Г-ЖЕ ГОДЕБСКОЙ

20 июля 1910 г

4, Авеню Карно

Дорогой друг,

Блаженный Сипа, по-видимому, не ведает пагубных последст­вий тревоги. «Сожалеем и удивляемся». Недурно! Что же остава­лось сказать мне, совершившему путешествие из Мари в Париж, специально чтобы сделать ему же, Сипа, прощальный визит. Ко­нечно, я никого не застал. Мадам не ночевала дома. Месье уже встал, несмотря на то, что еще не было 12 часов, и ушел (эта новая привычка рано вставать — еще одна победа русских над поляками). Но я прощаю Вам, поскольку место, где Вы сейчас находитесь, прекрасно. Светит ли там солнце? Здесь за не­сколько часов тепла мы расплачиваемся 2 дождливыми днями. В Мари было еще хуже. Погода для работы совсем неподходящая. Сейчас идет обедать с Деляжами. Они завтра уезжают в исклю­чительно благоприятных условиях. Отец в трогательно-благодуш­ном настроении.

Вчера я встретил чету Боннио. Они очень любезно приглаша­ли меня провести несколько дней в Гранжет. Я бы поехал туда с удовольствием, если бы дом был свободен; но, кажется, Вы говорили, что сдали его.

Аббат Пети и Марно навестили меня вчера. Марно посчастли­вилось купить картину Греко за 4 франка 95 сантимов.

Я тоже питаю смутную надежду приехать к Вам, если позво­лят обстоятельства, т. е. если американский дядюшка, которого каждый из нас лелеет в глубине души, вовремя помрет.

Сердечный привет Вам и всем Вашим от нас троих.

Морис Равель

Музыку Равеля начинают исполнять повсюду. У Колонна репетируют первую сюиту «Дафнис и Хлоя», исполненную в концерте до того как балет был поставлен на сцене; в Комической Опере готовят «Испанский час», который, наконец, появится в предстоящем сезоне; «Рапсодия», т. е. «Испанская рапсодия», имела большой успех в Лионе; об этом Равелю сообщил его старый профессор контрапункта Андре Жедальж, к которому композитор сохранял неизменную привязанность.