Полемика вокруг книги А.С. Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка». «Архаисты» и «новаторы» в литературном процессе начала 19 в.

Знамением переходной эпохи 1800-1810-х годов был спор карамзинистов и шишковистов о «старом» и «новом» слоге русского языка. Полемика шла о путях русского Просвещения в целом и о месте литературы в системе русской общественной жизни. Первым предвестником полемики была статья Карамзина «Отчего в России мало авторских талантов» (1802). Карамзин подчеркивал общественное значение литературы и литератора. Литература – один из двигателей просвещения. Он также писал о том, что язык литературы еще не образован, и путь его образования – изучение классических образцов и сближение с языком света, образованной верхушки общества. Трактат «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» адмирала А.С. Шишкова, главы консервативной общественно-литературной группы, анонимно появился в 1803 году в Петербурге. Трактат – основной полемический из противоположного лагеря. Трактат открыто демонстрировал свое недовольство либеральными веяниями царствования Александра I. Шишков нападал на языковую политику карамзинистов, якобы отказывающихся от национальной традиции и пытающихся построить новый литературный язык «на правилах чуждого, не свойственного нам и бедного языка французского». Такое стремление – есть прямое следствие «иностранного» воспитания, сеющего безверие, пренебрежение к патриархальным добродетелям и развратные нравы. В своих глубинных основах выступление Шишкова было продолжением той борьбы, которая велась против Карамзина уже с середины 90-х годов 18 века. Однако в трактате впервые были сформулирована позитивная программа «архаистов»: возвращение к основам национального языка, сохраненного в церковных книгах. В соответствии с этой программой Шишков призывал очистить литературную речь от наносных галлицизмов (слово заимствованное из французского языка), найдя соответствующие эквиваленты в словарном фонде церковно-славянского языка; он предлагал и свои неологизмы, основанные на корневых значениях. Стиль «elegance», как иронически именует Шишков «новый слог», им отвергается и осмеивается, иногда не без проницательности; он пародирует его жеманство и метафорическую изысканность.

Книга Шишкова была сигналом к открытой полемике, которая продолжалась более десятилетия, проясняя антагонистические позиции сторон. В течение долгого времени держалось мнение, что Шишков если и не победил в этом споре, то, во всяком случае, заставил Карамзина во многом уступить свои позиции. В действительности же критика Шишковым издержек «нового слога» молчаливо разделялась и Дмитриевым и Карамзиным. Но вместе с тем, антагонизм Шишкова и Карамзина имел достаточно глубокие корни. Требование Карамзина «писать так, как говорят», несколько заостренное в полемике (причем речь шла не о тождестве, а о сближении письменного и разговорного языка), опиралась на понятие языкового обычая, «общего употребления», выдвинутого карамзинистами. Это понятие было результатом осознания исторической изменчивости как языковых, так и литературных норм. Напротив, Шишков, призывавший к воскрешению исторической традиции, ссылавшийся на Ломоносова, выступал как сторонник нормативной поэтики, якобы искаженной и «забытой» невежественными писателями.

Спор, начатый книгой Шишкова, ускорил поляризацию литературных сил. Из области филологии и критики он перешел в сферу художественного творчества. Борьба «классиков» и «романтиков» или «шишковистов» и «карамзинистов».

В 1811 году Шишков осуществил формальное объединение своей группы – «Беседа любителей русского слова». Структура общества была строго иерархичной: оно делилось на четыре разряда, с председателем, действительными членами, членами-сотрудниками и почтенными членами. В числе участников были Крылов, Державин; почетными членами в числе других были избраны Карамзин, Дмитриев – главы противоположной литературной партии. «Беседа» претендовала, таким образом, на роль своеобразной «академии», стоявшей над партиями и кружками и устанавливавшей литературные и языковый нормы.

Общество возникает на почве полемики шишковистов и Батюшкова с «Моими пенатами», а также «Ведением на берегах Леты». Именно «Ведение» было одним из самых значительных и эффективных выступлений против шишковистов, с которым в 1809 году Батюшков включился в полемику. «Мои пенаты» Батюшкова стояли в преддверии новой фазы полемики с шишковистами, в которой батюшковское понимание «поэта» оказалось идеологически значимым. Эта новая фаза относится к концу 1800-х годов. В это время прослеживается нарастание патриотических настроений, вызванные наполеоновскими войнами, которые обострили политическую и идеологическую ситуацию в стране. На волне этих обострений поднимается консервативная оппозиция во главе с Шишковым, но теперь им противостоит новое поколение.

«Арзамас» – литературный кружок, активным членом которого был Батюшков. «Арзамасское общество безвестных людей» возникает как пародия на «Беседу любителей русского слова», травестируя ее организационные формы. Широкое распространение пародии в карамзинистких кругах прямо подготавливает тип «буффонского общества». Непосредственным поводом к созданию общества была постановка комедии А.А. Шаховского «Липецкие воды» (1815), где был осмеян балладник Жуковский. Основание «Арзамаса» было ответной акцией; в него вошли сам Жуковский, Д.В. Дашков, Д.Н. Блудов, Ал. Тургенев, В.Л. Пушкин, Вяземский, Батюшков и др., вплоть до молодого А.С. Пушкина. Подчеркнутая «антиритуальность» «Арзамаса» складывалась в особой шутовской «антибесидистиский» ритуал. Намеренно интимные собрания (в противовес официальной торжественности заседаний «Беседы») отражались в «протоколах», который составлял Жуковский в шутливых гекзаметрах, подчеркивающих игровой характер деятельности кружка. Самая процедура приема новых членов пародийно соотносилась с традицией, существовавшей еще во Французской академии, где новоизбранный член, занимая место умершего, произносил похвальное слово своему предшественнику. Новые члены «Арзамаса» произносили ироническую похвалу одному из «живых покойников «Беседы»». Поэтическим предвосхищением этого ритуала была выросшая из быта кружка сатира К.Н. Батюшкова «Певец в беседе любителей русского слова» (1813) – травестированный «Певец во стане русских воинов» Жуковского. Вместе с «Видением на берегах Леты» «Певец в Беседе» был самым значительным порождением сатирического духа «Арзамаса»; третьей знаменитой сатирой был «Дом сумасшедших» А.Ф. Воейкова. Все эти сатиры строились, как серия эпиграмматических характеристик и были тесно связаны с жанровой традицией эпиграммы, которая достигает своего высшего расцвета именно в 10-20-е годы, и более всего в творчестве «арзамасцев» - Вяземского, а потом Пушкина.

Борьба «Арзамаса» и «Беседы» способствовала формированию русской романтической литературы. «Беседа» ориентировалась на традиции классицизма, восприняла переромантические черты: атмосферу меланхолии, тяготение к религии и национальным началам, народной поэзии. Напротив, «арзамасцы», в дальнейшем заявлявшие себя сторонниками романтизма, исповедуют просветительские идеи: рационалистическую точность слова, религиозный индифферентизм (безразличие) и даже скептицизм, политическое свободомыслие. «Французская» ориентация ясно сказывается в творчестве раннего Вяземского, лицейского А.С. Пушкина.