Глава 1 О том, каким славным и могучим государством стал независимый Таджикистан
Кто мы были до сих пор?! Часть какой‑то Британской империи! А теперь мы восстановили славную государственность нашего племени!
Из речей одного из создателей государства Намибия, на юге Африки
Выигравшие государства?
Если говорить о том, выиграли ли от распада новые государства, ставшие суверенными республики СССР, то если какие‑то и выиграли – то исключительно самые периферийные азиатские страны и народы. Да и то выигрыш – чисто территориальный.
Судите сами. Стали независимыми государствами территории, которые никогда не имели своей государственности: Таджикистан, Киргизия, Казахстан, Узбекистан, Туркмения. На их территории до Российской империи были или диковатые феодальные государства – маленькие, враждовавшие друг с другом, или жили племена – тоже не обязательно мирно. Казахские племена нападали на киргизские и наоборот, те и другие грабили оседлых земледельцев, подданных Бухарского эмира, Хорезмского и Кокандского ханов. Хорезмские ханы то захватывали, то снова теряли власть над племенами Южного Казахстана; точно так же Бухара и Коканд то захватывали, то опять теряли власть над племенами Киргизии и Туркмении.
Насколько выигрышно было для народов Средней Азии выйти из состава СССР, позволительно поспорить. Но очевидно – в Российскую империю включили или народы, не вышедшие из родоплеменного строя, или примитивные государственные образования, напоминавшие Шумер и Аккад, – как Бухара и Коканд.
Спустя столетие из СССР вышли государства с современной экономической и транспортной инфраструктурой, прослойкой хорошо образованных специалистов, сравнительно высоким уровнем жизни.
Помнится, один национально озабоченный адыгеец пространно убеждал меня, что Сочи и Сочинский район – территория его племени, ее племени и надо отдать… одному из адыгейских племен – грешен, забыл название. Помнится, я возразил только в одном: что вернуть Сочинский район надо в том виде, в каком он был у этого племени.
– Это как?! – забеспокоился мой собеседник.
– Сначала надо уничтожить всех рыбок‑гамбузий, – предложил я конкретный план, – а то Сочинский район еще в начале XX века был гиблым малярийным местом: сплошные болота, кишащие малярийным комаром‑анофелесом. Под Сочи ссылали, и считалось, это куда худшее место ссылки, чем Сибирь. Нынешний курортный климат возник потому, что русские колонизаторы, сволочи, болота осушали, а в водоемы привозили и запускали эту самую гамбузию, которая кушает анафелеса с таким же аппетитом, с каким ты, дорогой, кушаешь сейчас этот шашлык.
Впрочем, мой знакомый жевал шашлык уже с куда меньшим энтузиазмом – понял, паршивец, откуда и куда ветер дует.
– Всю инфраструктуру, которую построили в Сочи и в Сочинском районе русские, надо уничтожить! – продолжал я. – Ни одного современного дома и ни одной дороги. Ни одного завода, засеянного поля, яблоневого сада или аллеи тополей. Никаких корпусов санаториев или детских площадок! Все, что принесли колонизаторы, – взорвать, вывезти, отобрать. Оставить твоему племени то, что у него было до русских, – пустое малярийное болото, а над ним – обвеваемые ветром склоны, и чтоб на этих кручах – никаких зданий из современных материалов и никакого центрального отопления!
– Печи поставим… – уныло огрызнулся сын гор.
– Никаких печей! – возразил я. – Их тоже придумали русские. Какие печи?! Это отступление от национальной самобытности. И стекол тоже никаких, разумеется! Строить будете исключительно сакли из камня и самана, без окон или с окнами, затянутыми бычьим пузырем, с открытыми очагами.
Да, не забыть завести из Африки несколько леопардов‑людоедов! В Сочинском районе последнего убил охотник по фамилии Иванов, году в 1908‑м. Нехорошо с его стороны так издеваться над бедными кавказцами… Это же национальная традиция такая, черта местной самобытности: просыпается человек твоего племени и только собрался заняться женой – а тут в саклю радостно врывается леопард‑людоед! Или, скажем, решил человек ночью не с супругой общаться, а выйти из сакли, потому что чаю пил много, а все удобства не в сакле…
Но мой знакомый не дал мне рассказать до конца историю про то, как леопарды воспитывают местные племена… В этом месте мой знакомый как‑то окончательно утратил энтузиазм национального возрождения, сказал, что ему пора, и быстро смылся.
Такие речи не любят и в государствах Средней Азии, но опыт местной самостийности показал: модернизация общества в Средней Азии далеко не закончена. Не хватило времени колонизаторам довести дело до конца.
Меня легко обвинить в национализме и чуть ли не расизме, но ведь это же факт, что после 1991 года быстро выяснилось: современная инфраструктура и производство в огромной степени держатся на выходцах из Европы – на русских, в меньшей степени украинских и белорусских специалистах и работниках. Как только «русскоязычные» стали покидать эти государства – и тут же эти новые государства утратили почти все, что имели. Стоило отказаться от советского опыта – и под видом современного государства начало восстанавливаться самое что ни на есть средневековое общество: с феодальными кланами, разборками племен, первобытными обычаями, не ограниченной ничем властью ханов, красиво названных «президентами».
Об экономическом выигрыше смешно и говорить. Сегодня в Киргизии, в Таджикистане на значительной части территории вопрос стоит уже не о потребительских благах… Людям там просто нечего есть – в самом прямом, буквальном смысле. Недоедание и даже настоящий голод стали реальностью везде, откуда ушли проклятые колонизаторы. Что и не удивительно, кстати: есть причины полагать, что социально‑экономический кризис, вызванный разрывом хозяйственных связей Таджикистана с остальными странами СНГ, лишь внешняя аранжировка и внешний толчок к началу «биосферной войны» [1] . Причина же биосферной войны проста: население в Таджикистане с 1950 по 2000 год возросло в два с половиной раза, а продукция сельского хозяйства выросла только на 20%. Местами даже идет сокращение продуктивности сельского хозяйства. Результат? Острая нехватка предметов первой необходимости, обвальный рост цен на предметы потребления и продукты питания, ожесточенная борьба региональных кланов за обладание ресурсами, вытеснение из Таджикистана инородцев и иноверцев – то есть тех, кто в одинаковой мере чужд в культурном отношении людям любого из кланов.
Вообще, очень многие вопросы становятся понятнее, если жизнь общества и политику государства рассматривать с учетом вмещающего их ландшафта и используемого биосферного ресурса. Мы с моим другом и соавтором попытались создать новую структуру научного знания о решениях, которые принимают общества и государства, распределяя биосферные ресурсы, и о последствиях таких решений [2] .
Вот и с новыми государствами Средней Азии становится все понятно, если учесть: за годы пребывания в составе Российской империи, а особенно за годы Советской власти, население выросло раза в два‑три, если не больше. А биосферных ресурсов ведь больше не стало… Можно, конечно, использовать ресурсы интенсивнее и большую их долю превращать в общественные ресурсы… Но для этого нужны технологии, а их ведь нет.
return false">ссылка скрытаВ России до сих пор верят, что богатство страны определяется сокровищами ее недр. Но в реальности общественное богатство зависит от квалификации населения, от рода занятий людей. Это хорошо видно на примере одной маленькой очень южной республики…
Таджикский синдром
В недрах Таджикистана собрана вся таблица Менделеева: много месторождений золота, драгоценных камней, угля, алюминиевых и полиметаллических руд, второе по размерам в мире серебряное месторождение – Большой Конимансур, 16% мировых запасов урана. Но инфраструктуры нет, а после массового выезда русских ее некому создать (в 1989 году в Таджикской Советской Социалистической Республике проживало 388,5 тысячи русских; перепись же 2000 года зафиксировала 68,2 тысячи русских). В стране, 93% территории которой занимают горы, лежащей вдали от транспортных артерий, просто нет самого главного ресурса – людей, которые могут сделать ее современной и богатой.
И в результате сейчас 60% валового национального продукта Таджикистана составляют… денежные переводы трудовых мигрантов – попросту говоря, гастарбайтеров. Впрочем, конкретные цифры очень расходятся: от 247 млн долларов США в 2005 году до «около миллиарда долларов ежегодно», или 2.5 млрд долларов в 2008‑м. При этом до 90% средств переводятся из России [3] .
Вот что известно наверняка: в России работает около миллиона таджиков – при населении Таджикистана в 7,7 млн человек – включая грудных младенцев и глубоких стариков. Еще известно, что заработанные деньги почти не вкладываются в производство – они просто проедаются.
К сказанному стоит добавить, что с 1992 по 1997 год Таджикистан взорвала жестокая гражданская война. Специалисты всерьез спорят, что было главным размежеванием в этой войне – политические платформы или принадлежность к разным кланам.
Перед войной в советское время ведущую роль в политической жизни играли «ленинабадцы» – выходцы из Ленинабадской области. Они занимали почти все высшие административные посты, кроме высших чинов МВД и местного КГБ – эти посты занимали выходцы из Куляба – «кулябцы».
Естественно, другие кланы, из других районов Таджикистана – из Гарма («гармцы»), Бадахшана («бадахшанцы»), из Гиссара («гиссарцы») – пытались перетянуть одеяло на себя и прорваться к управлению страной.
Вроде бы «ленинабадцы» с «кулябцами» были коммунистами и «прогрессивными» людьми. Они брили бороды и ходили в европейской одежде.
Оппозиционеры принадлежали к двум радикальным, но совершенно противоположным силам: или к демократической партии Таджикистана, еще более «прогрессивной», чем коммунисты. Или к партии исламского возрождения, члены которой ходили в халатах и с бородищами и всячески демонстрировали свою приверженность исламу.
Для начала, в марте – мае 1992 года, стороны воевали в самом Душанбе, где Объединенная оппозиция устроила постоянный митинг на площади Шахидон. Стремительно вооружаясь, противостоящие силы разворачивали все более масштабные сражения с применением боевой техники, артиллерии, системы «Град».
В ходе боев в Душанбе и вокруг эти две такие разные оппозиционные партии быстро и легко объединились – получается, не в политической платформе было дело. С момента объединения начали говорить об «исламско‑демократических» силах, или Объединенной оппозиции. Позже «гиссарцы» договорились с «кулябцами», и вместе создали Народный фронт Таджикистана. Они провозгласили своей целью «восстановление конституционного порядка», а лидером Народного фронта сделался уголовник Сангак Сафаров, проведший в тюрьме то ли 21 год, то ли 23 года и совершивший несколько убийств.
Об отношении к политике участников событий говорит хотя бы такое заявление: «Чтобы как‑то легализоваться, мы придумали название «Народный фронт Таджикистана» (НФТ). Главной нашей опорой стал уголовный авторитет Сангак Сафаров, пожилой уже человек, который провел в тюрьмах 21 год. Это был прирожденный лидер с отменными организаторскими способностями, обостренным чувством справедливости и патриотизма – он и возглавил НФТ» [4] .
Впрочем, этот «прирожденный лидер» погиб 29 марта 1993 года, после чего его именем назвали Таджикский высший военный колледж.
С 1992 года бородатых страхолюдных исламистов русские стали называть «вовчиками» – если верить легенде, это сокращенное и упрощенное произношение слова «ваххабит». Сторонников Народного фронта и вообще всех бритых «прогрессивных» в пиджаках стали называть «юрчиками». Опять же, если верить объяснению, среди них много было людей из КГБ и МВД – как бы духовных детей Юрия Андропова [5] .
Узбеки и русские волей‑неволей оказались «сторонниками Народного фронта», потому что исламисты их резали. Причем русских, явных иноверцев, резали не всегда и не во всех случаях, а вот узбеков, несомненных мусульман, истребляли целыми семьями очень активно. Например, в сентябре 1992 года гармские исламисты устроили резню в узбекском квартале Курган‑Тюбе, и только потом напали на русских жителей. Только атака дислоцированной в городе 201‑й дивизии РФ остановила побоище.
Узбеки воевали на стороне «юрчиков», а на территории Узбекистана сформировались, вооружались, обучались и подготавливались отряды узбеков – беженцев из Таджикистана. Эти отряды во главе с участником Афганской войны Махмудом Худойбердыевым в сентябре 1992 захватили Гиссарскую долину, а потом эта особая узбекская группировка «юрчиков» перерезала и при отступлении взорвала железную дорогу, по которой ввозили продовольствие в Душанбе и дальше, в Гарм и Памир.
Вроде бы в Душане были «свои», «юрчики», но сын таджика и узбечки, бывший заместитель военкома М. Худойбердыев фактически воевал на своей и только на своей стороне. Кстати, и после окончания гражданской войны он продолжал боевые действия, пытаясь договориться с афганскими моджахедами. В 2001 году прошел слух о его смерти… но верен ли он, неизвестно. Если вас угораздит посетить Таджикистан, дорогой читатель, на всякий случай держитесь подальше от любого полуседого, массивного, бородатого – это вполне может оказаться Махмуд Худойбердыев. А что он сделает, встретив русского, никому не известно.
Конечно, и «юрчики» резали своих врагов. Сангак Сафаров и его сподвижники убивали без суда и следствия не только явных исламистов, но всех пойманных ими жителей Гарма, Курган‑Тюбе, Горного Бадахшана – как противников Народного фронта, а точнее сказать, членов враждебных кланов.
Уже весной 1992 года в одном Душанбе погибли сотни человек. Первой жертвой 5 мая 1992 года стал главный редактор парламентской газеты «Садои мардум» Муродулло Шерализода: его убили прямо во дворе Верховного Совета Таджикистана выстрелами из автомата. Убийцы не найдены, в январе 2004 года Генпрокуратура Таджикистана прекратила дело.
Вообще же до конца 1993 года погибло не менее 60 тысяч человек, 25 тысяч женщин стали вдовами, 53 тысячи детей – сиротами. До какой степени человек стал беззащитен против самого натурального бандитизма, говорит такой эпизод: 18 октября 1992 года в Яванском районе боевик Народного фронта Абдувосит Самадов по кличке Восит открыл огонь по свадьбе. Причина? Там пел известный певец Кароматулло Курбонов.
– Мы здесь сражаемся, а ты на свадьбах поешь?! – взвыл Васит и открыл огонь. Бандиты из его отряда тоже стреляли, вместе с Кароматулло погибло еще 11 человек. Не знаю, остались ли в живых жених и невеста. Сам Восит пережил свою жертву всего на неделю. На этот раз спустивший курок исламист хорошо поступил.
Еще труднее понять убийство 76‑летнего философа, академика Мухаммада Сайфидинзода Осими (Асимова Мухамеда Сайфитдиновича). Послужной список его огромен. В 1965–1988 годах Мухамед Сайфитдинович возглавлял Таджикскую академию наук, потом был иностранным членом редколлегии журнала «Центральная Азия» (Пакистан) и «История Науки» (Индия), основоположником проекта ЮНЕСКО (1973) «История Цивилизаций Центральной Азии» в 6 томах, сотрудником ЮНЕСКО по проектам «История человечества» и «Интегральное изучение шелкового пути», возглавлял Общество таджиков и персоязычных народов мира «Пайванд». М. Осими имел в обществе огромный авторитет… Возможно, это и раздражало средневековых мракобесов: 29 июля 1996 года средь бела дня 76‑летнего академика расстреляли недалеко от его собственного дома.
Так же в Душанбе 6 мая 1996 года убили ректора Таджикского медицинского института Юсуфа Исхаки (со своим водителем Виктором Худяковым) и проректора мединститута профессора Минходжа Гулямова.
И убийца известен – «полевой командир» Объединенной оппозиции Рахмон Сангинов по кличке Гитлер. После мира 1997 года поступил на службу, но в 2000 году уволен за неподчинение приказу и два года воевал сам за себя на свой страх и риск.
В августе 2002 года «в первые три дня правительственные силы нанесли удар по бандитам, применив танки, артиллерию, реактивную систему залпового огня «Град» и вертолеты боевой поддержки. Основная часть банды, состоящая из 150–200 человек, была разгромлена. В дальнейшем шла зачистка в близлежащих кишлаках, где прятались уцелевшие боевики.
Во время проведения операции по задержанию Рахмон Сангинов оказал вооруженное сопротивление и был убит. Вместе с ним был убит еще один из его сообщников» [6] .
Как видите, даже в 2002 году мир был довольно относителен. Некоторые сведения о войне с бандами, скрывающимися в отдаленных районах, датируются и 2009 годом. В общем, если будете в Таджикистане, бегите при виде любого незнакомого человека. Говорят, что «юрчики» на европейцев не бросаются, но я бы не стал проверять.
Ущерб, нанесенный хозяйству Таджикистана в годы войны, составил более 10 млрд долларов. Что надо делать с людьми, чтобы они по доброй воле бежали в Афганистан, – не представляю. Но больше миллиона людей при населении всего Таджикистана в 7,5 млн человек – бежало. 800 тысяч из них вернулись домой. Еще примерно 1 млн человек бежали из своих домов, но не покинули Таджикистана или ушли в Узбекистан – по крайней мере, туда бежали все узбеки.
Разборки с Китаем
По российско‑британскому договору 10 июня 1887 года северная часть Бадахшана отходила к Российской империи. Граница с Афганистаном была четко проведена, а с Китаем восточнее озера Зоркуль проходила по линии так называемого «фактического контроля» – то есть так и не была закреплена никакими договорами. Долгое время никого не волновало неопределенное положение этого дикого, почти не населенного района.
Китай не предъявлял никаких претензий и СССР, а вот «незалежному» Таджикистану предъявил претензии на 28,5 тысяч кмІ, то есть почти половину Горно‑Бадахшанской автономной области, или на 20% всей территории современного Таджикистана.
Переговоры велись с 1999 по 2002 год. Таджикистан был вынужден передать Китаю сначала спорный участок порядка 400 кмІ близ реки Маркансу, потом еще 1158 кмІ своей территории. До 2008 года шла демаркация границы… При том, что Советскому Союзу Китай никаких претензий никогда не предъявлял, и проблема неразмежеванной границы десятки лет никого не волновала.
Можете обвинять меня в империализме, но ведь не я придумал такие правила игры, что в международных отношениях важно быть большим и сильным, а маленьких и слабых, случается, и обижают.
Вот и суди – выиграл ли Таджикистан? С одной стороны, вознесся он главою непокорной в разреженные выси независимости. Даже высочайший горный пик Памира называется теперь именем средневекового феодала, эмира из династии Саманидов Абу Ибрахима Исма’ила ибн Ахмада Самани (849–909).
Впрочем, об этом пике придется рассказать особо…
Пик Сталина – Коммунизма – Самани
Начнем с того, что в горы Восточного Памира местные жители почти не ходили, да и зачем им нужны были эти очень высокие, до 4 км над уровнем море плато? По крайней мере, ни у киргизских племен, ни у горных таджиков Бадахшана, ни у правителей Ферганы и Коканда не было ни карт этих мест, ни каких‑то надежных сведений о них.
Вроде бы местные жители называли одну из вершин Узтерги, что в буквальном переводе означает «кружит голову». Но какую из них – ни колонизаторы, ни власти «незалежного» Таджикистана не интересовались.
Имена ученых, изучавших Памир с 1876 года, известны: А.П. Федченко, И.В. Мушкетов, В.Ф. Ошанин, А.Э. Регель, Г.Е. Грумм‑Гржимало, Я.И. Беляев… А появились они тут так поздно, после 1876 года, ровно потому, что именно в этот год генерал М.Д. Скобелев ввел в Памир войска и зона российских интересов распространилась практически на весь Памир.
Злобные колонизаторы тяжко унизили туземцев: они нанесли на карту и назвали хребты Петра Великого, Каратегинский, Дарвазский. В центре пересечения этих хребтов ученые зафиксировали четыре высочайших пика… Один из них, видимо, и назывался Узтерги или Гармо. Название Гармо дал одному из пиков немецкий исследователь Вилли Рикмерс в 1913 году.
Перед самой революцией, в 1916 году, астроном Я.И. Беляев первым из людей прошел по леднику Гармо. Ни один туземец никогда и близко к нему не подходил, не забирался на такую высоту.
Бывший красный командир, доживавший в Москве на пенсии, рассказывал, как во время Гражданской войны преследовал «банду» в местах, где местные бывали только летом. В остальное время года на этих территориях Памира «безраздельно царили человекозвери, не пропускавшие людей».
Если бы европейцы не преследовали их по пятам, басмачи никогда не пошли бы в этот район. Но красный отряд настигал, туземцы пошли в этот страшный район и, спасаясь от красных, забежали в пещеру. Оттуда раздались дикие крики, выстрелы… От сильных звуков свод пещеры рухнул, погребая под собой людей. А среди выбегающих басмачей оказался странный человек, мохнатый и непонятный, бросавшийся на басмачей с дубиной [7] .
Только при советской власти, с 1928 года, Памир начали реально изучать: начала работать совместная советско‑германская Таджикско‑Памирская экспедиция Академии наук СССР. Цель экспедиции – изучить, нанести на карту территорию, разведать полезные ископаемые, начать их разработку, провести дороги, ввести Памир в цивилизованное бытие. Сразу скажу – эта цель была блистательно реализована. Высоты же пиков «узла Гармо» на картах разных экспедиций плясали от 6650 до 7495 метров над уровнем моря.
«Загадку узла Гармо» разгадали только экспедиции 1931 и 1932 годов, и сделали это топографы и альпинисты с «типично таджикскими» фамилиями Н.П. Горбунов Н.В. Крыленко. Оказалось, что высочайшая вершина СССР, 7495 метров, находится в хребте Академии наук, примерно в 20 км севернее «настоящего» пика Гармо. В честь 55‑летия Сталина ее назвали пиком Сталина [8] . Ни таджики, ни человекозвери, ни ученые муллы, ни прочие местные жители не имели ни малейшего представления об этих географических объектах.
На следующий год, во время Таджикско‑Памирской экспедиции 1933 года, была поставлена задача совершить восхождение на пик Сталина. После невероятно трудного восхождения, стоившего жизни двух человек, 3 сентября 1933 года красноярский альпинист Евгений Михайлович Абалаков упал грудью на камни там, откуда все пути вели только вниз. Еле отдышавшись, альпинист установил на вершине автоматическую метеорадиостанцию [9] .
Е.М. Абалаков широко известен как конструктор великолепного «абалаковского» рюкзака, который крепится на алюминиевых планках и имеет много дополнительных емкостей. В наше время «абалаковские» рюкзаки продаются в любом магазине спортивного снаряжения. Менее известно, что он стал руководителем и тренером школы красноярских альпинистов [10] .
С тех пор на пик поднимались не раз… К 1972 году известно было 580 восхождений. Среди них – женские: в 1969 году пик впервые покорен женщиной – мастером спорта Людмилой Аграновской.
Были даже коллективные восхождения. В феврале 1986 года на пик (в разгаре зимы!) взошли 24 альпиниста.
В 1962 году Н.С. Хрущев, борясь с культом личности своего друга и учителя И.В. Сталина, велел переименовать вершину в пик Коммунизма. Самое большое число восхождений и научных экспедиций было проведено в те 35 лет, когда гора называлась именно так. Поэтому в мире широко известен именно пик Коммунизма.
А после получения независимости и окончания гражданской войны в Таджикистане вершину еще раз переименовали – в пик Исмаила Самани.
Я уделил много места Таджикистану и его высочайшей вершине, потому что на этом примере видно очень многое, характерное для всех «новых государств»: их территория освоена и введена в цивилизацию вовсе не местными жителями, а злыми колонизаторами. Это мы, подлые колонизаторы, восходили на величайшие пики этих стран, ныряли в их озера, меняли русла их рек.
В каждой стране свои особенности – и чисто географические, и исторические, и какие угодно. В Узбекистане и Казахстане нет гор масштаба Памира. Там мы открывали другие географические объекты, с меньшими потерями…