Обыденный способ познания

Коммонсенсология - наука, имеющая своим предметом здравый смысл, - определяет его следующим образом. Здравый смысл - это способность человека к рассудительному, толковому и правильному отношению к явлениям. Это - простейшая форма рациональности, характеризующая повседневность. Для этого достаточно быть психически здоровым, эмоционально уравновешенным и обладать элементарной понятливостью, т. е. способностью суждения умом. Постоянно повседневность позволяет проявить эту способность каждому человеку в разнообразных ситуациях. В этом гуманизм здравого смысла, его справедливо уравновешивающий всё демократизм.

Социальная основа здравого смысла - требование "не навреди себе". И это не только требование морали, вытекающее из естества человека, но и гносеологическое, духовное основание, ведущее к формированию обыденного сознания. Обыденное сознание - это общий, доступный всем уровень осознания и освоения окружающего мира, не унижающий человеческого достоинства.

Здравый смысл требует не объяснения и доказательств, а понимания и убедительности. Убедительно и понятно всё то, что ясно и просто, Ясно и просто, когда есть ярко иллюстрированный пример, остроумное сравнение и смелая аналогия. Здравому смыслу нужна не истина сама по себе, а успокаивающее впечатление от истины, её ласкающий ум двойник, т. е. такое знание, которое бы только подтверждало его здравость. Расходящееся с тем, что здравый смысл считает правильным, верным, естественным, обычным - все это оценивается им как ненормальность, заумность, абсурдность, схоластика, вызывает агрессивное раздражение и отторжение как чуждое ему.

Здравый смысл в осмыслении явлений использует свой арсенал средств: аналогию, ассоциацию, иллюстрацию, ссылку на авторитет, "вхождение в положение", проницательность, мнение, убеждение, правдивость, доверчивость, внушение и прочее. Всю эту совокупность средств можно назвать здравым рассудком в действии.

Общественный здравый смысл и традиция как способы приобретения знаний об обществе тесно связаны между собой, поскольку за множественными и разнообразными утверждениями здравого смысла стоит определенный прошлый опыт, какие-то традиционные представления. Различия между традицией и здравым смыслом можно увидеть прежде всего в том, что традиционным истинам многие люди доверяют в течение некоторого длительного промежутка времени, тогда как утверждениям, сделанным на основе здравого смысла, т. е. признаваемым некритически и обычно недолговечным выводам относительно разных сторон окружающей нас действительности, верит и следует весьма ограниченный круг людей. Часто положения и утверждения, выдвигаемые здравым смыслом, возникают из коллективных догадок, предчувствия, случайностей, ошибок. Именно использование общественным здравым смыслом прошлого опыта позволяет в некоторых случаях приходить к полезным и верным догадкам и выводам.

Чувства, как известно, дают людям первоначальное знание реальности, затем эта практика критически упорядочивается здравомыслящими предположениями о природе познаваемых объектов и способах их восприятия. Здравый смысл привлекает каузальные допущения для объяснения отношений между объектами познания, для понимания прочих обстоятельств познавательного процесса. Он задействует такие предположения о нашем мире как, например, стабильность и продолжительное существование во времени объектов познания. Здравомыслящее восприятие реальности не сводится просто к фиксации сенсорного опыта, это гораздо более сложный процесс, который ещё и рационально интерпретирует результаты чувственного наблюдения, выдавая в итоге суждения о природе вещей. Эти умозаключения равнозначны РЕАЛИЗМУ здравого смысла, который изначально обозначает проявление скептицизма в отношении познавательного потенциала человеческих чувств. Именно в этом пункте теория отделяется от воспринимающей практики здравого смысла для того, чтобы открыть чувственно не воспринимаемые реальные свойства объектов. Наука, таким образом, имеет корни в проблемах, возникающих в ежедневных попытках защиты и развития здравого смысла.

То, что называется "точкой зрения здравого смысла" на самом деле означает точку зрения взрослого дееспособного человека, принятую как данность. Полагая субъектом познания обыкновенного индивида, т. е. обыденного социолога, приходиться сталкиваться с ограниченностью его познавательных возможностей и прежде всего с узостью охвата объекта наблюдения. В повседневной жизни индивиды редко осуществляют логический анализ ситуации в целом. Обычно внимание распространяется только на её отдельные фрагменты, воспринимаемые зачастую наиболее стереотипичным образом. Повседневность является преимущественным объектом познания обыденного социолога. Суммировать повседневный опыт помогает здравый смысл. Он нередко феноменологически открывает некоторые самоочевидные истины, непреходящие верования и др. продукты познания, рождаемые жизнью.

Феноменологическое мышление даёт максимум того, что может достичь индивидуальный субъект познания. Предел феноменологического осязания предмета исследования определен выдающимся русским философом А. В. Лосевым в книге "Философия имени" (32. сс. 767-768) достаточно строго. Он заключается в поверхностном проникновении в глубь предмета изучения, в ограниченности методики и арсенала средств познания. Феноменологическое мышление потенциально не в состоянии выйти за рамки предмета, которого она полагает самодостаточным для собственного определения. Феноменологическое мышление, оставаясь собой, не приемлет использование отвлеченных принципов, находящихся вне предмета, для упорядочивания разрозненных социальных фактов. Кроме того, феноменологии легче описать какие-либо социальные явления, нежели их объяснить.

Социальная феноменология не может оторваться от психологического уровня познания социального бытия. Более того, признание индивида в качестве уникально единственного источника познания ведёт к признанию неизбежной противоречивости знания, поскольку таких индивидуальных субъектов неисчислимое количество. В свете феноменологии обыденный социолог как самопознающая система вряд ли когда-нибудь сможет представить адекватное и окончательное знание о себе самом. Социальная феноменология таким образом организует познание, что приходится заранее согласиться с избирательностью в охвате объекта исследования и заведомо признаться в неполноте получаемого знания, в его фрагментарности.

Познавательные горизонты обыденного социолога ограничены потенцией здравого смысла. Она исчерпывается непосредственным созерцанием, возможностью наблюдать предмет лишь со стороны очевидных, чувственно воспринимаемых сторон. В силу своей природы здравый смысл отражает только внешнее бытие предметов. Воспроизводство же конкретной целостности наблюдаемых социальных явлений посредством понятий, отображающих их сущность и логику развития, может выполнить только систематизированное, рациональное научное познание. Фигура обществоведа-эксперта предстаёт в этом свете не антиподом обыденному, стихийному социологу, а явлением иного порядка - своеобразным посредником в социальном познании, воплощающим в себе опыт и звание предшествующих поколений.

Сам термин "здравый смысл" в оборот вводит английский философ Шефтсбери. В 18 веке данное понятие широко проникает в философскую культуру, в другие духовные сферы общества. Эпоха Просвещения отличалась неподдельным интересом к проблематике здравого смысла, ибо он был незаменим при критике теологической картины мира.

Протосоциолог Огюст Конт одну из глав своей книги "Дух позитивной философии" посвятил исключительно рассмотрению относительных свойств позитивного мышления и здравого смысла (20, сс. 38-46). Реконструируя генезис социологии, Конт обратил внимание на "естественную солидарность" социальной науки и здравого смысла. Согласно его представлениям "все главные свойства" научного метода «в сущности ничем не отличаются от свойств всеобщего здравого смысла». Область социальной науки и здравого смысла "совершенно тождественна", замечает классик, ибо серьёзные вопросы теоретической деятельности "связываются всюду с простейшими явлениями" повседневности. Оба способа познания "имеют одну и ту же экспериментальную точку отправления, преследуют одну и ту же цель - объединить и предусматривать, одинаково заботятся о реальности и окончательным пределом своих стремлений равным образом считают полезность" добываемых знаний. Наука, по Конту, предстаёт "как простое методическое продолжение всеобщей мудрости". Она "заимствует всегда у простого рассудка свои первоначальные понятия, дабы возвести их путём систематической обработки на степень общности и постоянства, которые они сами не могут достигнуть". "Примитивная мудрость" - одно из контовских имен здравого смысла - имеет сверх того чрезвычайную важность как средство постоянного контроля, способное по возможности предупредить различные заблуждения или фантазии, которые нередко возникают у увлеченных научной деятельностью исследователей.

Резюме контовского анализа сводится к следующему: повседневное взаимодействие здравого смысла и науки становится одинаково благотворно для каждого из способов познания, укрепляя их основные качества. Наука побуждает здравый смысл проникать во всё более сложные, латентные явления жизни. Именно таким образом социология действительно доставляет "реальному благоразумию" достойную и равносильную компенсацию за важные услуги, оказанные ей здравым смыслом и придавшие её деятельности реальность и силу в течение её медленного и постепенного зарождения.