзей-предателей могла хорошо попортить жизнь Цюрри, а нам было это нужно, чтобы влиять на Эйидль, если она решит не помогать нам.

— И тут вы тоже ошиблись: Димитрий не хотел вредить Феликсу.

— Димитрий вообще оказался слабаком,— с презрением заметил мистер Хейдар.— Я с удивлением узнал, что он так же был наследником Андроника. Яшек слышал, как Димитрий разговаривал с тобой, Мария, как пытался реабилитировать в твоих глазах Гая. Это уже было первым шагом к предательству. А потом он появился не в том месте и не в то время: он оказался у выхода, когда мы ловили морока. Об этой ночной охоте никто не должен был знать, поэтому пришлось его убить, в принципе, это было к лучшему.

— Папа!— Эйидль не верила своим ушам.

— Он сомневался в том, что делал Орден, такие слабые звенья всегда устранялись.

— Хорошо,— Айзек кивнул, словно записал данный ему ответ в невидимую тетрадь и готов продолжить расспросы.— А Сцилла? Почему она вдруг появилась, рассказала о смерти Димитрия? Как я понимаю, она с вами заодно, хотя не могу понять, почему, раз уж вы так ее ненавидите за разрушение семьи Симарла?— Айзек повернулся к Франсуаз:— Сцилла и есть Святка, дочь Святовита. Это чтобы ты не запуталась.

Француженка уже ничему не удивлялась: кажется, в этой школе все было возможным, и грехи прошлого оживали вместе с теми, кто их совершал. Она бы уже, наверное, не удивилась, если бы сейчас тут появился сам Святовит, чтобы пристыдить своих потомков, погрязших в грехе в гонке за не принадлежащими им сокровищами.

— Сцилла,— хмыкнул мистер Хейдар.— Когда мы поняли, что вы очень далеко зашли, нам нужно было иметь рядом с вами человека, которому вы доверяете, поэтому мы немного подправили ее историю, чтобы вы прониклись и позвали ее с собой, ведь она столько знает!— он рассмеялся.— Святка всегда была слишком сентиментальной, помешанной на своем горе. Она не видела того, что творилось вокруг, и никогда не понимала, что вовсе не союзник нам. Герл встретил ее, когда еще не до конца заработали Ордена. Она искала его – и он заверил, что поможет ей найти останки его отца, ведь там же будут искомая им могила деда, и, конечно же, спасет ее сына. Она не знала, что цели поисков у них совершенно разные. И не знает до сих пор.

— Да уж, вы всех обманули,— Айзек говорил с сарказмом.— Только вот я одного не понимаю: Герл. Ты говоришь, словно он жив, но что-то я не помню, чтобы его сердце где-то там запекли, чтобы он оставался вечно живым…

Франсуаз видела краем глаза, что Феликс пришел в себя, Мария мягко гладила его по лицу, чуть придерживая плечи одной рукой, второй рукой осторожно освобождая его от веревок, держащих его запястья.

— Он умер. Умер давно, сотни лет назад,— кивнул мистер Хейдар.— Но остался жив благодаря сентиментальности сфинксов. О, эти мудрые, но такие наивные зверюшки,— рассмеялся мужчина.— Есть одна тайна, в которую не были посвящены даже вы, всезнающие Драконы. Ее знал лишь Герл, потому что он умер. Оказывается, когда Елень покончила с собой, ее Дух не мог успокоиться, потому что она переживала за оставленного малолетнего ребенка. Она была Говорившей с Волками, и мороки слышали ее мольбу о помощи. И тогда добрые сфинксы Воцарили ее в тело волчонка, позволив стать мороком, бессмертным духом. Но они не подумали о том, что, сделав это, они открыли врата всем родственным душам: всем потомкам Елень. Не все оставались Духами, не все соглашались Воцариться и вечно жить в стае. Те, у кого не было больше дел в жизни, уходили с миром. Я не знаю точно, сколько сейчас среди мороков потомков Елень, но один есть точно.

— Герл,— Айзек вздохнул, и глаза его уперлись в волка, что сидел рядом с мужчиной.

— Да, Герл. Он был сквибом, и это дало некий сбой в работе этой странной системы сфинксов. Духи, Воцаряясь, примыкали к стае и подчинялись ее законам. А Герл не примкнул. Он Воцарился без помощи сфинксов и никогда не слышал других мороков, никогда не был призван в стаю. И это дало некоторые преимущества…

— Димитрий,— вдруг вспомнила Эйидль.— Помните, он говорил об этом? О том, что он выбрал покой!

— Димитрий?— насторожился мистер Хейдар.— Вы говорили с его Духом?

— Теперь это уже неважно,— Айзек пристально смотрел на волка, и Франсуаз могла догадаться, о чем он думает: перед ними враг номер один, и если бы им удалось…

— Если вы убьете волка, Дух все равно выживет,— мистер Хейдар улыбнулся, пресекая мысли ребят.— Пока сфинксы позволяют Елень и ее потомкам быть мороками, он тоже будет бессмертен…

— Так вот зачем вы ловили мороков!— вдруг поняла Франсуаз.— Вы ищите Елень!

— Это тоже уже неважно. Мы думали, что мороки могли бы что-то нам рассказать о Пути и Свитке, ведь они были верными помощниками гномов, но за века этой охоты поняли, что это бесполезно: мороки еще хуже гномов, от них ничего не добиться. Была надежда, что если к нам попадется Елень, то хоть кто-то не выдержит, чтобы спасти ее, но и это не удалось…

— Такое ощущение, что вам ничего не удалось, но при этом все это теперь неважно,— фыркнул себе под нос Айзек, но никто, кроме Франсуаз, его не услышал.

— И все это ради какой-то тайны? Зачем?— Эйидль буквально кричала.— Что это изменит? Что даст тебе эта тайна?! Это сокровище?! За какие деньги и магические артефакты нужно было убивать стольких людей?! Убивать маму?! Димитрия?!

— Это не какая-то тайна, малышка,— сладко улыбнулся мистер Хейдар, и было видно, как ему приятно открывать Тайну.— Из вас только двое знают истинный смысл Тайны, только они понимают, что все убийства стоят этой Тайны и что она может изменить все.

— Тогда что это? Ради чего ты оказался таким монстром, папа?!— девочка вскочила и уже стояла на ногах, сжав кулаки. Франсуаз видела, что Айзек готов в любую секунду броситься, чтобы защитить Эйидль, да и Феликс весь подобрался, не сводя магического глаза с сестры.— Что нашли гномы?

— Они нашли Время,— торжествующе ответил ей отец.— Кольцо Времени, как называли его гномы. Как оно выглядит, никто не знает, но мы знаем, что Кольцо состоит из миллиардов песчинок, Песка Времени, который движется. Именно Песок был в мешочке, который отдали гномы Святовиту в плату за свободу.

— А потом из него сделали Маховики Времени, которые могли перемещать волшебника в прошлое,— Мария с грустью смотрела на Эйидль.

— Да, но Маховики были не слишком-то мощные, на пару недель переместят, но на годы, на века… Жаль, конечно, что глупые английские дети их все уничтожили…

— Так… так вы хотите вернуться в прошлое и… и изменить его?— голос девочки дрогнул, когда она поняла, что стояло на кону и что так часто пытался вбить в ее голову Айзек. Цена их поражения – мир, которого может не быть.

— Конечно! Мы вернемся и спасем Андронику, Герл никогда не покинет Дурмстранг, и наш род – род волчицы, не род «дракона на груди» — будет властелином Дурмстранга, нам хватит сил уничтожить Свиток и стать Повелителями Времени. Мы не будем изгоями, мы будем всесильны.

— Папа, ты сошел с ума! Если что-то изменить в истории, мы можем никогда не появиться!— закричала девочка.

— Ты – возможно, но не я, ведь я потомок Герла,— рассмеялся мужчина.— Нам не нужно будет бессмертие, за которым гнались темные маги прошлого, нам не нужны будут целые армии…

Франсуаз ужаснулась размаху трагедии, что творилась на ее глазах. Было сложно поверить в то, что где-то в недрах этого острова скрывается сила такой мощи, что может изменить течение времени, но само то, что люди были способны совершать ужасные вещи ради одной идеи об обладании этой Тайной…

Они вздрогнули, когда сбоку появился неяркий свет, а потом из люка спустились два человека.

— Состязания закончились,— с удовлетворением заметил слегка помятый профессор Яновских, неся в руках факел и с удовлетворением озираясь.— Никто ничего не заподозрил. Сейчас начали разбор завалов, но наши заклинания надолго задержат работу.

— А Сцилла задержится, чтобы удостовериться, что все выжили, но пока не смогут говорить,— произнесла с затаенным удовлетворением мадам Маркета, и Франсуаз увидела, как улыбнулись мистер Хейдар и Яновских. Теперь стало ясно, как контролировали Орден Запада, а главное – кто позволил двум ученикам под Оборотным зельем оказаться на испытании Турнира Трех Волшебников.

— Все готово, думаю, больше нет смысла ждать,— кивнул отец Эйидль и достал из кармана какой-то свиток. Рядом вздохнул Айзек.— Этот документ мне передала Святка, ради него ваш товарищ Лука чуть не лишился жизни, поэтому, считаю, что будет нечестно по отношению к нему и далее оставаться в неведении, о чем же там написано.

— Что же вы не смогли сами его прочитать?— Эйидль сузила глаза, в девочке кипела злость, и Франсуаз была удивлена силой и мужеством этого ребенка, на которого столько всего сегодня свалилось.

— Если бы мы могли, то не было бы смысла все еще с вами разговаривать и вообще здесь собираться,— ответил ее отец.— Но гномы были слишком сильно помешаны на загадках, которые, кажется, отгадать можете только вы, девочки,— и Хейдар посмотрел сначала на Эйидль, а потом на Марию.— И вам придется разгадать загадку в свитке, если вы не хотите много часов наблюдать за муками ваших друзей, а потом за их смертью, а они будут умирать – один за другим. И если после смерти последнего вы по-прежнему будете молчать, мы приведем новых, а потом еще и еще… Поэтому предлагаю не медлить и начать,— он развернул свиток и прочел:— «Последний шаг – и ты коснешься Створок, последний шаг – и ты в конце Пути, чтоб вход найти, вернись же ты к началу, чтобы войти – все до конца прочти, веками окруженные лишь ложью, они всегда лишь правду говорят, их имена прочесть тебе лишь нужно – и двери тебе к Створкам отворят». Есть идеи?

Эйидль взглянула на часы на руке, потом покачала головой, садясь на камни и теребя в руках мантию. Франсуаз посмотрел на Марию, но та не сводила взгляда с Феликса, они словно прощались без слов, и тогда француженка впервые четко осознала, что все они умрут. Что, даже если Мария и знает ответ на странную загадку, она никогда не выдаст этой тайны, как и сотни других, кто веками защищал сокровище гномов вот от таких, как эти, людей.

— Хорошо, впрочем, я знал, что именно так все и будет,— вздохнул Хейдар, рядом с которым теперь стояли Яновских и Маркета.— Думаю, мы начнем с Гая, ему уже, кажется, все равно…

Волк поднялся, и в этот момент произошло сразу несколько событий, одно внезапнее другого. Ларсен открыл глаза и в упор посмотрел на Франсуаз, Мария вскочила, готовая броситься защищать друга, но Феликс был уже на ногах и несся на волка, способный, кажется, голыми руками его разорвать. Мелькнула палочка, Мария закричала так, что Франсуаз захотелось закрыть уши руками, а страшный огненный луч вошел в тело Цюрри. Тело Ящера запылало, падая на камни, и во вспышке отражений в воздухе растворилась Эйидль

 

29.07.2012

 

 

 

* * *

Она никогда не испытывала ничего подобного, никогда не ощущала движения, замерев на месте. Если бы ее попросили описать, что она чувствовала, несясь сквозь время, то Эйидль вряд ли смогла бы точно передать неподвижное перемещение. Словно воздух двигался вдоль нее, стены бежали назад, истираясь в каменную крошку, само время мелкими песчинками мгновений катилось по ее коже. Перед глазами мелькали образы, размытые, нечеткие, быстрые – прилив моря в плохую погоду, когда волна за волной вода быстро смывает с берега следы прошедшего дня.

Беззвучный вихрь неподвижного движения. Да, она бы могла описать так то, что с ней случилось с того мгновения, когда дрожащие непослушные пальцы повернули маленькие часики, отсчитывая назад такое драгоценное время. Теперь Эйидль знала цену времени, знала, что оно стоит жизни. Сотен жизней, если от них зависит неизменность Времени.

Она упала на холодные камни, ощущая слезы ошеломления и боли, которые без остановки текли из ее глаз даже при полете сквозь уже прошедшие часы. Всхлипнула в тишине покоев Святовита, прислушиваясь к полной тишине гробницы. А это и есть гробница – большая тайная гробница, и она станет последним пристанищем им всем, если девочка не сможет все исправить. Как-то исправить, изменить события, чтобы Время не повернулось вспять.

Она вскочила на ноги и тут же вжалась в темную стену, уходя во мрак. Она не знала, правильно ли все сделала и на какое время смогла вернуться в прошлое. Сколько у нее этого песка в запасе? Час? Десять минут? И что ей делать?

Руки дрожали, стирая со щек слезы. Нужно было взять себя в руки, потому что теперь только от нее зависели судьбы ее друзей. Судьбы всех, кто находится сейчас в школе. Всех, кто живет и кто уже жил. Это страшно, вызывает панику и холодок ужаса, но это ее судьба. Ее роль, которую ей выбрали ее предки. Теперь она была уверена в этом, догадка, давно появившаяся на грани сознания, такая невероятная и даже глупая, теперь превратилась в уверенность: они определили для нее этот путь. Альбус говорил о том, что Время управляет человеком, а не человек Временем. И эта петля в ее жизни – так должно было быть, это было заранее предопределено, потому что Эйидль в своем настоящем узнала о нем. Все так, как говорил Альбус, и он знал, наверняка знал, что придет миг, когда девочке придется воспользоваться его прощальным подарком.

Раздались голоса, и Эйидль еще сильнее вжалась в стену, медленно отступая в сторону, чтобы не оказаться вблизи люка, к которому, несомненно, приближались люди, вышедшие из освещенного снежного склепа. Девочка впервые испытывала подобные ощущения: она смотрела, как ее саму несут через зал. Эйидль из прошлого был без сознания, на голове краснела свежая рана. За ней двое мужчин несли Айзека.

Видимо, она вернулась к тому моменту, когда Сцилла предала их. Да, вот и сама Вейла. Эйидль даже боялась дышать, следя за тем, как мужчины и профессор не очень-то осторожно поднимают через люк тела двух учеников. Теперь, по крайней мере, Эйидль могла точно сказать, откуда у нее шишка на голове: ее очень красиво приложили о каменный потолок, от чего Сцилла зашипела на своих подельников, напомнив о том, чье тело они поднимают.

Эйидль выдохнула, потерев глаза: у нее было не так уж много времени на то, чтобы найти выход из ситуации, иначе они все погибнут. Она старалась не думать о полыхающем в магическом пламени Феликсе, потому что верила: пока она не знает точно о том, что брат погиб, есть шанс его спасти. Она не видела его мертвого тела, значит, Феликс жив, и она сделает все, чтобы его спасти.

Девочка медленно и очень осторожно подошла к лестнице, что исчезала в люке наверху и прислушалась, но ответом ей была тишина. Жаль, что у нее нет палочки, хоть какое-то оружие…

Эйидль оглянулась на мерцающий вход в склеп, ощущая, как сквозь пальцы убегает время. Но волшебная палочка поможет ей, без нее никак. И исландка тут же бросилась через зал, приняв решение. Сейчас она чувствовала себя взрослой и сильной, такой, какой ее не раз призывал быть Айзек.

Да, Ай, ты многому меня научил, как жаль, что я поняла это так поздно.

Эйидль буквально врезалась в саркофаг Святовита и с силой выдернула из пасти дракончика волшебную палочку. Если раньше у них и были сомнения в том, что это действительно одна из трех Реликвий, то сейчас девочке предстояло проверить, правда это или нет. Впрочем, выбора у нее особого не было, по крайней мере, она может попытаться пригрозить этой палочкой, никто же не знает, что оружие может оказаться бутафорским.

Эйидль взглянула на мгновение на статую Елень, словно пытаясь увидеть что-то в глазах этой сильной женщины или набраться ее храбрости, но мрамор остался равнодушным к стоящей рядом девочке. Тогда исландка, разозлившись на себя, метнулась обратно к выходу, вгляделась во тьму и, только убедившись в том, что в зале еще никого нет, бросилась к лестнице, по пути считая.

В покои Святовита со Сциллой они пошли еще до шести утра, это можно считать точкой отсчета. Если их оглушили где-то в половине седьмого, то можно предположить, что сейчас семь, возможно, половина восьмого утра, ведь в восемь будет завтрак, и Сцилла на нем должна появиться. После завтрака начнется Турнир. Сложно предположить, сколько он продлится, но Айзек утверждал, что они пробыли в темнице около четырех часов, затем их привели обратно в зал, где они пробыли еще около получаса, пока отец рассказывал им свою историю…

Эйидль оттолкнула прочь мысль о предательстве папы, о его вероломстве и жестокости, иначе слезы помешали бы ей зряче цепляться за лестницу и взбираться вверх. В промежуточной камере царили мрак и тишина, но девочка могла точно сказать, в какой стороне находится расщелина, ведущая в коридор с комнатой-темницей, где держали их с Айзеком. Она бы могла сейчас туда пойти и попытаться спасти себя и «гнома». Она бы так и поступила еще полгода назад, наверное, еще пару месяцев назад, даже недель. Но не теперь, не после того как узнала такую страшную правду. Теперь главное – спасти Тайну гномов, как угодно. А потом она обязательно спасет их всех. Или это сделает Мария…

В усыпальнице девяти гномов тоже было тихо, ни единой души не тревожило покой строителей Дурмстранга. Девочка стремительно пересекла коридор, отделявший фонтан от выхода в Зал Достижений, и снова замерла. Она скользила на самом краю пропасти, ведь в любой момент сюда мог войти кто-то из врагов – спуститься вниз или прийти из тайных комнат, где сейчас томятся ее друзья, да и она сама. Главное выбраться, ускользнуть, а потом она найдет выход, обязательно поймет, что делать дальше. У нее есть около четырех часов, может, пяти…

Пять часов, которые решат судьбу Истории.

У нее по коже побежали мурашки от этих мыслей. Девочка выдохнула и уцепилась руками за лестницу, поднимаясь к чуть открытому люку. Эти люди были настолько в себе уверены, что даже не сочли нужным запереть выход. Видимо, все-таки кто-то еще оставался на уровне промежуточной камеры…

Ей пока везло, и Эйидль выдохнула, когда юркнула в нишу за статуей очередного дракона, который стоял недалеко от развилки, ведущей к учительской и к Залу Святовита. Ох, и замутил ты историю, Святовит, ничего не скажешь… Решил помочь гномам, а в итоге… В итоге жизнь десятков поколений превратилась в борьбу на невидимом фронте.

Эйидль взглянула на часы, чтобы запомнить время, чтобы не опоздать, ведь она помнила, что Альбус всегда появлялся в нужном месте в тот момент, когда он из прошлого исчезал. Наверное, так было нужно, но сейчас была и другая причина вернуться в покои Святовита в тот самый миг, ведь она обязательно должна спасти брата. Пока не знает как, но обязательно это сделает…

Девочка осторожно пошла по коридору к Залу Святовита, совершенно не представляя, что она там будет делать, но оставаться одна в этом коридоре она больше не могла. В Зале есть много мест, где она сможет спрятаться и решить, что же делать дальше, а главное – понять, как найти ответ на загадку гномов, что прочел им отец.

Эйидль подумала о том, как было бы здорово сейчас быть вместе с ними, не решать судьбы мира, не спасать друзей, не знать, что твой отец – монстр, и что все в этом мире может перевернуться в считанные часы.

Она не хотела быть человеком из пророчества. Она не хотела быть избранной. Не хотела. Но еще она понимала, что у нее есть выбор, и она его уже сделала.

Выбор есть всегда. Она могла выбрать сторону отца и его союзников. Могла бы? Могла, и ей ничего бы уже не грозило, кроме вероятности, что она никогда не появится на свет. Могла бы смотреть, как погибают в мучениях ее друзья и одноклассники, один за другим. Могла бы сейчас просто забиться в темный угол и выжидать, бездействовать. Могла бы? Конечно.

Выбор был всегда, и она выбрала. Выбрала давно. Выбрала, принимая клятву Ордена, выбрала, плача на могиле мамы.

Но что же ей теперь делать? Куда бежать?

К преподавателям нельзя: любой из них может оказаться на стороне отца, на стороне этой мумии в теле волка, как и Яновских со Сциллой.

К Учителю? Но ведь западные прекрасно знают о нем, да и Учитель вряд ли знает ответ на загадки своих предков, иначе они бы уже давно разгадали все тайны о Створках и Кольце Времени.

Тогда куда бежать? К кому? Ей нужны союзники, помощники, одной ей не справиться…

Ответ буквально вылетел из-за угла, и Эйидль, не раздумывая, вышла из защищавшей ее тени.

— Мария!— Эйидль схватила девушку за руку и потащила в сторону ниши, спеша скрыться с открытого пространства.

— Эйка!— обрадовано вскричала староста, но тут же замолчала, наверное. увидев рану на голове девочки, кровь, потрепанную одежду.— Что…?

Исландка прижалась спиной к стене, радуясь полумраку ниши, сердце лихорадочно билось в груди.

— Мария, послушай, мне нужна твоя помощь!— зашептала девочка.

— Где Айзек? Что с тобой случилось?— Мария с испугом оглядывала младшую подругу.

Эйидль решила, что все объяснения будут слишком долгими и путанными, поэтому просто вытащила из кармана Маховик Времени и показала старосте. Та тут же выдохнула, казалось, понимание медленно отражается в ее глазах.

— Ты вернулась сюда?— и теперь исландка была уверена, что Мария в ужасе.— Эйидль, кто-то погиб?

— Не знаю,— покачала головой девочка, она не хотела пугать старосту.— Мне нужна помощь, мне нужно разгадать загадку, а еще помочь вам всем, а я не знаю… Не знаю, что мне делать.

— Успокойся,— Мария взяла себя в руке. Эйидль была удивлена тем, что Глава Ордена не расспрашивает ее больше, не пытается узнать, как избежать бед, а ведь если бы Мария обо всем знала заранее… Знала.

— Ты сказала мне о Маховике. Там, внизу,— исландка пристально посмотрела на старшую подругу.— Ты обняла меня и сказала открыть сверток и повернуть часы, что это спасет нас. И я это сделала.

— Хорошо, это важно,— кивнула Мария.— Круг замкнулся. А теперь расскажи мне загадку, не думаю, что у нас много времени.

— «Последний шаг – и ты коснешься Створок, последний шаг – и ты в конце Пути, чтоб вход найти, вернись же ты к началу, чтобы войти – все до конца прочти, веками окруженные лишь ложью, они всегда лишь правду говорят, их имена прочесть тебе лишь нужно – и двери тебе к Створкам отворят»,— казалось, что эти строчки навечно опечатались в памяти.— Мария, как мне разгадать эту загадку?