Г-ЖЕ ИДЕ ГОДЕБСКОЙ

8 сентября 1914 г.

Онги Этори, 23, улица Сопит, Сен-Жан-де-Люз

Дорогой друг,

Как Вы и предвидели, мои похождения закончились весьма курьезно: меня не берут, потому что мне не хватает 2 кило­граммов веса.

Прежде чем отправиться в Байонну, я целый месяц работал с утра до ночи, не позволяя себе даже пойти выкупаться в море. Я хотел закончить Трио, которое рассматривал как посмертное произведение. Это не означает, что я в нем проявил гениаль­ность, но я привел рукопись и относящиеся к ней заметки в полный порядок, так что любой сможет выправить корректуру.

И все это впустую: получилось просто еще одним Трио боль­ше. Я не говорил Вам еще о лихорадке, которая трепала меня 2 суток после возвращения из Байонны, думал — умру. Сейчас я в полном бездействии. Не хватает мужества снова приняться за работу. Хотел посвятить себя уходу за ранеными, переправ­ленными в Сен-Жан-де-Люз.

Какой-то еврейский банкир дал... простите, ссудил городу 10 000 франков для ухода за солдатами. Потом он поместил в Казино целое скопище дам, молодых девиц и юных бездель­ников, не знающих куда себя девать после закрытия гольфа,— все они приходят «поиграть в уход за ранеными», вносят повсюду беспорядок и убивают самые лучшие намерения. К счастью, этому учреждению не очень доверяют и направляют сюда только легкораненых. Вообще в Байонне чрезвычайно трудно отделаться от этой тучи дам из Красного Креста, которые дали деньги и на этом основании наводняют госпиталь, возмущаются, если им предлагают вымыть ноги раненому, избегают делать перевязки, ссылаясь на неумение, и скандалят по поводу того, что им не устроили гостиную для чая (sic!).

Вся эта орава — здесь, по крайней мере — ходит взад и впе­ред, хохочет, выставляет напоказ свои нарукавные повязки и со­крушается, что от солдат не пахнет опопонаксом. Все это омер­зительно. Считаю, что подобные развлечения мне не по возрасту, и жду вместе с другими взрослыми людьми, чтобы все эти недо­росли вернулись к своим обычным занятиям, что некоторые уже и сделали.

...Я трачу немало времени на то, чтобы поднять дух у иных «патриотов», которые нашли именно этот момент подходящим для политиканства и скептических рассуждений, чтобы не ска­зать больше. Мой же несокрушимый оптимизм не допускает со­мнений ни в чем; даже в том, что к нам на помощь идут огромные силы; об их приближении передаются самые фанта­стические подробности.

Ужасно беспокоюсь за Эдуарда. В последнем письме он вы­ражал надежду, что его призовут. Уже 10 дней как я ничего о нем не знаю. 3 дня назад я телеграфировал своему консьержу. Никакого ответа.

Нет вестей также от Фарга, Деляжа и от моего бедного Сорда, которого в 1-й же день мобилизации отправили неизвестно куда.

Морис Равель

Что это за «огромные силы», в помощи которых не сомневается Ра­вель? Возможно,— это воображаемые русские войска, о которых одно время много говорилось и которые якобы должны были прибыть через Англию.

Равель упорствует в своих хлопотах; он намерен снова обратиться к властям, но, вопреки надежде, его вес («вес пера») нисколько не помо­гает зачислению его в авиацию.