Г-ЖЕ ГОДЕБСКОЙ

Дорогой друг,

Получил Вашу открытку по возвращении из Авона. Я уехал в автомобиле Дюрана, вернулся в автомобиле Кабаррю; завтра, вероятно, будем кататься в автомобиле Табюто. Что за идиот­ская штука — велосипед!

Сегодня утром, вернувшись из Парижа, я застал всех в добром здоровье. Семейная жизнь возобновилась: сложные переговоры с мисс при помощи жестов и словарей, рассказы ребятам, не слишком грустные по вечерам во избежание кошмаров и мрач­ные по утрам для возбуждения аппетита. Иногда случаются развлечения: то в воскресенье пьяный чуть не утонул, то лошадь понесла (я никак не мог объяснить мисс, что это значит).

Оценили ли Вы интервью Гюнцбурга в «Le Figaro»? Он объ­являет себя личностью вроде Мусоргского и сочиняет оперу — и текст и музыку — все сам...

Нежный привет вам обоим и Мисе.

Морис Равель

Хотел заставить Мими написать несколько слов, но она уснула на диване.

Прославившийся в свое время летчик Табюто, как известно, входил в число «Апашей».

Рауль Гюнцбург, бывший долгое время директором Оперы в Монте-Карло, недавно скончавшийся в весьма преклонном возрасте, не заслужи­вает как композитор ничего, кроме милосердного забвения. Все же имен­но ему мы обязаны тем, что «Дитя и волшебства» были поставлены в Монте-Карло до того, как они появились на сцене Комической Оперы. Он был уроженцем России.

Следующее письмо написано на бумаге с траурной каймой, так как незадолго до того скончался г-н Жозеф Равель. Эта утрата нанесла жесто­кий удар любящему сердцу Мориса, который питал к отцу нежную при­вязанность.