Геоцентрическая астрономическая картина мира

В странах Востока и Средней Азии с их более подвижным тогда образом жизни, развитием торговли и в значительной степени под влиянием нужд весьма популярной в то время астрологии были восприняты прежде всего и продолжены наблюдательные части работ античных ученых. В Европе, напротив, внимание вначале сосредоточилось на общих учениях Аристотеля — Птолемея о мире. В результате был сделан новый регрессивный шаг: религиозные учения, прежде всего католическое, были прочно привязаны к устарелым космологическим представлениям. Первым этот шаг сделал в XII в. знаменитый теолог, отец схоластики Фома Аквинский, В отличие от своих предшественников, слепо веривших слову Библии, он соединил с библейской легендой учение Аристотеля о мире и как бы подвел под нее научную основу. Так родилось поклонение авторитетам, «школе», иначе схоластика, не менее тормозившая развитие наук, нежели их прямой запрет. Но параллельно с распространением и узаконением учения Аристотеля о Вселенной и системы Птолемея с самого начала высказывались сомнения в их справедливости. На такие «еретические» мысли наводила чрезвычайная сложность, искусственность системы Птолемея и, что было самым главным, расхождение вычисленных на ее основе положений планет с действительностью. Еще в XIII в. король Кастилии и Леона Альфонс X Мудрый, собравший в Толедо пятьдесят астрономов для составления новых, более точных планетных таблиц, отозвался весьма критически о качествах системы Птолемея, а равно и о творческих способностях бога, которому готов был бы «посоветовать» сделать Вселенную лучше, а главное — проще. Это были последние геоцентрические таблицы для планет. Наиболее глубоким мыслителям средних веков самым уязвимым в аристотелево-птолемеевой астрономической картине мира представлялось утверждение о неподвижности Земли. Быть может, не без влияния дошедших от древних греков знаний начинал заново осмысливаться кинематический принцип относительности движения. И потому в сочинениях как арабо-среднеазиатских астрономов (Бируни, 973—1048гг), так и европейских ученых и философов — Жана Буридана (ок.1300 — ок.1358гг) и Николая из Орема (ок. 1323—1382гг), высказывались обоснованные сомнения относительно неподвижности Земли и даже центрального ее положения во Вселенной. В своей книге «Вопросы к четырем книгам о небе и о Вселенной Аристотеля» Буридан писал, что «этот вопрос крайне труден» и что «прежде всего, имеется серьезное сомнение в том, что Земля находится прямо в центре Вселенной и что ее центр совпадает с центром Вселенной». Он считал также, что «имеется сильное сомнение в том, не перемещается ли Земля как целое... поступательно». (Правда, это допущение он обосновывал весьма туманно и наивно: «поскольку мы не сомневаемся, что зачастую многие ее части перемещаются, о чем мы узнаем с помощью наших чувств».) Далее Буридан показывает явное знакомство с рассуждениями древнегреческих физиков об относительности движения. «Многие люди,— пишет он,— как известно, считали вероятным, что движение Земли по кругу определенным образом не противоречит общепринятому и что каждый обычный день она совершает полный оборот с запада на восток, возвращаясь снова на запад, если принять какую-либо часть Земли [за точку для наблюдения]. Тогда необходимо допустить, что звездная сфера была бы в покое, и тогда ночь и день сменяли бы друг друга благодаря такому вращению Земли, так что это движение Земли было бы суточным движением. Нижеследующее есть пример такого рода состояния. Если кто-либо движется в корабле и воображает, что он покоится, то при виде другого, действительно покоящегося корабля, ему покажется, что этот другой корабль движется. Так будет потому, что его глаз окажется точно в таком же отношении к другому кораблю, независимо от того, находится ли его собственный корабль в покое, а другой движется, или же преобладает противоположная ситуация...» На невозможность по крайней мере доказать неподвижность Земли указывал и Николай из Орема в своем сочинении «Книга о небе и Вселенной».