Postscriptum

 

Новое время одержимо экстазом тайн, секретов, сокрытых ценностей, методов, рецептов и т. п. Когда говорят: вам я могу сказать, но умоляю, никому ни слова… лицо слушателя, неважно, простого или образованного, выражает жадное внимание.

Квинтэссенция активизирует субтильное тело, которое благотворно влияет на функциональность и органы восприятия тела физического. При этом идет сублимация вегетативно-анимальной души, оживляющей плоть. Однако наша жизнь обусловлена стихией земли. Это значит: притягательные объекты и состояния, легко провоцируя «земные интересы», препятствуют действию квинтэссенции. Страстям, напряженно потенциальным, довольно даже пустякового поощрения, дабы устремиться по следу. В процессе подобной охоты исчезает легкомыслие — индикатор сублимации, поскольку одного хотения мало, надобно умение, терпение, сосредоточенность, согласно поговорке касательно труда и рыбки из пруда. Воздержание, тактически не продиктованное желанием, губительно. Аскеза, самодисциплина раздражают анимально-вегетативную душу, которую Фома Аквинский называет «истинной матерью тела», — ей ничего не стоит уничтожить благие духовные начинания, ибо высшим категориям лучше не связываться с низшими.

Вряд ли можно отыскать что-либо притягательней секрета. Он завораживает, фатально фиксирует внимание, мгновенно обращает в рабство. Открытия и разоблачения никогда не приедаются, довольный искатель тут же нацеливается на новый секрет. Мало кого смутит скептическая максима Ларошфуко: «Обыкновенно думают, что спрятанное, особенно спрятанное тщательно, всегда лучше выставленного напоказ. Это великолепная уловка дьявола. В девяти случаях из десяти прячут уродства, недостатки, постыдную правду» (Отличная иллюстрация — миледи из «Трех мушкетеров» Дюма со своей лилией на плече. Она, кстати, современница Ларошфуко).

Любовь к сохранению и раскрытию секрета — чувство сугубо земное. В книге «Космогонический Эрос» Людвиг Клагес комментирует сие на примере баллады Шиллера.

Юноша учится у мудрецов Саиса тайному знанию. И вот он предстоит статуе Изиды во храме. Статуя закрыта покрывалом, запрещено даже близко подойти. Пользуясь безлюдьем, юноша снимает покрывало, решив узнать самое сокровенное — обнаженную истину. «Глубокая грусть привела его к ранней могиле», — заключает Шиллер.

«Зачем юноша снял покрывало? — спрашивает Клагес. — Из-за так называемой жажды знания, любопытства, проще говоря. Меж любопытством и жаждой знания нет существенной разницы. Эти чувства отражают беспокойство разума, которого беспокоит все, чем он еще не обладает».

Человеческая ситуация в режиме земли разрешает следующее: сублимацию под влиянием квинтэссенции и перемещение в акватическую среду; пребывание на земле, выращивание злаков и прочее; спуск под поверхность, близкое знакомство с царством минералов, где секретов предостаточно. В огне и воздухе секретов нет, в воде, если только на дне — но это уже земля. Изобретения, связанные с использованием трех стихий, например, «греческий огонь», или гидростанция, или аэроплан, вызваны земной необходимостью. Кое-что попадается на поверхности, но главные сокровища и секреты спрятаны внизу. Недаром известный алхимический афоризм гласит: Visita Interiora Terra Rectificando Invenies Occultum Lapidem[55].

Огонь, воздух и вода лишь в сравнительной близости к земле подчинены ее доминации. Однако в ее безднах они пребывают в рабстве и мятежах (землетрясения, вулканы). Подземные сокровища — золотые и серебряные жилы, россыпи драгоценных камней — сокрыты в таинственных пунктах и требуют для разработки немало знания, умения и мастерства.

Античность не знала и не желала знать земных глубин — сокровенных обиталищ Матерей. Лабиринты суть карты лабиринтальной структуры пространства. При чтении Филолая, Плутарха, Авзония вообще создается впечатление, что древние настолько ценили саму идею тайны, что порицали всякую попытку вторжения и раскрытия оной. Драконы, крокодилы и прочие монстры не оберегали священных или заповедных мест (мысль чисто современная), но просто жили там. Герои или просто любопытные кончали, как правило, весьма печально.

Огонь, воздух и вода пребывают в глубинах земли в беспрерывных турбуленциях, либо в кошмаре мертвенных молчаний. Атанасиус Кирхер[56]описывает бездонные провалы в мальстремах огненных озер, необозримые луга, поросшие собаками и змеями вместо цветов, над которыми горят подземные звезды — Плутон и Прозерпина, чудовищных рептилий с человеческими головами и т. п. Людвиг фон Гольдберг в «Странах под землей»[57], сохраняя аналогичную картину земли-яблока, проеденного спиральными туннелями, населяет их особой расой мудрых человеко-пауков — они враждуют с великанами из прозрачного льда.

Герои Жюля Верна энтузиасты-исследователи, смысл жизни — в раскрытии секретов. По нашей условной градации, это «жители поверхности», вынужденные устремляться вверх или вниз, поскольку, по их мнению, белых пятен на поверхности практически не осталось. Профессор Линденброк, фанатичный химик и минеролог, проникает в глубину планеты, ориентируясь по старинному документу легендарного алхимика Арне Сакнуссема. Но так же как члены «Пушечного клуба» не обрели возможностей сильфов в процессе полета на луну («Из пушки на луну»), профессор Линденброк не стал гномом («Путешествие к центру земли»). Он увидел в земных глубинах примерно то же, что и на поверхности. Жюль Верн, правда, добавил в подземное море ихтиозавров и гигантских змей. Восприятие персонажей настолько сковано рацио, что экстраординарный вояж нисколько оное не освобождает.

К числу странных утопий этого писателя относится роман «Черная Индия» — апофеоз каменного угля и рудокопов. Характерны слова горного инженера: «Если бы земной шар был весь каменноугольный, люди, вероятно, сожгли бы его в топках паровозов». Причем говорится это без всякого возмущения — констатация человека науки. Открыв неслыханно богатое месторождение угля, инженер и его соратники воздвигли там внизу город Кол-сити на берегу подземного озера с черной и прозрачной водой, населенной безглазыми рыбами. Шахтерские семьи живут в коттеджах, наслаждаясь прогулками по каменноугольным тропам в сиянии электрических прожекторов. Самое поразительное: молодой шахтер Гарри нашел на дне стометрового угольного колодца полумертвую обитательницу этих глубин — девушку Нелл, которую охранял огромный гарфанг (белая сова). Прямо-таки бездна подсознательного и анима новой психологии.

Ориентация по вертикали. Большинство вполне устраивает пребывание на поверхности, однако некоторые жаждут укрыться от внешнего мира в материнской утробе земли. Попадаются посторонние. Случайные гости. Чувствуя эхо, мираж, кружение квинтэссенции, они культивируют легкомыслие, иронию молнии, сладострастие облаков и предпочитают другой алхимический афоризм: «Много находит тот, кто мало ищет».