Динамика науки и универсальные познавательные процедуры

В предыдущей главе мы рассматривали структуру научного знания. Характеристика элементов научного знания, их функций в научном познании уже дает представление о внутренних источниках динамиз­ма, развития науки. Каждый элемент научного знания в определенный момент становился целью исследования, а впоследствии выступал как средство дальнейшего развития науки. Поэтому сама структура науч­ного знания содержит в себе потенцию целей и источников ее разви­тия. Конечно, цели научного исследования различаются по степени сложности, масштабности решаемых задач, но без решения и простей­ших задач, и более сложных «головоломок» периода «нормальной нау­ки» развитие науки невозможно. Традиционно в качестве источника развития науки рассматривается научная проблема. Ее возникновение провоцируется открытием новых фактов и идей, открывающих неиз­веданные пути осмысления эмпирического материала. Решение науч­ной проблемы определяет стратегию и методологию исследования. Но в науке возникают ситуации, когда необходимо ввести в оборот новый термин, связанный с открытием ранее неизвестного науке свойства или явления; задача исследования может сопрягаться с поиском адек­ватных средств репрезентации знания, проблема согласования научно­го открытия с имеющейся системой знаний предполагает вести поиск в направлении понимания и интерпретации наличного знания; ученый может решать задачи, связанные с функцией объяснения фактов науки и т. д. При этом ученый руководствуется общей регулятивной идеей научного познания - поиском истины, и каждое открытие предполага­ет обоснование его истинности. Каждая из названных задач может ква­лифицироваться как специфическая научная проблема.

Динамика науки обеспечивается открытием, буквальное и пере­носное значения этого слова совпадают. Открыть — значит выявить, узнать, добавить нечто новое, ранее неизвестное. Познание — кол­лективный процесс, и его развитие сопровождается использованием универсальных познавательных процедур, создающих условия эффек­тивной научной коммуникации. Но первоначально открытие принад­лежит тому, кто это сделал, оно остается личным достоянием ученого,

 

и только по мере демонстрации, предъявления познанного и его обо­снования оно становится достоянием науки в целом, в лучшем случае сохраняющим имя автора. В логике демонстрация означает установ­ление логической связи между аргументами и доказываемым тезисом. В эпистемологии данная процедура (demonstratio - показывание) предполагает не только доказательство, но и показ, ознакомление, ре­презентацию.

Репрезентация - способ представления знания. В эпистемологии репрезентация — это представление познаваемого с помощью посред­ников - моделей, знаков, символов, языковых, логических и матема­тических систем. В качестве репрезентанта может выступить любой знак, символ, рисунок и т. п. Только сам субъект познания определяет, что будет в данной ситуации репрезентантом. Тем не менее, являясь необходимым условием научной коммуникации, репрезентация адре­сована другим. Поэтому выбор репрезентанта не является полностью произвольным, ограничен сложившимися, готовыми средствами ре­презентации, в значительной мере конвенционально закрепленны­ми и вошедшими в оборот научной мысли. Конечно, репрезентация выступает и как метод осмысления, представления предмета «в уме» ученого (Декарт), но в научный обиход эта внутренняя лаборатория мысли проникает лишь отчасти, с соответствующими пояснениями выбранных знаков и символов, пока еще незнакомых ученому сооб­ществу.

Наше восприятие и познавательные отношения к миру в значитель­ной степени формируются и изменяются под воздействием создавае­мых или выбираемых нами самими репрезентаций. «Значения прелом­ляют мир в сознании человека» — это вывод академика А. Н. Леонтьева из многолетних исследований формирования сознания человека. Средствами и материалом репрезентаций являются знаки, символы любой природы. Однако внутренняя лаборатория осмысления опира­ется на готовый набор общепринятых интерсубъективных значений как условия нормальной коммуникации. Репрезентант должен быть соответствующим образом интерпретирован и понят.

Формой существования репрезентации является текст как особая реальность, в которой аккумулируется опыт познавательной деятель­ности, обеспечивается возможность научной коммуникации и прак­тического использования научных знаний. Научные тексты — это тот «мир знаний», о котором говорит К. Поппер. Однако этот мир без субъекта есть не что иное, как кладбище идей. Воскресить их из мерт­вых может только субъект в акте интерпретации и понимания.

Интерпретация — одна из фундаментальных операций познава­тельной деятельности, общенаучный метод с правилами перевода формальных символов и понятий на язык содержательного знания. В гуманитарном знании — это процедура истолкования текстов. Но и в естественно-научном знании интерпретация необходима, поскольку любое научное открытие, любой учебник репрезентируют, представ­

ляют объект изучения в символической знаковой форме. Понима­ние — процесс смыслового развертывания содержания, закодирован­ного в знаковой оболочке культуры. Язык — инструмент мышления, посредник между предметом мысли и самой мыслью. Без языка мысль остается в глубинах бессознательного, без мысли язык теряет свое предметное значение и предстает как обычный материальный объект.

Понимание связано с актами смыслополагания, смыслопорождения либо придания человеком смысла предмету познания. Оно предпо­лагает экспликацию, т. е. выявление смысла культурного феномена, идет ли речь об историческом познании, восприятии научного откры­тия или произведения искусства. Объекты природы сами по себе не обладают смыслом. Поэтому в научном познании преобладают такие формы представления знания, как объяснение и описание. Но для че­ловека смыслом обладают не только языковые выражения, но и мир, в котором он живет, т. е. природа, общество, культура. Особенностью восприятия мира человеком является то, что он наделяет события при­роды некоторым смыслом, «видит» в них определенный смысл и под­чиняет их законам этого смысла. Как отмечает современный француз­ский философ М. Мерло-Понти (1908—1961), только благодаря нашему опыту мира, коммуникации и диалогу с ним мы воспринимаем, пере­живаем и постигаем вещи, природу и поведение другого как культур­ные объекты.

В научной коммуникации используется как естественный язык, так и искусственно созданные языки науки. Естественный язык как особая реальность, внутри которой человек рождается и живет, высту­пает в роли объединяющего начала, посредника между автором и ин­терпретатором текста. «Знак и значение комплементарны, так как нет смысла говорить о знаке, не имеющем значения, и не может быть ни­как не обозначенного значения. Значение как вещь — действительно, знак - конвенционален. Знак должен иметь одно значение в меру раз­личия одной обозначаемой вещи от другой. Если этого нет, т. е. имеет место полисемия, то вступает в действие языковая операция, которая способна отменить применение всех значений, кроме одного. Такая операция осуществляется механизмом контекста при синтезе словес­ных значений в процессе выработки устного или письменного текста» (.Жинкин Н. И. Семиотические проблемы коммуникации животных и человека //Теоретические и экспериментальные исследования в об­ласти структурной и прикладной лингвистики. М., 1973. С. 61). Мысль интерпретатора в значительной мере определяется особенностями языка, в стихии которого осуществляется понимание человеком ре­зультатов познания мира в целом и самого себя. Чем радикальнее от­личается язык интерпретатора от языка воспринимаемого текста, тем значительнее расхождения смыслового содержания исходного текста и его осмысления другими людьми. Однако многозначность выраже­ний, нечеткая логическая структура предложений естественного язы­ка, изменяемость значений знаков языка под влиянием контекста,

психологические ассоциации — все это препятствовало точности, про­зрачности смысла, необходимого в научном познании. По мере разви­тия научного знания все более очевидным становилась семантическая неадекватность естественного языка выражаемому им предметному содержанию. Возникло требование замены естественного языка ис­кусственным формализованным языком. Его изобретение необычайно обогатило познавательные средства науки, позволило решать ранее не­доступные для нее задачи. Кристаллизация, сокращение, прояснение логической структуры с помощью искусственной символики делают сложные познавательные системы легко обозримыми, способствуют логическому упорядочению теорий, достижению строгой согласован­ности их элементов. Следует подчеркнуть, что и факты науки, и ги­потезы, теории, научные проблемы опираются на созданные в науке искусственные языки.

В структуре теоретического знания существенную роль играют иде­альные объекты, которые описываются на искусственном языке науки или математики. Любой язык становится системой благодаря синтак­сису, т. е. правилам оперирования знаками, независимо от смысла тер­минов языка. Но в идеальных моделях репрезентируются некоторые стороны внеязыковой реальности, являющейся объектом исследова­ния, что составляет семантику языка науки. Прагматический аспект языка выражается в коммуникативной специфике научного познания, предполагающего обмен научной информацией, а также практической направленностью теоретического исследования.

Графики, схемы, научные обозначения и термины — необходимые атрибуты языка науки. Восприятие научного открытия иногда задер­живается на долгие годы, если не представляется возможным описать его в традиционных терминах.

В. В. Ильин усматривает в языке науки возможности ее дальнейше­го развития. В частности, рост знания обусловливается снятием фор­мальных требований четкой фиксации понятийного аппарата с целью более эффективного использования семантического ресурса научных понятий (при строгом следовании правилам вывода). Существенное приращение научного знания обещает инверсность научных объектов и неполнота как отсутствие исчерпывающей информации об изучае­мой действительности.

Объяснение — раскрытие связей между исследуемыми процессами, фактами, явлениями внешнего мира, с одной стороны, и установлен­ными в процессе познания закономерностями и фундаментальными свойствами уже исследованных явлений — с другой. И в науке, и в по­вседневной жизнедеятельности существует потребность в объяснении фактов жизни и фактов науки. Основное содержание объяснения — подведение особенного под всеобщее либо раскрытие, выявление все­общего в особенном. В науке объяснение предстает как дедуктивное умозаключение об отношении между познаваемым объектом и уже известными науке законами, теориями. Причинное (каузальное) объ-

яснение предполагает раскрытие совокупности причинных процес­сов, следствием которых является объясняемый факт. Структурно­функциональное объяснение предполагает использование знания структурного строения явления, позволяющего находить существен­ные связи между элементами; функциональное объяснение заключает­ся в раскрытии функций, обусловленных его включенностью в другую систему, элементом которой он является. Дедуктивно-помологическое объяснение имеет своим основанием законы науки (номос — закон).

Понятие закона науки формировалось в процессе выявления необ­ходимых, общих, повторяющихся существенных и устойчивых связей между явлениями, а также внутренних состояний объектов, обусловли­вающих их устойчивость, выживание, развитие или разрушение. Как свойство природных процессов законы объективны, их действие не за­висит от сознания и воли людей. Как вид знания законы представляют собой утверждения, выраженные в языке науки и входящие в состав теории. Особую группу составляют математические законы, которые представляют собой выводы дедуктивного характера, опирающиеся на систему конвенционально принятых аксиом и правил. Развитие нау­ки в значительной степени определяется задачами открытия законов природы и общества. Однако в истории философии нет однозначного отношения к понятию закона. Так, Д. Юм полагает, что представление

о существовании законов природы — не более чем привычка считать повторяющиеся события закономерно обусловленными, хотя доста­точных оснований считать такие событие законами нет. Аналогичную позицию, хотя и по разным основаниям, занимали И. Кант, Э. Мах и др. А. Пуанкаре характеризовал законы как результат обобщения, а любое обобщение есть гипотеза. К. Поппер трактовал законы как ре­гулярности, характеризующие предрасположенности к тому или ино­му развитию. Поскольку в процессе развития науки законы постоянно подвергаются уточнению, коррекции, постольку под законом можно понимать хорошо подтвержденную гипотезу, которая позволяет объ­яснять обширный материал эмпирических фактов, выявляет всеобщие и существенные черты, присущие некоторому обширному классу еди­ничных фактов. Неслучайно, несмотря на многообразие критических суждений относительно понятия «закон», большинство ученых явно или неявно признают существование законов и видят свою задачу в том, чтобы постичь их и использовать их объяснительный потенциал. Объяснение неразрывно связано с описанием. Под описанием по­нимается упорядоченное изложение процесса и результатов познания. Описание уточняет чувственный или мысленный образ познаваемо­го объекта, содержит характеристику средств, методов и процесса эмпирического познания. Необходимым условием описания являет­ся язык науки, терминология которой позволяет лаконично и точно представлять эмпирические данные. Многовековая история науки яв­ляется не только историей открытий, но и историей развития ее язы­ка, без которого невозможны теоретические абстракции, обобщение

или систематизация фактов. Поэтому всякий факт содержит^ себе знаково-коммуникативный аспект, т. е. язык науки, на котором он описывается. Описание содержит характеристику результатов срав­нения, измерения, средств и методики наблюдения и эксперимента. В эпистемологии традиционно различались язык наблюдения и язык теории. Но усложнение и развитие экспериментальной базы науки приводят к сближению языка наблюдения и языка теории. По функ­циональному назначению описание как форма представления знания имеет черты сходства с репрезентацией.

Конвенции — прямое следствие диалогического коммуникативного характера процесса познания. Поппер считает конвенции необходи­мой и фундаментальной процедурой, обладающей своей спецификой и подлежащей критическому пересмотру. Искусственность конвенций состоит в том, что они сознательно конструируются, их можно оце­нивать и изменять, но, что самое главное, — нести за них моральную ответственность. Тем не менее конвенции не являются результатом произвольного выбора. Их можно сравнивать. И если человек несет моральную ответственность за выбор конвенции, это еще не значит, что моральные нормы и моральный выбор полностью произвольны.

Конвенции и концептуальные системы (системы понятий) ори­ентированы на принятые в обществе социальные, культурные, эсте­тические ценности, а также социально значимую конвенциональную картину мира, что и составляет необходимое условие социальной коммуникации носителей языка. Таким образом, конвенции незримо присутствуют в обыденном сознании человека, формируя некоторую картину мира.

В научно-познавательной деятельности имеют место следующие типы конвенционального общения, влияющие на ход и результат научно-познавательной деятельности: а) оформление знания в виде текстов (формальная коммуникация); б) применение принятого в данном научном сообществе унифицированного научного языка, стандартов и конвенций, формализаций для представления знания; в) передача системы предпосылочного знания (мировоззренческих, методологических и иных нормативов и принципов); г) конвенции, возникающие при передаче способов видения, парадигмы, научной традиции, неявного знания, неэксплицированного в научных тек­стах и передаваемого только в ходе совместной научно-поисковой деятельности; д) очевидными конвенциями в научно-познавательной деятельности являются языки (естественные и искусственные), другие знаковые системы, логические правила, единицы и приемы измере­ния, когнитивные стандарты в целом. К. Поппер высказывал мысль

о том, что проблема конвенций реально образуется тогда, когда воз­никает вопрос о выборе теории. Ведь для одного и того же эмпири­ческого базиса можно построить множество конкурирующих теорий. На основе чего осуществляется выбор? Вариантов выбора множество: критерий простоты, допущения ad hoc (конвенциональная уловка),

 

теория , выдержавшая наиболее жесткую экспериментальную провер­ку, критерий полезности (последний критерий Поппер распространя­ет только на сингулярные, т. е. единичные, базисные высказывания). Но главное - строгость проверок и надежность, демонстрируемая в результате проверок.