Освобождение животных: предисловие к изданию Ecco

Более чем через четверть века после того, как появилось первое издание этой книги, многие американцы все еще не в курсе, как делается их пища. Это не случайно. Производители мяса и яиц делают все возможное, чтобы ситуация не изменилась. Недавно одна телекомпания захотела сделать интервью со мной и предложила снять разговор об освобождении животных на фоне животных. «Конечно, – сказал я, – но только чтобы это не были кадры, где я держу на руках собаку или кошку. Освобождение животных не в этом заключается. Давайте зайдем в помещение, где содержатся куры или свиньи, в загон обычного производителя». «Отличная идея», – сказали представители телекомпании. Они начали связываться с фермами в Нью-Джерси, где я работал, и по достижении какой-либо договоренности обещали проинформировать меня. Они позвонили через неделю, чтобы сообщить о неудаче. Ни один из фермеров, к которым они обращались, не соглашался на съемку своих животных. Они даже пошли в Организацию промышленного животноводства (Animal Industry Foundation) – это лоббистская группа людей, которые используют животных, и она утверждает, что у американских фермеров нет поводов стыдиться по поводу условий содержания животных. Организация промышленного животноводства не смогла найти производителя, который согласился бы пустить к себе съемочную группу.
Европейцы больше узнали об агробизнесе благодаря двум вспышкам болезни: коровьего бешенства и ящура. Из-за первого заболевания европейская общественность узнала, что мы читаем нашим детям устаревшие рассказы. Коровы живут не на одной только траве. Более того, они уже не травоядные. Чтобы увеличить количество белка в пище, им скармливают отходы бойни. Потом, когда по Британии распространился ящур, в вечерних телевизионных новостях люди видели расстрел сотен тысяч животных только потому, что у них может оказаться ящур (это незначительное недомогание для большинства животных, заболевающих им, но, если бы его не ликвидировали, оно бы положило конец экспортной мясной промышленности в Британии). Телезрители стали свидетелями неопровержимого факта, что современное животноводство основывается на обращении с животными как с вещами, как со средствами, не имеющими других причин для существования. После просмотра всего этого тысячи людей в поисках альтернатив животным продуктам обратились в организации, занимающиеся проблемами вегетарианства и прав животных. Отказ от мяса – правильное решение, и лучше поздно, чем никогда, но что, по их мнению, происходило с животными, которых они едят, до того, как они увидели по телевизору расстрел животных? Неужели им казалось, что животные умирают естественной смертью? Удивительно, что для понимания того, что собой представляет современная животноводческая промышленность, людям понадобилось так много времени.

«Освобождение животных» было впервые опубликовано в 1975 году. Текст, который следует за предисловием, – это исправленное издание, и впервые оно было опубликовано в 1990 году. Исправления включают в себя рассказ о том, какие кампании провело движение за права животных до 1990 года, и каких побед достигло. С тех пор, идеи, лежащие в основе этого движения, стали частью популярной американской культуры, вошли в такие фильмы как «Бейб» и «Побег из курятника», а также в телепередачи вроде «Закона и порядка» (Law and Order), которая выходит на канале NBC. В той передаче в январе 2001 был показан эпизод о вегетарианце, активисте движения за права животных, который освобождал обезьян из лабораторий, и об идеях моей книги говорилось с одобрением.

За последние 25 лет усердная работа миллионов людей, которые неравнодушны к страданиям животных, принесла свои плоды – они выражаются в некоторых конкретных победах во благо животных. Под натиском зоозащитного движения косметические корпорации начали вкладывать средства в поиск альтернатив экспериментам на животных.

Вскоре это распространилось на химическую промышленность. Разработка способов тестирования продукции, которые не требуют животных, стала движущей силой в научном сообществе, и, отчасти благодаря этому, число используемых животных снижается.

Несмотря на то, что пушная промышленность заявляет о «возвращении меха», объем продаж меха не смог подняться до уровня 1980-х годов, когда зоозащитное движение начало проводить кампании против этой индустрии. Владельцы животных-компаньонов стали более осведомленными и ответственными, в результате число ненужных и бездомных животных, которых убивают в приютах, сильно сократилось, хоть и остается большим.

Но самые большие достижения для животных были сделаны в Европе, и это касается обращения с сельскохозяйственными животными. Неизбежный, казалось бы, рост промышленного животноводства впервые регрессировал в Швейцарии – в конце 1991 года там была запрещена батарейная система содержания кур, описанная в главе 3. Сейчас швейцарские производители дают возможность курам царапать пол, покрытый соломой или другим органическим материалом, и откладывать яйца в укрытый ящик с мягким полом.

После того, как Швейцария продемонстрировала возможность такой перемены, протесты против клеток распространились по всей Европе, и Европейский Союз, куда входят 15 государств-членов, принял решение постепенно отказаться от стандартных проволочных клеток. К 2012 году от европейских производителей яиц будут требовать, чтобы на каждую птицу приходилось, по меньшей мере, 120 квадратных дюймов (750 квадратных сантиметров), и чтобы у кур имелся доступ к насесту и ящику для гнезда. Если они, невзирая на все, желают содержать кур в клетках, то их размер должен быть гораздо больше, чтобы можно было обеспечить все эти требования. Многие производители сочтут, что экономичнее перейти к совсем другой форме содержания, при которой птицы могут свободно ходить либо в помещении, в большом сарае с насестами, подстилками и ящиками для гнезд, либо с доступом ко двору.

Обращение с курами-несушками – это лишь один пример того, как Европа предпринимает меры для защиты сельскохозяйственных животных. В главе 3 ясно показано, что телята, выращиваемые для употребления в пищу, живут в клетках, в которых невозможно повернуться, лишенные соломенной подстилки и доведенные до анемии, возможно, самые несчастные сельскохозяйственные животные.

Такая система содержания телят уже была запрещена в Британии, когда я пересматривал текст книги для издания 1990 года. Европейский Союз сейчас решил, что к 2007 году это должно распространиться на всех его участников. В 1998 году в Британии было запрещено содержание беременных свиноматок в индивидуальных загонах, в будущем этот запрет распространится и на другие страны Европы; исключение составят последние 4 недели беременности.

Эти колоссальные перемены получили широкую поддержку во всем Европейском Союзе, и в их пользу говорят мнения ведущих научных экспертов, специализирующихся на условиях содержания сельскохозяйственных животных. Они представляют собой доказательство многого из того, что в течение долгого времени говорили защитники животных, а начался данный процесс в 1964 году, еще до выхода первого издания этой книги, когда появилась книга-первопроходец Руфи Харрисон «Животные машины» (Ruth Harrison, Animal Machines).

return false">ссылка скрыта

Когда я присоединился к кампании против промышленного животноводства в 1971 году, казалось, что мы боремся с гигантом, свергнуть которого могут лишь экономические обстоятельства. К счастью, оказалось, что это не так, по меньшей мере, в Европе. Но, к сожалению, перемены, которые сейчас происходят в Европе, еще почти не ставились на повестку дня в США: в типичной клетке на одну курицу там приходится всего 48 квадратных дюймов (310 квадратных сантиметров) – на 60% меньше нынешнего европейского минимума и на 40% меньше того, что Европейский Союз потребует к 2012 году. Телята и свиноматки по-прежнему содержатся в индивидуальных клетях, которые настолько тесны, что в них невозможно повернуться, и настолько коротки, что по ним невозможно ходить. Как ни странно, в США наибольшие надежды на то, что условия жизни животных улучшатся, связаны с «Макдоналдсом». Эта сеть закусочных объявила в 2000 году, что она потребует от своих поставщиков яиц, чтобы те обеспечивали каждой курице пространство в 72 квадратных дюйма (460 квадратных сантиметров). Это требование подводит только к минимальному европейскому стандарту, и сами европейцы говорят, что он устарел. Другие директивы «Макдоналдса» запретят морить кур голодом, чтобы вызвать у них линьку. Эта практика уже незаконна в Европе, но широко распространена в США. Несушки внезапно обнаруживают, что у них полностью исчезла пища и вода. Подача воды возобновляется через день, но птицы не получают пищи в течение двух недель, чтобы в дальнейшем, по окончании голодания, у них повысилась яйценоскость. «Макдоналдс» также рассматривает способы того, как можно отказаться от обрезания большей части клюва – это болезненная процедура, которая в плановом порядке проводится в яичной индустрии для сокращения потерь, потому что птицы, находящиеся в состоянии стресса, заклевывают друг друга. Со времени появления первого издания книги более четверти века назад эти перемены стали первым значительным улучшением благополучия животных в американской яичной индустрии, но если других крупных покупателей яиц в США не удастся убедить последовать примеру «Макдоналдса», то прогресс будет по-прежнему затрагивать лишь малую часть американских кур.

Американцы часто с презрением относились к некоторым европейским странам, особенно к странам Средиземноморья, потому что они меньше заботятся о животных, чем Америка. Но сейчас ситуация обратная. Даже в Испании с ее традицией корриды основная масса животных имеет большее пространство, чем в Америке, и разрыв будет увеличиваться по мере продвижения реформ в Европейском Союзе. А число быков, погибающих на арене, ничтожно по сравнению с числом кур, свиней и телят, которые содержатся в плохих условиях в Америке.

После переезда в Соединенные Штаты в 1999 году я задумывался, почему Америка так отстает от Европы в области защиты сельскохозяйственных животных. В том ли дело, что американцы просто более жестоки и недалеки, чем европейцы? Возможно, тем не менее, есть и другие объяснения. По понятным причинам организации за права и благополучие животных в США приложили еще недостаточно усилий, чтобы привлечь внимание общественности к вопросам сельскохозяйственных животных. Когда в конце 70-х–начале 80-х годов движение за права животных стало привлекать внимание всей страны, вопросы, которые поднимались, были во многом связаны с использованием животных для тестов в промышленности и в науке. Эксперименты по изучению половой жизни кошек в Американском музее естественной истории (American Museum of Natural History), тестирование косметики на глазах кроликов, обезьяны, наносящие себе увечья в грязных клетках Института поведенческих исследований (Institute for Behavioral Research) (Сильвер Спрингс) – именно эти факты попадали в газеты. Сосредоточение внимания на животных, которые используются в исследованиях, особенно на кошках, собаках, человекообразных обезьянах, мартышках и кроликах привлекает общественность и вызывает сочувствие. Но этого не происходит с фотографиями кур и даже поросят. Эксперименты на животных представляют собой индустрию, в которой задействованы миллиарды долларов, и, конечно, новому движению с очень малым бюджетом было трудно бороться с ней, но это все же более уязвимая цель, чем агробизнес, и она меньше связана с политикой. Поэтому условия содержания сельскохозяйственных животных получали ограниченное внимание, несмотря на то, что в США на каждое лабораторное животное приходится 100 тех, которые выращиваются либо для получения пищи, либо для откладывания яиц.

Еще одна причина различий между США и Европой заключается в том, что в США политический процесс просто более коррумпирован. Выборы обходятся во много раз большую сумму – в 2001 году в Британии на общие выборы ушло меньше средств, чем сенатор Джон Корзайн (John Corzine) затратил в 2000 году при борьбе за одно только место в сенате Нью-Джерси. Поскольку деньги играют более значимую роль, кандидаты более привязаны к своим спонсорам. Кроме того, сбор средств в Европе в значительной мере производится не отдельными кандидатами, а политическими партиями, по этой причине он оказывается более открытым для общественного контроля, а если будет замечена связь с какой-то конкретной индустрией, то возрастут шансы, что это бросит тень на всю партию.

Из-за таких различий агробизнес может в большей степени контролировать Конгресс США, чем политику в Европе. Поэтому самые успешные американские кампании – вроде кампании против использования животных в тестировании косметики, когда в роли объекта протеста изначально выступал Ревлон (Revlon), а также недавние переговоры с «Макдоналдсом» по поводу обращения с животными, которых они покупают, – были направлены скорее на корпорации, чем на Конгресс.

Прежде чем сделать вывод, мне хотелось бы вернуться к теме, которую я поднимал в последнем параграфе вступления к первому изданию. По мнению многих людей, из-за роста населения мы просто вынуждены прибегать к промышленному животноводству, чтобы прокормить такое большое количество народа. Они сосредотачивают внимание на том, что на промышленной ферме большое количество животных находится на маленькой площади, и им кажется, что это более эффективное использование земли, чем традиционная ферма, где маленькое число животных бродят по обширному пространству. Но правда заключается в обратном. Поскольку для прокорма животных на интенсивных фермах нам нужно выращивать зерновые и сою, промышленное животноводство исключительно неэффективно, и при нем теряется до 90% пищевой ценности урожая, который мы скармливаем животным, находящимся на тесном пространстве. И, заканчивая вступление к изданию 1975 года, я писал, что, если бы мы прекратили выращивать и убивать животных для получения пищи, мы бы смогли производить большее количество пищи с меньшим ущербом для экологии. Это по-прежнему так, и, невзирая на то, что сейчас меньше людей ложатся спать голодными, чем в 1975 году, реальное число голодающих людей в наши дни увеличилось по сравнению с тем временем. Распространение промышленного животноводства в Азию, чтобы производить пищу для азиатского среднего класса только усугубляет дело. Но появилась еще одна проблема, о которой я в 1975 году не знал, хотя, когда я вносил поправки для издания 1990 года, у меня уже появилась информация на данную тему, и это – глобальное потепление. Как я описываю в главе 4, интенсивное животноводство способствует глобальному потеплению, потому что при нем на выращивание корма для животных, а также на вентиляцию помещений уходит много энергии. Кроме того, сами животные, особенно коровы, вырабатывают большое количество метана – это парниковый газ, который удерживает тепло в 20 раз эффективнее, чем диоксид углерода. В 1990 году у некоторых еще имелись сомнения по поводу глобального потепления. Сейчас все единодушно согласны, что оно действительно имеет место. В США вырабатывают больше парниковых газов на человека, чем какая-либо другая страна в мире, и типичный американец ответственен за выработку, по меньшей мере, в 15 раз большего количества этого вещества, чем средний индиец. Согласно Доклад о развитии человека, подготовленному ООН (United Nations Human Development Report) в 1998 году, ребенок, родившийся в Соединенных Штатах, за свою жизнь потребляет больше и вносит больший вклад в загрязнение, чем 30-50 детей из развивающихся стран. Питание, в котором присутствует много животных продуктов, полученных с помощью интенсивного животноводства, в большой мере способствует расточительству и загрязнению, а также изменению климата планеты. Настало время перейти к другой пище, как ради животных, так и ради людей.

Питер Сингер
Нью-Йорк, июнь 2001