ОСЕРЕДСКАЯ КРЕПОСТЬ И СУДОСТРОИТЕЛЬНАЯ ВЕРФЬ

После успешного окончания Полтавской битвы со шведскими войсками короля Карла XII Петр I в письме к Колычеву, исполнявшему в то время должность воронежского губернатора, 10 июля 1709 года писал: «Шведов отсель из армеи послано будет на Коротояк 3000, и на оных заранее приготовить там провиянту. А когда на Среде крепость зачнетца, тогда их взять туда для работы. Того для надобно заранее прислать чертеж х полковнику месту, где быть на Середе городу, и начертить фортецыю, как ей быть». (Фортеция - крепость).

Несмотря на то что булавинцы потерпели поражение и грозный Дон не представлял уже опасности для Петра I, он уделял огромное внимание укреплению новой крепости. На юге еще в это время проживали крымские татары, которые иногда делали неожиданные набеги на русские окраинные города. А возле Каспийского моря жили ногайцы. Они в летнее время кочевали по просторам «Дикого поля», часто доходя до берегов тихого Дона. С волжских степей сюда приходили со своими табунами лошадей башкирцы и калмыки. Все они были не прочь при удобном случае напасть на небольшое поселение русских или переселившихся не так давно украинских казаков. В то же время для охраны предполагаемого строительства судов на реке Осереди нужна была хорошая артиллерия в укрепленной крепости. Все это и побудило Петра I с февраля 1710 года возобновить работы по дальнейшему устройству Осередской крепости. Из Коротояка и других городов были направлены сюда 3 тысячи пленных шведов, взятых под Полтавой. Их руками и были сооружены земляные укрепления вокруг крепости. А на берегу, где Осередь впадала в Дон, осенью 1709 года теми же шведами было начато строительство судоверфи.

Из описания Осередской крепости в печатных источниках XVIII века.

(См. Донесение Павловского Уездного Суда на запросы Комиссии, учрежденной при Императорской Академии наук для Географического и Исторического описания всей Российской Империи. 2 мая 1782 г. Перепечатано в «Воронежских губернских ведомостях» №24, 25 за 1856 год).

Из приведенного в данной книге плана крепости времен Петра I видно, что она со всех сторон была защищена самой природой (реками, обрывистым берегом и болотистыми местами) и только лишь восточная сторона ее была совершенно открыта для нападения степных кочевников и донских казаков при новых волнениях.

Это сразу же понял Петр I и в предписании к руководителю по строительству Осередской крепости вице-губернатору Воронежа С.А. Колычеву дал указание: «Перво зачать линию длиною от реки до болота, а когда оная совершена будет, тогда фортецию зачать делать». Эта линия впоследствии была представлена на местности цепным валом (цепной - сплошной, непрерывный), один конец которого упирался в крутой берег Дона, далее шел по тому месту, .где сейчас находится Петровская площадь, и вторым концом доходил до болота на окраине луга, недавно высохшего. Длина этого цепного вала была чуть более километра. Оконечности его были усилены двумя редутами, имевшими форму большого четырехугольника, окопанного кругом рвом. Для увеличения обороноспособности вала на его середине была сделана обширная земляная площадка с двумя выступами, на которых стояли крепостные пушки. Эта площадка, как и редуты, окружена была глубоким рвом и являлась недоступной для неприятельской конницы.

После сооружения с восточной стороны цепного вала было начато укрепление и самой крепости, заложенной еще Ф.М. Апраксиным в 1708 году. Эта крепость находилась в западной части поселения на крутом берегу Дона, там, где в него впадает река Осередь. На самой вершине песчаного холма, с которого просматривалась вся окрестность, была устроена земляная площадка, на которой стояло девять батарей пушек. Крепость имела очень удобное расположение: со стороны Дона ее защищал обрывистый высокий берег, с северо-запада протекала полноводная река Осередь, окруженная болотистыми лесами. С северной стороны к самому поселению подступала небольшая, но очень глубокая речка Самара, а за ней тянулись болотистые луга, которые соединялись с руслом реки Осереди. Природа словно сама позаботилась о том, чтобы крепость на Осереди была неприступной для набега кочевников и разных

I. Крепость

II. Цепной вал ограждавший предместье с восточной стороны.

III.Полисад, окружавший предместье с восточной стороны.

В крепости: к. — Пушечный двор, а.а. — Доки, б. — Комендантский дом, в.в. — Каменные погреба пороховые, д.д. - Артиллерийские амбары и сараи, е. - Сарай для инженерных материалов, ж. - Адмиралтейские и артиллерийские склады, з. - Адмиралтейский склад, и.и. - Провиантские склады

Вне крепости: к. - Пушечный двор, м.н.о.п. - Строения, принадлежащие полкам: Коротоякскому, Павловскому, Козловскому и Тамбовскому

Изображение 78, 79, 80. Профили цепного вала, ограждавшего предместье

 

воровских шаек, которыми в то время славился вольный Дон. Для защиты от вооруженных всадников и армейских пехотных полков крепость была окружена рвом и валом, которые тянулись на два с половиной километра, опоясывая крепость с запада, севера и востока. Ров имел глубину до четырех метров. При выкапывании рвов землю отбрасывали за внутренний край рва, устраивая таким образом вал, или, что то же самое, насыпь. Минимальная высота насыпи доходила до 8 метров. Вал отделялся от рва бермою, то есть специально устроенной площадкой, чтобы при значительном давлении насыпи на внутреннюю отлогость рва не происходил обвал. Оборонительный палисад (заграждение из дубовых толстых заостренных кольев, вкопанных в землю) обычно ставился за наружным краем рва или во рву. Он хорошо защищал I от неприятельской конницы, не давая ей проникнуть в крепость. Для въезда в крепость было I сделано двое деревянных ворот, окованных снаружи железом. Поселение, расположенное за I крепостью, называлось предместьем. Все поселение вместе с самой крепостью было окруже- I но со всех сторон оборонительным полисадом, но уже без рва и вала.

Земляная площадка, устроенная на середине цепного вала, заграждавшего предместье с восточной стороны, у жителей сначала именовалась «Рай-городок» (в 1800 году), а впоследствии, когда она от времени разрушилась, это место стали называть «Яр-бугорок» (во рву был бугор-насыпь). Что означало название «Рай-городок», ни в каких источниках об этом ничего не упоминается. Не имея плана города под рукой, местный краевед Петр Петрович Голиков ошибочно считал, что «Рай-городок» - это центр благоустроенной крепости.

Недалеко от «Рай-городка» для въезда в предместье крепости стояли деревянные ворота, окованные железом. Их называли Красными. Вторые ворота, так называемые Шведские, были устроены с другой стороны предместья крепости. Почему именно ворота имели такие названия, старинные документы сообщают, что об этом «никакого известия не отыскано». Но, взглянув на план крепости того времени, нетрудно догадаться, что Красные ворота имели потому такое название, что они стояли на главной, центральной, дороге, идущей из крепости на восток (в сторону Воронцовки). Впоследствии образованная здесь улица долго носила такое же название - Большая Красная улица (ныне проспект Революции).

К концу 1710 года пленными шведами и местными черкасами строительство крепости и судостроительной верфи при ней было в основном уже закончено.

В первое время во всех официальных документах крепость так и называлась: крепость на Осереди или Осередская крепость. Чтобы закрепиться на побережье Азовского моря после завоевания у турок в 1696 году города Азова, Петр I стал усиленно населять этот край русскими людьми. В 1702 году по именному указу Петра I из Пензы, Симбирска, Саранска, Инсара, Арзамаса, Алатыря, Нижнего Новгорода (г. Горький), Самары, Саратова, Сызрани и других городов 3007 человек были «с женами и детьми высланы и на вечное житье переведены в новозаведенные близь Черного моря города Азов и Троицкий, или Таган-рог называемый».

На местах пустынных и безлесных они были поселены слободами и наделены землей, чтобы возделывать овощи и хлеб для своего пропитания.

В Азов и Троицк (Таганрог) ссылались на каторжные работы наказанные за какие-либо государственные проступки крепостные крестьяне, холопы, беглые солдаты. Но особенно много было переселено в Азов и Таганрог купцов из Казани. Петр I старался сделать этот край обжитым и многолюдным и тем самым приобщить его основательно к Российской империи. Следует заметить, что уже в 1706 году при строительстве одной только таганрогской гавани работали 37 тысяч 208 человек. В Азове, помимо военных гарнизонов и гражданского населения, находились на каторжных работах 3 тысячи стрельцов, сосланных сюда императором за свою неблагонадежность. Так что этот край уже при Петре I по количеству населения в городах Азове и Таганроге лишь незначительно отличался от крупных городов центральных губерний.

Но, кроме усиления крепостей Азова и Таганрога и увеличения в них населения, на побережье Азовского моря с 1702 года начинает возводиться по повелению императора Петра I целый ряд небольших крепостей, которые должны были давать отпор крымским татарам при их воровских набегах на Таганрогский полуостров. Для обеспечения его безопасности была 5 построена непрерывная военная линия, которая начиналась от берега Азовского моря, шла поперек Таганрогского полуострова на протяжении 8 километров и оканчивалась около небольшого лимана реки Миус. Эта линия состояла из земляного вала, усиленного местами небольшими бастионами. В конце ее было построено два укрепления: небольшая земляная крепость во имя святого верховного апостола Павла (Павловская) в устье реки Миус и Черепахинская на берегу Азовского моря. Эту военную пограничную линию «денно и нощно» охраняли разъезды из русских гарнизонов.

И все же, несмотря на постоянную охрану войсками, русские переселенцы «живучи там, претерпевали от турок и татар всегдашние нападения и разорения чувствительные».

Но после заключения Прутского мира в 1711 году Петр I вынужден был снова возвратить Турции Азов и Таганрог и уничтожить (срыть) все нововозведенные крепости на побережье Азовского моря. Все, что создавалось в течение многих лет непосильным трудом русских людей, все это они теперь сами должны были разрушить и покинуть. Были срыты земляные крепости Черепахинская, Семеновская и святого апостола Павла (Павловская).

Для переселения людей и воинских гарнизонов из Азова и Таганрога Петр I не нашел лучшего места, чем нововозведенная крепость в устье реки Осереди. И летом 1711 года потянулись длинные обозы с домашним скарбом, детьми, женщинами и стариками из Приазовья вверх по Дону. Купцы несли большие убытки, переселившись два раза в течение девяти лет из подмосковных и центральных губерний в Азов и Таганрог, а оттуда потом в Осередскую крепость, не получая из казны никакого пособия за покинутые и сожженные дома свои и все время уплачивая наравне с купцами других городов государственные подати.

В феврале 1712 года Таганрог был разрушен. Дома, лавки, сараи сожжены, в том числе был сожжен и флот, согласно Прутскому договору, за исключением нескольких кораблей, которые были по приказанию Петра I подарены Турции.

(См. «История российского флота в царствование Петра Великого», перевел с неизданной английской рукописи граф Е. Путятин.СПб., 1898 г.).

В Азове были сняты девять соборных колоколов и привезены в Осередскую крепость, которая после переезда жителей из Приазовья стала называться город Осеред. Но когда сюда был переведен и гарнизон из срытой крепости Святого Павла (Павловская), то Петр I повелел в память о разрушенной Павловской крепости в устье реки Миус впредь именовать город Осеред городом Павловском, а крепость при нем - Павловской. В некоторых официальных документах крепость на Осереди иногда называлась еще и Ново-Павловской крепостью для отличия ее от бывшей старой крепости на реке Миус с таким же названием.

В 1711 году из Азова и Таганрога был переведен в Павловск 61 род посадских (торговых) людей. (В одном роде было несколько семей с одной и той же фамилией). Вначале они были размещены в жилищах живших здесь черкас, а потом переселенцы «тратят последнее свое иждивение на покупку лесов к выстройке домов и прочаго строения и на заведение всяких потребностей для сожития человеческого» и обзаводятся своими домами. Вот фамилии первых переселенцев, прибывших из Азова и Таганрога и из других городов по своей воле в город Павловск: Бахтины, Букреевы, Звескины, Квасниковы, Коноплевы, Калашниковы, Литвиновы, Меркуловы, Манаенковы, Масленниковы, Мартыновы, Мытовы, Нашивочниковы, Акуловы, Одинцовы, Пономаревы, Ревякины, Расторгуевы, Студенцовы, Седовы, Скуратовы, Свинолу- повы, Чупрухины, Шапошниковы, Шмялины, Шляховы и многие другие.

В дошедших до нас документах тех лет подробно указывается, кто, когда и откуда прибыл в город Павловск. Небезинтересно привести некоторые из них: «Акуловы переведены в Азов из Арзамаска, а из Азова в 712 году в Павловск. Квасниковы переведены в Троицкий из Володимера, а из Троицка в Павловск в 711 году. Нашивочниковы переведены в Троицкий из Нижнего, а из Троицкого в Павловск в 711 году. Одинцовы переведены в Азов из Арзамаска, а из Азова в Павловск в 712 году. Шапошниковы в Азов из Арзамаска, а из Азова в Павловск в 712 году. Студенцовы в Азов из Арзамаска, а из Азова в Павловск в 712 году. Звескины переведены в Троицкий из Нижнего, а из Троицка в Павловск в 711 году. Калашниковы переведены в Азов из Синбирска, а из Азова в Павловск в 711 году. Смирновы переведены в Троицкий из Темников, а из Троицка в Павловск в 713 году. Садовник Сиротин по отдании Азова прислан в Павловск в 712 году».

Пришли в Павловск по своей воле и по указам из других городов: Пономаревы из города Зарайского в 714 году. Свинолуповы по указу присланы из Острогожска из посадских людей в Павловск к магазейным сараем в целовальники в 710 году. (Целовальник - продавец в казенной винной лавке). Воскобойниковы - из Воронежа в 711 году.

(См. «Дело города Павловска с лицами, именующими себя старожилами, о земле».СПб., 1894 год).

Все армейские пехотные полки, находившиеся в крепостях Приазовья, были переведены в города Воронежской губернии. В Павловске в это время находилось пять полков: Тамбовский, Козловский, Коротоякский, Елецкий, Павловский и артиллерийская команда. Все они были размещены в жилищах здешних черкас «от десяти до двадцати человек на каждый двор». Каждый полк занимал определенную часть слободы или города и имел свою деревянную церковь.

Павловским купцам, мещанам и их предкам «за понесенные ими при переведениях тягости и убытки» Петр I пожаловал в вечное пользование 5836 десятин 305 саженей земли с лесами, пашнями и сенокосами. На плане окрестностей города того времени граница этих земель проходила приблизительно в таком направлении: от города Павловска она шла до белогорской переправы, от нее - до Александровки Донской, потом поворачивала на Михайловку, Петровку, шла до Русской Буйловки, а оттуда через Малый лес к Павловску. Чтобы правильно показать, где проходила граница этих земель, мы специально назвали современные села. Но надо иметь в виду, что в те далекие времена еще не было ни одного из названных выше сел и все земли, которые охватывала эта граница, замыкаясь у Павловска, принадлежали первым переселенцам. На этих землях они заводили хутора (одно, два строения в поле), имели там скотину, пасеки, бахчи, сенокосные угодья, а на реке Осереди - водяные мельницы.

По ведомостям того времени при Павловской крепости значилось: офицерских и солдатских хуторов - 60; пчельников - 3; бахчей - 12; мельниц - 1; посадских людей хуторов - 65; пчельников - 24; бахчей - 5.

В указе 1715 года было сказано: «Павловские посадские, которые по именным Великого Государя Императора Петра I указам были, во-первых, из разных городов в 1702 году на житье в Азов и Таганрог, а потом в 1711 году в Павловск переведены - лежащими близ Павловска землями, на коих у них заведены пчельные пасеки и хутора с пашнею под хлеб и овощи - владеть и оных у них не отнимать и не отписывать и с тех земель их не ссылать».

В некоторых старинных изданиях и документах эти земли именуются еще и как Павловские дачи. После переезда жителей и военных гарнизонов из Азова и Таганрога в Павловск здесь начинает развертываться строительство гражданских домов, церквей, различных подсобных помещений для кораблестроения, всевозможные склады и административные учреждения. В 1712 году в крепости был построен из соснового леса высокий собор. В документах петровских времен сохранилась рукописная «Книга Осередцкаго описания церкви и святых икон и ризницы попа Симеона». Из этой описи, составленной в 1714 году, видно, что царь Петр I много пожаловал в Павловский собор книг и различных церковных облачений. Но собор, возведенный слишком высоко, через 12 лет от своей тяжести однажды ночью обрушился, и вместо него «на форштадте» (то есть на окраине) крепости в 1724 году был выстроен новый двухэтажный деревянный собор в форме креста. Так как царь Петр I нередко бывал в Павловске, то для его временного пребывания недалеко от крепости, на крутом берегу Дона, был построен из соснового леса большой двухэтажный дворец. Рядом с ним располагался инженерный двор, на котором делали различные приспособления для подкопа и штурма неприятельских крепостей.

Для приготовления к войне с Турцией, чтобы завоевать у нее снова отданные по Прутскому миру Азов и Таганрог, возле крепости был построен литейный пушечный двор, на котором отливались пушки, мортиры, ядра, чугунные бомбы, а иногда и колокола. В крепости находился пороховой завод с пробирной для пороха машиной и три погреба для хранения пороха: один каменный с выходом и два деревянных. Каменный погреб имел сверху земляную насыпь до четырех метров, и в нем хранилось на случай войны с турками 12 тонн 800 килограммов пороху.

В последние годы жизни Петра I все более и более беспокоил вопрос об охране и закреплении за Россией земель, завоеванных русским народом с такими трудностями и потерями. С этой целью в 1724 году им был составлен аншталт крепостей. В него вошло 34 укрепленных пункта, которые были разделены на три разряда: Остзейские (11 крепостей), Российские (18) и Персидские (5). Крепости, которые входили в первый и третий разряды, представляли собой укрепления на недавно отвоеванных у неприятеля землях. В первый разряд входили такие крепости, как Кронштадт, Выборг, Ревель на западе. К укреплениям третьего разряда относились персидские крепости на побережье Каспийского моря, отвоеванные у Турции: Баку, Дербент и заложенная Петром I крепость Св. Креста (ныне г. Махачкала, столица Дагестана) и некоторые другие. К разряду российских крепостей было отнесено 18 укрепленных пунктов: Псков, Великие Луки, Смоленск, Брянск, Чернигов, Ново-Киев, или Киево-Печерская крепость, Переяславль, Ново- Павловск и ряд других. Как видно из перечисленного списка российских крепостей, Новопавловская крепость представляла собой важное укрепление в юго-восточной части России и стояла в одном ряду с такими крепостями, как Брянск, Чернигов, Смоленск и многие другие.

Все крепости, вошедшие в эти три разряда, должны были постоянно иметь у себя на вооружении определенное количество орудий, пороху, свинца и утвержденный штат артиллерийских служителей. Войска и вооружение не изменялись даже в мирное время.

О том, какое количество орудий находилось в Павловской крепости в 1727 году, видно из описания, сделанного Иваном Голиковым в его «Дополнениях к деяниям Петра Великого», вышедших в Москве в 1797 году. В них сказано, что при Павловской крепости в ведомстве Артиллерийской канцелярии «находилось разного калибра пушек медных 9, чугунных 145, гаубиц 40, петард медных 1, мортир 9. Осадных пушек медных 70, мортир таких же 30 и 260 железных. При артиллерии сей 2 обер-офицера, 187 унтер-офицеров и рядовых, мастеровых 24»

По ведомству Адмиралтейскому числилось «пушек медных 17, чугунных 1435, мортир медных 4, гаубиц таких же 4, железных 36». А всего в ведомстве Артиллерийской канцелярии и Адмиралтействе находилось орудий всех видов и калибров 2060 единиц.

Как видим, крепость имела очень мощную огневую силу. Но не все, конечно, орудия находились в боевой готовности на земляных площадках крепости. Большая часть из них лежала в штабелях на складе и хранилась в запасе для пополнения артиллерии в случае войны. Такова была Павловская крепость при жизни Петра I.

В трех километрах к северу от нее, на покатой местности, хорошо прогреваемой с южной стороны солнцем, был посажен государев образцовый сад. В нем росли яблони, вишни, груши и другие самые лучшие сорта фруктовых деревьев, привезенные сюда из-за границы для размножения и акклиматизации. Здесь же по приказанию Петра I был высажен виноград, доставленный в эти места из Венгрии и с берегов Рейна, так как государь сделал заключение «что он тут расти может». Следует заметить, что это был первый фруктовый сад вблизи города Павловска. В нем же находился небольшой зверинец из местных диких зверей.

Корабельные верфи, построенные Петром I в Воронеже и Таврове, уже не удовлетворяли его своим расположением. Они были слишком на большое расстояние удалены от Азовского моря, куда отправлялись все корабли, построенные в верховьях Дона. К тому же река Воронеж была мелководной и очень узкой для проводки по ней к Дону таких морских громадин, какими являлись восьмидесятипушечные линейные корабли, фрегаты и прамы.

Немало бедствий приносили песчаные наносы в русле реки, которые создавали перекаты иногда длиной более двух километров с частыми и очень устойчивыми мелями. Все это и заставило Петра I перенести строительство судов из Воронежа и Таврова в устье реки Осереди.

В мае 1709 года обер-коменданту Воронежа С. А. Колычеву, назначенному вместо Ф.М. Апраксина, было приказано: «В Таврове никакого строения вновь не прибавлять, потому что верфь оттуда назначено перенести на Середу; строение же, сломанное в Воронеже, сплавлять на Середу». Не успел еще Колычев полностью выполнить первое приказание, как в августе этого же года приходит в Воронеж новое распоряжение Петра I: «На Середе готовить лес к строению хоромному и камень. Так же из Воронежа строение все туда же сплавливать, дабы на будущую весну конечно там основаться. Також и на корабли ныне послать готовить осенью леса, сколь возможно (дабы осеннева времени рубки лесов не упустить)».

Петр I не случайно торопил обер-коменданта Воронежа Колычева с заготовкой корабельного леса, стараясь не упустить осеннего срока рубки. Причина была в том, что суда, сделанные из дуба, через 8 лет уже требовали ремонта. Но этот срок можно было бы удлинить на несколько лет, если бы при заготовке корабельных лесов обращали внимание на время года и на возраст намеченных к рубке деревьев. Начались подготовительные работы для строительства судов. По указам императора Петра I были присланы на Тавровскую судоверфь, где корабли уже строились, и на Павловскую, только что заложенную, тысячи плотников, лесорубов и подсобных работных людей с лошадьми и тележными передками для вывозки леса к месту строительства кораблей. А 1 мая 1711 года английский корабельный мастер Ричард Козенец (в России его звали Иван Козенцев) заложил на Павловской судоверфи 2 корабля, один фрегат и 10 провиантских судов. 24 мая этого же года Сенат издал указ, в котором говорилось: «Велено собрать со всех губерний, опричь С.-Петербургской, 1400 плотников и выслать на Воронеж к 1 июля сего года, в прибавку прежним корабельным плотникам, для постройки вновь заложенных по государеву повелению в Таврове двух кораблей, фрегата и двух шнов, и на Усерде (Осереди?) двух кораблей, фрегата и 10 провиантских судов». (Полное Собрание законов Российской империи №1427, стр. 56).

Многотысячное скопление в одном месте работных людей, армейских полков, иностранных специалистов и пленных шведов создавало невероятные трудности в снабжении и питании. Требовалось огромное количество продовольствия, обмундирования, квартир, дров, сена, фуража и обширные помещения для содержания рабочих лошадей и кавалерии. А всего этого не хватало. Люди голодали, болели и гибли от непосильного труда и нечеловеческих условий жизни. Работным людям выдавали всего лишь по две деньги в день на пропитание, а это была нищенская плата, которая обрекала рабочий люд на полуголодное существование. (Одна деньга составляла полкопейки). Иностранные специалисты, даже низших категорий, такие как смольщики, конопатчики, получали жалованье в несколько раз больше, чем русские. А мастера высокого класса, которые прибыли в «полудикую» Россию только лишь с тем намерением, чтобы сколотить себе капитал, получали большие деньги. Так, например, корабельному мастеру Ричарду Козенцу платили 1000 рублей в год. Сумма немалая по тем временам.

(Ричард Козенец - английский корабельный мастер, принятый на русскую службу в 1700 году.

В 1701-1705 годы строил в Воронеже 70-пушечный корабль «Старый Дуб», а в 1701-1709 - второй семидесятипушечный корабль «Спящий Лев». В 1707-1710 годах построил в Таврове шесть кораблей двадцатичетырех-, сорокавосьми- и восьмидесятипушечных. 1712 год. Переведен в С.-Петербург. Находясь там по 1733 год, построил 9 кораблей. В 1723 году пожалован рангом капитан-командора. В январе 1733 года был командирован в архангельский порт, где построил еще 3 корабля. В декабре 1735 года скончался. Похоронен в Архангельске.

(«Общий морской список», часть I. От возникновения флота до кончины Петра Великого.С.-Петербург, 1885 г., стр. 179).

Еще задолго до начала строительства судов на Осередской корабельной верфи из Приказа адмиралтейских дел в конце марта 1710 года вышел специальный указ, в котором предписывалось полковнику Острогожского полка Тевяшеву быть готовым с командирами своего полка к походу для «охранения морского флота и Середских работ». Ему также было приказано выбрать сотника и вместе с солдатами выслать к реке Осереди для караулов и поимки беглых шведов и русских работных людей. Вокруг Павловска были расставлены караулы, дежурившие даем и ночью.

С Осередской судоверфи убегали не только шведы, русские работные люди, но и иностранные мастера, которые по тем или иным причинам решили не выполнять заключенного ранее контракта с русским правительством на выполнение судостроительных работ и стремились любыми путями уехать обратно к себе домой за границу. Но так как в России их кем-то другим заменить было невозможно, то прибегали к самым крайним мерам: их удерживали силой с помощью снаряженных для этой цели военных караулов. Солдатам и населению «под смертною казнью» было строго-настрого приказано, «чтобы иноземцев корабельных мастеров нигде не пропущали и в подводы под них никто не наряжался и лошадей бы не продавали и ссуды не давали». Если убежавших с судостроения русских работных людей ловили военные караулы, то их отравляли на другие более тяжелые работы. А пленным шведам за побег с корабельной верфи грозила смертная казнь.

И все же, несмотря на самые жестокие меры, которые применяли к беглецам, побеги принимали массовый характер. Работные люди бежали с судоверфей Воронежа, Таврова, Павловска; солдаты-новобранцы скрывались от пожизненной государевой службы; целыми семьями сбегали крестьяне от насильственного переселения по царским указам в чужие края. Но так как бежавшим скрыться было очень трудно, а при неудаче их ожидали каторжные работы на длительный срок, то побеги в основном происходили в малонаселенные глухие места или к донским казакам, которые царским чиновникам не подчинялись, и затребовать убежавшего туда работника с корабельной верфи они уже не могли.

Очень интересное письмо отослал Ф.М. Апраксин Петру I на его указ о том, чтобы нигде не было самовольного заселения земель беглыми людьми. Приводим отрывок из этого письма, где Ф.М. Апраксин сообщает о поселившихся беглых людях по соседству с городом Павловском - на речке Богучарке: «По указу Твоему посылал я в Богучары, велел сослать, чтоб они... тут не жили, для того что поселились подле самых лесов, и тех, кто от наших работ бегают, к себе принимают. Послал я их переписать, кто откуда, но они... переписывать себя не дали, а населилось их там 500 человек. Укажи прислать указ, чтобы сих своевольников переписать. Из присланных к корабельным работам бежало 300 человек». (С корабельных верфей г. Воронежа).

Чтобы постоянно иметь материал для строительства судов, из Приказа адмиралтейских дел по всем губернским городам было разослано несколько указов о сохранении заповедных лесов, годных для кораблестроения. В них говорилось, что по водным системам Волги, Дона, Оки, Днепра и других рек и больших озер запрещается рубить дуб, вяз, ильм, ясень и сосну толще 12 вершков в комле, на расстоянии от больших рек на 50 верст, а от малых - до 20 верст, в чьих бы лесах ни произрастали эти деревья: дворцовых, монастырских, архиерейских или частных. А на одном из указов, в котором говорилось, на каком расстоянии разрешается рубить заповедные леса, Петр I своею рукою написал: «Дубу не рубить и далее указанного места». За самовольную порубку дубов, годных на кораблестроение, полагалась смертная казнь, лишь после смерти Петра I замененная длительными каторжными работами. По границам дубовых лесов через каждые 5 километров были поставлены виселицы для устрашения самовольным порубщикам.

Когда начиналось первоначальное строительство кораблей в Воронежском крае, то русские плотники не пользовались еще долевыми пилами для распиловки бревен на доски: их просто не было еще в России. В книге «История российского флота в царствование Петра Великого», переведенной с неизданной английской рукописи графом Путятиным, о русских плотниках сказано: «Для заготовки досок они не пользуются пилою, а раскалывают лишь бревна, утесывая их до требуемых размеров, причем из толщины целого дерева никогда не выделывают более двух досок». Но заготовка строительных материалов таким способом шла очень медленно, причем досок получалось мало, а расходы древесины были огромные. Тогда Петр I запретил при изготовлении судов «утесывать» бревна. Для этой цели в Швейцарии было закуплено 256 долевых пил, с помощью которых из одного бревна стали выпиливать по нескольку досок нужного размера.

Еще несколькими годами раньше на Воронежских корабельных верфях для распиловки леса была выстроена Ф.М. Апраксиным на реке Воронеж лесопильная мельница. Но она вскоре перестала работать, потому что вверх по течению реки, где стояла эта лесопильная мельница, нанесло много песка, и вода ушла в сторону. Адмирал Ф.М. Апраксин просил у Петра I разрешения разобрать ее и сплавить в Ступино, но царь дал распоряжение перенести ее к реке Осереди. Работала эта лесопильная мельница в Павловске или нет и что она представляла собой, ни по каким историческим источникам выяснить не удалось.

Лесоматериал для строительства судов на Павловской кораблестроительной верфи вывозился из местных дубовых лесов, росших по берегам Дона, Битюга, Осереди. Но особое предпочтение Петр I отдавал дубу из Шипова леса, большая часть которого шла на самые важные детали судов. 5 мая 1711 года на запрос императора Петра I, как идет строительство судов.

Федор Матвеевич Апраксин писал ему из Таврова: «О здешнем состоянии доношу (кроме нещастия нашего, что была вода мала и не спустила кораблей) все благополучно, и сего мая 1 числа мастер Най заложил о 48-ми пушках два корабля; при них будет заложен третий фрегат а мастер Козенц сего лета заложил на Середе дваж корабля и один фрегат».

А десять провиантских судов, очевидно, были заложены несколько позже.

В судостроительной терминологии слово «заложили» обозначает, что в корабле построен только остов - внутренняя опорная часть корабля, на которой укреплены шпангоуты.

Но по неудачному для России Прутскому договору 1711 года Турция потребовала, чтобы были уничтожены (срыты) все нововозведенные земляные крепости в устье Днепра, Дона и чтобы по всему Донскому бассейну было прекращено строительство кораблей. Этим самым Турция старалась обезопасить себя на будущее время. И условия договора были выполнены: крепости Черепахинская, Семеновская, Каменный Затон на Днепре и святого верховного апостола Павла (Павловская) в устье речки Миус были срыты до основания. А по всему Донскому бассейну, в том числе и на Осередской судоверфи, было прекращено строительство кораблей.

Уже заложенные корабли в мае 1711 года были разобраны и в зимнее время по санному пути отправлены на судостроительные верфи Санкт-Петербурга. Петр I решил прорубить окно в Европу и твердою ногою стать при море теперь уже не с южной, а с западной стороны Российского государства.

То, что на Павловской судоверфи не были достроены заложенные в 1711 году корабли, хорошо видно из биографических данных Ричарда Козенца, приведенных в «Общем морском списке». Часть I. От возникновения флота до кончины Петра Великого», где названы все корабли, построенные в петровское время. За 1711 год не указан ни один корабль, а в 1712 году Ричарда Козенца из Павловска уже перевели в Санкт-Петербург, где он продолжал строить суда. Так что на Павловской судоверфи корабли были только заложены, а достраивать их пришлось уже потом в Санкт-Петербурге. За изящность и крепость шиповских дубов, за их стройность и великое множество в дубраве Петр I назвал Шипов лес «золотым кустом Российской империи» и «магазином корабельных строений». Следует заметить, что в те далекие времена слово «магазин» понималось как склад каких-либо материалов. На строительство судов из Шипова леса вывозились дубы 300-400-летнего возраста.

Среди жителей сел Пузево, Гвазды и Клепово с давних пор существует предание о том, что в период строительства судов на Павловской верфи Петр I поселил в эти села корабельных работников. Одни из них делали гвозди, другие - смолили днища судов («пузо»), третьи заготовляли клепку для бочек. Отсюда будто бы и произошли названия вышеупомянутых сел. Предание это настолько укоренилось, что многие считали его неоспоримым фактом, а воронежский краевед И. Николаевский внес его в свое «Описание Воронежской губернии», вышедшее в Воронеже в 1909 году, даже не упомянув о том, что это всего-навсего лишь предание. Краевед прошлого века Г. Германов в одной из своих работ указывает, что село Пузево населено было около 1720 года, а Гвазда и Клепово I около 1740 года, то есть в то время, когда на Осереди уже не строили никаких кораблей. Краеведы нашего времени давно уже доказали, что еще задолго до рождения Петра I на этом месте существовали урочища Гвазда и Пуза, которые и дали названия возникшим здесь селам.

(См. Германов Г. Постепенное распространение однодворческого населения в Воронежской губернии. Записки русского Географического общества, кн. XII, СПб., 1857 г. Прохоров В. Вся воронежская земля. Воронеж, 1963 г., стр. 77, 256).

В то же время Петр I не таким уж был недальновидным человеком, чтобы поселить своих корабельных работников за 50 километров от судоверфи и возить туда железо, а назад привозить гвозди. Да и смольщики днищ там не нужны были. Деревянные суда, как известно, смолят не частями, а в тот период строительства, когда они бывают уже полностью отделаны, проконопачены и готовы к спуску на воду. Притом ни в письмах Петра I, ни в его указах никогда не упоминались села Гвазда, Клепово, Пузево. Так что предание не имеет в своей основе исторически доказанного факта.

Отом, куда исчезли 3 тысячи пленных шведов после окончания строительства крепости и судоверфи, смотрите в «Добавлении» к истории.

Петр I хотел сделать Павловск не только сильной крепостью с многочисленной артиллерией и пехотными войсками, но и крупным торговым городом. Из всех уездных городов Воронежской губернии того времени Павловск по своему расположению, неразбросанности и прямолинейности улиц считался одним из лучших городов Воронежского края, уступая только одному Острогожску. Помимо переселившихся посадских (торговых) людей из Азова и Таганрога, в Павловск добровольно приехало много купцов и мастеровых людей из Воронежа, Острогожска и других городов Воронежской губернии.

Огромное количество работных людей на строительстве крепости и корабельной верфи; постройка судов, отливка пушек, мортир, ядер и колоколов на литейном дворе; проход войск через Павловск к Азову и Таганрогу сухопутными и речными путями, когда эти города не были еще отданы туркам; прибытие в Павловск иностранных капитанов, лоцманов, шкиперов, матросов; сосредоточение в одном месте большого количества лошадей для перевозки отдельных деталей судов и строительных материалов из лесосек - все это давало возможность купцам и мещанам города Павловска развить обширную торговлю. По первой переписи населения России 1722 года одних только купцов в городе Павловске было 550 человек. Да кроме их было еще большое количество простых мещан, не имеющих больших капиталов, которые тоже занимались торговлей. В последние годы жизни Петра I Павловск достиг самого высшего своего расцвета и был одним из лучших уездных городов Воронежской губернии.