Вода вместо нефти 23 страница

Сцилла рассказывала о той эйфории, что может охватить волшебника, наложившего Империус. Да, это была эйфория, сладость, которая ощущалась даже на языке. Гай едва сдерживал улыбку, глядя в пустые карие глаза, зная, что если он захочет, Мария сейчас может сделать много глупостей…

Тишина вокруг буквально наэлектризовалась, были слышны лишь шаги Яновских, который отрывал студентов от созерцания старост и принуждал вернуться к упражнению, помогая правильно вращать палочкой…

Ларсен пристально смотрел на Марию, облизал губы, наслаждаясь своей властью над девушкой, которая причинила ему боль — и не чувствуя радости от того, что он мог бы сейчас ею повелевать. Он и раньше мог ею повелевать, он и раньше мог получить от нее многое — но разве есть разница между шантажом и подчинением? Гаю не нужна была Мария, если она не шла к нему по своей собственной воле, а она не придет, потому что есть Феликс Цюрри, который по каким-то причинам, когда-то, привлек ее внимание. И пути назад нет.

Мимо прошел профессор Яновских, он некоторое время стоял возле Марии, созерцая, потом удовлетворительно кивнул Гаю и отправился к следующей паре.

«Иди сюда».

Она подчинилась не сразу, и Ларсен почувствовал легкое натяжение их связи, это не было физическим, но он ясно ощутил сопротивление, которое пыталась оказать девушка. Попыталась — но через несколько мгновений сделала несколько шагов и встала прямо перед ним, все с теми же пустыми глазами и равнодушным ко всему лицом. Гаю не нравилось это выражение, словно это не была Мария, которую он знал и которая была так ему дорога…

Парень опустил палочку и отступил, Мария вздрогнула, карие глаза испытывающе посмотрели на него, и Гай выдержал этот взгляд.

— Хорошо, у кого-то получилось, кому-то еще нужна практика,— заговорил Яновских, и Мария поспешила занять свое место в шеренге. На нее взволнованно смотрел бледный Лука, Яков лучше владел собой, хотя тоже нет-нет да поворачивался к старостам, чтобы оценить ущерб.— Теперь меняемся ролями.

Гай не успел даже повернуться к своей партнерше, как вдруг голова стала пустой, словно полной дыма, такого легкого, с привкусом малинового варенья, которое он так любил в детстве. Все тревоги и заботы ушли, он ни о чем не думал, было так хорошо и спокойно, а в голове звучал любимый голос, которому хотелось во всем и всегда подчиняться:

«Иди сюда, Гай».

И он пошел, быстро и легко, улыбаясь ей, правда, он не был уверен, что улыбка получилась такой, какой он бы хотел поделиться с Марией.

«Приходи сегодня вечером в пустой коридор на третьем уровне Нижнего Холла, в полночь. Забудь о том, что я тебе это сказала. И приходи».

Ларсен вздрогнул, отшатнувшись от Марии, возле которой так близко стоял.

— Ну, что у нас тут?— профессор Яновских оказался рядом и критически осмотрел Гая.— Мисс Истенко, не получается?

— Не могу удержать связь,— пожала плечами девушка, отводя взгляд.

— Ничего, главное тренировка,— и профессор проследовал дальше.

 

* * *

Альбус в задумчивости сидел у камина, потирая кончик носа и периодически поправляя очки. Так продолжалось уже около часа, но никто не тревожил юного мага, потому что мало кто не знал о том, что думает Поттер не о повседневных делах, а о чем-то возвышенном. Типа закона о союзе факультетов, от которого несколько лет назад от основания до самых башен содрогнулся Хогвартс.

Казалось, что сам Ал не обращает внимания на окружающее, полностью погрузившись в важные мысли, но, когда в комнате появился профессор Фауст, зеленые глаза семикурсника тут же обратились к декану Гриффиндора.

— Вы бы хотели поговорить?— профессор словно почувствовал этот взгляд и присел напротив своего талантливого ученика, сложив перед собой руки.— Не нашли нужной информации в книгах?— последнее слово было произнесено со скепсисом, потому что профессор Фауст прекрасно представлял, в каких раскрытых книгах Поттер обычно черпает информацию, а в Дурмстранге все самые интересные и полезные «книги» были закрыты Тайной, которая сама себя охраняла.

— Профессор, а что если в школе хранится что-то, что может изменить мир? Мир и судьбу каждого человека?— серьезно спросил Альбус, подаваясь вперед и внимательно глядя на Фауста, хотя последний чувствовал, что Поттер не пытается влезть в его голову. Юный гений все-таки знал границы дозволенного.— Что если об этом кто-то знает, и этот кто-то пытается найти это что-то? Но ведь на любое Зло, даже в желаниях, всегда есть Добро… Получается, что судьба мира снова решается в войне… И эта война никогда не закончится… Даже если она решится здесь в пользу Света — то вспыхнет где-то в другом месте… Профессор, а что, если однажды Добро не успеет? И даже не однажды: что будет, если Добро не сможет победить из-за того, что у него, Добра, просто не было достаточно информации, или времени, или оно просто не видело чего-то, что лежало у него под носом? Профессор, что тогда будет?

Фауст тяжело вздохнул: Поттер всегда задавал тяжелые вопросы, и эти вопросы всегда носили отпечаток еще незаданных.

— Мистер Поттер, вы прекрасно знаете, что Добро всегда идет по верному пути, но есть те пути, которые закрыты даже для него,— мягко произнес профессор, как бы извиняясь за то, что не может помочь мальчику.— Есть секреты, за которые плачено жизнями, и есть секреты, скрытые за замками, которые не открыть руками человека или палочкой волшебника…

Альбус некоторое время молчал, глядя мимо своего декана, потом уголок его губ дернулся, и очаровательная ямочка мелькнула на худой щеке:

— У меня так мало информации, и все равно я уверен, что совсем рядом, профессор. Вот вы сидите передо мной, и я знаю, что в вашей голове есть то, что мне нужно… Ну, часть того, что я бы хотел узнать. А еще я знаю, что мне никогда это оттуда не добыть. Есть магия, которая даже мне не подвластна, в этом вы правы. Но все секреты, все закрытые сундуки имеют ключ, пусть он и утоплен на дне океана, но ведь ключ все равно есть, просто нет смельчака, который бы перебрал по крупицам океанское дно и нашел этот ключ. Но я переберу…— упрямо проговорил мальчик, поигрывая цепочкой на шее.— Скажите только одно: ведь вы были на стороне Света, когда учились здесь? Профессор, вы ведь хранили Тайну, а не пытались ее открыть?

Фауст проницательно смотрел в зеленые глаза мальчишки, который умел шутить, а умел и быть серьезным, когда понимал, что поставлено на карту. А ведь Альбус сейчас точно понимал, что скрыто в войне двух Орденов. И понимал даже больше, чем сам Фридрих Фауст, когда-то бывший членом Совета Четырех.

— Я просто следовал Пути, о котором запрещено говорить, мистер Поттер. За ответ на ваш вопрос раньше платили кровью. Да и сейчас платят,— Фауст вспомнил о Кирке и его семье.

— Вот и Мария такая же: ну ничего из вас не вытянешь, Драконы. И вы, профессор, из того же лагеря, Восток, не правда ли?— уже лукаво спросил гриффиндорец.— Западники, они сговорчивее, они однозначнее, у них все четко: есть три Реликвии, есть пророчество, есть противник, который хочет завладеть Реликвиями, и есть они, сражающиеся за сохранение истории и артефактов, которые еще бы надо найти… Вы же, Восток, вы такие таинственные, такие все окутанные тайной, и я не понимаю, как этого не видят западные ребята? Почему они не задаются вопросом, что же на самом деле вы прячете, из-за чего вся эта окутанная мраком история? И тут у меня появляется лишь одно предположение: над ними кто-то есть, кто-то более сильный и осведомленный, кто-то, кто хорошо промывает им мозги всякой чепухой о патриотизме и борьбе против какой-то там далекой Академии Сибири, которая засылает сюда своих шпионов… Профессор, ведь дело в Свитке, да?

Фауст вздрогнул от неожиданности, хотя и ожидал, что Поттер все равно рано или поздно узнает обо всем, что он, возможно, изначально уже знал о Тайне, когда ехал в Дурмстранг. Но профессору все равно на миг стало страшно, что кто-то посторонний, кто-то, кто не принимал Клятву, защищающую Тайну изнутри, знал о сути Поиска.

— И вы, драконы Востока, ищете его, чтобы не дать никому другому его найти,— удовлетворенно улыбнулся Альбус, принимая молчание декана за подтверждение.

— А что ищете вы, мистер Поттер?— осторожно спросил Фауст.

— Профессор, вы когда-нибудь видели Время?

— Простите?

— Никто не должен видеть Время, и именно ради этого я здесь. Профессор…

— Вы чего-то от меня хотите?

— Вы знаете эту школу. Вы знаете устройство всей Войны, Орденов… Я хочу поговорить с тем, кто стоит за Драконами Востока. Я хочу поговорить с тем, кто стоит за Марией. И вы знаете, что я могу помочь Свету одержать здесь победу… К тому же, тогда я, возможно, обращу свое внимание на Турнир и даже попытаюсь ненавязчиво помочь Роберту Конде чуть увереннее идти к победе.

Поттер знал, на что давить, знал, чем купить Фауста. Профессор некоторое время колебался, но картина, что нарисовало ему воображение — триумфальное возвращение в Хогвартс с Кубком Чемпиона — была такой заманчивой.

— Я попробую устроить вам встречу,— сдался Фауст, подымаясь с кресла.— А вы попробуйте напомнить мистеру Конде, что второе испытание состоится первого декабря, и ему стоит готовиться, потому что, как намекнули организаторы, все испытания связаны между собой, и ключ ко второму можно найти в первом… Пусть ищет, а не предается радостным мыслям о гуляниях на Святочном балу…

— Профессор, а в каком костюме вы пойдете на бал?— нескромно спросил Альбус, в глазах которого так легко вековая мудрость сменялась мальчишеским озорством.

— В костюме несданного вами экзамена по ЖАБА,— угрожающе отозвался Фауст и зашагал прочь, отчетливо слыша, как Альбус смеется.

 

* * *

В любом замке, замкнутом помещении, на любой территории всегда есть места, где лучше не ходить, особенно в одиночку. И обязательно есть люди, с которыми не стоит встречаться, тем более, в тех самых местах. И Лука прекрасно знал этот закон жизни в Дурмстранге. Например, он знал, что не стоит натыкаться на Хранителя в глубоких коридорах, которые заканчиваются не менее глубокими шахтами. Не стоит дразнить чужую фею, проходя через ее владения.

И не стоит натыкаться на бывшего друга в пустом коридоре в стороне от протоптанных «дорожек». Не стоит, особенно если этот бывший друг — по другую сторону невидимого фронта бесконечной войны.

Они стояли и смотрели друг на друга, не находя в первые мгновения, что сказать. Они тщательно избегали вот таких столкновений уже много месяцев, вполне успешно. Но, конечно, это должно было случиться, только Лука теперь судорожно соображал, как себя вести и что сказать, ведь вокруг него было столько лжи, которую скармливали Гаю и его «драконам». Обычно рядом с Виничем в такие моменты была Мария, и Гай просто проходил мимо. Но сегодня они столкнулись нос к носу, когда Лука пробирался на экстренное собрание Ордена. Что делал тут Гай, он не знал: Глава Запада вполне мог просто искать тишины и одиночества, а мог и шпионить за противниками, хотя для этого у него были младшие студенты.

— Неловкая ситуация,— ядовито произнес Гай, и Лука поразился, потому что раньше никогда не замечал за Ларсеном привычки язвить. Бывший друг изменился, взгляд его стал иным, более жестким, более непреклонным, словно… каменным. Исчезла спокойная ясность и невозмутимость, исчезли искорки доверия и открытость. Словно Гай закрылся ото всех, или его закрыли. Так же, как это случилось с Марией.

— Я слышал про твою сестру, мне очень жаль,— Лука кивнул, с внутренней усмешкой замечая, что из них троих — до недавнего прошлого трех друзей — лишь он сумел сохранить это благодушное спокойствие человека, не обремененного страшными тайнами и непосильными обязанностями. От него не ждали ничего сверхъестественного: исполнения пророчеств и открытии замков, запечатанных много веков назад; что завтра его осенит и он найдет древний склеп. Его ответственность не была такой огромной, как у Гая и Марии, но от этого, наверное, ему было намного больнее, чем двум Главам: они получили взамен дружбе что-то более сильное и, наверное, более важное. Они знали, за что заплатили. Луке же рассказали лишь немногое из этого, лишь то, что ему было положено знать. И он часто думал о том, стоила ли скрытая гробница Святовита того, чтобы двое дорогих ему людей закрылись от мира и от него? Мысли, которыми он никогда не делился, потому что они ставили под сомнение то, что было целью многих поколений Драконов — Поиск.— Как твои родители?

— Справляются,— коротко ответил Гай. То ли он не хотел вдаваться в подробности, то ли не находил в себе сил говорить о потере. Или же все проще: не получится дружеского разговора у Главы Запада с Главой Востока, ведь для Гая Лука был именно главным противником. Не Мария, с которой, как знал Винич, Гай общался, а именно Лука, бывший лучший друг. Друг, который лично знал и родителей Ларсена, и его сестру, бывавший в доме Гая. Но это было давно, словно в другой жизни.

— Мария волнуется за тебя,— Лука сделал еще одну попытку завязать разговор. Она действительно волновалась за Гая, но у нее было столько дел из-за приближающегося бала, из-за Турнира, семестра и тайны старой библиотеки (Лука старался не думать о тех делах, что связывали любимую им девушку с Ящером), что у нее просто физически не находилось возможности поговорить с Гаем, потерявшим близких людей.

— Святая Мария,— как-то зло рассмеялся Ларсен, сложив на груди руки и насмешливо глядя на Луку. Винич даже поежился, не понимая этого взгляда.— Она успевает печься обо всем и обо всех. Мне вот интересно, что она сказала тебе, когда пошла жертвовать собой ради покоя своего ненаглядного Ящера?

Лука постарался сделать вид, что то, о чем говорит бывший друг, вовсе не является для него новостью, что он в курсе этого деяния Марии, а в голове крутился вопрос «что?».

— А ты и не знал,— да, Гай прочел по лицу Луки, хоть тот и пытался показаться сведущим.— Как замечательно она научилась лгать, просто хочется поаплодировать. Святая Мария, нимб только что-то над ее головой тускнеет. Ты же не знал о нашей сделке, да?— Ларсен ухмылялся, жестко глядя на Луку, и последний понимал, что Гай хочет причинить ему боль, но не понимал, за что.— Она согласилась переспать со мной, чтобы мы оставили в покое Феликса, чтобы Ящер спокойно сидел в своем темном уголке и зализывал раны. Это была наша сделка.

Лука понимал, что побледнел, а еще понимал, что Гай срывает на нем свою собственную боль, потому что бывший друг тоже был влюблен в Марию. Как бы ни пытался Глава Запада скрыть это за насмешкой, но это было несложно понять. Они оба любили эту девушку, и оба сейчас старались спрятать боль, только у каждого она была своя, отличная от боли другого.

— И это была не первая наша сделка,— а Гай продолжал, словно только и ждал подобной встречи наедине, чтобы вылить на Луку свою желчь и свою боль, или же пытаясь опорочить Марию в глазах ее самого преданного соратника.— Мы встречались несколько раз, втайне, по темным углам, и каждый раз она с радостью падала в мои объятия, она рассказывала мне обо всех твоих действиях, Глава. Неплохо наша Мари научилась лгать, не правда ли?

Лука непроизвольно сжал кулаки: он не собирался верить Гаю. Ларсен — враг, и его слова нельзя воспринимать всерьез, иначе так легко будет Западу внести смуту в лагерь противника. Мария опровергнет эти слова. Или объяснит. Лука верил ей.

— Возможно, это просто ты, Гай, решил опорочить ее, потому что она выбрала не тебя, а Феликса?— спокойно спросил Лука.

Ларсен рассмеялся, откинув назад голову, смех его гулко разносился по каменному коридору, отражаясь от неровных стен.

— Какой же ты наивный дурак, Винич!— сквозь смех проговорил Гай.— Она готова продавать себя, лишь бы стать ближе к власти, к твоей власти. Она готова продавать себя, лгать, шпионить — и все это только в ее собственных целях, ты для нее ничего не значишь. Впрочем, как и я… А, возможно, и Феликс, о котором она сейчас так печется. Может, и он лишь часть ее стратегического плана по проникновению к истокам Поиска? Может, она готова придать даже вас? Найти Реликвии — и исчезнуть? И плевать ей и на нас, и на вас, и на вашу Сибирь, на которую вы так трудитесь?

Если при первых словах этой тирады Лука был готов выхватить палочку и заставить Гая поплатиться за оскорбления, то на последних настал его черед смеяться, чем он явно вызвал удивление бывшего друга.

— Мерлин, Ларсен…— Лука покачал головой с почти снисходительной улыбкой,— ты всегда казался мне умнее и проницательнее. Но ты так искренне веришь в те сказки, что вбили тебе в голову: про Академию Сибири, которую я в глаза не видел, про вывоз ценностей с острова… Так веришь, хотя знаешь меня и Марию столько лет, хотя вам, идиотам Запада, столько веков пытались открыть глаза на ту ложь, в которую вы искренне верите… Но нет, вы предпочитаете искать эту самую ложь где угодно, только не под своим собственным носом… Когда-нибудь вы это поймете, и я надеюсь, что еще не будет слишком поздно…

Лука снова покачал головой и пошел по коридору дальше, стараясь справиться с болью, которую уносил в себе после разговора с бывшим другом.

03.05.2011

 

 

 

* * *

— Нет, нет и нет! И отстань от меня!

Алекс немного растерянно смотрел, как сердитая Эйидль повернулась к нему спиной и поспешила прочь по коридору. Хорошо, хоть рядом больше никого не было, иначе девчонке опять бы пришлось пережить ощущение пустого места, и опять из-за него. Да и у него на лбу написано, что он средоточие бед и несчастий для себя и других, не умеет скрытничать и осторожничать, как самый бравый колдун на допросе Инквизиции. Может, поэтому Мария не так часто доверяла ему ответственные задания?

Хотя сейчас он отнесся к заданию как нельзя серьезно, и не его вина, что Эйидль уже давно и крепко начала ненавидеть любого Дракона, будь он с Востока или с Запада, для исландки это явно не имело ни географического, ни политического значения.

Алекс тяжело вздохнул и поспешил за девчонкой.

— Уйди, я не буду с тобой говорить!— прошипела третьеклассница, когда Дракон все-таки ее настиг.— Вы надоели своими интригами, оставьте меня в покое!

— Не могу,— легко откликнулся Алекс, схватив Эйидль за руку и затащив в пустой класс. Сейчас в теоретическом крыле никого не было, школьники уже вовсю уплетали обеденные порции, вряд ли кто-то услышит их, если только преподаватели, задержавшиеся в кабинетах, но это сомнительно.

— Отстань!— девочка выхватила руку и тут же достала палочку, наставив на шестиклассника.— Как вы меня достали!

— Я не могу отстать, я тебе уже пять минут пытаюсь это объяснить, упрямая ты голова!— тоже вскипел Алекс, игнорируя волшебную палочку, направленную ему в грудь.— Ты была в библиотеке, ты раскрыла одну из ее тайн, неужели ты не понимаешь?!— парень постарался сбавить тон, но все равно топнул ногой от бессилия. Нет, ну действительно, как можно быть такой упертой?! Как она не видит, что они на пороге векового открытия, и что она сама ключ к этому открытию?! Столько поколений преданных и честных людей охраняли Тайну, стараясь попутно ее открыть, а эта дурная девчонка никак не поймет, что сделала то, о чем эти поколения только мечтали! Да сам Алекс бы голову положил на то, чтобы добиться успеха в начатом! Он, в принципе, чуть ее и не положил, но вспоминать о тех минутах адской боли, когда его завалило камнями при разборе завала у библиотеки, он не любил.

— А мне наплевать, разбирайтесь сами! У меня и так достаточно проблем!

— У тебя их будет еще больше, если ты не поймешь, что никто тебе не позволит просто так разгуливать по школе, с полной головой чужих секретов,— фыркнул Алекс, прищурившись: все-таки его нервировала палочка Эйидль, мало ли она не сдержится, потом объясняй преподавателям, что тут произошло. Еще обвинит его исландка в какой-нибудь гнусности, не докажешь ведь потом, что ты не гном, да не в обиду будет сравнение Хранителю.

— Да плевать мне на ваши тайны, все вместе взятые! Идите и воюйте друг с другом, а меня оставьте в покое,— попросила Эйидль, вздохнув. Наверное, она очень устала, семестр у нее выдался не самый легкий, а кто обещал? Вряд ли людям, которых связывают с пророчествами, всегда живется легко и сладко, но на то они и люди, определяющие судьбу мира. Ведь пророчества не делаются просто так и о рядовых событиях.

— А нам не плевать. Эйидль, ты должна понять, что если ты не станешь одной нас, то рано или поздно Драконы Гая доберутся до тебя, и все — пиши письма родителям, потому что они тебя выжмут до последней капли, чтобы ты показала им библиотеку и открыла все тайны, даже тебе неведомые. Думаешь, мы шутим?

— То есть они выжмут, а вы нет?— с сарказмом спросила девочка, все еще крепко держа в руке палочку.— Мне кажется, что вы все одинаковые, вопрос просто в том, кто из вас будет меня использовать в своих целях.

— В наших целях?!— вскипел опять Алекс, стукнув кулаком по парте, из-за чего та скрипнула и покосилась, начиная заваливаться.— Вот Мерлин и задница Морганы!— парень постарался поймать падающую парту, споткнулся и завалился на нее сверху, доломав окончательно, перемахнул через многострадальную мебель и ткнулся лбом в пол, зашипев от боли.

— Ну, я так и подумал, что тебе понадобится помощь,— раздался от дверей тихий смех, и Алекс чертыхнулся, представляя, как теперь над ним — в очередной раз — будут издеваться товарищи по Ордену.— Миссия по вербовке в самом разгаре?— сильные руки Айзека подхватили парня и поставили на ноги. «Гном», видимо издевательски, поправил на друге мантию, отряхнув от пыли.

— Все под контролем!— сердито откликнулся Алекс, сверкнув глазами в сторону настороженной Эйидль, которая, судя по всему, собиралась тихо смыться.

— Ну, так кто же спорит, я вижу,— хмыкнул Айзек, доставая свою палочку и парой взмахов возвращая парте первоначальный вид.— Вы решили устроить дуэль или просто практиковались?— и «гном» повернулся к исландке, подмигивая, но девочка не смягчилась.

Ну, и поделом тебе, медведь, ты тоже теперь явно не в фаворе.

— Вообще-то я пришел, чтобы узнать, в силе ли еще согласие Эйидль пойти со мной на бал? Ну, после того, как она узнала, что я не простой «гном»,— Айзек внимательно посмотрел на девочку, и под его взглядом та начала опускать воинственно выставленную палочку. Нет, ну будто бы они собирались ее убивать, честное слово. Алексу было обидно, что он опять провалил задание Марии.

— Смотря, с какой целью ты меня тогда приглашал,— осторожно ответила исландка.

— Хм, а с какой обычно целью приглашают?— Айзек озадаченно почесал в затылке.— Ну, чтобы было с кем танцевать и болтать, для компании.

— То есть ты хочешь сказать, что ваши игры тут ни при чем?— с подозрением спросила Эйидль, но палочку опустила.

— Конечно, при чем, я собирался напоить тебя, похитить, пытать и мучить, пока ты бы не согласилась работать на нас,— серьезно ответил «гном», но даже Алекс, стоявший за спиной друга, понял, что тот шутит.— Не дури, Эй, не надо в каждом моем действии искать подвох, я тебе это уже говорил в библиотеке.

— Тогда зачем ты сейчас пришел?

— Чтобы помочь Алексу,— сильная рука схватила «дракона» за шиворот и вытащила из-за спины,— объяснить тебе, что мы не собираемся тебя мучить и использовать, что наша цель — защитить тебя. Потому что если мы защитим тебя, то Тайна, частью которой обладаешь теперь и ты, тоже будет в безопасности. Мы не хотим, чтобы западники добрались до библиотеки,— голос Айзека звучал приглушенно.

— То есть мне не придется вступать в этот ваш Орден?— уточнила девочка.— И вы не будете меня преследовать?

— Нет, не будем. Нам важен твой покой, Эйидль, Мария давно работала над тем, чтобы Драконы оставили тебя, чтобы дали спокойно учиться…

— Правда?— изумилась исландка, и Алекс даже фыркнул, за что получил легкий толчок в бок. Ну, давай-давай, политик-дипломат.

— Она договорилась с Гаем, чтобы тебя оставили в покое, и это вроде работает, ты не заметила?

— Они оставили, а вы нет.

— Ну, в этом, согласись, почти нет нашей вины, ведь не мы привели тебя в библиотеку, ты сама туда пришла,— напомнил Айзек.— Точнее, я бы сказал не так: тебя привела туда судьба, пророчество, предназначение, или как ты бы хотела это назвать?

— То есть… вы действительно считаете, что то пророчество говорит обо мне?— почти испуганно спросила Эйидль, и Алекс с облегчением заметил, что девочка опустила палочку.

— Нет, необязательно,— пожал плечами «гном»,— это возможно, но необязательно. Ведь судьба не всегда опирается на разные там пророчества, а то бы сколько их надо было, этих пророчеств?— он опять почесал затылок, и Алекс подумал о том, что двигающиеся в голове товарища мозги причиняют ему некоторое неудобство.— Просто ты должна была прийти тогда в библиотеку, и не для того, чтобы открыть какой-то секрет: думаю, ты должна была помочь Феликсу и узнать правду обо мне. Понимаешь, Дурмстранг — это же не просто огромный камень, в котором мы живем, Дурмстранг — это путь, и у каждого он свой. Это путь к правде, но ведь правда у каждого своя… Твоя правда — что все тебя достали и ты всех ненавидишь, а моя — что я страшно хочу есть и у меня гора домашней работы.

Алекс фыркнул, поражаясь, как Айзек может так легко переходить от философии к низменным желаниям.

А Эйидль молчала, глядя куда-то в сторону и прикусывая губу, наверное, ей непросто было на что-то решиться, и парни-«драконы» вполне могли ее понять, учитывая то, что с девочкой уже приключилось в школе.

— А что будет с Феликсом? Ведь он…

— Вчера Феликс был принят в Орден Драконов Востока,— мягко проговорил Айзек, делая шаг к Эйидль. Она резко вздернула голову, словно хотела что-то сказать, но не проронила ни слова.— Да, Мария может быть убедительной. Или настырной,— «гном» чуть улыбнулся.— Так будет лучше, Эй, для него лучше. Теперь он один из нас, и ему придется очень постараться, чтобы выкроить минутку без общества и сотворить какую-нибудь гадость со своей персоной. Ему это нужно, ты же понимаешь?

Она кивнула.

— Да, он так мало бывает среди людей, у него нет друзей…

— Теперь у него все это есть, а главное — у него есть цель, настоящая цель, и эта цель не ложная, и даже Феликс может это понять. Ему пора увидеть в этом мире хоть что-то, ради чего стоит жить…

— Сибирскую Академию?— робко спросила Эйидль, и тут оба парня рассмеялись: Алекс — схватившись за живот, а Айзек — мягко и тихо, но в глазах «гнома» было яркое веселье.— Что?

— Я не могу тебе сказать,— помотал головой «гном»,— ты не Дракон, ты под защитой Драконов. Но я считал тебя догадливее и проницательнее… А теперь идем есть?

Алекс поджал губы: Эйидль не стала протестовать из-за утверждения Айзека по поводу защиты. Получается, «гном» добился того, что должен был сделать его товарищ-«дракон». Обидно. Но, с другой стороны, главное — это достигнутая цель. Остальное лишь дело техники.

 

* * *

Ее очень удивила просьба Учителя, но протестовать Мария не стала. Она ожидала чего-то подобного. И верила Учителю, знала, что его решения не бывают ни спонтанными, ни необдуманными. Так что оставалось лишь подчиниться и выполнить свою задачу.

Вечерняя школа уже затихала, кое-где еще прятались парочки влюбленных. Разосланные в разные стороны дозорные вернулись и сказали, что не заметили никакого движения западных Драконов. Мария вздохнула и отпустила всех, кроме Якова, отдыхать, напомнив Сибиль о том, чтобы приглядывали за Эйидль. Последним ушел Айзек, шепнувший на ухо, что Феликс был замечен на нижних уровнях. Девушка кивнула: с этим разберется позже. Дел было так много, что приходилось выстраивать их в иерархию, иначе можно было бы разорваться.

— Добрый вечер.

Она не вздрогнула от неожиданности, лишь холодок прошел по спине, когда из-за колонн появился Альбус Поттер с неизменными очками-половинками и растрепанными волосами. Он был один и приветливо улыбался, то ли действительно радуясь их новой встрече, то ли предвкушая то, ради чего они встретились этим вечером.

Интересно, как студент Хогвартса вышел на Учителя? Наверное, ему помог профессор Фауст, бывший когда-то в Совете Четырех. И если и профессор, и Учитель помогали Альбусу Поттеру, значит, у них есть на то веские причины, значит, он на их стороне. Но все равно открываться чужаку было для Марии непросто.

— Пойдемте, только тихо,— кивнула ему староста Дурмстранга, оглядываясь по сторонам, но вокруг не было никакого движения, недаром ее Драконы прочесали половину школы. Она помнила все то, о чем говорил ей сам Поттер, когда они встречались в первый раз в темном каземате, но она не привыкла верить на слово. Если только Учителю.— Мы стараемся не дать противнику ни одной зацепки, но очень сложно укрыть в школе что-либо, тем более то, что все ищут.

— Я понимаю, и ваш противник очень хитер, это я тоже понимаю,— мягко заметил Альбус, бесшумно следуя за Марией по коридорам и уровням.— Это очень сложно: искать и охранять одновременно.

Теперь Мария вздрогнула, осознавая, что хогвартчанин действительно очень хорошо осведомлен о делах Ордена. И это пугало, даже несмотря на то, что Альбусу доверился сам Учитель. Девушка не привыкла думать о том, что еще кто-то знает все о Поиске Ордена.

— Не бойтесь, я не враг,— словно прочитав ее мысли, проговорил Поттер, идя чуть позади. Чтобы не споткнуться, на конце своей палочки Мария зажгла тусклый свет, не рискуя сильнее осветить коридор, чтобы не привлечь внимания.— Во внешнем мире тоже есть те, кто не желает, чтобы Тайна попала в чужие руки. Вообще в чьи-то руки.

— Я читала, что ваш отец и его друзья очень поспособствовали тому, чтобы она не попала в чьи-то руки в Англии,— с легкой улыбкой заметила Мария, ускоряя шаг, потому что они приближались к месту назначения.