Человеческий фактор

Глава 1. Эмили

 

Сентябрь, 1998 г

 

Северус и его мальчик аппарировали около моего дома, как и было условлено, в воскресенье после обеда. Услышав характерный хлопок, я выглянула в окно и, не дожидаясь стука в дверь, вышла встретить их на крыльцо. Признаюсь, их появления я ждала с интересом: не терпелось узнать, кто же согласился составить счастье моего старого знакомого, не отличавшегося ни приятной внешностью, ни уживчивым характером. Что поделать, любопытство – черта, свойственная почти всем женщинам.

 

Они и в самом деле оказались интересной парой: Северус в своей черной мантии смахивающий на большого нахохлившегося ворона и паренек в маггловской одежде, смущенно изучавший шнурки на растоптанных кедах.

 

Юноша показался мне смутно знакомым, похоже, где-то я его уже видела, но не смогла вспомнить где. Разумеется, в то лето его колдографиями пестрела вся магическая пресса, и любой британский волшебник сразу узнал бы героя многочисленных публикаций, но я к тому времени уже лет пять не выписывала «Ежедневный пророк». А новости обычно узнавала от своих клиентов.

 

Хорошенький, отметила я. На любителя, конечно, слишком уж щупленький, но определенно милый. Взлохмаченные черные волосы, мальчишеская угловатая фигурка, пока еще не перетерпевшая характерных изменений, ни тени манерности, часто отличающей подобного рода молодых людей. Совсем юный. Удивительно, как хогвартскому зельевару удалось заполучить такого.

 

В ответ на мое приветствие Северус по обыкновению буркнул:

 

– Здравствуй, Эмили, – и кивнул в сторону спутника. – Это Гарри.

 

– Здравствуйте, миссис… – мальчик бросил короткий взгляд из-за стекол очков в дешевой оправе и вновь опустил глаза.

 

– Просто Эмили. Проходите.

 

Первым вошел Северус, за ним паренек, с видимым усилием втаскивая тяжелую сумку с вещами.

 

Мысленно я неодобрительно хмыкнула: мой старый знакомый, очевидно, не считал нужным помочь возлюбленному. Однако вслух ничего не сказала. Не мое это дело – вмешиваться в личную жизнь клиентов. За это они деньги платят мне, а не колдомедикам «Святого Мунго».

 

Конечно, в давние уже времена и я работала в Мунго. И не просто работала, а возглавляла кафедру по исследованию последствий заклятий, влияющих на человеческую психику. Место это я получила в необычайно молодом для такой должности возрасте после публикации своей работы о реабилитации пациентов неудачно подвергшихся заклинанию забвения. Несколько лет назад Северус рассказал мне о маге, случайно наложившем на самого себя Обливэйт ультима, срикошетивший от сломанной волшебной палочки какого-то подростка. Вот это как раз мой случай. Правда, сейчас почти не осталось специалистов, которым под силу справиться с подобной проблемой, и потому бедняга, скорее всего, закончит свои дни в больничной палате, демонстрируя образ мыслей и поведение семилетнего ребенка. А в те годы мы решали и более сложные задачи. Ни одна ежегодная конференция не обходилась без наших отчетов, неизменно производивших фурор в сфере магической медицины.

 

Это уже потом был Темный Лорд, компания молодых магов, отличавшихся пытливостью ума и бесстрашием перед знаниями, возлюбленный из Ближнего круга. Облавы после невероятного исчезновения Лорда, Азкабан, гибель любимого, огромная сумма, которую заплатил отец за мою свободу, истратив остатки состояния, невозможность устроиться на работу.

 

Северуса я помнила еще со времен первого возвышения Волдеморта. Близко знакомы мы не были, конечно. Тощий хмурый волчонок в поношенных мантиях, за короткое время сделавшийся одним из любимых приближенных Лорда, был не из тех, на кого обращают внимание женщины. Собственно, дальше дежурных приветствий при встречах наше общение тогда не пошло. Нет, ошибаюсь, был один памятный разговор во время пасхального бала в восьмидесятом году.

 

Мы встретились через несколько лет. Ему кто-то рассказал про ведьму, живущую вдали от людей и торгующую ингредиентами для зелий, которые по определенным причинам нельзя купить в аптеке. Не знаю, для чего они были ему нужны – я уже тогда взяла за правило не интересоваться делами клиентов. Так он попал ко мне. Мы узнали друг друга, посмеялись выкрутасам собственной судьбы. Он – школьный учитель, я – лесная колдунья, промышляющая торговлей запрещенными составами и темными артефактами.

 

С тех пор он стал обращаться ко мне. То за одним, то за другим. Сложились если не дружеские, то вполне приятельские отношения. Мы понимали друг друга, наверное, потому, что наши судьбы были в чем-то схожи. Несколько лет назад Темный Лорд возродился, я догадывалась, что Северус вернулся к прежнему хозяину, но эту тему мы никогда не обсуждали. Что касается меня, я не собиралась ничего менять. У меня к Волдеморту были свои счеты.

 

В прошлом году Северус перестал бывать у меня. От клиентов я узнала, что он назначен директором Хогвартса, сменив на этой должности Дамблдора, которого все считали погибшим. Этим же летом после громких событий, связанных со смертью Лорда, до меня дошли слухи, что Северус принимал в них самое активное участие и вроде бы даже шпионил в стане врага по заданию нынешнего Министра. Однако в подробности я не вдавалась. Когда живешь жизнью, подобной моей, урожай Мандрагоры гораздо важнее политических катаклизмов.

 

 

Снейп появился у меня в прошлую среду. Поговорили немного о новостях, я узнала, что он вновь преподает зельеварение в Хогвартсе уже под началом нового директора, рассказала ему о сложностях, возникших у меня в связи с новыми порядками.

 

Разумеется, я видела, что он пришел не просто поболтать, впрочем, поболтать он и раньше не приходил.

 

– У меня к тебе предложение, Эмили, – сказал он после второй чашки чая. – Я знаю, что ты занимаешься подобными вещами. Вознаграждение будет достойным.

 

И изложил суть проблемы.

 

Нельзя сказать, что я была удивлена. Больше того, понимала, что Северус навел справки прежде, чем обратиться ко мне. Дело в том, что ведением магических беременностей я занималась уже больше десяти лет. И не только ведением – укрывала будущих родителей от чужих глаз в своем доме. Услуга дорогостоящая, но неизменно пользовавшаяся спросом. Учитывая, что магическое зачатие автоматически подразумевает Азкабан для лиц, осуществивших его. И все же обращение Северуса ко мне именно с этой проблемой стало неожиданностью.

 

– Для тебя? – уточнила я.

 

– Да, – кивнул он. И поправился. – Вернее, для близкого мне человека. Надеюсь, ты не представила меня на сносях?

 

– Нет, конечно, – я улыбнулась. – Но ты не обидишься, если я уточню. Это нужно именно тебе? Или ты выполняешь чью-нибудь просьбу?

 

Как я уже говорила, предпочитаю не вмешиваться в дела клиента, но в подобных вещах все же считаю необходимым точно знать, с чем именно имею дело. Элементарная осторожность, которая не раз ограждала меня от крупных неприятностей.

 

– Именно мне. Мой любовник ждет ребенка.

 

– О, поздравляю! – сказала я искренне.

 

То, что Северус осуществил такую сложную, дорогостоящую и опасную манипуляцию меня не удивляло. Все же он известный зельевар, сильный маг и знает о темных искусствах почти все. Интересен был скорее партнер. Для того, чтобы мужчина согласился на магическую беременность, нужны веские причины. Последний представитель рода, не способный оплодотворить женщину, желание получить в качестве наследника могущественного волшебника (для этого темными магами много веков назад и была открыта возможность мужского зачатия), или сильная страсть между двумя мужчинами.

 

В данном случае, по-видимому, имело место последнее, но я при всем желании не могла представить себе человека, который настолько одержим Снейпом, что согласился на противозаконный, сложный физически и морально, крайне болезненный процесс.

И, тем не менее, сейчас он стоял передо мной. Молоденький мальчишка, явно успевший уже оценить некоторые «прелести» принятого им решения.

 

– Оставь вещи здесь, – мягко сказала я ему. Паренек сразу пришелся мне по душе (а в людях я, без ложной скромности, разбираюсь не хуже, чем в зельях, была возможность научиться), хотелось его ободрить. – Эльф уберет. Тебе вредно носить тяжелое.

 

Он опустил сумку на пол, подвинул ее ногой в угол, к дивану. Снял очки, подышал в них, вытер краем куртки и вновь нацепил на нос.

 

– Идем, я покажу тебе дом, – я легонько подтолкнула его к двери. Мальчик как-то беспомощно оглянулся на Северуса, но тот уже уселся в кресло, приготовившись ждать. Не знаю отчего, но мне захотелось сказать пару крепких слов этому неухоженному истукану.

 

– Здесь кухня, здесь ванная и туалет, – мы с Гарри прошли по маленькому коридорчику. – А это твоя комната. Скромно, но ничего другого я предложить не могу.

 

Мы стояли на пороге крохотного помещения. Полутороспальная кровать, укрытая шотландским пледом, стеллаж с книгами, столик в углу и тумбочка у изголовья. Действительно, более чем скромно, но мальчишка обернулся ко мне и улыбнулся обезоруживающей, широкой улыбкой.

 

– Да нет, что вы! Тут здорово. Ваш дом он вообще, такой…как в сказках.

 

Не знаю уж, какие сказки он имел в виду, вероятно маггловские, но улыбка у него была замечательная, а глаза какого-то необыкновенного, ярко-зеленого цвета. Что ж, Эмили, твои нерастраченные материнские чувства дают о себе знать. Физиология, по сути.

 

– Просто бревенчатый, – улыбнулась я в ответ.

 

Он кивнул.

 

– Сколько уже? – я подбородком указала на его живот. По щекам паренька немедленно пошли красные пятна.

 

– Месяца четыре.

 

– Отлично, – я ободряюще коснулась его плеча. – Зелья принимаешь регулярно?

 

– Нет, – покачал он головой. – А что за зелья?

 

Наверное, на моем лице отразилась непередаваемая гамма эмоций, потому что Гарри посмотрел на меня испугано. Хотя вот это было лишним. Парень здесь и жив, следовательно, все не так уж плохо.

 

– Как ты себя чувствуешь?

 

– Да ничего, – он пожал плечами. – Правда, живот побаливает временами, иногда голова кружится и тоже болит. Но это ведь нормально, так?

 

– Конечно. Все просто чудесно. Только тебе придется принимать зелья. Но об этом позже. Идем к Северусу?

 

Чертов Снейп как ни в чем не бывало, просматривал одну из моих книг.

 

– Северус, нам надо поговорить, – сказала я ему, изо всех сил стараясь сдерживать эмоции. – Давай-ка выйдем на веранду. Одно наше общее дело, – вымучено улыбнулась я мальчику, следившему за нами с тревогой, и позвала домовиху. – Дели, подай молодому человеку чай.

 

– Ты с ума сошел, Северус?! – накинулась я на старого знакомого, как только мы остались одни. – Твой мальчик сказал, что не принимает зелий! Я удивляюсь одному – как он вообще еще жив? Ты разве не знаешь, что магическая беременность поддерживается только определенными составами, а прекращение их употребления ведет к гибели родителя из-за отторжения искусственно созданной матки?!

 

– Для этого я и привел его к тебе, – огрызнулся он, но в глазах мелькнула тревога. Слава Мерлину, хоть какая-то реакция.

 

– Но почему так поздно? Чего ты вообще ждал?

 

– Эмили, тебя это не касается, – сказал он устало. – Гарри жив, ничего с ним не случилось. Дальше твое дело. За это мы платим тебе хорошие деньги.

 

Вот так. Заткнул, в общем. Разумеется, мне не привыкать к хамству клиентов. Мне можно не заплатить, можно на меня накричать. Я ведь не официальный колдомедик, да и занимаюсь незаконными делами, жаловаться мне некуда. Но в данном случае дело было не только в грубости Снейпа. Именно в тот момент я почувствовала, что от меня скрывают что-то важное, какую-то тайну, вмешательство в которую может обойтись мне слишком дорого.

 

Но деваться было некуда, не могла же я отказаться от данного обещания. Да и деньги немалые. А главное: если не предпринять срочных мер, паренек, ждущий в комнатах, рискует не дожить до конца месяца.

Поэтому я только сказала так холодно, как могла:

 

– Вернемся в дом.

 

А Снейпу плевать, что холодно, он и бровью не повел. Откинул со лба свои сальные патлы и направился в мою гостиную, а я за ним.

 

Гарри сидел в кресле, маленькими глотками пил поданный эльфихой чай. Когда мы вошли, поставил чашку на стол и посмотрел вопросительно.

 

– Бери пирожки, – улыбнулась я ему ободряюще.

 

– Спасибо.

 

– Я должен аппарировать, – сказал Снейп. – Завтра с утра уроки, надо подготовить лабораторию.

 

Гарри только кивнул равнодушно. Странные у них отношения.

 

– Я, пожалуй, выйду. А вы попрощайтесь, – выдохнула я, как могла, игриво. Показалось, что роль доброй тетушки тут кстати. Вообще-то искренне предложила: вдруг, в самом деле, стесняются.

 

Но Северус остановил меня жестом руки, да еще и физиономию скорчил такую, что я искренне сочувствую его ученикам, вынужденным наблюдать этот кошмар регулярно.

 

– Не стоит, Эмили. Я уже ухожу.

 

Подошел к Гарри, наклонился и поцеловал его в уголок рта. Церемонно, едва касаясь губами щеки. Мерлин и Моргана! Нежность в исполнении Северуса Снейпа. Надо проверить, не скисло ли молоко на кухне от такого проявления чувств!

 

– Я приду вечером в субботу, – сказал он, глядя на паренька. Тот только сглотнул, быстро кивая. Кажется, им обоим не терпелось быстрее завершить нелепую в своей натужности сцену.

 

 

***

 

За что я не люблю ведение магической беременности, так это за необходимость выносить капризы, бесконечные жалобы и абсурдные желания клиентов, превращавшихся на эти несколько месяцев из представителей сильного пола неизвестно во что (впрочем, к сильному полу большинство из них и раньше можно было отнести лишь с большой натяжкой). Но Гарри оказался чуть ли не самым покладистым из мужчин, которым я оказывала подобную услугу.

 

Обычно молодые люди в состоянии Гарри ничем не отличаются от беременных женщин в своих вкусовых пристрастиях. Я, в принципе, готова к тому, что клиенту может внезапно захотеться ананасов, клубники, или морской капусты, и мои совы доставляют посылки из ближайшего городка достаточно расторопно. Но мой нынешний гость не высказывал никаких предпочтений. Ел, что подавали на стол, вежливо благодарил. Горькие зелья принимал не жалуясь. Дни проводил в своей комнате, иногда гулял один в окрестностях. Несколько раз просил метлу, и я разрешала ему немного полетать, несмотря на то, что полеты в его положении не рекомендованы. Честно говоря, я радовалась тому, что он хотя бы к чему-то проявляет интерес.

 

Потому что почти сразу поняла: у парня состояние, которое магглы называют депрессией, а мы черной хандрой. Не в том смысле, который придают этому скучающие барышни. Настоящая депрессия (мне удобнее пользоваться этим словом, все же в некоторых сферах мы отстаем от магглов почти на столетие, и одной из таких областей, несомненно, является маггловская наука о душе) часто почти незаметна постороннему глазу. Человек не плачет, не жалуется на судьбу, не говорит об отсутствии желания продолжать земной путь. Он просто слишком тих, апатичен, его ничто не интересует. Но именно в таком настроении многие лишают себя жизни.

 

И если в иных случаях я слышать не могла голос клиента из-за постоянных капризов, с Гарри меня раздражало как раз отсутствие жалоб. Я банально не представляла, как возлюбленный Северуса себя чувствует. Иногда он выходил к завтраку с кругами под глазами, измученным лицом, а при настоятельных расспросах оказывалось, что ночью у него были сильные боли. На заданный в тысячу первый раз вопрос: почему не разбудил меня (о чем я его предупреждала), он лишь пожимал плечами. Гарри вообще не был многословен, попытки вытянуть из него хоть что-то о его прошлой жизни, отношениях с Северусом увенчались неудачей. Поняла я только, что он учился в Хогвартсе, где Северус преподавал зелья и год служил директором.

 

– Выходит, Север соблазнил ученика? – подмигнула я Гарри. – Никогда бы не подумала, что он такой проказник.

 

– Нет, у нас все началось уже после того, как я окончил школу.

 

И вновь я удивилась. Ему восемнадцать лет (возраст я узнала в медицинских целях), получается, Хогвартс он покинул только весной. Выходит, они решили завести ребенка сразу после начала романа, что само по себе – полный абсурд. Не исключено, конечно, что мальчик лжет, выгораживая любовника, и их связь возникла гораздо раньше.

 

Возможно, думала я, одной из причин подавленности Гарри было опрометчивое решение, принятое им. Мерлин знает, что подвигло совсем юного паренька так изменить свою судьбу, подвергнуться мучительной процедуре, оказаться вне закона, под угрозой заключения в Азкабан. Северуса он не любит, это я поняла почти сразу. Влюбленные даже в ссоре выглядят иначе. Я бы решила, что Северус солгал мне и выполняет чье-то поручение, опекая юношу. Однако в том, что они были любовниками, сомнений не возникало.

 

Снейп неизменно являлся каждую субботу во второй половине дня, и наш вечер начинался с совместного ужина, за которым обычно я болтала, Северус неторопливо что-то рассказывал или вставлял едкие реплики, а Гарри молча размазывал еду по тарелке. Не знаю, для чего моему знакомому требовались эти трапезы. Возможно, ему казалось неприличным сразу пройти в спальню любовника.

 

Хотя заподозрить Северуса в стеснительности было сложно: он выглядел образцом невозмутимости. Держал себя, словно дальний родственник или коллега, заглянувший на огонек. Если бы еще не быстрые взгляды, которые он время от времени бросал на мальчика. Тяжелые, без тени нежности, полные одной лишь мучительной, выстраданной страсти. Так не смотрят на партнера в счастливом союзе, так выслеживают добычу изголодавшиеся животные.

 

Меня его неприкрытая похоть раздражала. Слишком уж большой контраст представляла собой эта пара: мрачный, бледный, не слишком опрятный зельевар и свежий, чистый юноша. Появилась даже шальная мысль: рекомендовать Гарри по медицинским показаниям половой покой, но я сдержалась. Во-первых, не хорошо и не здорово вмешиваться в чужую интимную жизнь (особенно, когда давно уже нет своей), во-вторых, паренек нуждался в близости не меньше, чем Северус.

 

Я замечала, как нервно он облизывает пересохшие губы, глядя на любовника, как застывает от его мимолетных прикосновений. Конечно, объяснялось это отнюдь не любовью. Просто одним из побочных эффектов магической беременности практически всегда является усиление полового влечения, и Гарри исключением не был. А, учитывая его всегдашнюю подавленность, следовало поощрять хоть какие-то желания, реализация которых доставляла ему радость.

 

После ужина они удалялись в комнатку Гарри: мальчик первым, Северус вслед за ним несколько минут спустя. Там и проводили время до утра. Слышать я их не могла из-за неизменно накладываемых заглушающих заклятий, но одно их использование уже о многом свидетельствовало.

 

В воскресенье Гарри появлялся к завтраку несколько позже. С припухшими губами, красноречивыми пятнами на шее: по-видимому, утренний секс входил в стандартную программу Северуса. В эти часы паренек выглядел если не откровенно довольным, то спокойным и расслабленным. Давно уже убедилась, что телесные удовольствия заставляют хотя бы на время забыть о гнетущих человека проблемах.

 

И все же их отношения смотрелись слишком странно, чтобы поверить во взаимную страсть. Как-то раз Гарри требовались определенные зелья, ингредиенты к которым кончились, мой обычный поставщик был в отъезде, и я предложила:

 

– Напиши Северусу, пусть купит. В Хогсмите все это выше качеством, чем я могу достать сейчас. Да и нужно срочно.

 

– Не стоит его дергать, – покачал Гарри головой. – Давайте лучше закажем.

 

– Почему? – удивилась я. – Уверена, он будет рад помочь. Он ведь любит тебя.

 

– Ой, бросьте! – с досадой махнул он рукой.

 

– Гарри, – я внимательно посмотрела на него. – Знаю, что Северусу сложно проявлять чувства. Но если бы он тебя не любил, зачем бы ему понадобилось это?

 

Я кивнула на его заметно увеличившийся животик.

 

– Ах, это? – он горьковато усмехнулся. – Стечение обстоятельств.

 

И, кажется, сам понял, что сболтнул лишнее. Больше из него я ничего вытянуть не смогла.

 

А через неделю ко мне аппарировал курьер с пакетом трав, доставку которых не доверяют совам. Мы поговорили, я расплатилась, он ушел, а я развернула сверток, намереваясь рассортировать приобретенный товар. Несколько маленьких пакетиков были завернуты для большей сохранности в старый номер «Ежедневного пророка». Я уже собиралась отправить газету в мусорную корзину, когда взгляд упал на одну из колдографий. Я присмотрелась внимательнее и обмерла: с первой страницы на меня глядел мой юный постоялец.

 

С бешено колотящимся сердцем, предчувствуя серьезную проблему, я торопливо пробежала глазами вульгарно скандальные строчки. На минуту отложила листок, потом прочла еще раз, уже внимательнее. Все, что настораживало меня в истории Гарри, все разрозненные наблюдения и подозрительные мелочи стройно складывались в ясную картину.

 

Гарри я в тот день ничего не сказала. После всего, что мне стало известно, я по-настоящему прониклась сочувствием к мальчику, без сомнения оказавшемуся заложником политических игр взрослых магов, не исключая моего старого знакомого. Его-то и решила дождаться, благо до субботы оставался всего один день.

 

Я специально поджидала Северуса у окна и, услышав сквозь приоткрытую форточку характерный хлопок аппарации, вышла ему навстречу.

– Здравствуй, Эмили, – сказал он, моментально насторожившись, как учуявший опасность зверь.

 

А вот я решила обойтись без церемоний:

 

– Северус, я не буду спрашивать, почему ты не сообщил мне фамилию твоего Гарри. Наверное, ты сам удивился, когда я не узнала его. Я не буду задавать и других предсказуемых вопросов. Полагаю, что знаю на них ответ, к тому же они касаются прошлого, которого уже не изменить. Я спрошу тебя только об одном. Как ты собираешься поступить с ребенком?

 

Глава 2. Новости Хогвартса

 

Сентябрь, 1997 год.

 

 

В этом году Большой зал к первому сентября решили украсить множеством свечей. Тонких, толстых, круглых, витых - самой причудливой формы. Мерцающий свет сотен огоньков отвлекал внимание от серого, затянутого тучами неба, которое отражал зачарованный потолок. Профессор Флитвик потрудился, желая создать ощущение праздника детям, для многих из которых нынешний сентябрь начинался совсем не радостно.

 

Одно из самых отвратительных состояний человека – состояние вынужденного бездействия. Когда отчаянно противишься происходящему, но знаешь, что помешать этому нельзя.

Когда лицо превращается в застывшую маску, а ноготь мизинца впивается в подушечку большого пальца, чтобы физической болью хоть как-то перебить ненависть и отвращение.

 

Именно так чувствовал себя Северус Снейп, новый директор британской школы магии Хогвартс, краем уха прислушиваясь к речи, произносимой второй заместительницей министра Долорес Амбридж, и скользя взглядом по лицам своих подопечных. Гриффиндорцы смотрели с ненавистью, слизеринцы в большинстве своем довольно улыбались (кроме тех, кого напрямую касался указ, ведь и на Слизерине учились магглорожденные), хаффлпаффцы растеряно, райвенкловцы мрачно - сосредоточенно.

 

В какой-то момент он встретился глазами с крестником. Драко был бледен, явно подавлен и, в отличие от факультетских товарищей, не радовался указу. По-видимому, постоянное пребывание ставки Темного Лорда в собственном родовом имении заставляет посмотреть на политику приверженцев чистоты крови под несколько иным углом зрения.

 

- Северус, и ты позволишь это сделать? – возмущенный шепот МакГонагалл.

- Это приказ министерства.

- Тогда я ухожу!

- Минерва, не совершайте глупостей!

- Предлагаешь совершать подлости?

 

- Кхе, кхе, - Амбридж обернулась к ним, кашлянула многозначительно. Мерзкая старая жаба! Снейп слегка кивнул ей, и она вернулась к чтению указа, который он знал практически наизусть, и суть которого, в общем, была проста.

 

Магглорожденные отныне должны учиться отдельно от остальных учеников – своего рода «пятый факультет». На применение ими магии (в том числе на занятиях) накладываются ограничения, а на шее каждого из них должна появиться метка. Официально метки предназначались для возможности отследить перемещения «грязнокровок», но Снейп подозревал, что у клейм имеются и иные функции.

 

Амбридж закончила, елейным голосом поблагодарила «дорогую аудиторию» за внимание.

- А теперь попросим господина директора зачитать список учеников, подпадающих под указ министерства.

 

Тишина казалась нереальной для помещения, в котором собралось множество детей. Даже первокурсники, еще возбужденные недавним распределением и с трудом воспринимавшие сухой официальный язык министерского указа, осознавали серьезность происходящего.

 

Северус поднялся со своего места, взял в руки пергамент, прошел к кафедре.

- С меня хватит! – Минерва с треском отодвинула стул, демонстративно выходя из-за стола. За ней последовал Флитвик. Остальные преподаватели смотрели растеряно, с явным неодобрением.

 

Снейп мысленно застонал. Глупая кошка! Ситуация складывалась достаточно серьезная и без эскапад преподавательского состава. Но, что самое неприятное, обвиняющий тон старой профессорши задевал в душе какие-то струнки, которые трогать не следовало. Как будто и в самом деле виновен, честное слово!

 

Как будто ему все это нравится! Но что можно сейчас сделать? Достать палочку и заавадить Кэрроу? Оглушить Амбридж? И что потом? Его убьют, Хогвартс будет отдан на откуп прихвостням Упивающихся, Дамблдор потеряет шпиона в стане Темного Лорда. Да что там говорить, он ведь даже просить настойчиво Волдеморта об изменении планов относительно школы не мог, потому что это неминуемо вызвало бы подозрения!

 

Разумеется, он приводил свои доводы. Говорил о том, что нанесение меток магглорожденным не имеет смысла, достаточно ограничить выход всех учеников за пределы школы. Что отделение «грязнокровок» от остальных учащихся вызовет недовольство определенной части Магической Британии и может спровоцировать беспорядки в Хогвартсе, что меры, допустимые в отношении взрослых магов, не всегда применимы к детям.

 

- Что, Северус, так и не избавился от симпатии к грязнокровкам? – осведомился Темный Лорд в ответ на его длинную речь. – Тебе я готов простить многое, но все же советую не забываться. И оставить свою романтическую привязанность в прошлом.

 

Петтигрю за спиной Волдеморта мерзко захохотал, Северус до боли сжал за спиной кулак, чтобы удержаться и не послать в гаденыша проклятие, но его, как ни странно, опередили. Стремительный красный луч, и Питер корчился на полу, подвывая.

- Это не смешно, Хвост, - наставительно сказал Лорд, убирая в рукав палочку. – Так что, Северус, готов выбросить из головы глупую мамашу Гарри Поттера?

- Это давно произошло, мой Лорд, - поклонился Снейп, отрекаясь в очередной раз.

 

Что ж, к отречению от того, что дорого, он тоже привык. У каждого свой долг, своя служба, свой пост, который нельзя покидать, насколько отвратительно не пахло бы вокруг. И все же, как избавиться от чувства вины за то, что причастен к творящимся мерзостям? Хотя бы потому, что на твоем предплечье навсегда обосновалось свидетельство беспрекословного подчинения спятившему ублюдку.

 

Амбридж вновь характерно откашлялась в кулак.

- По-видимому, вашим коллегам не слишком интересны дела школы, в которой они изволят преподавать, - заметила она.

- Полагаю, это салат из креветок. Он мне сразу не понравился, - произнес Северус довольно громко. Слизеринцы расхохотались, гриффиндорцы же готовы были съесть нового директора с потрохами. И думать не хотелось о том, сколько проблем предстоит с этими малолетними идиотами!

 

Хорошо, что хоть Поттера среди них не было. Где он скрывается, никто понятия не имел. Трио, исчезнувшее со свадьбы в доме Уизли, до сих пор так и не объявилось, на связь с ними, насколько Снейп знал, никто из орденцев выйти так и не смог. Знал он не все, потому что в Ордене ему после исчезновения (а, по их сведениям, гибели) Дамблдора не доверяли. А он, по совету Альбуса, не доверялся им. Северус подозревал, что тот и Поттеру велел избегать всех и каждого, опасаясь предательства.

 

Поэтому появления первого сентября на платформе девять и три четверти Золотого мальчика, объявленного в розыск в качестве «нежелательного лица номер один», никто не ожидал. Даже Лорд, всего-навсего лениво приказавший «немного усилить» в этот день посты.

 

И все же Северус вздохнул с облегчением, когда не обнаружил Поттера и двух его прихвостней в Большом зале. Даже они не настолько глупы и самонадеянны, чтобы в сложившейся ситуации явиться в школу к началу учебного года.

 

- Колин Криви, Денис Криви – Гриффиндор, Энджи Рейли – Райвенкло, Гвендолин Баркс – Хаффлпафф, Дин Томас – Гриффиндор, - он читал медленно и бесстрастно, не глядя на тех, чьи фамилии называл.

Северус и без того хорошо представлял себе их лица.

 

Затем последовали дежурные объявления о недопустимости походов в Запретный лес и грядущем наборе в квиддичные команды, а так же поздравление с началом учебного года, аплодисментами на которое отреагировали только слизеринцы. Праздничный ужин прошел в гнетущей тишине, дети, вместо обычной громкой болтовни, инстинктивно переходили на шепот, и Снейп поймал себя на мысли о том, что ему не хватает привычного гвалта, который так раздражал в прежние времена.

 

Магглорожденных увели сразу после праздничного ужина. На входе дежурили Кэрроу и несколько министерских чиновников – никто не должен был сбежать.

- Вы идете, господин директор? – приторно улыбаясь, поинтересовалась Амбридж. – Не смею указывать, но на вашем месте я бы проследила за процедурой лично. Слишком уж неблагонадежный контингент…

- Разумеется, - смерил он ее холодным взглядом. – У вас ведь есть успешный опыт пребывания на моем месте.

 

Старая жаба побагровела от злости. О том, чем закончилось ее директорство, сочиняла байки вся Магическая Британия. Снейп терпеть не мог распущенных близнецов Уизли, но за новеллы о нюансах взаимоотношений Долорес Амбридж с кентаврами, которые в прошлом году передавали в Хогварсте из рук в руки, готов был обменяться с рыжими недорослями крепкими рукопожатиями.

 

Конечно, он пошел бы и сам. К сожалению, Амбридж говорила правду – требовалось предотвратить возможные эксцессы.

Тем более, что деканы не явились, даже Слагхорн прошептал укоряюще:

- Северус, тебе не кажется, что это слишком?

Снейп лишь передернул плечами. Глупцы, которым важнее остаться чистенькими в глазах учеников и их родителей, чем позаботиться о порядке и не дать детям спровоцировать готовых на все Упивающихся. Должно быть, это судьба – всегда выполнять самую грязную работу.

 

Все прошло даже проще, чем он ожидал. Разбушевавшихся Криви пришлось утихомирить обездвиживающим заклинанием, зато потом ученики успокоились. Слава Мерлину, им хватило на это ума. При сопротивлении могли быть жертвы, министерство церемониться с магглорожденными не собиралось. А то, что смотреть на перепуганные физиономии детей, которых сейчас клеймили, как скот, тех самых, кого еще вчера проклинал за тупость и лень, а сегодня не смел даже поддержать и успокоить (чтобы не дать повода усомниться в собственной лояльности линии министерства) было практически невыносимо, так это его, Северуса, проблемы.

 

На выходе нового директора поджидал сюрприз – компания малолетних идиотов во главе (вы только подумайте!) с Лонгботтомом. Рыжая Уизли, Финниган, сумасшедшая Лавгуд, еще несколько физиономий. Они, видите ли, требовали поставить метки им тоже. В знак солидарности.

 

Следом за Снейпом вышел Яксли, остановился, глядя на оболтусов во все глаза. Что-то в его взгляде было не хорошее, сулящее немалые проблемы.

 

- А ну, живо все отсюда! – гаркнул на ребят Снейп. Его бы воля – осуществил сейчас давнюю мечту Филча, прошелся розгами по пяткам всей героической кодлы.

- Профессор! – возмущенно начал Лонгботтом. Вид решительно настроенного Невилла был за гранью добра и зла, и Северус сжал кулаки, чтобы ненароком не зашибить ублюдка.

- Вон, я сказал! Минус двадцать пять баллов Гриффиндору, минус десять Райвенкло. И чтобы я вас через секунду не видел!

Герои немедленно испарились из поля видимости. Вполне возможно, с легкой душой. Вряд ли им действительно хотелось оказаться заклейменными.

 

- А кто эта рыжая? – спросил Яксли, и Северусу мгновенно стала понятна подоплека его интереса. – Породистая сучка.

- Джинерва Уизли, - ответил он сухо. Не хватало еще сексуально озабоченного психа на его голову!

- Эти Уизли, которые симпатизируют Поттеру? – оживился Яксли. – По ним же Азкабан плачет!

- Уизли никаких обвинений пока не предъявлено. Напомню, что отец и старший сын работают в министерстве, еще один в Гринготсе, двое преуспевающие бизнесмены. Уважаемое чистокровное семейство. Поэтому советую не совершать глупостей, которые обернутся против тебя же.

 

Безумно хотелось проклясть его. Эти неучи, похоже, вообразили Хогвартс борделем, в котором возможны любые непотребства.

Яксли посмотрел с ненавистью, но ничего не сказал.

 

Магглорожденных отвели в Западное крыло. Отныне они практически не должны были контактировать с остальными учащимися. Уроки у них велись отдельно, в Большом зале им полагался свой стол, кроме того, им запрещалось играть в квиддич, участвовать в деятельности школьных клубов, выходить за пределы антиаппарационного барьера Хогвартса. К ним, как к неблагонадежным, разрешалось применять самые жесткие меры в случае неповиновения.

 

Все это Северус через полчаса после клеймения рассказывал в гостиной нового факультета, глядя поверх голов испуганных мальчишек и девчонок. Вроде бы знак пренебрежения, но, на самом деле, не хотелось видеть десятки пар глаз с плещущейся в них смесью страха и ненависти.

 

Он говорил бесстрастно и ровно, зная, что именно таким образом донесенная информация произведет наиболее сильное впечатление. Важно было, чтобы ученики почувствовали серьезность своего положения и навсегда отказались от мысли о глупостях, которые могут натворить.

 

***

 

Четыре дня прошли для Северуса Снейпа относительно спокойно.

Метка не беспокоила, школьники, напуганные последними событиями, вели себя непривычно тихо. Вестей от Дамблдора не было, впрочем, на это он и не рассчитывал, о Потере также никто ничего не слышал, что не могло не радовать. Появилась возможность заняться бумажными делами, провести встречу с Попечительским советом, которая прошла в крайне доброжелательной обстановке – теперь он состоял сплошь из коллег Северуса по второму (после Ордена Феникса) «клубу».

 

Однако, спокойствие настораживало, словно затишье перед бурей. Разумеется, новый директор основывался не только на смутных предчувствиях, хотя к своей интуиции привык прислушиваться, зная, что она редко его подводит. Просто, он отлично усвоил - в такие времена отсутствие событий означает, что те, кто претендует на управление судьбами мира, затевают что-то не слишком приятное.

 

К великому сожалению, знание законов большой политики не обмануло и на этот раз. В четверг на дороге, ведущей к Хогсмиту, нашли полумертвого гриффиндорца Дина Томаса. Очевидцы говорили, что юноша в школьной мантии просто захрипел, схватился за горло (как раз там, где было клеймо) и упал. Без всяких видимых причин, если не считать метки. По крайней мере, теперь все знали, как она работает.

 

- Как это понимать? Что произошло с учеником? – Снейп ворвался в кабинет Кэрроу прямо из больничного крыла, где Помфри безуспешно пыталась привести в чувство пострадавшего гриффиндорца. Амикуса на месте не было, его сестра, в тот момент с шумом отхлебывавшая чай из пузатой кружки, от неожиданности подскочила на месте.

 

Северуса трясло от злости. Во вверенной ему школе, среди бела дня ученик пострадал настолько серьезно, что хогвартский колдомедик не ручалась за его жизнь!

И, что хуже всего, это произошло с ведома министерства, которое сочло возможным применить к магглорожденным такие меры. Все, на что надеялся директор, рассыпалось в прах. Обещал Дамблдору защитить детей! А сам связан по рукам и ногам. В этот момент Снейп мечтал оказаться на месте доблестных орденцев. Размахивать палочкой, выкрикивать лозунги и не трястись над жизнями сотен несовершеннолетних, ставших фактически заложниками в учебном заведении.

 

- Томас решил сделать ноги, - придя в себя, гадко усмехнулась Алекто. – Нарушил указ министерства, вот и поплатился. Завтра утром объявите об этом, Снейп. Или вам жалко маггловского выродка?

 

Северус смерил ее уничтожающим взглядом. Мерзкое малограмотное создание, нелепым образом получившее звание профессора Хогвартса, указывает ему - директору!

- Этот вопрос мы обсудим не с вами, - холодно сказал он.

- Это как сказать, - ухмыльнулась пародия на женщину. – Вроде мы с братом тут отвечаем за дисциплину! А, Снейп?

 

Парировать было нечем – присутствие Кэрроу в качестве надсмотрщиков над учениками, профессорами и им самим стало еще одним личным счетом, который Снейп намеревался предъявить Лорду, когда придет время.

 

Через полчаса, уже в своем кабинете, он напряженно думал. Метка наказала решившего бежать ученика? В этот бред верилось с трудом. Яксли сказал, что клеймо содержит оповещающие чары. Так, чтобы человека можно было разыскать. Но не парализующие же! А если и так, отчего директора, которого это касается в первую очередь, не предупредили с самого начала?

 

Версия о побеге также не казалась убедительной. Томас вряд ли избрал бы открытую дорогу, зная о запрете покидать школу без письменного разрешения директора. Ученики седьмого курса обычно могут ориентироваться в окрестностях школы с завязанными глазами, и отыскать укромную тропку вдали от людских глаз не составило бы никакого труда.

 

Складывалось впечатление, что при помощи меток поведением и состоянием детей можно управлять на расстоянии. Вплоть до серьезных повреждений (Томас так и не пришел в себя) и, возможно, убийства.

 

Тогда что означает нежелание Темного Лорда сообщить ему о принятых мерах? И с какой целью было совершено нападение на гриффиндорца? Если еще вчера Северус искренне радовался отсутствию вызовов, сегодня его не на шутку тревожил этот факт.

 

Он отослал письмо в министерство с описанием происшествия, требованием рассказать о принципе действия меток и мерах по выведению пострадавшего (или пострадавших, если таковые будут) из комы. Впрочем, в министерство он решил наведаться лично завтра же.

 

В ту ночь Снейп заснул лишь после немалой порции зелья от головной боли. Появилась невероятно соблазнительная мысль о стакане виски, но он сдержался, вспоминая о данном самому себе летом слове не употреблять алкоголь до конца войны. В этот сложный год (а Дамблдор говорил именно о годе, необходимом ему для исполнения миссии) ему потребуется трезвая голова.

 

Утро следующего дня «порадовало» повторением вчерашнего происшествия. Позади хижины Хагрида, на границе антиаппарационного барьера была найдена третьекурсница – магглорожденная точно в таком же состоянии, в каком до сих пор пребывал Томас.

 

На этот раз Северус не пошел к Кэрроу. Происходило что-то странное, и не новоявленные ответственные за дисциплину были тому причиной.

 

С утренней почтой пришел ответ от Амбридж. Расплывчатые строки, пестревшие официальными терминами, не содержали никакой полезной информации. Первый заместитель министра писала о следящих чарах, о необходимости предотвращать возможность побега и сопротивления школьному начальству со стороны магглорожденных. За сложно построенными фразами сквозила растерянность чиновницы, не владеющей информацией. Визит в министерство отменялся, как не имеющий смысла.

 

Решение пришло само собой. Не смотря на то, что его тошнило от перспективы визита в Малфой-Менор, где обосновался Волдеморт, он решил сегодня же просить аудиенции Темного Лорда.

 

Снейп связался с Люциусом по каминной сети. Старый приятель сообщил, что Темный Лорд обещал прибыть вечером. Однако вечера Северус Снейп не дождался.

 

В три часа пополудни левое предплечье обожгло внутренним огнем. С отвратительным предчувствием он призвал одну из школьных метел и, не теряя ни минуты, добрался до границы антиаппарационного барьера Хогвартса.

 

***

Гостиная Малфой-Менора была погружена в полумрак, и Северус не сразу разглядел в центре круга, образованного людьми в черных плащах с капюшонами, щупленькую фигурку в маггловской одежде. А когда разглядел, понял, что все закончилось. Все усилия Дамблдора, Ордена, все жертвы напрасны.

 

И, что важнее, закончилась его собственная осмысленная жизнь, сосредоточением которой в последние годы стал испуганный и, судя по его виду, решивший все для себя и готовый погибнуть подросток. Который даже не заметил появления ненавистного преподавателя, потому что из всех присутствующих не сводил глаз только с одного – Темного Лорда. Мальчик, избранный пророчеством и отмеченный, как равный, главный враг Волдеморта и вместилище частички души Тома Риддла Гарри Поттер.

 

Глава 3. Не самый удачный день Люциуса Малфоя

 

Сентябрь, 1997 год

 

 

- Северус, сегодня тебе удалось явиться быстро, - звучный голос Темного Лорда разнесся по длинному залу, резонируя от высоких потолков. – Тебя ждет сюрприз.

- Да, мой Лорд, - Снейп медленно склонил голову. Лицо его оставалось бесстрастным, но Люциус Малфой отметил непривычную даже для хогвартского зельевара (а ныне директора – высоко скакнул его бывший однокашник) бледность, почти белизну.

 

«Боится, хоть и старается не подать вида», - подумал Малфой. Поневоле насторожишься, если Лорд выделяет тебя. И мало что хуже его опалы. Это гордый хозяин Малфой-Менора испытал на себе в полной мере.

 

Лорд в последние дни был не то, что не доволен Северусом, но отстранил его от себя, готовясь к чему-то, о чем знал только он сам, и что оказалось простой и по-своему красивой операцией по поимке мелкого Поттера.

Накануне Амикус Кэрроу пожаловался на нового директора, накричавшего на его сестру из-за магглорожденного выродка.

 

- Северус чересчур сентиментален. Нахватался от покойного Альбуса глупостей, вроде ответственности за учеников. Мы не будем травмировать его нежную душу. Пусть пока пребывает в неведении, - Лорд улыбнулся, и в красных глазах с вертикальными зрачками появилось почти озорное выражение.

 

Малфой, сидевший поодаль (Лорд в последнее время слишком часто настаивал на его обществе, что отнюдь не казалось милостью), мысленно воззвал к Мерлину. Лорд не уточнил, в неведении относительно чего он собирается держать Снейпа, но хороших новостей в ближайшее время точно не предвиделось. Впрочем, самой лучшей новостью для его семейства стал бы отъезд Темного Лорда из их родового поместья.

 

Амикуса долго расспрашивали о действии меток, и Малфой понял только, что дальнейшие помыслы властелина связаны с ними. «Не предупредить ли осторожно Северуса?», - подумал он, но немедленно отмел опасную мысль. Малфои не рискуют головой ради чужих людей, что бы их с этими людьми не связывало.

 

А сегодня Снейп оказался единственным непосвященным, и многие из присутствующих сдерживали торжествующие улыбки. Темный Лорд после возрождения благоволил хогвартскому зельевару – милость, которой завидовали и природы которой не понимали. Многие открыто говорили о недоверии к шпиону, большую часть времени проводившему в обществе Альбуса Дамблдора.

Однако, Люциусу запомнился один летний разговор в Малфой-Меноре.

 

- Господин, он предаст вас, не доверяйте ему! – в который раз умоляла Белла. – То, что он убил мерзкого старикашку, ничего не значит. Снейп - продажный полукровка, никто не знает, что у него на уме!

 

Это происходило после памятного ужина, во время которого у Малфоя забрали палочку. Расстаться с волшебной палочкой, той самой, которую покупал в одиннадцать лет перед поступлением в Хогвартс - одно из самых тяжелых испытаний для любого мага. А в его случае оно сопровождалось еще и незаслуженным публичным унижением.

 

Люциус был подавлен и измучен, мертвенно - бледная Нарцисса сжимала под столом его ладонь, Драко ускользнул в свою комнату, и отец мог только догадываться, чего стоило сыну еще одно потрясение.

 

Надсадный голос родственницы неимоверно раздражал. Беллатрикс и раньше не отличалась здравым рассудком, а в Азкабане абсолютно обезумела. Происходящее только подтверждало его наблюдения – вряд ли кто-нибудь в своем уме решился бы перечить Лорду. Однако, на счастье Малфоев, сейчас тот пребывал в отличном расположении духа.

 

- Я верю Северусу, - сказал он ровно.

- Но почему, господин? – взвыла Белла.

- Ему выгодно говорить правду.

- Вдруг он лжет, и в субботу у дома Поттера нас будет поджидать засада?

- Министерство наше, авроры не опасны. Но даже в случае засады вы получите возможность проявить свою верность, - он говорил почти беззаботно, и Малфой подумал, что Лорд явно издевается над его свояченицей. По-видимому, так же решил и Родольфус.

 

- Меня тоже удивило заявление Снейпа, мой Лорд, - сказал он осторожно. – Яксли завербовал одного из авроров, а источник информации Северуса неизвестен.

 

Люциус мысленно проклял родственника, решившего отчего-то поддержать супругу. Невероятно, но тот, кажется, до сих пор испытывал к Белле ту смесь страха, уважения и восхищения, которая когда-то заставила его сделать предложение руки и сердца эксцентричной, яркой девушке. Хотя, возможно, он тоже помешался в Азкабане.

 

- Ты не доверяешь моим решениям, Родольфус? – спросил Лорд, чуть наклоняясь вперед. В его голосе послышались хорошо известные стальные нотки, и несчастный Лестрейндж моментально съежился на своем стуле, словно желая исчезнуть совсем.

- Что вы, мой Лорд! - забормотал он торопливо.

- Но отчего вы верите ему? – Белла молитвенно сложила руки, и Темный Лорд вновь расслабился, откидываясь на спинку кресла.

 

Беллатрикс часто действовала на него умиротворяющее, что удивляло Люциуса гораздо сильнее, чем доверие Лорда к умному, проницательному и по-настоящему полезному Северусу. В этой женщине не было ничего, кроме фанатичной преданности и отталкивающей болезненной жестокости. Любовницей Лорда она никогда не была. Люциус подозревал, что Белла мечтала о ложе кумира, как о величайшем счастье, однако, в этом качестве ей брезговали, бросая огрызки своего внимания и удерживая ими куда сильнее, чем можно было бы удержать состоявшуюся возлюбленную. И все же Лорд по-своему был привязан к Белле. Возможно, так привязываются к старой и безрассудно преданной, иногда обременительной в своей агрессивности собаке, готовой перегрызть горло любому, кто посягнет на любимого хозяина.

 

- Я знаю, что Северус способен переметнуться на другую сторону. Тот, кто предает одного, может предать и другого, - спокойно ответил он, рассеяно глядя в безумно-влюбленные глаза Беллы. – Двойной агент всегда работает на того, кто сулит ему большую выгоду. Я пообещал Снейпу то, от чего он не смог отказаться. И убийством Дамблдора подтвердил свой выбор. Скоро он будет вознагражден.

 

Теперь-то было понятно, что наградой стала должность директора Хогвартса. Достойной наградой - Лорд высоко оценил услуги своего шпиона. Люциус думал об этом с осознанной завистью. Если бы не тот нелепый провал операции в министерстве, он мог бы рассчитывать на многое. У него было, что попросить. Долю в золотодобыче с применением магии, например. А сейчас приходится спасать собственную голову и головы своих родных. Поистине, с Лордом можно в один миг высоко взлететь, но и упасть на самое дно. Вот и фавориту последних месяцев – Снейпу - сейчас не сладко.

- Признайся, тебе интересно, что за сюрприз я приготовил? – поинтересовался Лорд. Снейп стоял неподвижно, сальные волосы (фу, ну что за прическа у него, право, не удивительно, что ученики смеются) свисали вдоль бледного лица.

- Вы поймали Поттера, - бесцветно ответил он. – Поздравляю, мой Лорд.

- Поймал? - на змееподобном лице темного властелина появилось подобие улыбки, от которой многих бросало в дрожь. – Что ты, Северус, наш юный знакомый был так любезен, что сам пришел к нам. Вижу, ты не веришь? Гарри, подойди ко мне.

 

Уставившись в пол, делая над собой видимое усилие и кривясь, словно от боли, Поттер приблизился к Лорду. Тот отечески положил руку ему на плечо. Все расхохотались. Не над Поттером. Над Снейпом, на лице которого отразилось смятение.

 

- Что это значит, мой Лорд? – спросил он тихо.

Люциус мысленно покачал головой. Вот наглец!

 

- Гарри Поттер пришел ко мне сам, и теперь он у меня в гостях, - почти весело проговорил Лорд, сильнее сжимая плечо мальчишки, отчего тот страдальчески зажмурился.

«У меня в гостях», - подумал Люциус возмущенно. Это все они в гостях в Малфой-Меноре!

 

- Люциус, - он невольно вздрогнул, словно Темный Лорд прочитал его мысли. - Отведи нашего гостя в предназначенные ему комнаты.

Малфой понятия не имел, какие комнаты Поттеру предназначались. Покинуть стены дома тот не мог, но его будут охранять, ведь так? Куда же его вести? В подземелье?

 

- Гарри подойдут любые апартаменты, - ответил Лорд на его вопросительный взгляд. – Хвост, иди с Люциусом, помоги ему устроить гостя.

- Обычная комната с ванной, - добавил он, подойдя ближе к Малфою. – Никаких особых предосторожностей не нужно, только антиаппарационный барьер для домовиков, окна и двери запечатайте заклинаниями. Люциус, полагаю, наш гость голоден. Позаботься об этом. Хвост, завтра у нас праздник в честь мистера Поттера. Купи для него несколько хороших мантий.

 

Петтигрю почтительно поклонился, Люциус последовал его примеру, хотя в душе у него все клокотало. Его, Малфоя, заставляют чуть ли не прислуживать жалкому полукровке, на которого у Лорда какие-то свои, неведомые планы!

 

- Все свободны! – взмахнул рукой Темный Лорд. – Снейп, ты мне нужен. Останешься со мной.

 

Поклонившись, люди в черных плащах потянулись к выходу. Некоторые счастливцы сейчас аппарируют домой, несколько человек останутся в его поместье. Самые отвратительные из всех, как в сердцах заметила однажды Нарцисса. Долохов, Макнейр, Эйвери, Лестрейнджи. Самые преданные слуги, задирающие нос перед хозяевами дома только потому, что господин к ним милостив.

 

- Пойдем, Поттер, - сказал Люциус, доставая волшебную палочку и направляя на мальчишку. Тот не двинулся с места, сверля его ненавидящим взглядом. Ну и что он должен делать? Обездвижить и левитировать? Но применять насилие к щенку запрещено.

 

- Ах, да, - обернулся Лорд. В его движениях всегда было особое легкое изящество. – Гарри, иди с мистером Малфоем.

 

- Иди вперед, - Люциус подтолкнул Поттера волшебной палочкой. Тот прикусил губу и, слава Мерлину, молча поплелся по коридору, шаркая своими отвратительными кедами. Хозяин дома поморщился.

- Купишь ему еще и обувь. Ботинки. И белье, носки, - приказал Малфой семенившему за ним Петтигрю. Как ни отвратительно, заботиться о таких вещах теперь придется ему. Лорд желает видеть Поттера на празднике, и сопляк должен выглядеть соответственно.

 

Тот, кого долго называли Избранным, был водворен в одну из гостевых комнат Малфой-Менора. Кажется, он сам того не ожидал, потому что захлопал глазами от удивления, оказавшись в уютном помещении, большую часть которого занимала кровать под синим пологом. Скорее всего, он все-таки думал, что его бросят в подземелье.

 

- Иди, - подтолкнул его Малфой.

- Почему он меня не убил? – обернувшись, с вызовом спросил мальчишка. – Мог бы заморить голодом, как грозился. Или принудить к самоубийству.

- Понятия не имею, - пожал плечами Люциус. – Я бы убил.

Тот посмотрел как-то странно, усмехнулся. Губы были бледными и потрескавшимися. На миг стало не по себе. Совсем щенок, ровесник Драко.

 

Поттер прошел в комнату, прислонился к стене, Петтигрю остался у входа. Малфой обошел помещение, накладывая чары, позвал домовика, велел ему принести обед.

- Я не хочу есть, - тряхнул лохматой шевелюрой Поттер.

- Не ешь, - спокойно отозвался Люциус. – Я делаю, что велел Темный Лорд. Только имей в виду: в этом доме все очень быстро меняется. Вполне возможно, что следующий обед у тебя будет не скоро, или его не будет вовсе.

- Ну и хорошо, быстрее сдохну, - огрызнулся Поттер.

- Твое дело, - пожал плечами Люциус, пряча палочку в рукаве мантии. Пятнадцать дюймов, бук, волос единорога. Палочка, конфискованная у какого-то магглорожденного, была подарена ему Лордом взамен той, что забрали у Малфоя в июле. Люциус пользовался ей, но не любил. В сравнении с прежней, новая палочка казалась деревяшкой.

 

Оставив Питера дежурить у входа в комнату пленника, Люциус быстрым шагом отправился в свой кабинет.

Оказавшись в одиночестве, он запечатал дверь заклинанием и рухнул в глубокое кожаное кресло, где просидел несколько минут с закрытыми глазами. Потом призвал домовика, велел подать вина. Люциус знал, что его ждут жена и сын, но не мог ничего с собой поделать. Его трясло мелкой дрожью.

 

Вроде бы все сложилось удачно. Поттер пойман и связан по рукам и ногам, Дамблдор убит, министерство подчиняется Лорду. И все же что-то не позволяло успокоиться. Почему Поттер жив, да еще принимаем с почестями? Изощренное издевательство над врагом? Но мальчишка столько раз ускользал от них, что вряд ли разумно оставлять его без надлежащей охраны. Так в чем суть действий Властелина?

 

Самым же не приятным, понимал Люциус, было то, что ответственность за Поттера с сегодняшнего дня целиком возложена на него. Страшно даже представить, что грозит ему и его семье, если щенок отыщет возможность сбежать из Малфой-Менора!

 

Через несколько минут послышался стук в дверь. Малфой поморщился. Полчаса не могут обойтись без него. Что за наказание?

- Люциус, открой! – этому голосу он даже обрадовался. Единственный человек, общество которого он сможет сейчас вынести.

 

Не вставая с кресла, он отменил заклинание, бронзовая ручка тяжелой двери повернулась. На пороге стоял Северус Снейп. Бледный и хмурый, но мантия чистая и не измята, губы не покусаны. Значит, на этот раз обошлось без пыточных заклятий.

 

Не дожидаясь приглашения, гость опустился в кресло напротив. Люциус молча плеснул ему вина.

- Нас можно поздравить? – спросил он не весело.

- Завтра Лорд поздравит, - буркнул Снейп.

 

Что-то в нем сегодня было необычное, странное. Гнев Темного Лорда на верного слугу так силен?

- Тебе объяснили, почему не вызвали вместе со всеми?

- Лорд предпочел решить судьбу хогвартских грязнокровок самостоятельно, - процедил новый директор.

- Лорд все предпочитает решать самостоятельно, - пожал плечами Малфой. – Нам лучше не вмешиваться.

- Как это было?

- Я думал, Лорд тебе рассказал, - протянул Люциус.

- Только в общих чертах.

- Сначала Поттеру прислали письмо, в котором грозились убивать по одному магглорожденному в Хогвартсе, если он добровольно не явится к Темному Лорду. Мальчишка, как и следовало ожидать, не послушался. Тогда ему послали думосбор с воспоминаниями Кэрроу о его грязнокровных дружках, которые валяются в коме. Сегодняшним утром их было двое, сейчас, должно быть, уже трое.

 

- Почему? - встрепенулся Снейп. Лорд прав, он слишком заботится о своих щенках.

- Поттер попробовал сопротивляться сегодня. Твоих магглорожденных недоносков следовало укладывать по одному в день. Чары действовали на них разрушающе тем сильнее, чем дольше они лежали без сознания. Твои будут приходить в себя еще долго. Магическая кома такого рода продолжается три дня, потом человек умирает. Обо всем этом Поттеру написали подробно.

 

- Почему сразу не убивал? – хмуро спросил Северус. – Не хотел лишней огласки?

- Не знаю. Возможно. Или ты думаешь, он со мной делился своими планами?

- Нет? – посмотрел Снейп вопросительно.

- Нет, - покачал головой Люциус. – Обо всем, что рассказываю тебе, я узнал только сегодня со слов Лорда. В любом случае, его план безотказно сработал. Поттер попался в ловушку.

- В ту же самую, - Снейп на секунду прикрыл глаза.

- Что?

- В ту же самую, что в министерстве. Он не просто глупец, он тупица. На что только надеялся Дамблдор?

- Да уж. Но нам его глупость на руку.

- Не знаешь, как его доставили сюда?

- Он сам явился. Скрывался в старом доме Блэка. Аппарировал, куда было указано, кстати, не далеко от Хогвартса, нашел портключ и оказался здесь.

- Портключ был настроен только на него?

- Конечно. Никому не хотелось, чтобы он притащил сюда свой Орден Феникса. В любом случае, он должен был явиться один. Это оговаривалось условиями.

- Идиот, - хмыкнул Снейп.

- Да. Появился здесь с такой героической физиономией. Думал, что его немедленно убьют.

- А вместо этого на него надели браслет безоговорочного подчинения, - кивнул Снейп. – Люциус, ты можешь отдать мне свои воспоминания? Я хочу это видеть.

 

Люциус помолчал. Делиться воспоминаниями он не любил, но не было причины, чтобы этого не сделать сейчас.

 

Он приставил кончик палочки к виску, белые нити потянулись в наколдованный Снейпом стеклянный флакон. Люциус постарался сосредоточиться на сегодняшнем собрании.

 

Лорд провел свою партию легко и, по-своему, изящно.

 

Поттер стоял в центре Ближнего круга, взъерошенный и жалкий, сжимал волшебную палочку, которую никто не пытался у него забрать, и ждал немедленной смерти.

А Лорд говорил просто и властно, позволяя себе насладиться триумфом.

 

- Твое везение закончилось, Поттер. Сейчас ты полностью в моей власти. Но я предоставлю тебе выбор.

- Мне не нужно твоих подачек, - голос мальчишки сорвался, но смотрел он прямо. – Ты хотел убить меня? Убивай.

Он покусывал губы, словно от боли, и левой рукой все время дотрагивался до шрама.

- А кто говорит о подачках? – наиграно удивился Лорд, приближаясь к нему. Дотронулся до подбородка мальчишки, заглянул в глаза за нелепыми очками. Поттер резко дернулся в сторону.

- Не подходи! – закричал он, выбрасывая вперед руку с палочкой. Лорд страшно рассмеялся и отступил назад.

– Я предлагаю тебе сделку. Жизнь твоих дружков – грязнокровок в обмен на твое полное послушание.

- Ты же обещал не трогать их!

- Нет. Я писал, что они умрут, если ты не явишься ко мне. А теперь говорю, что они будут умирать, если ты не согласишься на мои условия.

- Но…

- Полное подчинение, Поттер, или они погибнут. Мне достаточно произнести заклинание, чтобы привести в действие метку на шее очередного грязнокровки.

- Грязный обманщик! - прошептал мальчишка. В его словах было столько пафоса, что Люциус фыркнул. Вылитый отец, каким он того помнил. И так же плохо закончит, потому что глупость у них, похоже, фамильное свойство. Отчасти даже жаль. Старинное чистокровное семейство, хоть и декларировавшее любовь к магглам, но не спешившее смешивать с ними свою кровь (насколько он помнил, грязнокровка Эванс стала единственным исключением). И такой бесславный конец!

 

- Не поможет, Поттер, - брезгливо бросил Лорд. – Решай немедленно. Я ведь могу и передумать.

- Почему ты не хочешь просто убить меня? Боишься, что не сумеешь? Что все будет так же, как в прошлый раз?

- Опасаюсь, - легко согласился Лорд. – Твоя мерзкая мамочка дала тебе родовую защиту, в ней все дело. Для чего мне убивать Гарри Поттера, если я просто могу приковать его в подвале и заморить голодом до смерти? Но в таком случае все хогвартские грязнокровки вымрут по одному.

 

Мальчишка испугано дернулся. Люциус знал, что смерть от голода и жажды пугает куда сильнее, чем мгновенная гибель от Авады.

 

- Ты не посмеешь, - покачал головой Поттер. – Тебе не позволят их убить.

-Да? – Лорд улыбнулся своей страшной змеиной улыбкой. – И кто мне помешает? Сейчас, когда палочки у грязнокровок отбирают по всей Британии, а тех, кто незаконно овладел ими, арестовывают.

- Ты врешь! Они покупали палочки перед поступлением в Хогвартс, маггл не может научиться колдовать!

- Мы не станем устраивать дискуссию о природе магии, - заметил Лорд. – Выбирай скорее. Смерть твоих друзей от магической комы и твоя собственная от голода и жажды, или их и твоя жизнь, в обмен на твое полное подчинение.

 

Поттер молчал, глядя в пол, только зубы сжал так, что казалось, сейчас будет слышен их скрип.

- Условия? - спросил он.

 

- Грязнокровки остаются живыми и здоровыми, а ты даешь мне клятву безоговорочного подчинения.

- Нет, - вдруг покачал головой Поттер. – Надо, чтобы все было точно.

- Деловой разговор? – усмехнулся Лорд. – Что ж, рад слышать, что ты поумнел, Поттер.