О чем он говорит? Что он говорит?

- Я просто разделил твою душу… чтобы тебе было легче… я сделал это, чтобы твоя боль не была так сильна, чтобы ты не была так вымучена... – Рэн нежно прикоснулся своими губами к моим волосам, продолжив: - Я забрал твои болезненные воспоминания, и позволил начать жизнь заново. Более счастливую, и более спокойную, чем прежде. Но ты продолжала искать меня, ты продолжала искать ответы, правду, и свои утерянные воспоминания. Я видел, как тебе тяжело. Прости, Аура, прости, это я виноват…

- Я не понимаю… - горло сдавливало от судорог. - Я не понимаю…

- Мне пришлось это сделать, чтобы тебя защитить. Ты была слишком слаба, чтобы сопротивляться внутренней темноте, поэтому я забрал ее… прости… прости меня… - Экейн судорожно втянул воздух. – Я не должен был скрывать от тебя, но я боялся, что ты сломаешься… ты не готова…

Это именно то. Это – то, что он скрывает – хуже смерти. Гораздо, гораздо хуже смерти. Я вглядывалась в тени на его лице, но видела лишь темноту, и обжигающе привлекательные черты его бледного, изможденного лица, освещенного светом луны, льющимся из окна.

- Из-за того, что в тебе нет темной половины… ты… поэтому ты сейчас умираешь… ты умираешь… потому что… потому что так яд действует на твое тело, - рука Рэна прошлась по моему бедру вверх, на талию. – Потому, что яд оскверняет твою чистоту…

Я сморгнула слезы. Теперь я поняла, почему он истерзан болью и страданиями. Теперь я поняла, почему он так печален, в последнее время; он винит себя в том, что я умираю… Винит в том, что теперь я не могу сопротивляться тому яду, которому я могла бы сопротивляться, если бы во мне была душа целиком.

Я приоткрыла опухшие, воспаленные глаза:

- Но разве ты не можешь вернуть мне ту часть души?

Глаза Экейна стали стеклянными. Мне казалось, если разбить стекло этих глаз, на меня выльется столько печали и скорби, что я просто утону.

- Я не могу это сделать, потому что ты сдашься, Аура, - его голос стал жестким, уверенным. - Если я верну тебе эту часть, ты не сможешь сопротивляться той тьме внутри тебя. Она поглотит тебя, всю. Клетку за клеткой, мысль за мыслью. Ты станешь истинной дочерью своего отца, и не будет равных тебе.

- Почему ты мне не веришь?

Из голоса Рэна исчезла всякая нежность, он напрягся подо мной:

- Потому что ты сдалась уже один раз. Один раз я смог спасти твою жизнь, разделив твою душу, на две части: темную, и светлую. Если я сделаю это еще раз, после воссоединения душ, ты умрешь. Ты хочешь этого?

- Я все равно умру.

Экейн сел на кровати. Он резким движением встрепал свои отросшие волосы, и раздраженно сказал, не глядя на меня:

- Я не стану этого делать. Если сделаю, в любом случае тебя ждет смерть. От моей руки! – Он встал на ноги, потрясенно глядя на меня: - Думаешь, я заботился о тебе, столько времени, чтобы убить тебя?! Потому, что это случится в любом случае, если ты вернешь душу. Ты слаба, настолько, что не сможешь даже пережить возвращения, а если переживешь, ты умрешь от моей руки, когда Тьма овладеет тобой! Думаешь, я могу пожертвовать человечеством, ради тебя?

Я не плакала, когда Экейн произносил эти жестокие слова. Я даже не думала о том, чтобы плакать, я просто поняла, какой он видит меня. Слабой, маленькой, ни на что не годной девочкой. Девочкой, которую нужно оберегать, как бы она не натворила чего-нибудь, потому что это будет не просто ошибка. Это будет катастрофа.

- Я поняла, – сказала я. Я смотрела на него в темноте, запоминая фигуру, запечатлев памяти, каждую черту его красивого лица, словно я видела его в последний раз, хотя возможно, это так и было. – Я поняла. Ты поступаешь правильно, Рэн.

Я люблю его имя. Я люблю этого парня.

Я невнятно продолжила:

- Это правильно… да… мне лучше… - что? Лучше, что? Лучше умереть? Забыть? Что? – Мне лучше ничего не делать…

Мои слова, должно быть, не задели Экейна, хотя, признаться, в душе я все же надеялась, что он скажет, что найдет выход, как спасти мне жизнь. Но он этого не сказал. Вместо этого, он с раздражением вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Он сдался даже раньше меня самой.

***

Кэмерону Риду позвонили среди ночи, когда он не ожидал звонка; он не спал, но он был погружен в глубокие раздумья: его тревожили события, которые назревали в мире. Неужели это и есть конец? Неужели таковым будет Ад? Они так и не смогли выполнить свою миссию. Они не смогли уберечь ни этот мир, ни девушку, которая стала дорога им всем. Неужели это и будет концом – смешным, нелогичным концом жизни на земле?

Кэмерон не видел выхода из этой ситуации, он не понимал, как можно выкрутиться. Аура умирает, и нет возврата к ее прежнему состоянию: выход один – нужно вернуть ей душу. Но Рэн никогда этого не сделает. Он просто не сможет сделать, иначе исход будет один – ему придется лишить жизни девушку, которую он любит больше всего на свете.

Что же делать?

Кэмерон никогда не мучился вопросами о происходящем – его основной задачей было поддержание баланса Жизни на земле; он просто следил за тем, чтобы на земле происходило появление людей, творений Бога. Но в последнее время этот вопрос – «что делать?», стал беспокоить его все чаще. И вот теперь он достиг своего пика.

Выхода из этой ситуации просто нет. Его и не может быть, такова воля Бога. У них был лишь один шанс, не дать Ауре стать преемницей Ада, но они не смогли сделать это. И как бы смешно это не звучало, но вовсе не демоны, не Падшие, ставили им палки в колеса, а люди. Люди, возомнившие себя Богами, стражами мира, которые на самом деле не отличаются ничем от Падших. Они уверены, что Аура — это зло, ведь она – ребенок дьявола. Она существо, которое не должно жить на этой планете. И вследствие этого, они возложили на себя миссию – уничтожить ее. И не важно, что она ничего не сделала, и никогда никому не причинила вреда, они, убежденные фанатики, должны защитить мир от зла, но сами не прочь сеять его отовсюду.

Кэмерон лежал на диване, заложив руки за голову, вот уже два часа. Время давно перекатило за полночь. За окном была густая, зимняя ночь, приправленная морозными снежинками, и крупной луной, подвешенной на небе. Все это раньше восхищало Кэмерона, так сильно, что он просто сидел у окна, и наблюдал за природой, за тем, как рождается жизнь на земле.

Поздний звонок отвлек его от тяжелых, мрачных мыслей, не свойственных его характеру.

- Слушаю, – кратко бросил он. На том конце испуганный мужской голос прохрипел:

- Вы просили звонить, если здесь будет твориться что-то странное… так вот, тут кое-что странное, сэр. Приезжайте скорее.

Кэмерон отключился.

Он ждал момента, когда зазвонит телефон, и сообщит о том, что все вновь повторяется. Что ж, в свете последних событий, это вовсе не удивительно: после того, что им всем пришлось пережить, это вовсе не странно - наблюдать за крушением личности его брата.

Место встречи – бар, на соседней улице; напитки там, на высшем уровне, да и все остальное тоже. Похоже, что сегодня бар был закрыт, потому что на входе в зал, было сказано, что он арендован на всю ночь. Кэмерон даже не прочел вывеску, а просто вошел в темный коридор с множеством дверей. Далее, в самом зеле, он уже остановился, и пристально осмотрел место.

return false">ссылка скрыта

Разгром.

Несколько столов перевернуто - это, первое, что заметил Кэмерон. Переступая через осколки, которые он четко видел в полутьме, он подошел к бару, за которым стоял с виду несчастный молодой человек, напуганный до смерти.

- Где он? – спросил Кэмерон. Молодой человек, испанец, увидев его, тут же расслабился, и даже вздохнул с облегчением:

- Девочки уложили его в постель, но он их прогнал. Пришлось запереть его в комнате, как вы и говорили. Но он чуть не убил нашего охранника. Он набросился на него, и вырубил.

Кэмерон возвел глаза к потолку.

Что не так с этим парнем? Почему всякий раз, когда что-то идет не по плану, он напивается? Было бы неплохо, если бы разок он пришел к нему, своему брату, и рассказал о том, что его беспокоит. Кэмерон бы помог. Для начала выслушал бы. Но нет, этот идиот продолжает поступать по-своему, и продолжает делать вид, что сильный. Но даже ему, на самом деле требуется отдых.

- Покажите мне комнату, - сказал Кэмерон усталым голосом. На лице бармена отразилось сразу несколько чувств: страх и неуверенность. Он замялся:

- Может быть, я просто скажу, в какой именно он комнате? Я не хочу, чтобы он и мне разбил голову.

Кэмерон со вздохом кивнул, и выслушал указания молодого бармена, и совет, держаться от «этого странного парня» подальше, по крайней мере, пока он не протрезвеет.

Кэмерон не дослушал, и чувствуя раздражение, направился к комнате «11». Он рассердился на бармена за то, что тот позволил себе высказаться о его брате, лишь из своих скорбных соображений. Если бы этот парень, Лукас Перес, приехавший из Испании три года назад, знал, что приходится выносить Рэну, и за скольких людей он несет ответственность, его слова не были бы столь опрометчивыми.

В комнате было относительно чисто. Густая темнота скопилась у стен, и Кэмерон щелкнул включателем. Первое, что он увидел, - три бутылки водки на столе. Похоже, его брат пытался сделать коктейль, а когда ему надоело, стал просто пить водку, даже не закусывая.

Рэн лежал на диване, на спине, и даже глазом не моргнул, когда загорелся свет.

Притворяется, - понял Кэмерон. Чтобы опьянеть ангелу Судьбы, нужно что-то крепче водки. Для чего тогда он разыграл эту комедию?

Чтобы его оставили в покое.

- Что с тобой? – спросил напрямую Кэмерон. Экейн никак не отреагировал. Он по-прежнему лежал, закинув одну руку за голову, а другую, положив на грудь. Кэмерон подавил тяжкий вздох. Он сел с другой стороны стола на диване, и стянул пальто.

- Знаешь, Аура кажется сильной на вид. Она сильная. Я на самом деле еще не встречал ни одного человека, так долго сопротивляющегося Дьявольской крови. – Кэмерон помолчал немного, затем продолжил: – У нее было тринадцать дней. Осталось всего шесть. Ты не должен давить на себя, придумывая идеальный план. Просто найди выход из этой ситуации, без потерь. Мне больше не важно, что сделает наш Отец за то, что мы не смогли сделать то, для чего он позволил спуститься на землю. Мы не можем бросить человечество. И мы не можем позволить умереть дорогому нам человеку из-за нашей ошибки, из-за нашей некомпетентности. Мы пришли сюда, чтобы спасти Ауру, и мы должны сделать все для этого. – Кэмерон помолчал. Он не видел ни одного проявления эмоций на лице брата, и его задевало то, что слова, которые он подбирал так тщательно остаются проигнорированными. – Почему, в конце концов, ты напиваешься здесь один? Разве только ты допустил ошибку?

Кэмерон сам того не ожидая, схватил бутылку, и стал пить из горла. Он никогда не любил это дело, потому что ему нельзя было осквернять тело алкоголем, как ангелу Жизни, но Кэмерон делал глоток за глотком, провоцируя брата на разговор. Однако, Рэн все равно не реагировал на странную выходку, Кэмерона. Тот опустил бутылку на стол, и раздраженно продолжил:

- Рэн, скажи, ты так сильно любишь ее? Ты поэтому не можешь сделать выбор, и принять решение? Или может твое эго управляет твоими поступками? Может, ты не можешь простить себе, что допустил ошибку, уже второй раз? Мне просто стало любопытно, на самом деле. Ты всегда прав. Но что это? В чем именно заключается твоя правота? Разве ты прав в том, что отделился от нас, от своих братьев, которые пожертвовали всем, ради тебя? Мне просто стало интересно, что именно это. Что руководит твоими поступками, что именно? – язык Кэмерона стал заплетаться, а ведь он опустошил всего половину бутылки. – Я никогда не мог понять твоих поступков, но я всегда был на твоей стороне. Я не понимал, но чувствовал, что должен тебя поддержать, потому что именно на тебе лежит большая ответственность, чем на нас с Лиамом. И я смог бы принять твое поведение, если бы знал, что оно значит. Я всегда думал, что твоя любовь к Ауре, так сильна, что ты не можешь отказаться от нее, не можешь потерять. Ты ради нее пожертвовал жизнью Кристины, и я был поражен твоей преданностью, и самоотверженностью, но теперь… - Кэмерон опрокинул остаток содержимого бутылки в рот, и тяжко откинулся на спинку дивана. – Но теперь я затрудняюсь, с… вы…выбором. Что именно я принял за отчаянную любовь? Разве это любовь? Я видел, что любовь — это то, что происходит между людьми повседневно, они, не раздумывая, могут пожертвовать своей жизнью… а ты… разве… любишь? Кого ты любишь, Рэн? – Кэмерон завалился на бок, и икнул. – Я просто… не понимаю тебя. Если ты любишь Ауру, почему не вернешь ей душу? Ведь через шесть дней она умрет… как ты можешь думать… над… ответом? Я не…

Кэмерон замолчал, проваливаясь в сон.

Рэн повернул голову, и посмотрел на брата. По его виску скатилась слеза. Его взгляд не был замутнен алкоголем, ведь он не выпил ни капли. Он прогнал всех, чтобы побыть одному там, где нет людей, нет никого, кто мог бы рассказать о своих проблемах.

Рэн сел, надавил себе на глаза, основаниями ладоней. Как он может плакать сейчас? Второй раз за день? Слезы — это то, что показывают люди, в моменты ощущения острых эмоций, печали или радости. Что чувствует сейчас он?

Боль. Огромную, внутреннюю боль.

Безысходность.

Эго или любовь?

Почему Кэмерон считает, что Экейном управляет эго? Разве он настолько самовлюблен? Если бы он мог совершить сотни ошибок, или отдать свою жизнь, для того, чтобы Аура жила, он бы сделал это. Любовь ли — это чувство?

Безусловно, да. Он был не так искусен в любви, как Кэмерон или Лиам. Кэмерон всегда наслаждался ею издалека, наблюдал за рождением детей, давал им жизнь, радость на их личиках. Кэмерон всегда был на стороне этого милого и нежного чувства, и осуждал младшего брата, Лиама, за то, что тот не верит в любовь. Лиам наблюдал за Смертью. Он видел, что случается из-за любви, и говорил, что это чувство – человеческая слабость. Влюбленные не способны контролировать себя, свои эмоции, поступки.

Рэн всегда был бесстрастен, он наблюдал со стороны, за дискуссиями братьев. Какое ему дело до любви? Он не знает, что это. Ведь он не Купидон, а ангел Судьбы. И так было всякий раз, когда он писал судьбу для людей. Любовь? Некоторым он давал ее столько, чтобы можно было утонуть в любви; желал проверить, на что люди способны ради любви, но все это заканчивалось на грани, где люди могли совершать отчаянные поступки. Иногда приходили Падшие, и завершали его работу. Делали Выбор.

Может у него, Рэна Экейна, тоже есть такой Падший Ангел? Может он где-то рядом, и заставляет сделать выбор? Но почему он уже не выберет, что-либо? Это освободило бы Рэна он того камня на сердце, от печали и тоски, что гложет его с тех пор, как он узнал, что Орден Света инфицировал Ауру демонской кровью бывшей жены Кристофера Грина, Кэтрин. Почему он не уследил за этим, и не предусмотрел это? Он был слишком озабочен Аурой. Он был не в силах, отойти от нее, чтобы наблюдать за судьбами других людей. Его даже не беспокоило то, откуда они узнали, где сейчас Аура, и почему им пришло в голову отравить ее демонской кровью. Почему он не предусмотрел этого? И как Орден Света узнал о том, что у Ауры нет души?

Экейн выпрямился на диване, опустил ноги на пол. Его словно окатило холодной водой: а что, если никто вовсе не раскрывал их секреты, что если…

Дверь распахнулась. Рэн поднял голову, и посмотрел на своего младшего брата. Лиам был взбешен, его руки были сжаты в кулаки, а волосы прилипли ко лбу; на его пальто, таял снег.

- Что ты наделал? – с порога спросил он. Лиам был потрясен.

Рэн встал на ноги. Они были почти одного роста - Рэн выше лишь на несколько сантиметров. Лиам бросился к нему, хватая за рубашку. Его глаза пылали яростью:

- Я спрашиваю, что ты наделал!

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Лиам отбросил брата на диван, и заорал:

- ОС схватил Кристину! Ты знаешь об этом?! Ты знаешь о том, что они пытают ее, о том, что не отпускают, потому что она призналась им в том, что в ней душа Ауры?! Ты с самого начала это продумал, да?! – Лиам склонился над братом, выкрикивая ругательства на их языке. Рэн понял: вот почему, ОС решил отравить Ауру демонским ядом, - поняли, что теперь им легче будет достать ее. – Ты что, совсем спятил?! Ты забыл кто ты?! Как ты можешь жертвовать одним человеком, ради другого?! Ты забыл, для чего прибыл сюда?! Для того, чтобы пьянствовать?! Чтобы играть в свои игры?! Прошлого раза тебе не хватило?! Почему ты молчишь?! Считаешь, ты умнее остальных, верно? Думаешь, лишь тебе позволено испытывать чувства?! У меня для тебя сюрприз: мы тоже можем! ПОЧЕМУ ТЫ НИЧЕГО НЕ ГОВОРИШЬ?! – взревел Лиам, выпрямляясь, и в порыве ярости, смахивая со стола бутылки водки.

Экейн даже не вздрогнул. На самом деле, он почти не слушал младшего брата. Он сосредоточенно думал о том, как мог пропустить этот момент, когда он должен был следить за Кристиной, и поэтому подверг ее опасности, и ребенка. Что делать теперь?

Этот вопрос мучал Рэна постоянно. Что делать? Что делать с судьбой этого человека? А того? А если судьбы этих людей переплетутся, то они затронут судьбу кого-то третьего. Вся схема укладывалась в его голове слой за слоем - мир состоял, из таких точных переплетений судьбы, которые он тщательно прорабатывал. И вот теперь в этой паутине образовалась дыра. И мир может рухнуть сквозь эту темную дыру во мрак.

Орден Света столько лет готовил планы, по уничтожению Ауры, выслеживали, вынюхивали, боялись, что по достижении двадцати года, если не убьют ее, то на земле наступит Ад. А теперь он действительно мог наступить. Потому, что, если Аура умрет, мир скатится в хаос.

Лиам понял, что не добьется ничего от этого парня; он больше не считал его братом. Он не думал, что может когда-нибудь простить его за это хладнокровие и отстраненность, с которой он относится к людям.

Дверь за ним с оглушительным треском закрылась.

Рэн остался сидеть один, в обществе пьяного старшего брата.

Теперь они стали порознь: три ангела, всегда единые и согласные во всем. Кэмерон просит принять выбор в пользу любви. Говорит, что ради любви можно пожертвовать всем, даже собой. Можно совершить такие поступки, которые не поддаются логике, которые противоречат разуму. Лиам, напротив, говорил, что ради любви, этого чувства, в которое он не верит, и утверждает, что она не существует, нельзя пожертвовать другим человеком, и тем более собой. Любовь — это даже не чувство. Люди принимают за любовь вполне обычные процессы, что происходят в организме.

И он, Рэн Экейн – посередине этих двоих. Он выслушал каждого из братьев. И ни один из них не был прав. Они оба не понимали, что выбор значит для него; они с такой легкостью вздумали осудить его, не понимая, что решение, которое он примет, повлияет не на него одного, а на тысячи людей.

Если он вернет Ауре душу, наступит Ад на земле. Но, если он не сделает этого, тогда девушка, которую он любит столь горячо, сгорит у него на глазах. И как только ее не станет, Рэн умрет вместе с ней. Это его Судьба.